Тут я даже присела от неожиданности, став почти вровень с черноглазой смешливой железнодорожницей. Еще не хватало на лишние сплетни напороться!...Но раз уже начала спрашивать, придётся выкручиваться, — скажу почти правду:

— Мой отчим, — говорю, — часто в Котлы ездит. Не знаю, зачем. А только маменька моя из-за его поездок душою расстраивается: кажется ей, что мой новый папа ей изменяет...Сама знаете, какое время: мужчин — мало, женщин — много...Так мать счастлива, что новое счастье нашла, но хочется ей быть уверенной в муже. Вдруг и впрямь изменщик? Лучше сразу расстаться, чем всю жизнь подозрениями мучиться!

А на днях нашла я в одежде отчима конверт, — без письма, — с штемпелем Котельниково и адресом. Вот и решила узнать: зачем это отчиму отсюда письма пишут, и что за люди живут в доме N 21 по улице Цимлянской...Вы, наверное, будете смеяться надо мною, но всё это делаю только для маминого спокойствия: она себе места не находит, если отчим уезжает из дома и цели поездки не говорит...

Тётенька покивала понимающе: похоже, и здесь наслышаны о неверных мужьях. Потом вдруг как засмеётся оглушительно:

— Ты, девонька, со смеху меня, старую, уморишь: в том доме Калмыковы живут, Василий Герасимович да Евдокия Ивановна, — учителя бывшие. Сама я у них училась. Сейчас живут бедно: пенсии учительские — невелики, дети у них — взрослые, отделённые, дочка неподалёку, в селе, обитает, а сын — военный, он сейчас в Чехословакии. Основные беды стариков — болезни да тоска: хочется им с новыми людьми поговорить...Сама понимаешь: учителя — они учить привыкли, слушать друг друга не любят...И вот надумали они: нередко на квартиру кого-нибудь пускают на короткий срок, "чтобы не скучно было". Мы уже их не раз предупреждали: не ровен час, пустите какого ни на есть афериста или вора-бандита, но они только отмахиваются, не боятся ничего! Им слушателя их мудрости подавай...Постоянно в их большом доме — квартиранты, уж им милиционер не раз замечания делал... Иногда и хорошие люди попадаются: вот в прошлом году жил один очаровательный веселый мужчина, Семёном, кажись, звали...Прожил он у них недолго, они ему даже прописку временную помогли сделать, — что-то ему нужно было здесь, а как дело сделал, так и уехал неведомо куда...Еще Машка почтальонка Василию Герасимовичу какие-то деньги носит каждый месяц, — он их по доверенности за того Семёна получает. Что за деньги, — не ведаю... Вроде как на прежнем месте их постояльцу остались должны за что-то, вот и переводят приличные суммы...А зачем старикам такая лишняя забота нужна? Всё от скуки, все от неё...Но Василий Герасимович зря доверенность -то взял: у него, поди, уже и руки трясутся: шутка ли, — рассеянный склероз...Он пишет, ровно пьяный... Но сейчас, дай бог, поправится здоровьичко: деду по линии собеса путёвку дали инвалидскую в Железноводск, — так он туда не один поехал, а с женой, как с сопровождающей...Так что дом старики заперли и уехали: стоит дом пустой, тёмный... А ты, милая, зря только приехала: не сюда тебе нужно с розысками неверного матери отчима, — это точно! У нас на Цимлянской молодых-красивых дам давно нет! Окромя меня, конечно...

Правильно я сделала, что к дежурной подошла: вот и не придётся мне разыскивать дом по Цимлянской...Поблагодарила я её, тут и светать начало, пошла к выходу. Прямо за железнодорожным вокзалом размещается в Котельниково небольшой автовокзал: для пересадок очень удобно, что вокзалы — рядом... Нашла дедушку, который вроде просто стоит, кого-то ждёт, но я таких сразу распознаю: "таксует" дедушка на своей "Победе", на хлеб бензинный машинке зарабатывает.

Сговорились о цене: что он меня до почты довезёт, и подежурит со мной, — нужно мне убедиться, получил ли отец деньги, а то сроду он отнекивается: то, что либо еще не получал денег, то, наоборот, что всё уже потратил...Таксист заинтересовался, даже цену быстро сбавил, захотел поучаствовать в интересном "деле"...И предложил свои услуги: зайти на почту спросить, получил ли братец "старшой" денежки сегодня или еще ему завтра приходить?...

Подъехали к почте. Дядька мне о реке Аксай рассказал, что водятся в ней сом, лещ, окунь, карась, линь и плотва...А еще здесь раков изобилие несусветное: очень он мне бы рекомендовал сюда летом пожаловать и раков вволю наесться...И рыбки во всех видах прикупить... Я засмеялась, спросила:

— Что же, у Вас в том Аксае...Курмоярском...одна рыба да раки водятся, и всё? А лягушек нет, что ли?

— Как не быть! Квакают! И лягушки — хороши: толстые да жирные...

Смешной "водила" попался: наверно, рыбак-любитель...

За разговором время незаметно прошло, а только в девятом часу утра к зданию почты невесомой птичкой "пришвартовался" отчимов ГАЗ. Дядя Семён быстренько выпрыгнул из машины и скрылся на почте. Дед Виталий, — как водитель представился, — по моему лицу понял, что подъехал как раз нужный мне человек, и устремился на почту подслушать да посмотреть, о чем речь пойдёт и получит ли отчим деньги...Я осталась в салоне машины...

Вскоре дядя Семён показался, довольный, в дверях. Я быстро юркнула вниз головой, ниже руля, чтобы не было меня видно, но, с другой стороны, с какой стати мне было так бояться? Отчим бы и не подумал, что может меня здесь встретить...

"Волга" быстро набрала ход и газанула прочь.

Очевидно, дядя Семён и впрямь не обманывал маму вчера вечером: он, действительно, имел здесь "дело"...Но что за "дело"? Как мне разобраться в хитросплетении непонятных отъездов?

Через пару минут появился дед Виталий, довольный: в руках он нес пару приобретённых газет и светился счастливой улыбкой от предвкушения чтения...В небольших городах газеты — единственное окно в мир...Книг мало читают...

Залез в салон, отчитался армейским тоном, но улыбчиво:

— Получил 1200 рублей. Все положил в карман пальто и застегнул его на пуговицу.

Когда получал, пробормотал "почтовичке" лишь четыре слова: "Спасибо! Моя задолженность пришла!"... И всё, сказать больше нечего...

Поблагодарила я деда Виталия, расплатилась с ним, — взял дешево, по-божески, похоже, просто рад был клиентке случайной, принесшей хоть какой заработок.... Попросила водителя отвезти меня на вокзал. Он, без вопросов, всё сделал. Вскоре я села "зайцем" на первый мимо проходящий "скорый" и часа через четыре была уже дома, в Сальске. Было еще рано, даже рабочий день еще продолжался. Быстро я "управилась", — бабушка очень ругает меня за это словечко...

Ехала и думала: и зачем съездила? Что узнала? Сумму денег, полученную дядей Семёном? Но что это за "задолженность"? Может, ему на прежнем месте работы недоплатили, а теперь долг выплачивают? Такое, говорят, бывает? Или все-таки какой-то человек ему деньги шлёт? Но почему не в Сальск, почему? Что наш отчим от нас скрывает? Ведь для него огромная нагрузка: больному, — сюда ехать...

Всё рассказала бабушке о путешествии. Она слушала внимательно, ничего не пропустила. Переспросила о болезни Калмыкова, — рассеянный склероз? Почему-то у неё диагноз интерес вызвал...

Затем переспросила о полученной отчимом сумме, задумалась. Потом сказала, что, похоже, всё именно так, как она и подозревала, но доказательств всё равно никаких нет... И добавила:

— Будем наблюдать дальше, Зоенька! Но, даже если мои подозрения подтвердятся, это ничего не изменит: мы же не сможем отчима твоего "сдать", раз Груша его любит? Не сможем! Так что ищи дальше, но, если появится подтвержденная информация о дурном поведении отчима, твоя цель будет: не выдать его милиции, чтобы потом мать твою невинную бесконечно по допросам таскали, — нам это ни к чему, — нет: ты должна постараться разрушить их любовь.

Пусть они сами собой расстанутся. Лучше Груше пережить расставание и разочарование, нежели узнать о непорядочности любимого человека... Так что, вот тебе задание: ищи компрометирующие доказательства, — это раз, и пытайся исподтишка рассорить влюблённых, — это два! Покой души Грушеньки мне всего дороже, а любовь — выдумки, всё забудется, время вылечит...

Мне хотелось поспорить с бабушкой о роли любви в жизни людей, но своё мнение осмотрительно оставила при себе: бабушка — мой друг и учитель жизни, ни к чему ей все мои мысли знать...

Но вот что интересно: что бабушка имела в виду под словами: "Похоже, всё именно так, как я и подозревала?" Почему же я не могу найти никакого правдоподобного объяснения поездкам отчима?

Глава 10

Всё затихло в нашем доме: отчим вёл себя несколько дней тихо-спокойно, если куда-то и уезжал, то мы об этом знать не знали и видеть не видели: вечерами, как говаривала мама, он неизменно был дома.

Очевидно, та поездка в Котельниково, о которой мама, опять же, правды не знала, полагая, что дядя Семён ездил порыбачить на Маныч, — вызвана была экстраординарными событиями, — вроде отъезда Василия Герасимовича на курорт. Как я тогда ошиблась, читая письмо: сочла больного человека — пьющим... Но мне простительно, я же в милиции не работаю, но, пожалуй, хотелось бы: я бы искренне взялась за борьбу с правонарушителями. Может, мне пойти на юриста поучиться? Не зря отчим мне постоянно намёки делает на необходимость получения высшего образования, да так ненавязчиво... Чтобы я как будто сама к этой мысли пришла... Одно из его несомненных достоинств: не склонен к нравоучениям и воспитательным нудным приёмам многих пожилых людей, — он не "воспитывает", а делится мнением и мыслью...

Вот и в поезде, когда назад ехала из Котельниково, дядечка, ехавший до Ростова, явно близкий знакомый проводницы, решил, что я учусь в ВУЗе...Мы с ним вначале вдвоём мирно рыбку кушали, чай сладкий пили из стеклянных стаканов в "серебряных" подстаканниках, в карты пару раз сыграли, — раз он меня "обставил", раз — я его...Дядечка, Василий Кузьмич, представился преподавателем Сталинградского гидромелиоративного техникума, здание которого возле разбитой мельницы стоит, начал рассказывать о своих студентах, как он с ними в колхоз ездил недавно арбузы собирать, какие они дружные да хорошие, — правда, один "несознательный" комсомолец Генка Крючков убегал из колхоза домой, а его за то чуть из комсомола не исключили, но пожалели, ограничились строгим выговором с занесением... О своём предмете ничего определенного он не сказал, но я так решила, что это — политэкономия или история, — очень уже специфически он выражался, и любил цитатами "пуляться", — обрадовался молодой аудитории. То из Ленина цитаты, то из Мартова, то из Маркса и Энгельса, — так из Василия Кузьмича и сыпались, словно из рога изобилия. А потом вдруг он загрустил, что поезд идёт медленно, словно гусеница по дереву ползёт или сороконожка обувается, и на латынь перешел, — поняла я уже давно, что любит перед женщинами пыль пускать. Вот за что люблю простых людей, что они к вам одной стороной, — "дутой мудрости" не поворачиваются...Но я помалкивала: зачем чужому выдавать мои некоторые познания в гуманитарных науках? Знания мои от бабушки пришли, они еще досоветские, поэтому Ленина я не так хорошо знаю, как ту же самую латынь...

Но разозлило меня, когда относительно размеренного хода поезда Василий Кузьмич устало произнес:

— Festina lente, Зоенька, — festina lente! Что означает в переводе на несравненный язык русский: "Тише едешь, — дальше будешь"...

Как любят многие, нахватавшись по верхам, — умничать! Терпеть не могу таких!

И меня прорвало, приспичило мне внести уточнение:

— Поспешай медленно!

— Не понял? — переспросил Василий Кузьмич. Он смотрел в окно, о цитате уж забыл.

— Тише едешь, — дальше будешь, пояснила я ему с видом завзятого академика на кафедре, — это эквивалент приблизительный, весьма неточный. Полагаю, так просто принято переводить данную латинскую пословицу в околонаучных кругах. Буквально звучит, как "поспешай медленно". Кстати, это любимая фраза римского принцепса Октавиана Августа, небезызвестного родственника знаменитого Гая Юлия Цезаря. Октавиан, как Вы, несомненно, помните, правил Римской империей в период с 27 г.до н.э. по 14 г.н.э., — достаточно долгий период, чтобы тогдашние историки успели зафиксировать его любимое выражение в своих хрониках.

Василий Кузьмич на меня уставился как на привидение заговорившее. Онемел почти, несколько раздосадовался, но и восхищение виделось в изумлённом взоре.

— Браво, девочка! Лихо Вы меня отбрили! Мы-то латынь только в виде крылатых выражений учили, а историю Рима, скорее, именно "проходили", а Вы, похоже, с этой отдаленной эпохой знакомы не понаслышке...

— Да, — отвечаю. — Я там родилась. И звали меня Поппея Сабина. Или Октавия. Не помню...Давно дело было, и неправда.

— Зря утрируете. Не слыхивал сих женских имён... Зачем же Вы меня обманули, что на почте работаете? Я тут перед Вами "гоголем" рассыпаюсь, пытаюсь сделать путешествие приятным, а Вы столь мудры, что решили поиграть со старым дурнеем в...Сказали бы честно, что учитесь на факультете истории КПСС или филологии!

— Люблю обманывать...Позвольте мне Вам так и не открыться, сохранить тайну...

Эка я "влипла" со своей ученостью старорежимной: вон куда меня "зачислили"! Раньше-то я всё древние времена и философию немецкую, походя, с бабушкой изучала, а теперь, с появлением в моём окружении отчима, начала приобщаться и к марксизму-ленинизму. Семён Васильевич, "простой забойщик", не хуже моего соседа по купе, знал и цитировал творчество Ленина и прочую, как говаривала бабушка, "коммунистическую патристику", — то есть творчество марксистов. Но так упорно и не признавался в своём подлинном образовании и деятельности...Эх, как бы мне узнать о его реальном жизненном пути? Мало ли что он там сам нам решил о себе поведать? Нет, мне бы найти человека, который его знает по прежней жизни...Исключая, конечно, бабушку Матвеевну, — она только о недавнем ведает...

Личная жизнь постепенно налаживалась. Вскоре после той интересной поездки в Котельниково, ко мне на почту заявился гость. Вот не ожидала...Трактор Иванович собственной персоной. Не забыл. Удивительно, но он оказался не полным трепачом, как мне сперва подумалось, слушая его байки-"развлекайки"...Вошёл, и сразу меня увидел. Заулыбался, как котёнок при виде сметаны, — так-то ласково и светло. Глаза — голубенькие, как две бирюзины блескучие, и щеки пухляво-задорные, с ямочками, — просто "душка", как про таких люди говорят... И оделся по моде, и ботинки — со скрипом. Только вот начистил до малоприятного аромата...Я его сразу угадала, но уже ученая, — не стала рассыпаться в выражениях своей радости, как тогда, когда Гранта увидела. Женщина не должна слишком явно радость и удовольствие выказывать, иначе никто и стараться не будет ей приятное сделать, если она сущей безделице рада, — просто видеть человека!...

Трактор ко мне приблизился, и давай "рассыпаться" от радости. Быстро осадила:

— И я Вас рада видеть, ну, конечно же! — И это "ну" так прозвучало, что все слова о радости ровно невидимы и невесомы сделались. И улыбнулась кончиками губ...Пусть знает, что я — девушка гордая, не дурочка деревенская...Но Трактор не обиделся нисколечко: он же водитель, привык к разным пассажирам...