Фрисс неосторожно втянул воздух и едва не задохнулся от густого трупного смрада. Два мертвяка стояли за спиной умертвия, согнувшись в поклоне. Их тела, покрытые тонкими порезами, распухли и уже отчасти разложились, обломки бесполезной брони болтались на них, уже ни от чего не защищая.
— Дела... — пробормотал Речник, сдерживаясь, чтобы не шарахнуться от мертвяков. — Ты, должно быть, великий Некромант. А... как ты проник сюда? Я не видел тебя, они тоже...
— Я был тут, воин, — покачал головой Тецалан, разглядывая покинутую всеми площадку, пологие стены и потрескавшиеся шпили. — Наверное, кровь пролилась на мои кости. Я помню, как умирал тут... Илкор ан Ши-Илан! Как тебя зовут, воин?
— Водяной Стрелок, — Фрисс, забывшись, протянул мертвецу руку, но тот лишь провёл ладонью по воздуху — и у Речника онемели пальцы. — Это моя кровь была, должно быть. Тебя убили, когда норси восстали? Ты воином был?
— Та-а, илкор ан Ши-Илан, — пробормотало умертвие, и в его голосе слышалась растерянность. — Я всегда воин. Всё забылось, всё ушло... Мы не устояли тогда, Водяной Стрелок? Что ты знаешь о битве? Меня схватили, но Умма Накама уже шли к городу. Они не могли не прийти... Они тоже пали? Я ничего не слышу вокруг. Что сейчас в городе? Кто тут правитель?
— Никто, — пробормотал Фрисс — выдержать взгляд мертвеца было нелегко. — Тут больше нет жителей... и правителей нет. Я не местный, и я не знаю, что тебе ответить.
— Мох... — Тецалан содрал с камня моховую подушку и сжал в кулаке. — Мох растёт на камнях Тламаналойа... Значит, города больше нет. Но ты пришёл сюда, и бунтовщики сюда пришли... Ты из Моагаля? Что сейчас в столице?
"Река моя Праматерь..." — Фрисс озадаченно мигнул.
— Моагаль? Говорят, там очень страшно сейчас, — тихо ответил он. — Прости, Тецалан, но... Нерси больше не живут в Великом Лесу. Я мало знаю о вашей стране, но я видел уже много развалин. Уачедзи — не бунтовщики, они...
— Дикари есть дикари, воин, — оборвал его Тецалан. — Та-а, илкор ан Ши-Илан... Они победили. Плохо... я не вовремя умер. Илкор ан Сарк, ин ат малгэхи гиса... Что ты ещё знаешь, воин? Нгварра Нор"хецаран, Нгварра-Слепец... Где он? Тухлая Заводь стала теперь столицей?
Ледяные пальцы сомкнулись на плече Речника, и кованая пластина заскрипела, вдавливаясь в кожу доспеха. Фрисс почувствовал холод, пробежавший от плеча к пальцам, и его рука онемела.
— Там тоже растёт мох, — ответил он, стараясь не показывать испуга. — Заводь затопила город, сейчас там гнилая вода и ползучие грибы. А Нгварра мёртв.
Пальцы медленно разжались. Тецалан отстранился и медленно, неуверенно поднялся на ноги, плотнее кутаясь в серый туман. Его глаза сверкнули.
— Илкор ан Ши-Илан! Я радуюсь, услышав это. Надеюсь, его смерть была не легче моей. Та-а, синхи... Водяной Стрелок! Я ви... Хсссс!
Холодный ветер, пахнущий тленом, ударил Речнику в лицо, и он невольно отшатнулся. Тонкие волоски зелёного свечения обвились вокруг груди Тецалана, прорастая сквозь туман, как корни трав, и пронизывая серый кокон насквозь. Умертвие развернулось, вскинуло руку, но нити уже добежали до кончиков пальцев — и иссохшая плоть рассыпалась пылью. С тихим шипением на камни осела груда праха, стремительно впитываясь в лиственный и костяной сор. Горстка обломков осталась лежать сверху, — осколок черепа, фаланги пальцев и позвонок, чёрные, изъеденные корнями мха...
— Фррисс! — Алсаг с разбегу ткнулся головой Речнику в грудь и едва не повалил его. Фрисс молча обнял кота и посмотрел наверх. Со ступенчатой стены быстро спускался Нецис, и его глаза светились холодным зелёным огнём.
— А-ай, квамзога! — восторженно заорал со стены обгоревший крыс, размахивая подобранным в развалинах листом Гхольмы и подпрыгивая на месте от волнения. — Видите?! Я говорил, что коатеки помогут нам! А-а-айи-и-и!!!
— Чикича! — рявкнул Некромант, затыкая уши. Люди и крысы, сбившиеся в плотную кучку за кораблём, осторожно выглянули наружу. "Живая туча" зашевелилась и испустила басовитый рёв — неясно, были ли у неё уши, но визг ей явно не понравился.
— Фрисс, ты чудовищно неосторожен, — выдохнул Нецис, опускаясь на камни рядом с Речником. — Эти уачедзи — не те полоумные вместилища для силы Тзангола, к которым ты привык. Воля богов, что они тебя не сожгли на месте. Аойген всё-таки бережёт тебя, Фрисс...
— Похоже на то, — Речник смущённо смотрел в землю. — Нецис! Ты убил Тецалана? Зачем?! Он же...
— Один из сильнейших боевых магов Моагаля, — кивнул Некромант. — Предводитель и наставник Умма Накама. Давно умерший, но не нашедший покоя. Ты разбудил его, Фрисс, — и милость богов в том, что я смог ещё его усыпить. Убить его второй раз не сможет никто, но пока он спит, вокруг будет спокойнее. Гораздо спокойнее. Это не Кэйшес — он не будет мирно сидеть в кургане и собирать дань с торговцев. Храни нас Владыка Мёртвых от такого умертвия в свободном блуждании...
Нециса передёрнуло. Фрисс изумлённо мигнул. "Если уж он боится..."
Косые тени упали на него. Норси и крысы собрались вокруг, настороженно глядя на пришельцев. Речник поднялся на ноги, опираясь на Некроманта, и посмотрел мимо них — на привязанного к кораблю огромного хасена и облако тумана вокруг него.
— Надо освободить его, — сказал Фрисс, разглядывая паутину канатов и запутавшиеся в ней щупальца. — Чей это корабль? Он кому-нибудь нужен?
...Флона сердито фыркнула и снова привалилась боком к корме корабля, наваливаясь на неё всем весом. Непрочный, наспех сооружённый настил затрещал, разваливаясь на части, но вода уже была близко — и потрёпанный корабль соскользнул с мостовой в тёмный канал и закачался на недвижной водной глади. Фрисс, поглаживая Двухвостку по макушке, внимательно смотрел на пробоины в верхней части бортов — нет, кажется, они высоко над водой, и если не переборщить с грузом, так глубоко судно не просядет.
— Думаешь, он поплывёт? — покосился Речник на южанина, не так давно бывшего рабом уачедзи, но уже понемногу принимающего прежний горделивый вид — всё-таки он был капитаном этого корабля. — В Миакондо вода тихая, но на большой реке... Его ещё чинить и чинить!
— Спасибо за помощь, Водяной Стрелок, но мы тут ни одной ночи больше не проведём, — южанин поёжился и едва удержался от плевка на мостовую. — Этот каменный город пропах мертвечиной, останься тут на ночь — и сам станешь жуткой тенью. Укухласи и Великий Змей не оставят нас — река живыми вернёт нас в Киньямкелу. А там я поправлю и борта, и снасти.
— Как знаешь, — покачал головой Фрисс. Крысы уже нетерпеливо подпрыгивали на носу и бортах, из уключин высунулись вёсла, наспех поставленная мачта потрескивала, но маленький тростниковый парус бодро поднимался по ней. Бабочки-огнёвки, привлечённые дымом недавно потушенного костерка, кружили над волнистой стеной и чёрной водой канала.
— Возьми, — Речник протянул южанину два обломка стальной брони. — Я загляну в Киньямкелу дней через пять. Найди мне прочный плот.
...Костяные осколки, разворошенные и всё ещё прикрытые мхом, валялись под ногами — чёрные, полуистлевшие, поеденные корнями растений и насекомыми. Речник не был даже уверен, что именно здесь он видел Тецалана, и тем более не различил бы его кости в тёмном гниющем ковре под ногами.
— Спасибо тебе, Тецалан Нор"хешима, — прошептал Фрисс, гладя обломки. — Спи спокойно, больше тебя не потревожат.
Клык Гиайна, отломанный от гарды меча, лёг рядом с костями. Речник выпрямился и нашёл взглядом Нециса. Некромант так и стоял в проёме древних ворот, достаточно широких, чтобы Двухвостка прошла под ними, не оцарапав стену ни одним шипом. Он ждал Речника и сквозь растопыренные пальцы выглядывал что-то на площадке.
— Та-а, си-меннэль... Слишком много огня, — вздохнул он, когда Фрисс поравнялся с ним. — И было, и осталось. Тут, на Тламаналойа, есть одно место... туда попал огненный шар, и сейчас там только пепел, но некоторые из обгоревших корешков могли бы принадлежать чёрной траве. В других местностях слишком много огня.
— Ты видел корни чёрной травы?! — Речник охнул от неожиданности. — Река моя Праматерь! Я думал уже, что её вовсе не существует!
— Существует, — нахмурился Некромант. — И мы найдём её очень скоро, Фрисс. Но не в Сингоралайте... Та-а, илкор ан Сарк... всё же путь ведёт нас в Моагаль. Ну что же, посмотрим, сильно ли он изменился с тех пор, как мы с Зелганом там были...
Из ворот донёсся гулкий рёв — Двухвостка, невидимая за поворотами древнего коридора, сунула морду в туннель и шумно выдохнула, напоминая путникам, что на улицах Сингоралайта листва сухая и невкусная, костяные големы ворочаются под камнями, и кто знает, не проснётся ли снова Тецалан... Речник кивнул и шагнул в тёмный проём, на мгновение оглянувшись на замурованный наглухо проход чуть в стороне. Там, под грудами камня и обманчиво безобидных костей, лежали разбитые кувшины, и огненная жижа, вытекая из них, капала на пол, но ни один луч света не в силах был просочиться туда и поджечь её.
— А я подождал бы Товешу, — хмуро сказал Речник, оглядываясь на краснеющее небо. — Он, живой, натворит ещё дел...
— Та-а, синхи, — кивнул Нецис, наматывая на руку поводья — больше для спокойствия Двухвостки, чем для управления. — Но Тзангол натворит их куда больше. Каждый день на счету сейчас, Фрисс. Ха"иферу!
* * *
Тихий вой демона-падальщика прилетел из степи — ветер принёс его вместе с шелестом иссохшей, пожелтевшей от вечного зноя травы, дымом далёких пожаров и запахом горелой плоти. Кесса вздрогнула всем телом и повернулась к обрыву. Серая тень мелькнула наверху, среди высоких стеблей. Войкс посмотрел вниз и попятился с недовольным шипением. Речница покачала головой. Эти существа никогда не нападают, но как же от них тоскливо и тяжело...
Жёлтая кошка, отряхивая перепачканные тиной лапы, выбралась с мелководья. В пасти она держала дохлую рыбёшку — в эти дни много рыбьей мелочи задыхалось в водорослях, и как жители ни вытягивали опасную тину на берег, все камни очистить они не могли. Тёплая вода сонно колыхалась, обрывистые скалы под солнцем казались ослепительно-белыми, и ни одной живой души не было на берегу — только струился дымок очагов над обрывом. Даже Речник Айому, едва миновала утренняя прохлада, смотал удочку и ушёл в пещеру.
Войкс снова выбрался из зарослей и замер на краю обрыва, настороженно принюхиваясь. Река давно смыла кровь, тело убитого Скарса сожгли, снятая шкура лежала глубоко в пещере, засыпанная солью и золой, но падальщики не спешили уйти — чутьё тянуло их вниз, к воде. Кесса вспомнила, как Сигюн с усмешкой рассказывала о Войксах, круживших у костра и длинными соломинами вытаскивающих куски полусожжённого мяса. Земля вокруг горы пепла до сих пор пахла кипящим ядом. А от песка и прибрежных камней, видно, до сих пор тянуло кровью... Речница поёжилась, бросила косой взгляд на узкий закрытый пролом чуть в стороне от пещеры Скенесов, — туда стаскивали сырые шкуры. Уже много времени прошло со дня битвы, и вскоре шкуру Скарса должны были извлечь, отмыть и снова спрятать в холод, в чан с едким соком Кууси... Кесса думала, что уйдёт в степь, пока страшный трофей не уберут с глаз. Она знать не хотела, что будут делать с этой шкурой, и кто по осени нарядится в новенькую чешуйчатую броню. Сигюн, наверное, — она и заслужила, и не откажется...
За спиной Речницы тихо зашуршал песок, и она обернулась с удивлённым возгласом — и уткнулась взглядом в иссиня-чёрную броню с узкими яркими полосками и зелёное свечение, с тихим бульканьем уползающее в известняковую стену. Древний Сармат стоял у обрыва, растерянно глядя на обожжённые камни.
— Гедимин! — Кесса запрокинула голову, чтобы увидеть его глаза. — Вот это да... Ты пришёл сюда, к нам? Наверное, что-то случилось...
Огромный сармат качнул головой и очень осторожно опустил руку на плечо Речницы. Её уши побагровели от смущения — нечасто ей доводилось говорить с командиром "Идис".
— Всё по-прежнему, знорка, — сказал сармат. — Я ничему не помешал? Всегда путался в обычаях знорков... Я пришёл за тобой. Есть что-то, что... чему нужно тебя видеть. Это ненадолго. Через пол-Акена я верну тебя сюда же.
— Ох ты! — глаза Речницы сверкнули, и жёлтая кошка, хлопнув крыльями, взлетела к ней на плечо, вопросительно мяукая. — Я пойду с тобой? На станцию?!
— Эти отсеки практически безопасны, — отозвался Гедимин, разглядывая кошку. — Защита не понадобится. Ты уже проходила газовую дезинфекцию. Пройдёшь ещё раз, этого достаточно.
— У-ух, — Кесса растерянно мигнула. — А Койя? Ей можно со мной?
— Можно, — сармат ещё раз окинул взглядом берег и качнул головой, покосившись на дозиметр. — Эта местность... Тут недавно была авария? Какой природы твои ожоги?
— Гедимин, это... в общем, мы сами справились, — вздохнула Речница. — Не надо тратить на это время. Тебя станция ждёт.
Тонкое щупальце зеленоватого света проползло по плечу Гедимина и соскользнуло на грудь, за ним потянулись другие мерцающие нити. Древний Сармат недовольно сощурился, прикрыл дозиметр пластиной и потянулся к плечу.
— Тише, хранитель. Опасности нет, — прошептал он. Свечение, помедлив, втянулось обратно. Кесса тихо охнула.
— Хранитель "Скорпиона"? Он меня видел?!
Сармат молча кивнул, сдвигая пластины брони и высвобождая странные рейки и захваты. Поверх них растянулось почти прозрачное защитное поле, от прикосновения Кессы замерцавшее алым.
— Держись крепче, знорка, — Гедимин пристроил её руку на рейку и осторожно сомкнул пластины захвата. — Закрой глаза. Пойдём сквозь землю.
Когда бульканье и клёкот камня, вскипающего под ЭМИА-лучами, смолкли, а холодные "клешни" захватов отпустили Речницу, она открыла глаза и тихонько присвистнула. Светло-лиловые, отливающие серебром стены в причудливых рыжеватых узорах едва видны были за странными механизмами и утопленными в пёстрый фрил экранами — и между ними и Кессой колыхалась невесомая, но прочная преграда. Такая же была и с другой стороны, а слева от себя Речница увидела высокую — до потолка — бочку с прозрачными боками. Её клубящееся содержимое было слегка подсвечено багрянцем. Ещё две такие же бочки были тут, но в них ничего не светилось. Гедимин стоял рядом, сдвигая маленькие рычажки на боку "погасшей" бочки, и она медленно наполнялась свечением. Второй сармат — младший, в лёгком тёмно-синем скафандре — стоял рядом и разглядывал Кессу. Взгляд его был холоден и недоверчив.
— Она? — отрывисто спросил он. — Командир, ты уверен?
Гедимин молча кивнул. С лёгким шипением часть прозрачной стенки отъехала в сторону, незнакомый резкий запах заставил Койю громко чихнуть. Глаза незнакомого сармата сузились, он как бы невзначай опустил руку на рукоять странной штуковины из серого металла, — Кесса видела уже такие бластеры, и всё равно ей стало не по себе.
— Ой! — Речница снова побагровела. — Огден! Огден, сармат-целитель! Я помню тебя! Город Риогон на юге, в степи... помнишь — вы там спасли пленников, очистили город от лучистой отравы...
