В общем, никакого еврейского сепаратизма не возникло даже в зародыше. Земли Еврейского казачьего войска уже приросли Синайским полуостровом, Эль Кувейтом и ещё прирастут за счёт британского Леванта. Такого Израиля никогда в истории не было, и возник он благодаря Российской Империи. Евреи изучали историю своего народа по нашим учебникам. Конечно, случались и у нас погромы, мы этого не скрываем, но не без причин ведь. Да и не идут они ни в какое сравнение со зверствами Запада. Еврейская правда на нашей стороне, скрывать нам её незачем.

В России евреи кормились с автомобильных дорог. Очень сытно кормились. Дорожная сеть — это ведь не только плата за проезд, но и заправочные станции, закусочные и мастерские через каждые тридцать-сорок километров. Это конкурентное преимущество для собственных транспортных компаний, которым можно сделать скидку, но тут уже нужно аккуратно, чтобы не разозлить влиятельные силы — мусульман-шиитов, или староверов. Уж у них то хватит возможности напакостить в ответ. Если сплотятся из-за такой ерунды, то в Святейшем Правительственном Синоде у них будет большинство. А Священный Синод вправе блокировать любые проекты, если сочтёт их реализацию ущемлением прав хоть одной из конфессий, даже буддистов, у которых всего один голос.

Зато буддистам и терять нечего, они запросто инициируют любое рассмотрение. Религиозное ущемление тарифами на перевозку шерсти, например. А мусульмане со староверами просто поддержат пострадавшего буддиста, из чувства справедливости и гармонии. Вот так это всё и работает. Иногда за буддиста эти топят, иногда те. Гармония пока не найдена, но справедливость как-то поддерживается. В криминальную плоскость эти разборки не переходят, а это главный показатель. Крёстный отец, 'Capo di tutti capi', в России имеет непререкаемый авторитет и это — Обер-прокурор Святейшего Синода и Председатель ИСБ.

Одиннадцатого июня (двадцать девятого мая) Кайзер Второго Рейха объявил войну Швейцарии. На эмоциях объявил, чёртовы Альпийские гномы отказались пропустить его Вторую (Баварскую) армию Рейхсвера через Женеву под Лион. Вилли, конечно, имел право делать с Европой всё, что ему заблагорассудится, но так-то зачем? Теперь армия принца Людвига Баварского завязла там до конца войны. Четвёртая (Австрийская) в Италии, а Вторая (Баварская) в Швейцарии, вместо того чтобы наступать на Марсель. Понятно, что Швейцария у германцев чешется, но ведь можно было почесать её позже.

Нужно было позже, но терпеть Вильгельм Второй не захотел. В Рейхе началась мобилизация резервистов уже третьей очереди. Ещё семьсот тысяч, ещё один процент. Один — это если от общего числа населения считать, но мобилизовывались ведь не старики и дети, а самые экономически активные бюргеры. Не только пекари-колбасники-пивовары, но и квалифицированные рабочие и даже инженеры. Современная армия без инженеров воевать не может. Их теперь требуется примерно столько-же, сколько офицеров. Так что такой ещё один процент мобилизованных обойдётся экономике Рейха в итоге очень дорого, в Швейцарии столько нет. Поговорили по телефону. На все доводы Вилли даже не наплевал, а подхватил их.

'Ты же сам жаловал графский титул Бобрикову, за то, что тот 'Не проходил равнодушным мимо всякого зла', а меня в этом пытаешься сейчас упрекнуть, Ники. Ты слишком много считаешь, брат. Это не упрёк, всё это идёт нам на пользу, но я боюсь тебя потерять. Ты со своими бесконечными расчётами скоро тоже спятишь и сбежишь в монастырь. То есть, не тоже, это я неправильно выразился, извини, просто спятишь. Это же надо было досчитаться до послевоенных убытков. Я готов их понести ради борьбы со злом, и ты выздоравливай скорее от этого морока'.

И что на это ответишь? Дремучему Самодержцу девятнадцатого века. На дворе двадцатый в полный рост, а он будто в обратную сторону времени живёт. 'Побольше цинизма, Вилли' — он этого просто не поймёт. Дремучий, древний человек. Но, по-своему, благородный, этого не отнять. За это и уважаем.

Уважаем, да. Но воевать Париж, Брюссель и Амстердам теперь придётся нам самим. Когда ещё эти пекари-колбасники армией станут. В местечко Бонн, под древним Кёльном начали прибывать составы с бронетехникой, укрытой фанерными имитациями теплушек. После перехода Рейха на нашу колею, передислокация трёх дивизий из Челябинска, заняла всего девятнадцать дней. Вместе с рембатами, запасами топлива и топливозапращиками. Калибры боеприпасов были унифицированы ещё десять лет назад. Как и стандарты. Снаряды и патроны везти не понадобилось, их на месте хватало.

Командующий первым в этой истории бронетанковым корпусом, Генерального штаба генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко представил Кайзеру Вильгельму Второму (Верховному Главнокомандующему союзными силами на Западном фронте) и его начальнику штаба, генерал-лейтенанту, Кронпринцу Прусскому и Королю Польскому Вильгельму-младшему наш план Европейской кампании 1908 года.

Год уже билась Антанта в оборону Рейха, год им пока отвечали только диверсиями, поэтому своей линии обороны в виде нескольких линий окопов полного профиля британцы с французами не построили. Распределились побатальонно, как римские когорты, огородились колючей проволокой от диверсантов, да накопали ямок-укрытий от беспокоящего артиллерийского огня. Правда, много их было — три с половиной миллиона французов (с бельгийцами), полтора британцев (с голландцами) и почти четыреста тысяч американцев на стыке фронтов в Льеже.

По американцам и предлагал ударить Генеральный Штаб Русской Императорской армии. Прорвать фронт и наступать по тылам сразу в двух направлениях — на Париж (через Реймс) и Амстердам (через Брюссель). Быстро наступать по железным дорогам, завозить в тыл войска и садить их в оборону — пусть эти ублюдки попадут котлы и сами в атаках на наши пулемёты убиваются. Или сдаются. Классический Блицкриг.

Бронетанковый корпус должен был прорвать оборону, захватить целёхонькой железнодорожную станцию в Льеже, а потом разделиться. Одна дивизия поворачивает на север и берёт под контроль железную дорогу до самого Амстердама, а две на юг, на Реймс и Париж. Очень быстро, пока французы не додумались до минирования мостов. Придётся импровизировать, потому что заранее подсчитать подвижной состав в Льеже и дальше возможным не представляется, но там его много. Испортить не успеют.

Импровизация — суть противоположность Орднунга, но управлять такой силой, как три бронетанковые дивизии, никто из германских генералов не умел, поэтому наш план приняли за основу. Пробитие коридоров до Парижа и Амстердама, Роман Исидорович Кондратенко гарантировал, а дальше только считать. Стоит отдать должное германцам, считали и всё организовывали они очень быстро.

Двадцать девятого (шестнадцатого) июня, в бронетанковых войсках Русской Императорской армии провели молебны — 'Нет больше той любви, чем жизнь свою отдать за други своя', а сразу после него политико-экономический ликбез — сколько там, в этих Парижах, Брюсселях и Амстердамах, можно заработать боевых и премиальных. Обзавидуется не только армия Ренненкампфа, но и 'ландскнехты' Гриппенберга.

Это будет эпический грабёж. Ради этого и бронетехнику засветить не жалко. Да и пора уже. Ущербность концепции трёхдюймовой артиллерии с единым боеприпасом в Антанте уже осознали, скоро к ним на вооружение поступят стапятимиллиметровые пушки, да и бронебойные снаряды к имеющимся трёхдюймовкам — ход очевидный и реализуемый очень быстро. Это не полупроводники, тут чистые производства не нужны. Так что окно возможности на наиболее эффективное применение у нас именно сейчас. Дальше, имеющаяся бронетехника безнаказанно воевать уже не будет. Из дебюта нужно выжать максимум.

Вряд-ли удастся выбить Францию из войны, на юге страны у Петена целая армия караулит Итальянский фронт и два армейских корпуса пытаются выбить испанцев из Окситании, так что прикрыть Марсель сил ему хватит, а дальше войск подбросят союзники. Да и котлы в тылу отвлекут у нас очень много сил. Но Париж нужно взять. Лувр, Версаль, библиотеку Сорбонны и банковские хранилища. И башню Эйфелеву разберём, в Челябинске этой железяке самое место, там она будет смотреться очень гармонично. Всё это, по договору с Рейхом — наше, осталось только пойти и взять.

Двадцать девятого (шестнадцатого) июня, Папа Пий Десятый выступил с неплановой проповедью 'Городу и Миру' на радио Ватикана. 'Перст Господа нашего уже этой ночью укажет нам достойного. Знак его увидят все и это добрый знак, которого устрашатся силы Врага рода человеческого'.

Тридцатого (семнадцатого) июня, в небе над Подкаменной Тунгуской, 00.14 по Гринвичу произошёл мощный взрыв, который зафиксировали сейсмографы во всём мире, а в 04.00 началось наступление бронетанкового корпуса на Льеж. Без артиллерийской подготовки, в темноте, при свете фар. В 06.43 штаб американской Экспедиционной армии был захвачен, оборона Антанты раздвинула ноги.

К вечеру тридцатого (семнадцатого) июня, подразделения Генерального штаба генерал-лейтенанта Кондратенко контролировали железную дорогу от Амстердама до Реймса. И пошли поезда с пехотой, артиллерией и инженерными частями. В тылу французской и британской армий срочно строились укрепления с окопами полного профиля и долговременными огневыми точками, пока те не сообразили — что происходит.

А попробуй-ка сообрази, когда вдруг пропадает связь. Радио забито помехами, а провода перерезали диверсанты. С фронта никто не атакует, артиллерия работает штатно — контрбатарейная борьба и беспокоящие обстрелы по квадратам. Есть панические донесения посыльными, но осознать масштаб катастрофы на их основании очень непросто. В тылу какие-то чудовищные бронированные машины, но это же просто машины. У них кончится топливо, или снаряды, и они встанут. Неприятно, конечно, что прозевали появление на фронте этих монстров, но для особой тревоги пока оснований нет.

Вечером, первого июля (восемнадцатого июня) 1908 года, Роман Исидорович Кондратенко передал Реймс Рейхсверу. Прямо на вокзале, Крон-Принцу Прусскому и королю Польскому Вильгельму-младшему, прибывшему с первым же эшелоном. Такая вот война, штабам приходится двигаться в авангарде, а иначе ситуацию под контролем не удержать, этот бронетанковый корпус двигается слишком быстро. Реймс — это ключ к Парижу и котлу французской армии на Восточном фронте. Две трети всех сил Второй Французской Империи теперь можно принудить к капитуляции почти без потерь среди своих, нужно только успеть поглубже закопаться с пулемётами и миномётами. Гениальность этого манёвра понималась в войсках Рейха всеми без исключения, от фельдмаршалов, до рядовых интендантской службы, поэтому подгонять никого не приходилось. Германцы окапывались быстрее кротов.

Кондратенко же разделил оставшиеся у него силы, отправив одну дивизию на восток, к Нанси, а со второй, вечером второго июля (девятнадцатого июня) прошёл Париж насквозь до Версаля. Тихо прошёл, под контроль брались только объекты железнодорожной инфраструктуры, по которой,. в сторону Парижа, уже ехали пехота и артиллерия армии генерал-лейтенанта Сухомлинова.

Петен 'отступил' в Марсель, в чём ему немало помогли силы Специальных операций ГРУ ГШ. Петен нам ещё нужен, теперь он для Антанты — чемодан без ручки, но с ценным барахлом, постепенно превращающийся в гирю на ноге. Такая вот, доступная нам, геополитическая магия. Гришины самураи не всегда карают, иногда они спасают полезные нам организмы.

Тунгусский феномен Николай наблюдал из бункера, в тридцати километрах к югу от эпицентра. Бункера-штаба графа Менделеева, бункера, на всякий случай защищённого дюймовым слоем свинца, оснащённого дизель-электростанцией и водяной скважиной. Целый подземный посёлок, с научной лабораторией и синемастудией.

Первые впечатления — атмосферный термоядерный взрыв, мегатонн в тридцать-сорок. На десятиметровой глубине тряхнуло так, что половину с ног посбивало.

— Нихуя себе, сказал я себе, — не удержался Николай Второй.

— Вы изумительно точно выразили мои чувства, Государь, — с улыбкой отозвался граф Менделеев, — я думал — меня сплющит.

— Извините, Дмитрий Иванович. Похоже, эта штуковина взорвалась в атмосфере. Да не просто взорвалась, а материя вернулась в состояние энергии. Развалились ваши атомы, вопреки науке химии. Всё, что один создал, кто-нибудь другой обязательно сломать сможет. Даже атомы. Даже атомные ядра.

— Об этом говорится в Пророчестве, Государь?

— Отчасти я додумываю. Совсем немного, но... Но такая бомба нам точно не помешает. Сам Господь даёт нам подсказку.

— Признаться, у меня только что перестало звенеть в ушах, Николай Александрович, и подсказку я не услышал. — понимающе улыбнулся Менделеев.

— Это была подсказка мне, Дмитрий Иванович, — улыбнулся в ответ Николай.

С бывшим Канцлером их связывали близкие, даже дружеские отношения. Не настолько близкие, как с Зубовым и Изюмовым, но в этом кругу принято было общение без церемоний и по имени-отчеству. Тоже друзья, да...

— поэтому у вас и звенело в ушах, чтоб не подслушали. Мы здесь сегодня не случайно оказались, а Божьим промыслом. Подсказка только что взорвалась у нас над головами. Божий промысел в нашем мире реализуется через материю. Все глубины мы никогда не познаем, но атомы точно можно взрывать как бомбы. Или понемногу расчленять на энергию, а с этой расчленёнки добывать электричество. В общем, разбираться с этим вам, учёным. Ищите и обрящете. Бабахнуло солидно, нам такое точно пригодится.

На Европейском фронте тем временем творилось небывалое. Союзные войска Трёх Императоров (а на Западном фронте присутствовал и армейский корпус князя Либавы, по совместительству Наследного Принца Ёсихито) — личная Гвардия наследника Мейдзи. Лучшие из лучших японских воинов, даже унтера все самураи древних родов. Этот корпус без приказа не отступит ни на миллиметр.

Рейхсвер растянул свои силы, как это потом будут называть — усами Вильгельма. В две линии от Льежа до Амстердама и от Льежа до Нанси, контролируя только железные дороги в узкой полосе. Французов не трогали, даже полицию не разоружили. То же самое происходило и на линии Реймс — Париж, которую после назовут 'Русским жалом'. Русские заняли Елисейский дворец, Лувр, Версаль и Сорбонну, но к местному населению относились очень дружелюбно, за всё платили наличными, совсем не торгуясь. Для русских всё было дёшево, курс франка к рублю, за год войны, упал втрое.

Французы с британцами сражались отважно, но все угрозы прорыва котлов парировались бронетехникой играючи, а через неделю на позициях Рейхсвера встала артиллерия корпусного уровня — стапятидесятимиллиметровые гаубицы Круппа. По данным авиаразведки составили карточки огня и начали бить по квадратам.

Четырнадцатого (первого) июля 1908 года, Кондратенко собрал свой корпус в Орлеане и начал пробивать коридор в Испанию. Пятнадцатого (второго) он занял Лимож, а шестнадцатого (третьего) Тулузу. Именно занял, почти не встречая сопротивления, французы просто не успевали подготовить оборону на угрожаемых направлениях, а маршевые батальоны, разгружающиеся с колёс, давили походя, почти не снижая скорости наступления.