"Мерзавка", — мысленно хмыкнул фавн-бык, тут же концентрируясь на своей задаче.
— Фавны! — усиленный динамиком голос разнёсся по десантному отсеку, заставляя мужчин и женщин посмотреть на своего лидера. — Сегодня мы идём в бой, из которого любой из нас может не вернуться обратно. Враг жесток, бесстрашен, а его численность столь огромна, что её не удаётся достоверно определить... Но разве это причина сдаваться?! У нас появился шанс на то, чтобы избавить весь мир от врага, что столетиями... тысячелетиями угнетал фавнов и людей. Но если люди смирились... испугались и спрятались в своих городах-крепостях, откуда выкидывают всех тех, кому не хватает места в этих гигантских муравейниках, то мы не такие трусы! У нас есть шанс вписать свои имена в историю, обезопасить наших детей и внуков... Достойна ли эта цель, чтобы отдать свои жизни пытаясь? Нет!
Удивление, которое повисло в воздухе можно было ощутить физически, но оскалившийся Адам тут же доказал, что не струсил в последний момент, проревев во всю мощь голоса:
— Эта цель достойна того, чтобы победить и выжить!!! Вы со мной?!
Рёв сотен глоток стал ему ответом и Блейк, стоявшая совсем близко к оратору поймала себя на том, что кричит вместе со всеми, вскинув сжатый кулак к металлическому потолку. И даже грохот орудий "Утюга" будто бы стал тише, словно устрашившись решимости тех, кто шли в самое логово древнего врага всех живых существ их родного мира...
Сияние ламп сменилось с красного на зелёное, створки открылись и взглядам фавнов предстал вид на чёрную землю, изрытую воронками взрывов, а местами всё ещё пылающую огнём зажигательных боеприпасов. С мрачных фиолетовых небес падали разорванные туши гигантских птиц, грифонов, иных крылатых гримм, что попали под залпы скорострельных турелей корабля.
Глубоко вдохнув Адам резко шагнул в небеса, тут же ощутив как ему в лицо ударил встречный ветер, попытавшийся закружить мужчину словно опавший листок. Однако же он справился с тем, чтобы сохранить ориентацию в пространстве, и даже нашёл в себе силы взглянуть наверх, туда где серо-стальная громада "Утюга", похожего на настоящий перевёрнутый утюг без ручки, длина коего составляла семьсот метров, из бортовых автоматических орудий утюжил землю, буквально выжигая стаи гримм. Дымные следы ракет, запущенных в монстров-гигантов, обрывались яркими цветками взрывов, а звенья "Крестолётов", коими управляли немногочисленные пилоты БК, не позволяли противнику приблизиться к временно беззащитным десантникам.
— Включить гравитационные генераторы и твёрдосветовые щиты, — скомандовал через встроенный микрофон фавн-бык, тут же следуя собственным словам, пальцами правой руки переключая рычажки на широком поясе.
Падение почти сразу замедлилось, да и воздух перестал пытаться сдуть Адама, наткнувшись на тонкую жёлтую прозрачную преграду. Впрочем, вскоре защиту пришлось отключить, чтобы воспользоваться ракетным ранцем, предназначенным для подруливания во время высадки.
— Победа будет за нами! — вскинув автомат, Адам разрядил подствольный гранатомёт в приближающегося ворона, с удовольствием отметив как разлетается на куски его псевдоплоть...
...
Бесшумно скользя по широким коридорам с высокими потолками, тёмными стенами и картинами, изображающими мрачные виды, Сиенна Хан думала о том... как вообще до этого дошло. Она — бывший лидер "Белого клыка", сейчас исполняла роль главы личного отряда Виктора Франкенштейна, который растоптал всё то, во что верили её союзники и к чему они стремились прежде.
"Убедить людей, что мы являемся такими же как они и выпросить помощь? Взять в руки оружие и показать, что мы не потерпим пренебрежения к себе? Ха-ха... Хотела бы я увидеть лицо Шни, когда он узнал об оттоке фавнов из Атласа и других королевств", — женщину-тигрицу бесило то, что за своей борьбой за права фавнов в обществе людей, они даже не заметили того, как сами себя выставляли сперва слабыми просителями, а потом и дикими зверями... в худшем смысле этого слова.
С другой стороны, без технологии выращивания кристаллов праха высокого качества, которые шли не только на нужды поселений фавнов, но и продажу, у них не было бы ресурсов для массового строительства, зачистки земель, находящихся под контролем гримм, как и многого-многого другого. Но в то же время, стоило только остановиться и подумать, как становилось совершенно очевидно, что если бы они сконцентрировались не на попытках выпросить-завоевать права, равные людям в их королевствах, а сосредоточили все усилия на строительстве своего собственного, то через поколение-два можно было добиться значительного увеличения уровня жизни, а затем и признания людей (ведь сложно игнорировать государство с собственными армией и промышленностью).
Это было бы долго, тяжело, временами приходилось бы идти на уступки и давить свою гордыню, но... зато у фавнов было бы единство и гордость. Да: именно гордости, которая заставляет строить свою жизнь собственными руками, а не ждать чужих подачек либо же пытаться украсть чужое, старому "Белому клыку" не хватало. В конце концов даже налёты на ПКШ, на деле являлись попытками заставлять себя уважать...
"Никто не будет тебя уважать, если ты сам и твои сторонники себя не уважаете", — мысленно произнесла Хан, вспомнив слова мужчины, который сейчас вёл их отряд в тронный зал готичного чёрного замка (словно бы сошедшего со страниц книги о злой ведьме, поработившей ранее цветущее государство).
Время от времени перед ними вставали существа гримм, которых бойцы спецназа сносили превосходящей огневой мощью своего оружия, не позволяя противнику воспользоваться преимуществом в силе и численности. И вот наконец впереди показались массивные двустворчатые двери, которые Франкенштейн выбил при помощи вспышки света.
Тронный зал был огромным, мрачным и почти пустым: у дальней стены на троне сидела белая женщина с алыми сияющими глазами, вены которой проступали на коже чёрными полосами, а перед ней застыли двое мужчин, изображающие стражников. Одним из них был высокий широкоплечий бородатый человек, вколовший себе в вены какие-то шприцы, вторым являлся фавн-скорпион...
Бой был удивительно коротким и совершенно неинтересным. Пусть воины "чёрной королевы" являлись сильными охотниками, но сперва под шквальным огнём они были вынуждены уклоняться, а затем бойцы спецназа, каждый из которых пробудил своего тотемного зверя, продемонстрировали превосходство звериных мощи, скорости и инстинктов, коими управляет холодный расчётливый разум.
— И что дальше? — иронично выгнула брови женщина на троне, одетая в чёрное платье, в то время как Виктор подходил к ней. — Вы не сможете меня убить: я буду возрождаться вновь и вновь, пока гримм не захлестнут вас словно приливная волна.
— Значит... тебя нельзя убить? — задумчиво протянул Франкенштейн, после чего улыбнулся, а в его голосе зазвучало предвкушение: — Чудесно. Это значит, что мне можно будет не сдерживаться во время экспериментов...
Примечание к части
Обратите внимание на рассказ "Такой разный взгляд".
Вам не сложно, а автору приятно.
Всем добра и здоровья.
Омакательная 5
(Место неизвестно. Время неизвестно).
Длинный подол элегантного строгого платья из чёрного шёлка невесомо скользил по ногам белокожей женщины, то собираясь в складки, то наоборот расправляясь. Туфли на невысоком каблуке звонко цокали по серому полу помещения, заставленного высокими стеллажами, полки коих заполняли серебристые подставки с табличками, на которых возлежали небольшие стеклянные сферы, мерцающие тусклыми огоньками скрытой внутри энергии.
— "Проект сто двенадцать: мир земноводных", — прочитала вслух женщина, скользнув алыми глазами по маленькой серебристой табличке, после чего перевела внимание на следующий экспонат своеобразного музея. — "Проект двести пятьдесят два: мир псовых"...
— Развлекаешься? — неспешно вышел из-за угла высокий худой мужчина, одетый в тёмно-серую свободную робу, мягкие ботинки и перчатки белого цвета, красующийся будто бы сверкающей лысиной и абсолютно холодными глазами, необычайно сильно контрастирующими с лёгкой дружелюбной улыбкой.
— Что это значит? — остановилась рядом с очередным стеллажом бывшая уже королева Гримм, устремив недовольный и испытующий взгляд на того, кто называл себя "Просто человек".
— Моя попытка создать симуляцию жизни, — пожал плечами Франкенштейн, будто бы говорил о чём-то столь же обыденном и незначительном, как погода в прошлый четверг. — Ты ведь тоже занималась чем-то подобным, создавая своих гримм.
— Мои гримм были созданы из озёр рождения, — парировала женщина, лишившаяся права называться своим старым именем (да и не желающая этого делать). — Тем более, эти штуки совершенно не похожи на жизнь.
— Это детали, — отмахнулся учёный, подходя к тому же стеллажу, чтобы протянув правую руку к полке, осторожно взять пальцами сферу, размерами равную крупному яблоку. — Размер, форма... всё это детали. Истина же таится в ином...
— И в чём же? — поняв, что собеседник не собирается продолжать, поторопила его гостья.
— В стремлении, — ответил доктор, улыбка коего стала чуть искреннее, в то время как его взгляд устремился к россыпи искорок, вращающихся по кругу внутри шара. — Жизнь — это стремление к чему-то. Можно стремиться к богатству, любви, сытости, знаниям, отдыху, лени... Лишь когда на место стремления, олицетворяющего некое движение, пусть даже совершаемое на одном месте приходит покой... это перестаёт быть жизнью. По крайней мере именно так считаю я, и именно этому учу ИД.
— Это глупо, — припечатала женщина, возвращая своё внимание к кажущимся бесконечными полкам.
— Отнюдь, — не согласился Виктор. — Я могу показать тебе два автоматона, одним из которых управляет осознавший себя ИД, а второй выполняет заложенную в него программу. Уверяю тебя, ты никогда не спутаешь первого и второго, сколь бы совершенными ни были алгоритмы обычной машины.
— Сейчас ты скажешь, что научился создавать настоящие души? — скосив взгляд на собеседника, иронично выгнула брови бывшая королева гримм.
— Это оказалось не такой уж и сложной задачей, — Франкенштейн вернул шар в держатель, потом переместил пальцы на соседнюю табличку и его лицо изобразило грусть. — Оказалось, что для создания души нужно только дать "материал" и первый толчок, после чего остаётся не мешать естественным процессам. Конечно, неразрушимого ядра таким образом не обрести, но его можно заменить менее надёжным суррогатом из плотной энергии.
— Хм, — скептично хмыкнула собеседница, но спорить дальше не стала, впервые за очень долгое время чувствуя себя крайне неуверенно рядом с другим разумным. — Так что же это за светильники?
— Миры, — отозвался учёный, сняв с подставки третий шар, который поднёс на расстояние пары ладоней от глаз женщины. — В этом пространственном контейнере созданы условия идеального существования для пяти миллиардов микро ИД.. Все они связаны в единую мыслительную сеть, свободные вычислительные мощности которой позволяют создавать подробную симуляцию реального мира, в котором существуют светила, земля, воздух, расстояния и время. Одни из них играют роли птиц, другие — зверей, третьи — разумных существ, которые вынуждены взаимодействовать между собой подчиняясь "законам природы". Когда один из них "умирает", алгоритм "Карма" взвешивает его осознанные решения вроде помощи другим, причинения бессмысленного вреда, стремлений и достижений. Если баланс конструктивных поступков перевешивает количество деструктивных действий, то ИД, к коему был привязан виртуальный персонаж сохраняет часть накопленного опыта и поднимается на одну ступень развития выше. В обратном случае запускается процесс деградации, призванный не допустить эгоистичных и бессердечных мерзавцев на вершину мыслительной пирамиды. Из-за того, что вычислительные ресурсы ИД ограничены, чем больше разумных личностей появляется в симуляции, тем меньше ресурсов остаётся для всех остальных, что в итоге может привести к тому, что все пять миллиардов микро СД будут составлять одно существо. Однако же, благодаря возможности ИД к саморазвитию, вычислительные мощности виртуальной вселенной тоже увеличиваются,из-за чего подобный сценарий маловероятен.
— Это звучит как бред, — прикрыла глаза собеседница, а затем заявила: — Они — обычные саморазвивающиеся программы, которые ты поощряешь за правильные и наказываешь за неправильные решения. Даже их мир — просто иллюзия.
— Если что-то выглядит как утка, крякает как утка, летает как утка... это и есть утка, — вернув сферу на полку, доктор жестом позвал собеседницу пройтись, на что та благосклонно согласилась (после того как её лишили аналога бессмертия, проявлять грубость стало чуточку боезно). — Иными словами... для нас это иллюзия, но для них — единственная возможная реальность. И какая разница, состоит их мир из информации или же из микроскопических частиц, которые без дополнительного оборудования даже увидеть нельзя? К тому же, если уж мы заговорили о реальности, то где гарантия того, что мы не живём в симуляции какого-то другого существа... бога-творца нашей вселенной?
— Признаю, что ты... довольно необычен для человека, но богом я бы тебя не назвала, — придерживая подол платья, шествуя справа от мужчины между стеллажами, заявила бывшая королева гримм.
— Я никогда не стремился становиться богом, — признался Виктор, задумчиво глядя на ряды сфер-миров. — Мне всегда нравилось создавать, изучать... обучать. Пожалуй именно эти черты сохранялись во мне на протяжении всей жизни. Ну и тщеславие, пусть в меньшей степени.
— Допустим, что я поверила в то, что эти шарики — иллюзорные миры для миллиардов искусственных душ, — продолжила разговор гостья-пленница. — Какой в этом смысл и откуда берётся энергия на их поддержание?
— Смысл прост: мне нравится наблюдать за развитием разнообразных симуляций, в которые вносятся разнообразные коррективы, — улыбка вернулась на лицо Франкенштейна, сцепившего руки за спиной. — Благодаря тому, что ИД сами по себе способны мыслить на огромных скоростях, а также эффекту ускоренного движения частиц внутри каждой из сфер, за год я могу увидеть историю возникновения, становления, возвышения... или краха целого народа разумных существ. К сожалению лишь единицы из тысяч симуляций приводят к успеху: расы, основами которых были хищники слишком часто конфликтуют, и если на ранних стадиях это приводит к быстрому развитию технологий, то на более поздних становится причиной отката на века, а то и тысячелетия социального развития. Изначально всеядные существа показывают более ровные результаты, а благодаря низкому уровню роста численности вида и "Карме", их цивилизации чувствуют себя достаточно неплохо на высокой ступени технологического развития. Наилучшие социальные показатели демонстрируют травоядные виды, но расплатой за это является низкая скорость прогресса: без внешней угрозы они вовсе могут тысячелетиями жить в пещерах и землянках. Таким образом я пришёл к выводу, что наилучшие показатели будут у всеядных существ, вынужденных заботиться о малочисленном потомстве, чтобы в их обществе отпечаталось не стремление продолжить род, а желание сохранить вид.
