Лорд Арнгейл из рода Чувствующих

— А вот теперь пришел и наш чер..., — кровожадно улыбавшийся Карелл, вдруг запнулся. — Ваше Высочество? — оказалось, принц резко замахал рукой, привлекая внимание. — Что случилось?

Эрик же не отрываясь вглядывался в происходящее у берега, где фернгельдские пикинеры приближались к обозы.

— Там что-то происходит..., — задумчиво пробормотал, оказавшийся рядом граф Альмера. — Какие-то люди... с топорами и кажется дубинами... Это же возницы, — с удивлением воскликнул он, узнавая в чуть более сотне фигур, закрывших собой обоз, возниц. — Что это они? Не бояться совсем. Обкурились, своей гадости что-ли? Хм, похоже, это мужичье что-то задумало...

Толпа мужиков, действительно, вела себя странно. Часть из них, сжимая в руках здоровенные топоры и дубины, встала лицом к опешившим от удивления пикинерам Фернгельда. Остальные, по двое — трое, возились около ближайших телег и фургонов.

— Ха-ха, это трусы распрягают лошадей, — понимающе воскликнул Карел. — Решили сбежать верхов с поля боя. Этого нельзя так оставить, ваше Высочество! Они бросают припасы и продовольствие...

Однако, там творилось что-то совершенно иное. Отпущенные на волю жеребцы тут же с ржанием уносились прочь, а их освободители вставали на их место.

В какой-то момент над полем раздался громкий вопль, докатившийся и до принца со свитой, и десятка два телег пришли в движение. Толкаемые своими бывшими седоками тяжелые повозки с трудом набирали скорость. Однако, к толкающим присоединялись все новые и новые люди, заставлявшие здоровенные деревянные колеса крутиться с бешенной скоростью.

— У-ухнем! У-ухнем! — над полем продолжал нестись старинный клич возниц. — У-ухнем! У-ухнем!

Когда же повозки, окруженные вопящими и размахивающими всяким оружием мужиками, уже сами собой покатились с горки под берег, стоявшие на их пути пикинеры дрогнули. Почти два десятка людских коробок, ощетинившихся копьями, начали пятиться назад. Сейчас плотное жесткое построение, которое прекрасно спасало от ударов кавалерии, сейчас играло против пикинеров. С многометровыми деревянными дрынами в такой тесноте было просто невозможно развернуться. Оставалось лишь пятиться, что, собственно, они и делали.

— У-ухнем! У-ухнем! — с ором бежала толпа, еще сильнее заводящаяся от вида пятящегося врага. — У-ухнем! У-ухнем!

И вот, первые телеги, груженые какими-то мешками и корзинами, врезались в пикинеров, превращая их в мешанину костей, плоти, металла и земли. Затем новый удар! Очередная повозка с хрустом разбросала с десяток фернгельдцев по сторонам и покатилась дальше.

Враг уже не пятился, а побросав пики, бежал со всех ног к реке. От стройных коробок строя, что заставили дрогнуть королевских мечников, остались лишь рваные клочья из потерянных опустивших руки людей, которых уже настигала новая волна. Разъяренные возницы с криками добивали уцелевших, топтали раненных. Казалось, в этих мужиков, что еще утром всего лишь правили лошадьми, вселились боги войны, наделив их яростью и силой.

… Однако все было гораздо проще. Там, где кому-то виделось божественное вмешательство в земные игры людей, наяву оказывалась лишь судьбоносная случайность. Именно случайность событий привела на это поле испуганного и потерянного мага, который еще не знал пределов своей силы.