Утром девушка чувствовала себя гораздо лучше. Несмотря на строгую диету, сил заметно прибавилось. В ушах уже не шумело, хотя она не забывала время от времени жаловаться на головную боль.
Не на шутку обеспокоенная отсутствием аппетита у племянницы хозяйка дома приказала подать ей на завтрак вместе с полусырой печёнкой нарезанный лук, оказавшийся таким злым, что у Ники слёзы потекли.
Попытка спровадить его Риате Лации провалилась. Верная служанка получила от госпожи Септисы строжайшие инструкции: проследить, чтобы госпожа Юлиса лично слопала сей овощ. Супруга регистора Трениума обещала лично проконтролировать и в случае невыполнения грозила отпущеннице страшными карами.
Жуя жгучие кольца, хозяйка всерьёз заподозрила бывшую рабыню в обмане: вдруг та нарочно всё придумала, чтобы не есть лук?
Однако, вскоре заглянувшая в комнату тётушка, наклонившись над кроватью насторожившейся племянницы, шумно втянула носом воздух. Без труда уловив густой запах, женщина удовлетворённо кивнула и, не говоря ни слова, вышла во внутренний дворик.
Застывшая у стены каменной статуей Риата Лация облегчённо перевела дух, а её хозяйка недовольно поморщилась. Несмотря на полуоткрытую дверь, воздух в комнатке буквально пропитался луком.
Но постепенно Ника принюхалась, а спустя какое-то время этот острый аромат напомнил девушке бесконечно далёкое детство, когда маленькая Вика Седова старательно и бестолково помогала маме готовить. Теперь Ника считала те времена самыми счастливыми в своей сумбурной жизни.
От светлой грусти воспоминаний её отвлекли приближавшиеся голоса, один из которых принадлежал супруге регистора Трениума и звучал явно взволнованно:
— Пожалуйста сюда, господин Акций.
"Акций?!" — встрепенулась больная. Это имя девушка уже слышала, причём не так давно. Но вспомнить, кому оно принадлежит, удалось буквально за секунду до того, как через порог шагнул сухощавый, лысый мужчина, лет пятидесяти с тонкими змеиными губами. Его плечи прикрывал короткий синий плащ, наброшенный поверх тёмно-зелёной туники с короткими, по локоть, рукавами.
Никак не ожидавшая увидеть здесь и сейчас лекаря императрицы, Ника растерялась, не зная, что и думать?
— Добрый день, госпожа Юлиса, — просто и буднично, словно они видятся почти каждый день, поздоровался незваный гость, присаживаясь на табурет, торопливо подставленный служанкой. — Известие о вашей болезни огорчило государыню, и она попросила меня навестить вас. Как себя чувствуете?
— Уже лучше, господин Акций, — пролепетала девушка, быстро приходя в себя. — Передайте её величеству самую искреннюю благодарность за заботу, которая тронула меня до глубины души. Да пошлют ей небожители ещё много лет, наполненных радостью и счастьем. Я так жалею, что внезапная болезнь лишила меня радости встречи с величайшей женщиной мира!
Сумев взвинтить себя до нужного состояния, Ника с удовлетворением почувствовала, как на глазах начинают наворачиваться слёзы.
Застывшая в дверях хозяйка дома выглядела не менее обалдевшей. Что бы вчера свекровь не говорила об императрице, визит её лекаря произвёл на невестку колоссальное впечатление.
— Я передам государыне ваши слова, — благосклонно кивнул лысый эскулап. — А сейчас поподробнее расскажите о вашей болезни. С чего всё началось?
— Вчера днём всё вокруг внезапно закружилось, в глазах потемнело, и я лишилась чувств, — заговорила пациентка, тщательно подбирая слова. — Очнулась совершенно без сил. Даже повернуться на бок не могла.
— Раньше такое случалось? — поинтересовался Акций.
— Никогда! — отчеканила собеседница.
— Головой в эти дни не ударялись? — задал новый вопрос лекарь, и получив отрицательный ответ, попросил. — Дайте вашу руку.
Девушка с удовлетворением отметила, что пальцы у него сухие, чистые, а ногти аккуратно обрезаны, и никакой грязи под ними нет.
— Что это? — спросил эскулап, указав на свежий шрам.
Но прежде, чем пациентка успела ответить, в комнату буквально ворвалась Торина Септиса.
— Кто такой? — тяжело дыша и тыча в сторону гостя узловатым дёргающимся пальцем, прохрипела старушка. — Что он здесь делает?
Мужчина подчёркнуто неторопливо поднялся на ноги, и чуть склонив голову, внушительно представился:
— Бар Акций Новум, хранитель здоровья её величества государыни Докэсты Тарквины Домниты.
Непроизвольно икнув, бабуля растерянно посмотрела на внучку. Та, с трудом сдерживая улыбку, кивнула.
Ярко накрашенные губы и выцветшие от старости глаза матушки регистора Трениума округлились. Редкие, белесые ресницы растерянно захлопали. Она качнулась в сторону и едва не упала, вовремя подхваченная верной Дедерой.
— По поручению государыни зашёл проведать госпожу Нику Юлису Террину, — продолжал удивлять собеседницу лекарь. — Мне велено её осмотреть и, если потребуется, дать надлежащие рекомендации по лечению.
— Так вчера у нас уже был господин Рунир Шохоем, — явно продолжая пребывать в ступоре, пробормотала старушка.
Недовольно зыркнув на свекровь, хозяйка дома решительно шагнула вперёд, привлекая внимания гостя.
— Мы будем очень рады услышать мнение столь выдающегося служителя Пелкса. Пожалуйста, расскажите, чем ещё можно помочь госпоже Юлисе?
— Прежде чем сказать что-то определённое, госпожа Септиса, — нахмурился эскулап. — Мне необходимо всё выяснить.
— Я это понимаю, господин Акций, — кивнула супруга регистора Трениума, пропуская в комнату Ушуху с табуреткой для Торины Септисы.
Лекарь вновь обратился к больной.
— Кровь пускали, госпожа Юлиса?
— Да, — подтвердила та и, не удержавшись, добавила с плохо скрытой издёвкой. — Господин Шохоем полагает, что причиной потери чувств у меня стало многокроковие.
— Вот как? — вскинул брови собеседник и обернулся к напряжённо наблюдавшей за ними хозяйке дома. — Госпожа Септиса, когда вы увидели свою племянницу, лицо у неё было красное или не очень?
— Скорее бледное, господин Акций, — почтительно, даже вроде бы слегка заискивающе ответила та.
Покачав головой, лекарь долго и сосредоточенно слушал пульс девушки, время от времени беззвучно шевеля тонкими, сухими губами.
Затем также, как и Рунир Шохоем, заглянул в глаза, а потом велел показать язык. Ника ужасно смутилась, но мужчина, как настоящий медик, ничем не выдал своего недовольства по поводу бьющего у неё изо рта густого лукового аромата.
Не удовлетворившись этим, он прямо через одеяло долго мял живот девушки, не обращая внимание на демонстративно громкое недовольное сопение Торины Септисы. Однако, и на этом осмотр не закончился. Пациентке пришлось перевернуться, а добросовестный медик обстоятельно обстучал ей спину собранными в щепоть пальцами, не забывая расспрашивать: есть ли боль, и куда она отдаётся?
— Ночной горшок давно выносили? — абсолютно неожиданно для пациентки обратился лекарь к Риате Лации, безошибочно определив в ней служанку, несмотря на отсутствие рабской таблички.
— Вот только что, господин, — робко пробормотала отпущенница.
— Достань, — тут же распорядился дотошный врачеватель.
Жестом приказав открыть крышку, он провёл пальцами по дну, обнюхал их с самым серьёзным видом и даже облизал, причмокнув губами.
"Настоящий профессионал! — с невольным уважением подумала Ника. — Не зря ему императрицу лечить доверили. И что он вчера не пришёл?"
— Полотенце подай, — негромко велела она, когда медик оставил в покое ночную посуду.
— Дышать тяжело, госпожа Юлиса? — спросил лекарь, небрежно вытирая руки.
— Душно здесь, господин Акций, — нисколько не покривила душой девушка, изрядно удивлённая тем обстоятельством, что того совершенно не интересуют её критические дни. Видимо, в отличии от Рунира Шохоема, хранитель здоровья государыни сразу понял, что пациентка не беременна.
— Лекарь, который вчера приходил, советовал госпоже Юлисе реже вставать, — заметила хозяйка дома.
Понимающе кивнув, Акций скрестил на груди руки, и полуприкрыв глаза, погрузился в размышления.
В комнате стало так тихо, что стало слышно, как где-то жужжат первые весенние мухи.
"Вот батман! — с тревогой подумала девушка. — Сейчас и этот заставит есть какую-нибудь гадость!"
— Я просто очень устала, господин Акций, — не выдержав напряжённого ожидания, негромко сказала она. — Долгая дорога отняла слишком много сил. Лучшим лекарством для меня будет просто отдых.
Сначала Ника хотела сказать, что, вероятно, у неё случился срыв на почве нервного истощения. Однако, данное выражение на радланском звучало слишком странно, и попаданка решила использовать более понятные для местных выражения.
Она опасалась, что лекарь императрицы поднимет её на смех, но Акций неожиданно кивнул.
— Возможно, госпожа Юлиса, потому что ничего пугающего или серьёзного я не обнаружил. Ваши силы, действительно, нуждаются в восстановлении. Чем вам советовали лечиться?
Прежде, чем девушка успела ответить, тётушка чётко отбарабанила:
— Больше спать, реже вставать и есть сырую свиную печёнку с неразбавленным вином.
— Добавьте к этому молоко, мёд и финики, — проговорил лекарь, поднимаясь. — До свидания, госпожа Юлиса. Выздоравливайте, набирайтесь сил. Её величество будет рада узнать, что с вами ничего страшного не случилось.
— Не забудьте передать государыне мою благодарность, господин Акций, — напомнила Ника. — Я буду неустанно молить богов о здоровье и благополучии её величества.
— Обязательно передам, — с самым серьёзным видом пообещал собеседник.
— Спасибо и вам, господин Акций, — продолжила девушка тем же проникновенным тоном. — За то, что вы, несмотря на занятость, уделили мне так много своего драгоценного времени.
— Я всего лишь выполнял поручение её величества, — снисходительно усмехнулся собеседник.
— Но вы его исполнили так, как подобает истинному знатоку и мастеру своего дела, — почтительно заметила Ника.
— Поправляйтесь, госпожа Юлиса, — улыбнулся явно довольный похвалой эскулап. — Набирайтесь сил. Возможно, государыня ещё раз захочет с вами встретиться и побеседовать о дальних странах.
Коротко поклонившись, он вышел. За ним тотчас же устремились тётя и бабушка пациентки. В комнате остались только Риата Лация Фида и её хозяйка, без сил откинувшаяся на подушку.
А со двора донеслось звяканье посуды и тихий разговор. Девушка прислушалась, но смогла различить лишь своё имя и какие-то обрывки слов.
— Госпожа! — опустившись у кровати на колени, горячо зашептала служанка. — А если попросить её величество избавить вас от этого брака? Неужели господин Септис самой государыне откажет?
— Думаешь, она за меня заступится? — скептически хмыкнула Ника.
— Не знаю, госпожа, — пожала плечами отпущенница. — Но боги вас любят. Может, лучше попробовать, чем прятаться всю жизнь?
Криво усмехнувшись, хозяйка, тем не менее не могла не признать правоту слов верной спутницы.
— Неизвестно ещё, когда меня пригласят в Цветочный дворец? — с сомнением покачала головой девушка. — Вдруг к тому времени Септис уже подпишет брачный договор с Аварием?
— Напишите письмо! — выпалила Риата Лация. — Я передам...
— Так тебя и пустят к императрице! — фыркнула покровительница.
— А я... как господин Ротан сделаю! — выпалила отпущенница. — Подожду у Цветочного дворца господина Акция и отдам письмо ему. Он вроде к вам хорошо относится. Неужели не передаст?
Ника задумалась.
Хранитель здоровья государыни не собирался надолго задерживаться в доме регистора Трениума. Исполнение поручения императрицы много времени не заняло. Но его неожиданно заинтересовала сама пациентка.
Акцию не раз приходилось осматривать женщин и девиц из знатных семей. Большинство из них первоначально ни в коем случае не разрешали прикасаться к себе чужому мужчине, так что родителям или мужьям приходилось их долго уговаривать, а то и приказывать. Другие испытывали беспокойство и не в силах с ним справиться то и дело спрашивали лекаря: что он делает и зачем это нужно? При этом все пациентки ужасно смущались или по крайней мере делали вид.
А вот выросшая среди дикарей внучка сенатора Госпула Юлиса Лура отнеслась к манипуляциям лекаря совершенно спокойно. Более того, слегка удивившись в начале, далее она воспринимала осмотр словно бы как должное и само-собой разумеющееся.
Ещё сильнее озадачила многоопытного врачевателя реакция девушки на исследование выделений её организма из ночного горшка. Акций не часто использовал подобный метод и в данном случае мог бы обойтись без него. Тем не менее, опасаясь ошибиться, он решил окончательно убедиться в правильности своих предположений. Как правило, подобное зрелище вызывало отвращение и у больных и присутствующих при этом родственников. Вот и сейчас мужчина краем глаза заметил, как брезгливая гримаса скользнула по лицу супруги регистора Трениума. А вот во взгляде Юлисы он ясно прочитал нескрываемое уважение. Опытному царедворцу даже показалось, что её ответы стали более откровенными.
Вспомнив, что у дикарей, среди которых выросла племянница регистора Трениума, лечением соплеменников занимаются всякого рода шаманы, Акций на миг предположил, что девушка и его тоже причислила к служителям богов, и поэтому с таким спокойствием отнеслась ко всему, что он делал. Вот только лекарю приходилось видеть, с каким почтением и страхом относились варвары к своим колдунам. Но Юлиса его не боялась, немного опасалась, но не более. А о коллеге Акция, устроившем ей кровопускание, отзывалась с нескрываемым презрением.
Проведённый осмотр не выявил никаких опасных симптомов. Тем не менее сероватый оттенок кожи, тёмные пятна вокруг глаз, расстроенный пульс и заметно замедленная речь явственно указывали на сильнейшую усталость, что в свою очередь послужило для хранителя здоровья государыни дополнительным подтверждением правдивости истории Ники Юлисы Террины. Хотя в глубине души придворный так до конца и не избавился от подозрений в том, что она не та, за кого себя выдаёт.
Весь жизненный опыт немало повидавшего и разносторонне образованного человека не давал врачевателю окончательно уверовать в рассказ о чудесном спасении сына оклеветанного сенатора. И уж совсем нереальным казалось возвращение дочери Лация Юлиса Агилиса откуда-то чуть ли не из-за края мира. Его не убедило даже то, что семья регистора Трениума признала племянницу.
Но девица сумела заинтересовать государыню, а потом ещё и посрамила Акция, продемонстрировав искусство владения необычной металкой, окончательно принудив царедворца помалкивать о своих подозрениях. Поэтому он с удовольствием помог Юлисе, как можно быстрее покинуть усадьбу Маврия, и надеялся никогда больше с ней не встречаться.
Но смертные предполагают, а небожители располагают, и по воле государыни охранителю её здоровья вновь пришлось увидеть эту девушку.
Выдав рекомендации по лечению, он попрощался с пациенткой и вышел из комнаты.
Возле зеленеющих молодыми листочками цветочных кустов стоял изящный деревянный столик и три кресла без спинок.
— Скоро полдень, господин Акций, — почтительно проговорила тётушка Юлисы. — Если бы мы знали, кто почтит наш дом своим посещением, то сумели бы принять вас более достойно. Наши повара весьма искусны в своём деле. К сожалению, у них просто не хватило времени приготовить что-то значительное. Но всё же я смею надеяться, что вы не откажитесь разделить с нами скромный обед?
