Время для стали

Сейчас он находился на техническом — подвальном этаже, точнее в хозяйственной его части. Подземной стоянки в здании, по-видимому, не было, отчего следовало, что остальной подвал занят складами и помещениями для персонала. Вон он, кстати, "персонал", сидит через три двери.

Длинный коридор с неприветливыми бетонными стенами шёл вдоль внешней стены здания и что порадовало молодого человека, комната, в которой он сейчас находился, была последней, далее тупик. Более того, лампочки были через одну выкручены, отчего его дверь очень кстати тонула в полумраке. Как итог, тыл был закрыт, разве что кто-то спустится через люк сверху, во что верилось слабо. Метров за двадцать от его позиции, у стены, вероятно карауля дверь, на стуле сидел парень лет семнадцати — восемнадцати. Охранник покачивал головой в такт музыки и пожмакивал на кнопки портативной игровой консоли. Дисциплинка что надо. Хотя... Вероятно в подобном коллективе, сколь не большим авторитетом обладает начальство, закручивать гайки сверх меры себе дороже, отчего местные порядки представляли собой некий компромисс между железной дисциплиной и подростковой анархией.

И здесь Виктор решил более госпожу фортуну не напрягать. Хватит! Сегодня он и так получил хорошего сверх меры. Ну может не сверх, но всё же риски делятся на разумные и для идиотов, заодно проверять особенности местного "бессмертия" ему не хотелось. Пересидит до рассвета в данном подвальчике, а к утру прихватит ништяки и убудет в направлении "Станции 12". А может на "девятку" отправится, позже решит, утро вечера мудренее. Хотя нет, не отправится: поспать этой ночью не выйдет, отчего назавтра лучше ничего наполеоновского не планировать.

В углу его текущего убежища стоял повидавший жизнь металлический стул. Прикрыв дверь, молодой человек осторожно поднёс его к двери, прикинув можно ли заблокировать спинкой стула дверную ручку. Выходило, что можно.

Отставив пока стул, Виктор опять приоткрыл дверь и высунув в коридор "одно ухо", принялся ждать, изредка осторожно поглядывая на охранника. Охранник — довольно взрослый для местного контингента парень лет восемнадцати, сосредоточенно жмакал по клавишам консоли, иногда зевал и поправлял явно неудобную подмышечную кобуру с пистолетом. Виктор же терпеливо ждал, подумывая, а не вылезти ли на поверхность, где и дождаться утра подрёмывая в песочке. Пожалуй, как начнёт клонить в сон, он так и сделает, а пока лучше подождать здесь, мало ли, узнает что-то новое и хорошо бы полезное.

— Привет служба... — вывел молодого человека из полудрёмы гнусавый подростковый голос, благо обращался он не к Виктору. Звучал голос знакомо, ага, один из дневных мусорщиков зачем-то пожаловал.

— Чё тебе? — вытащив из ушей наушники, буркнул охранник.

— Слышь, Глаз, чё ты сразу как неродной, а? — обиделся гость.

— Мямля, ты либо идиот, либо одно из двух. На посту я, на смене! С утра сменюсь и буду тебе первым корешем на деревне. Ты о порядках наших забыл?

— Да всё я помню, но что уже и поболтать нельзя?

— Поболтать то можно, но ты же сюда не за этим за полчаса до посвящения пришёл? — недовольно уставился на не прошенного гостя охранник.

— Ну да, не за этим, тут дело такое... Пусти телочку потискать, а?..

Услышав сказанное, охранник истерически заржал, аж консоль выронил. А выронив, матюгнулся и принялся проверять девайс на целостность.

— Мля, Мямля, иди уже отсюда от греха подальше, юморист хренов. На хрена тебе её тискать, если член в этом мире только для ссать годен, а тёлки от слова совсем не возбуждают?

— Глаз, ну ты понимаешь, я ведь девственником помер, сиськи только на картинках видел. Мечта у меня типа. Ну, как галочку поставить. Ну пусти, а? Она же в браслетах вся, я помацаю слегка, ну пару минуток и свалю. Сюда же в ближайшие часа полтора хрен кто сунется, все на посвящении зависают.

— Всё, вали, — безапелляционно отрезал охранник. — С ней с час как Резкий закончил, после чего наказал под страхом кастрации никого к ней не пускать. После посвящения продолжит. Ты помнишь, надеюсь, что Резкий слов на ветер не бросает? Серьёзно всё. Свободница это, понимаешь Мямля, свободница. Девка эта ни к чему не привязана, шарится по пустыни, многое знает, много где была, штучки у неё с собой интересные и непонятные были. Резкий с ней по-хорошему хочет, к сотрудничеству склонить типа. Информация ему от неё нужна. Информация, Мямля, в этом мире власть...

— Ладно, понял чувак, бывай. До завтра, короче, — показательно расстроился подросток. — Буду наших плоскодонок домогаться... — развернувшись в сторону лестницы, уже на ходу вздохнул он.

Внезапно Мямля резко развернулся, в один прыжок приблизился к сидящему на стуле охраннику и выхватив из кармана нож, всадил его в шею уткнувшегося в консоль Глаза, одновременно схватив того свободной рукой за подбородок и потянув челюсть жертвы вверх, заставив тем самым проглотить так и не вырвавшийся наружу крик. Наблюдающий из полумрака Виктор невольно охнул, благо убийца был слишком занят вознёй и посторонний звук не услышал.

Спустя полминуты довольно односторонней борьбы, названный Глазом затих. Мямля, трясущимися от возбуждения руками, повозился с застёжкой кобуры и забрал у убитого пистолет. Сунув оружие за пояс джинс, он невнятно, но всё же слышно, пробормотал:

— Словил "десяточку", урод штабной...

Пошарив по карманам охранника, убийца достал ключ и отперев им дверь, исчез внутри охраняемого помещения.

Виктор, руководствуясь не разумом, а скорее неким вдохновением, сунул шокер в карман, снял с плеча карабин и тенью выскользнув в коридор, быстро бросился к двери, в которую вошёл убийца. Думать было некогда и всё же множество мыслей возникло. С залитым кровью телом убитого охранника начало происходило нечто ненормальное: труп "обуглился", посерел и словно сгорая "холодным огнём" начал быстро осыпаться в пепел.

Вырвав Виктора из оцепенения, вызванного мистической сценой, в замке двери тихо щелкнул ключ, сообщая, что Мямля ценил интим без посторонних глаз.

Не думая о последствиях, молодой человек с короткого разбега ударил в дверь ногой. Точнее не ударил, а постаравшись не нашуметь на всю Ивановскую, вдавил в препятствие свои семьдесят килограмм веса. Замок выдержал, а вот хлипковатое дсп двери нет, дверь с приглушённым хрустом распахнулась, оттолкнув стоявшего за ней подростка.

Преимущество внезапности определило расклад сил. Виктор, перехватив оружие за ствол, врезал в челюсть Мямли прикладом. И хорошо врезал, аж рукам больно стало, не убил, но несколько часов отключки гарантировано. Далее действовать предстояло быстро.

Подскочив к выходу, он выглянул в коридор и где-то с полминуты прислушивался. Может от того, что подвал, а может просто удача, но пронесло: никто на звук удара не бежал, да и не так уж громко дверь хрустнула. Обернувшись, Виктор попытался понять ради чего он пошёл на риск.

Вероятно, в данном помещении обитал местный завхоз, так как имелся здесь большой рабочий стол с тисками и верстаком, а одна из стен была завешена различным инструментом. Баловался завхоз и спортом: у боковой стены бала смонтирована шведская стенка, на которую, так чтобы пола касались лишь пальцы ног, за руки была подвешена женщина.

Да товарищи мужчины, либидо в этом странном мире действительно ампутировано под корень, но вот память осталась. Ностальгия, так сказать. Фигурой пленница действительно обладала с картинки и даже не с порнографической, а с той, которая дорогая реклама спортивного инвентаря. Та реклама, в которой камера сначала наезжает на упругую грудь, после, делая полукруг, показывает аппетитную попу и лишь в завершение провожает длинные ножки в брендовых кроссовках, оставляя в подсознании коварную закладчику. Знают подлые маркетологи, что путь к кошельку мужчины лежит через его ширинку, знают, да и плевать, ведь здесь это не работает.

Не портил фигуру пленницы даже бывший когда-то белым хлопковый комбинезон, который и не сказать, что обтягивающий. Да и лицо ничего так, разве что причёска не очень: волосы были грубовато обстрижены почти под корень.

— М-м-м-м, — мотая головой и пытаясь выплюнуть кляп, возмущённо запыхтела женщина.

Виктор, понимая, что для налаживания контакта необходимо дать пленнице минимум информации, выпалил:

— Я не с ними, я со станции, сейчас выну кляп, не вздумай кричать.

Произнеся это, он, однако, не бросился выполнять озвученное, а вытащил из-за пояса валяющегося в отключке Мямли автоматический пистолет. Оружие оказалось импортным, незнакомым.

Вернув взгляд на пленницу, молодой человек невольно замер, сейчас та смотрела на него ошарашенными, если не сказать наполненными ужасом глазами.

Подойдя к подвешенной, Виктор вынул из её рта служивший кляпом комок тряпок.

— Ты идиот?.. — лишь только получив возможность говорить, выпалила женщина и возмущённо впилась в спасителя блестящими карими глазами.

— Возможно... — не стал спорить молодой человек, который, что душой кривить, подозревал, что у него не все дома, взять хотя бы события последних минут.

Подняв с пола выроненный Мямлей нож, он забрался на пристроенную к стене лестницу и принялся перерезать удерживающий руки женщины толстый пластиковый хомут.

— Да отвали ты от меня! — запротестовала пленница. — Ты мне всё испортил, я бы договорилась...

— Вот этот мелкий хрен, — прервав процесс освобождения, указал Виктор ножом на лежащего на полу Мямлю, — ради возможности пообщаться с тобой в интимной обстановке, только что убил человека. Общаться он собирался при помощи ножа, которым, если ты не перестанешь дергаться, я порежу тебе запястья. Ещё, из того, что я видел чуть ранее, договориться с Резким, конечно, можно, но вот по мне, не очень-то и стоит.

— Как убил? Всё же вскроется с утра... — не очень поняла пленница.

— Да так, только кучка пепла осталась... — наконец совладав со стяжкой, сообщил Виктор.

— Вт же срань господня... — завернула женщина не хуже бывалого строителя.

Получив свободу, пленница осела на пол и постанывая, принялась потирать передавленные запястья, на которых от пластикового хомута остались красно-синие полосы.

Быстро придя в себя, она подняла на спасителя глаза и секунд десять пристально разглядывала слегка растерявшегося Виктора, после чего яростно зашипела:

— Я сначала подумала, это подстава такая, вроде подсадной утки, но сейчас "вижу", что ты реально со станции. За тобой боты придут, придурок ты контуженный!

Здесь молодой человек отчего-то вспомнил отца. Его отец никогда не спорил и не ругался с матерью, он молча кивал и делал так, как считал нужным, а после, если мать была недовольна, шёл в магазин за цветами и конфетами. Магазин над головой присутствовал, жаль продавцы не очень, да и цветы завяли. А ещё, он ничего кареглазой амазонке не должен.

— Всё, я понял, нет так нет. До свидания, — решив не спорить кто здесь идиот, а у кого справка есть, Виктор развернулся, подскочил к двери и выглянул в коридор. Убедившись, что в коридоре пусто, он торопливо направился в своё временное логово.

"И что мне, блин, теперь делать? Вот вляпался же", — закрыв дверь и принявшись подпирать ручку стулом, простонал про себя Виктор.

— Впусти меня, — в процессе установки стула, раздался с той стороны двери требовательный голос.

Ну, если по-хорошему просят надо впустить, особенно когда выбора, по сути, и нет.

— Ты на хрена сюда приперся? Решил сам помереть как камикадзе и "шакалов" с собой прихватить? — лишь только войдя внутрь, набросилась на него кареглазая "штучка".

Виктор на это вздохнул и постарался успокоиться, после чего произнёс:

Давай поспокойнее, если верить вырубленному мной дебилу, у нас есть примерно полтора часа времени, пока не закончится некое посвящение. А сюда я пришёл, следуя именному указателю...

— Покажи немедленно! — прервала его женщина.

— Тебя как зовут? — доставая из кармана шорт нужный указатель, спросил Виктор.

Лишь завидев требуемое, женщина выхватила "компас" из рук молодого человека.

— Это твой? — прочитав надпись на корпусе указателя, требовательно спросила она.

— Мой... — прикинув правильно ли называть "компас" своим, ответил Виктор.

— Ты точно привязан к станции? — взглянув на собеседника как-то по-новому, спросила женщина.

— Я появился на станции, а про привязан или нет, я не очень понимаю.

— Странно... М-да, — подняв на Виктора цепкие карие глаза, собеседница принялась его внимательно рассматривать. Виктор же подумал, что в его прошлой жизни, эта женщина могла получить всё и получить не только методом раздвигания ног. Кроме идеальной фигуры, в её глазах сверкали воля, ум и какая-то непонятная сумасшедшинка. Решив не торопить собеседницу, он принялся устало глядеть на неё в ответ.

— Ты либо тормоз, либо реально крут... — спустя секунд двадцать гляделок, вздохнула женщина и опустила глаза. — Меня Оксана зовут, — дополнила она.

— Виктор... — кивнул в ответ молодой человек.

— Ты давно здесь? В смысле, в этом мире? — спросила Оксана.

— Третий день получается, — ответил Виктор.

— Много про это место знаешь? — удивлённо заморгав, уточнила собеседница.

— Нет... Считай ничего, — виновато пожал плечами молодой человек.

— Охренеть! Ты реально крутой тормоз! — расширила глаза женщина. — Так, Виктор, — продолжила она, — во-первых извини меня за наезды, но Система зафутболила меня в это чёртово место ради встречи с одним человеком и пока не стало ясно, что этот человек ты, мне от твоей помощи вреда было больше, чем пользы. Да, да, я понимаю, что ты, похоже, спас меня от малолетнего извращенца. Тут, к слову, у многих крыша едет, хотя есть такие, у кого она, наоборот, в пазы становится. Во-вторых, я знаю, что у тебя куча вопросов, но придётся отложить большую их часть на потом, по причине того, что мы, к сожалению, в полной заднице и нам необходимо отсюда валить и валить срочно. Да вот беда, не ты, не я сделать этого прямо сейчас не можем, точнее можем, но лишь для того, чтобы через полчаса подохнуть. И дабы ты отнёсся к моим словам серьёзно, посмотри куда указывает стрелка.

Вернув молодому человеку указатель, Оксана начала обходить собеседника по кругу, Виктор же быстро сообразил, что диск с обозначенной на нём стрелкой поворачивается следом за женщиной.

— У тебя десять минут... — остановившись, непонятно произнесла спасённая.

— Десять минут на что? — не понял молодой человек.

Отличайся в этом мире секс от процесса чистки кастрюли ершиком на сухую, можно бы было и потрахаться. Я, кстати, тебе вначале не врезала только потому, что ты мне приглянулся. Да, да, считай это порцией лапши на уши, — скривилась Оксана на скептический взгляд собеседника. — Короче, десять минут на вопросы, самые наболевшие так сказать. Хорошо бы после, но с вами — мужиками, пока языком не почешешь, вы ни на что не годны.

— Смысле всего это? Происходящего в смысле, — задал Виктор главный на его взгляд вопрос.

— А хрен его знает, — зло процедила женщина. — Кто-то появляется в полисах и на станциях, кто-то вот в таких "зверинцах" как данный торговый центр. Таких, кстати, называют "шакалы", они не обязательно молодняк, бывает всякая отмороженная уголовщина прилетает, не дай бог к таким попасть. Задача Шакалов портить жизнь полисам, если они этим не занимаются, или занимаются недостаточно добросовестно, к ним в гости начинают приходить боты. Есть ещё "перелётные птицы" или свободники, кто как называет. Это такие как я, кто появился в разных развалинах посреди этой чёртовой пустыни. Мы ни к чему не привязаны, иди куда хочешь, точнее куда отправят. Свободникам периодически прилетают задания в виде вот таких вот милых указателей. Не хочешь задание выполнять, жди неприятностей, да тех же ботов... Долбаный мир!