Spice and Wolf 6

Рагуса положил руку, на вид достаточно сильную, чтобы выбить из Лоуренса дух одним ударом, ему на плечо. Они оба старались, чтобы Коул ничего не услышал, но мальчик оставался поблизости, прислушиваясь изо всех сил.

— Я абсолютно уверен, что подобную проблему смогу решить. А знаешь почему?

Лоуренс покачал головой. Рагуса убрал руку и выпрямился во весь рост.

— Я больше двадцати лет на реке... Если у тебя есть проблема, которую надо смыть речной водой, ты обратился к правильному человеку.

Смех Хоро доносился отчетливо, хотя и издалека. Она явно подслушивала, но, похоже, была в хорошем расположении духа. По крайней мере Лоуренс был не единственным, кому хотелось бы разрешить их проблему.

Лоуренс был не уверен, что может довериться Рагусе по этому поводу, но попытаться стоило. В конце концов, для всех окружающих было очевидно, что у Лоуренса и Хоро были некие отношения.

— Тогда ты не против, если я поделюсь моей проблемой?

— Конечно, предоставь все мне.

Рагуса придвинулся вплотную; Коул тоже. С ними обоими Лоуренс познакомился лишь сегодня. Все трое были разного возраста, разного рода занятий, но, как ни странно, ощущение создавалось, будто они все старые друзья.

Уж конечно, до встречи с Хоро подобное было для Лоуренса чем-то немыслимым. Он призадумался, сможет ли продолжать жить так же, когда расстанется с ней.

— Есть у кого-нибудь рваная одежда или еще что-нибудь, что можно отправить в костер?

На этот выкрик отозвалось удивительно много людей. На берегу собрали кучу горючей всячины и принялись готовиться к празднеству. Присоединились даже торговцы едой и вином — выручив достаточно денег, они приняли приглашение владельца корабля.

Сперва многие торговцы продолжали ругаться на несчастного владельца, но постепенно все успокоилось. Празднество давало всем прекрасный повод выплеснуть скопившееся раздражение. Ругань прекратилась, и люди заулыбались и отдали должное пище и вину. Раз уж поделать никто ничего не мог, то хоть повеселиться как следует.

Пока враги жали друг другу руки, Лоуренс и его друзья оставались в сторонке. Лоуренс рассказал, как Хоро на него рассердилась, а остальные двое молча слушали. Затем Рагуса неуверенным голосом заговорил... обращаясь к Коулу.

— Знаешь, не вздумай вырасти таким, как он!

Коул, похоже, волновался за Лоуренса. Но Рагуса продолжил:

— Понял, да?

Коул мгновение колебался, потом кивнул. Стало быть, они оба согласились, что это Лоуренс виноват, что Хоро рассердилась.

Рагуса вдруг ухватил мальчика своими ручищами. Лишь несколько слов он произнес, после чего ушел прочь и утянул за собой Коула.

— Река течет... но почему?

Загадка? Коул, явно не понимая, склонил голову набок. Рагуса прошептал объяснение мальчику на ухо, и тот опять кивнул. Итак, они сообразили, почему разозлилась Хоро. И, похоже, ответ лежит на поверхности... но они решили оставить Лоуренса в подвешенном состоянии, чтобы он догадался сам.

Лоуренс чувствовал себя, как работник, который не способен выполнить данное нанимателем поручение. Он стоял на месте в полном остолбенении. При виде того, как те двое принялись беседовать с Хоро, это чувство лишь усилилось. Троица что-то весело обсуждала, и весьма приличные шансы были, что — его, Лоуренса. Нет — судя по тому, как Хоро упорно не смотрела в его сторону, а остальные двое, напротив, то и дело кидали на него взгляды, они могли говорить только про него.

Хоро извлекла Коула из объятий Рагусы, легонько стукнула по голове и обняла за талию. Коул закатил глаза; его чувства были написаны на лице. И лишь тогда Хоро покосилась на Лоуренса и заговорила. Но Лоуренс на ее провокацию мог лишь отвернуться.

— Одиноко, правда?

Впрочем, Лоуренс вовсе не чувствовал обиды. Даже если над ним смеялась не только Хоро, но и Рагуса с Коулом за компанию. До знакомства с Хоро Лоуренс был убежден, что репутация торговца, если ее разрушить, практически уже не может быть восстановлена. Вот почему он всегда держался прямо, блефовал, остро на все реагировал и никогда никому не доверял. Но теперь он ясно видел — он был таким же, как Коул при их первой встрече.

Когда Лоуренс предложил Коулу продать ему бумаги, мальчик устроил игру в гляделки, пытаясь поднять цену. Это не помогло и лишь заставило Коула выглядеть старомодным и неотесанным. Но Лоуренс понимал, что мальчик просто заперт внутри своих ограниченных знаний и мыслей. Он играл с Коулом точно так же, как Хоро играла с ним самим.

Положив руку на лоб, он задумался: а может ли человек вообще быть хорошим торговцем, оставаясь при этом независимым? Впрочем, он думает о таких мелочах; должно быть, в глазах Хоро он по-прежнему юнец. При этой мысли Лоуренс улыбнулся.

Лоуренс обладал достаточным воображением, чтобы думать иногда, что хорошо бы лошади умели говорить. И, однако, он никогда не умел сходиться с людьми. Люди, которых он встречал, лишь улыбались ему — как Хоро и Рагуса улыбались Коулу. И все же...

— Я это сознаю, но почему она злится, все равно не понимаю... — сказал он самому себе и вздохнул.

Рагуса и Коул оставили Хоро и отправились за вином. Коул явно стеснялся, в его глазах читалось отвращение. Возможно, он когда-то имел уже неприятный опыт знакомства со спиртным. Но Рагуса не желал выпускать из рук бутыль — его пристрастие к вину было столь же очевидно.

Лоуренс извлек из их пожитков бутыль спирта. Чистый спирт... Хоро, должно быть, думала, что у Лоуренса была какая-то особая причина просить купить именно его. Невольно Лоуренс представил себе, как она игриво хлопает его по руке. Загадка за загадкой... Может, он просто слишком туп, чтобы понять?

Уверенность Лоуренса в себе пошатнулась... впрочем, лишь на миг.

Внезапно послышались радостные выкрики... впрочем, ничего особенного не произошло. Просто на берегу, как только село солнце, появился огненный шар. Конечно, он имел лишь внешнее сходство с солнцем, хотя языки пламени, охватившие рваную одежду и обломки бочек, были совершенно настоящими — кто-то щедро пожертвовал масла, чтобы получилось красиво.

Черный дым поднимался в небо, точно какой-то скелет; желтое пламя весело плясало. Посреди зимнего путешествия такой костер мог собрать немало народу. Никто не вел празднество, но все разом подняли чашки в тосте.

И тут началось интересное.

Женщина, с которой говорила Хоро, действительно была бродячей лицедейкой. Она и еще несколько человек выскочили из толпы; их сценой стали деревянные обломки на берегу. Раздались звуки флейт и барабанов, и женщины начали танцевать.

Затем вскочили несколько молодых парней и попытались к ним присоединиться. Но, похоже, они еще недостаточно выпили... они не могли плясать, как танцоры при каком-нибудь дворце, они лишь скакали. Остальные кто смеялся, кто пел. Некоторые, как Рагуса, принялись состязаться, кто кого перепьет.

Но Лоуренс сидел в одиночестве. Его бледная улыбка вдруг исчезла, когда он ощутил что-то в темноте, еще сильнее сгустившейся из-за костра.

Подойти к нему могла лишь Хоро.

— Уааа... никогда еще я так много не говорила. Все горло горит.

Эти слова Хоро обратила к самой себе, одновременно выхватив у Лоуренса из руки чашку, и осушила ее одним глотком. Но сейчас в чашке было отнюдь не обычное вино или эль. Глаза Хоро закрылись, губы задергались. Потом она звучно выдохнула и села.

Она перестала нарочито не замечать Лоуренса?

— Интересно поговорила с той жен-?..

Лоуренс оборвал вопрос на полуслове, когда Хоро отвернулась. Ничего удивительного; она по-прежнему не желала его слушать. Но Лоуренс сам удивился тому, как он был счастлив, наблюдая такое ее поведение.

— Проклятье... холодина сегодня.

Она не ответила... даже взгляда в его сторону не кинула. Но, как будто они снова делили козлы в повозке, приклонилась к его плечу. Лоуренс подивился, не заставляла ли она себя это делать, но тут сообразил, что если кто и заставляет себя, то только он.

У него не было никаких оснований так полагать, но ему казалось, то Хоро простит его сейчас, если он перед ней как следует извинится. Он не понимал — только и всего. Конечно, она будет ругаться, будет смотреть на него свысока, но при этом с радостью примет его извинения.

Он хотел еще посопротивляться желанию извиниться. Хоро будет изнывать от нетерпения, будет язвить над ним, подняв голову. Но она не встанет и не уйдет... потому что когда она вблизи, Лоуренсу ее лучше слышно.

Лоуренсу не хотелось думать, что он выдает желаемое за действительное. Уж если сейчас он не будет уверен, то вообще не может быть уверен ни в чем, что было между ними с самого начала путешествия.

Лоуренс криво улыбнулся. Хоро, похоже, это почувствовала; уши под капюшоном дернулись. Она словно предвкушала его извинение и как она поизмывается над ним. И в ответ на ее ожидания...

— Какой очаровательный танец... эти бродячие танцовщицы вправду —

— Что?!

— Э?

Хоро вскочила на ноги и вскрикнула, словно Лоуренс наступил ей на хвост. Другого ответа от нее не последовало. Она терпеть не могла, когда Лоуренс вставлял фразы, не предусмотренные написанным ею сценарием. Ее хвост метался под балахоном, и она издавала какие-то странные звуки — вне всяких сомнений, она была в ярости. Но оно того стоило.

— Я, я, наверное, простудилась... что-то с носом...

Голос Хоро дрожал. Интересно, подумал Лоуренс, это из-за сдерживаемой ярости от того, как он строил из себя дурачка, или же она изо всех сил старалась не рассмеяться.

Хоро глотнула еще спиртного — заодно проглотив слова, какие у нее еще оставались — и икнула.

Потом они оба погрузились в молчание; каждый пытался предугадать действия другого. Моргнули раз — и солнце опустилось чуть-чуть. Моргнули еще — и на небе зажглась новая звезда.

Люди, собравшиеся вокруг костра, развеяли свои невзгоды в веселье празднества. Неважно уже, торговцы здесь были или лодочники. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Музыка флейт, гром барабанов, песни, шутки об их невезении. Часть женщин, взявшись за руки, исполняли какой-то обольстительный танец; кто-то с бутылками в руках неуклюже отплясывал рядом.

Лоуренс изо всех сил думал, о чем сейчас может думать Хоро. И вдруг он осознал, что совсем скоро, когда Хоро выпьет достаточно много, она начнет резвиться. В атмосфере, что их окружала, она недолго будет сидеть рядом с ним. Посреди такого празднества она не захочет тратить время, меряясь умом с задумчивым торговцем.

Хоро подняла голову и заглянула Лоуренсу в лицо. Должно быть, она собиралась и дальше с ним не разговаривать, раз уж пообещала ему, что не будет. Но ей не хотелось просто оставлять его наедине со своими мыслями. Просто она так устроена.

Поэтому Лоуренс ответил любезностью на любезность и, в свою очередь не глядя на Хоро, забрал у нее бутыль.

— Когда есть спирт, и холод не так мучает.

Хоро улыбнулась... похоже, это была реакция на их общее упрямство. Наконец она легонько притронулась к руке Лоуренса и встала. Ей хотелось танцевать, но она опасалась, что уши и хвост могут выбиться из-под балахона, если он задерется.

Глаза Хоро сияли. Так же они сияли, когда Хоро читала о том, как когда-то давно развлекалась в Ренозе. Если она сейчас слишком увлечется весельем, то вполне может выпустить наружу хвост и заработать себе прозвище, что-нибудь вроде "Метлохвостки" — а может, даже перекинуться в волчицу и устроить настоящий хаос. Этого допустить было ни в коем случае нельзя.

Хоро тщательно оправляла балахон и затягивала пояс. Похоже, она решительно настроилась танцевать и развлекаться. Пока Лоуренс смотрел, как она готовится, ему на ум пришла отличная фраза.

— А почему бы тебе не принять волчье обличье и не вытя-...

Фразу он не закончил. Не потому что Хоро изменилась в лице, не потому что она его прервала... едва ли она вправду станет перекидываться в волчицу, и то, что он шутил, было очевидно. И даже не потому он не закончил, что чересчур смутился. Просто он не мог представить себе, чтобы Хоро приняла волчье обличье ради кого попало.

Лоуренс знал почему... и этот вывод повлек за собой следующий.

Хоро улыбнулась; лицо Лоуренса помрачнело. Он понял наконец, почему она на него рассердилась.

— Ох уж...

Хоро рассмеялась. Потом огляделась — и вдруг пригнулась. Обвила руками шею Лоуренса и пристроила свое легонькое тело у него на коленях. Любой мужчина пришел бы от такого в восторг, но Лоуренс сейчас был настолько зол, что ему было не до нее.

— Если польстить свинье, ее можно заставить хоть на дерево полезть, но если льстить самцу, он только голову теряет... помнишь, я тебе говорила это?

Губы Хоро придвинулись вплотную к его уху; их лица едва ли не соприкасались. Лоуренс знал, что она сейчас смотрит на него из-под полуопущенных век. И еще он знал, что огляделась она вовсе не для того, чтобы убедиться, что никто не смотрит... а прямо наоборот.

Неподалеку от них Рагуса закрывал руками глаза Коула, а тот отчаянно пытался высвободиться. Рагуса хохотал. Остальные вокруг тоже смеялись, наслаждаясь пищей и вином.

Лоуренсу не было стыдно... лишь грустно.

— Ты бы на моем месте тоже рассердился, правда?

Ее голос, когда она гневалась, производил невероятное впечатление. Услышав его, любому бы показалось, что Хоро вот-вот откусит ему уши.

Но истинный страх был в другом.

Хоро, похоже, была совершенно неспособна убивать свою добычу быстро; она предпочитала долго и мучительно играть со своей жертвой, прежде чем нанести наконец последний удар.

— Пфф.

Хоро разжала руки и выпрямилась, глядя на Лоуренса сверху вниз и скаля клыки.

— Покажи мне, как сильно ты раскаиваешься.

Хоро прижала палец к его носу, и Лоуренс ничего не мог сделать в ответ. Она улыбнулась, встала и развернулась невесомо, как от порыва ветра. Остались лишь тепло ее тела да сладкий запах.

Но вовсе не улыбка Хоро запечатлелась в памяти Лоуренса. Ибо для рук, держащих завязки кошеля, это была очень, очень страшная улыбка.

— Как сильно я раскаиваюсь? — прошептал Лоуренс себе под нос, делая очередной глоток.

Изначально он думал, что Хоро размышляла над задачкой с монетами, потому что у нее острый ум. Она ведь прекрасно знала, когда Лоуренса воодушевить, когда высмеять. И ее невероятный ум действительно был большим подспорьем. И потому-то он предположил, что она любит разгадывать загадки. Но он ошибался.

Рагуса тоже подкинул загадку. "Река течет... но почему?" Теперь Лоуренс понимал. Люди, подобные Рагусе, могут делать свое дело лишь благодаря тому, что река никогда не перестает течь. Но они никогда не предполагают, что река и будет течь впредь... они всегда благодарны речным нимфам за их доброту.

Обычно Хоро злится на Лоуренса, когда он ей недостаточно доверяет. Но когда вопрос о доверии не стоит, Лоуренс иногда не замечает важных вещей. К примеру, если кто-то все время получает письма от своей любимой, ей, скорее всего, нравится писать письма. Но если он попросит ее помочь ему написать письмо для кого-то еще, она, конечно же, расстроится.