4.
Кассандра видела, как Иной в рунной мантии, с многоцветными перстнями на пальцах, открывает одну за другой восемь дверей, и все огромнее и все ужаснее становятся чудовища, которые выходят из темницы иного мира, и наводняют всю землю, и истребляют человечество...
И не только людей.
Всех.
Вампиров. Оборотней. Колдунов. Фэйри-полукровок, живущих в этом мире.
Зверей, птиц и рыб.
Все деревья и травы.
Плодотворную силу земли и моря они всасывают в себя, потому что голодны, страшно голодны.
И земля, похожая на драгоценный камень, переливающийся зеленым и синим, станет мертвой и бесцветной.
5.
Кассандра очнулась, крича от ужаса.
Она лежала на широком и пышном ложе, под тяжелым балдахином, в огромном зале, который когда-то выстроили для нее: ни единого окна, полностью закрыт от света, стройные колонны подпирают потолок, бассейн с прохладной и чистой водой, где она могла плавать, ванная с теплой водой, несколько кушеток, несколько статуй — самые прекрасные из тех, которые находили при раскопках в странах, где во времена жизни Кассандры было множество царств, звавшихся теперь Древней Грецией. Несколько жертвенников богам. А вдоль стен спали ее жрицы.
Большинство из них были недостаточно стары и сильны, чтобы пробудиться, но четверо бросились к ней. Полог был отброшен в сторону сильной черной рукой: Ара, нубийка, которая была служанкой Кассандры еще во времена Калигулы, и которую Кассандра обратила не ради ясновидческого дара — ясновидением Ара как раз не обладала — но потому, что так к ней привязалась, что не могла допустить ее смерти. Кассандра не хотела даже делать ее слугой крови: люди так уязвимы, даже слуги. Позади Ары стояли еще две вампирши из римских времен: юная аристократка Сабина и девочка-рабыня Лигия. Четвертой поднявшейся от дневного сна была суровая Теодолинда, обращенная уже здесь, в Европе, но очень сильная из-за количества выпитых ею смертных.
— Кассандра, драгоценная моя деточка, что с тобой? — спросила Ара.
Она обращалась с Кассандрой не как с госпожой, а как добрая нянюшка — с маленькой девочкой. И именно это Кассандре было нужно. Именно это ее радовало и успокаивало.
— Видение, — всхлипнула Кассандра. — Иной открыл врата чудовищам... Люди погибнут... Мы все погибнем! Вся земля!
— Конец света? — нахмурилась Теодолинда.
— Индейцы Майя предсказывали его в 2012 году. Это скоро. Может, они оказались правы? — заинтересовалась Лигия: она много читала и знала про всех, даже про индейцев майя, а Кассандра не очень точно знала, кто они такие...
— Подождите! Видение было завершенным? Цельным? — спросила Ара.
— Нет. Частями. Но каждая — завершенная.
— Последовательность логическая?
— Пожалуй, логическая.
Кассандра села на кровати, дрожа. И заметила, что ее тонкая белая рубаха, которую она носила прямо на обнаженном теле, по древней своей привычке не признавая более тесных сложнее скроенных одежд, покрылась мелкими каплями крови. Кровавый пот... Он выступает у вампиров от сильной боли или сильного страха. Кассандра коснулась руками влажного лица — так и есть, ладони в крови. Она плакала во сне кровавыми слезами. А ведь весь сон длился-то несколько минут... Сколько прошло с тех пор, как солнце поднялось из-за горизонта? Немного. Она чувствовала солнце и могла сказать, что оно только недавно показалось полностью.
— Надо попытаться восстановить всю картину целиком, — сказала Теодолинда. — Сейчас, пока видение еще свежее.
— Прямо сейчас у нее нет сил! — огрызнулась Ара. — Не беспокойся, цыпленочек мой, я тебя накормлю, искупаю, переодену, приласкаю, а когда тебе станет хорошо, ты сможешь с новыми силами вернуться к этому видению. Лигия, сбегай за донором!
Лигия умчалась и вскоре вернулась, ведя за собой миловидную, пышногрудую женщину с добрым лицом и сонными глазами.
Кассандра не любила прикасаться к мужчинам. Нет, она их больше не боялась. Она могла с ними дружить. Испытывать к ним братские чувства. Подчиняться их власти с почтением к их мудрости и силе. Но питалась от мужчин она, когда не было другого выхода. И всегда испытывала дискомфорт. Из-за того, что приходилось к ним прикасаться... Прикосновения к мужскому телу, мужского запаха она до сих пор не выносила. Только если Кассандра была очень голодна или впадала в состояние гнева, когда ей надо было защищать свою жизнь, — тогда она могла впиться в шею мужчине и пить его кровь. В повседневности же она питалась только от женщин.
Эта женщина, Анна Лакруа, была ее любимым донором. Анна была доброй и порядочной, она одна растила четверых детей и ухаживала за мужем, парализованным после аварии, она случайно подсела на наслаждение, получаемое от укуса вампира, и это было единственное доступное ей телесное наслаждение: Анна хранила верность мужу. Кассандра взяла Анну на работу в принадлежавшее вампирам агентство психологической помощи, которое на самом деле занималось поиском детей, наделенных даром ясновидения, и заботилась о том, чтобы помимо основного, Анне выплачивали еще и второй оклад: за донорство. Кровь Анны была не только питательной, она действовала успокоительно. Кровь несет в себе отголоски эмоций и характера. Анна была ласковой, умела утешить, посочувствовать, — и кровь ее всегда приводила Кассандру в благостное настроение.
Сейчас Кассандра радостно обняла Анну — и Анна обняла ее в ответ. Кассандра положила голову на ее пышную грудь, и Анна, усаживаясь рядом с ней на краешек ложа, принялась укачивать Кассандру, как ребенка. Кассандра поцеловала полную шею женщины, такую мягкую, пахнущую кремом — ванильно-конфетный, нежный аромат! — из под которого чувствовался жаркий и лакомый запах крови. Потом выбрала место, где не было шрамов от старых укусов, и укусила быстро и сильно, глубоко вонзила зубы, мгновенно добравшись до артерии, и сразу принялась сосать. Горячая, вкусная кровь хлынула в горло Кассандры, насыщая все ее существо. А тело Анны пронзило наслаждение, накатывавшее волнами, становившееся все сильнее, острее, и она уже не контролировала себя, она упала навзничь на смятое покрывало, задышала хрипло, застонала, принялась извиваться, сжимая бедра, и вот уже не она обнимала Кассандру, а Кассандра ее нежно удерживала...
Оторваться от источника крови всегда было трудно. Но Кассандра не любила убивать, несмотря на получаемые от убийства физическое удовольствие и силу. Тем более она не хотела убить добрую Анну Лакруа. Так что Кассандра оторвалась от шеи женщины и зализала ранки, чтобы они не кровоточили. Анна в полубеспамятстве продолжала постанывать и содрогаться.
Лигия протянула к ней руку, чтобы вернуть ее к реальности и увести, но Кассандра удержала ее:
— Подожди. Пусть сама...
— Да, правильно, ей нечасто достаются удовольствия, бедняжке, — согласилась Ара, подхватывая Кассандру на руки и относя к уже налитой горячей ванне. Она стащила с Кассандры рубашку, отбросила в сторону. Потом вылила в воду четверть флакона ароматического настоя. Вода сделалась мутноватой, опаловой, и Кассандра с наслаждением легла в нее.
Две слуги, профессиональные массажистки, опустили руки в воду и принялись нежно разминать ее тело, тогда как Ара осторожно массировала голову под волосами.
Через пол часа Кассандра открыла глаза и почувствовала себя обновленной.
— Все, Ара. Мы можем попробовать.
Ара отправила массажисток прочь, подняла Кассандру из ванной, завернула в мягкую льняную простыню и отнесла обратно на ложе. Анны уже не было, о ней напоминал только витавший в воздухе запах ванили, крови и похоти. Кассандра, не знавшая телесной страсти, любила этот запах. Для нее он означал женскую победу над мужской жестокостью. Если женщина сама желает соития — значит, над ней нельзя надругаться, причинив ей боль, нельзя вломиться в ее тело, разрывая его и калеча: оно само истекает соками и готово раскрыться, как прекрасный цветок! Право же, жаль, что муж Анны не сможет ублажить ее сегодня...
— Сосредоточься на том, что ты видела. И попытайся увидеть то, что было скрыто, — сказала Ара, снова принимаясь массировать виски Кассандры.
Кассандра закрыла глаза и усилием воли вызвала мерзкие видения. Они снова прошли перед ней чередой — такие же яркие и пугающие, как и в первый раз.
Но потом пришло новое... Его не было прежде...
6.
Пещера. Иной в рунной мантии, с многоцветными кольцами на пальцах, пытается открыть еще одну дверь в кошмар.
Но внезапно оборачивается.
Перед ним стоит вампир.
Кассандра узнала его сразу. Она не раз его видела.
Резкий надменный профиль. Чувственный алый рот. Большие темные глаза сейчас горели красным огнем, ведь вампир охотился на врага, но в спокойном состоянии они были бархатными, таинственными, затененными пушистыми, как у девушки, ресницами. А еще у него были длинные черные локоны, спадающие на плечи, более длинные, чем модно носить сейчас...
Принц Парижа. Филипп Орлеанский.
Кассандра знала в лицо правителей всех крупных городов. Когда они прибывали в Женеву, на встречу с Советом Вампиров, ее вызывали и она наблюдала через потайное окно. Тех, кто редко бывал в Женеве, ей показывали на фото, на видеозаписях, но это было совсем не то, как увидеть в реальности... Она должна была их всех знать на случай, если они появятся в ее видениях. Ведь видения, связанные с сильнейшими вампирами мира сего, больше всего интересовали Совет.
— Снова ты! — с ненавистью прошипел Иной на чистейшем французском.
— Вот такая неожиданность, красавчик, — ответил ему Филипп.
Иной вскинул руки, — почему-то они были покрыты кровью, — кольца полыхнули, но Филипп в тот же миг и с той же невероятной скоростью вонзил ему в грудь меч. И, схватив за соединявшую их цепочку, сорвал с его пальцев кольца.
— Старое доброе холодное железо. Вы, поганцы, его не любите, не так ли? — сквозь зубы проговорил принц, — Тебе очень больно? Надеюсь, что очень...
Иной ответить не мог. Он скреб по груди пальцами, изо рта у него вырывались фонтанчики алой крови.
— Я бы с удовольствием посмотрел, как ты помучаешься, — продолжал Филипп, — Я мог бы смотреть на это часами. Но не стану. Твоя кровь пахнет слишком сладко...
Он повернул меч в ране, потом вырвал его. Затем, пренебрежительно отбросив в сторону кольца, сунул руку в рану, разорвал грудную клетку Иного, и вырвал его сердце...
7.
Кассандра пришла в себя. И улыбнулась.
— Что ты увидела? — спросила Ара.
— Иной будет убит, и мир будет спасен. Его спасет принц Парижа.
— Этот развратник? Он же злодей! — удивилась начитанная Лигия, сидевшая на полу и ожидавшая окончания видения.
— Наверное, это не имеет значения, — все еще улыбаясь, ответила Кассандра. — Главное — ему суждено спасти все это... Всех нас. Мы не знаем, почему иной раз боги выбирают героем злодея... Или почему вдруг герои совершают отвратительные злодеяния.
— Потому что мы все — люди. А люди непостоянны. Мы же тоже люди. Только бессмертные, — прошептала Ара.
— И с клыками! — рассмеялась Лигия.
Ее смех оборвался, потому что Кассандра вдруг придушенно вскрикнула, и тело ее в судороге выгнулось на постели.
Новое видение!
9.
Пещера.
Иной в рунной мантии и с кольцами на пальцах.
Против него — трое.
Принц Филипп, в руках у которого не меч, а какое-то современное оружие, стреляющее пулями.
Рядом с ним — другой вампир: высокий, статный, с прекрасным и жестоким лицом, с золотистыми волосами, — таким изображали Ареса, бога войны... И его Кассандра тоже знала. Шевалье Филипп де Лоррен. Друг, спутник и возлюбленный принца Парижа. Кассандре казалось, что мрачный красавец Лоррен исполняет так же функции телохранителя и даже соправителя. Во всяком случае, он везде и всегда сопровождал принца Парижа, и у Филиппа не было от него тайн.
Третьим был Иной, очень похожий на того, который в рунной мантии, но одетый, как одеваются люди в нынешнее время.
Иной в рунной мантии обернулся, принц Филипп хотел привести в действие свое оружие, но не успел. С пальцев Иного, скованных золотыми цепочками, сорвался узкий поток ослепительно-белого света, нацеленный в грудь принцу Парижа... Смертельный поток дневного света. Могущественная магия сидхэ. И этот поток убил бы, сжег бы Филиппа, если бы похожий на Ареса красавец не метнулся — быстрее магии! — и не заслонил Филиппа собой, чтобы принять на себя этот свет. Словно огненная стрела пронзила его грудь. Он качнулся, развернулся на каблуках — лицом к Филиппу, глядя с недоумением и болью, а в груди его полыхала огненная дыра.
Иной с кольцами на пальцах метнулся в темноту. Иной в современной одежде бросился к принцу Филиппу, и обхватил его руками, оттаскивая от Лоррена прежде, чем огонь распространился из его груди по всему телу, заполнил сосуды под кожей, и вспыхнул в глазных впадинах... И за какие-то мгновенья белокурый красавец рухнул у ног принца грудой обугленных костей.
Кажется, все это время Филипп кричал.
И Кассандра кричала вместе с ним.
Филипп рванулся из рук удерживающего его Иного, сделал шаг и замер, устремив остекленевший взгляд на то, что осталось от его любовника.
— Нет-нет-нет... Твою мать, Лоррен... — простонал он, — Что ты наделал, черт тебя возьми?!
Иной кинулся в темноту в поисках бежавшего врага, а принц упал на колени перед грудой костей, и замер в неподвижности.
— Я нашел врата, — сказал Иной, возвращаясь. — Они здесь, всего в нескольких шагах... Защита очень сильная. Даже удивительно, что Леавану удалось найти способ ее разрушить. Одной силы и знаний для этого мало, нужно непревзойденное искусство. Наверняка он очень давно задумал это...
Филипп ничего не отвечал и Иной добавил с сочувствием:
— Я понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Но нельзя отчаиваться. Порой судьба подвергает нас суровым испытанием на пути к великой цели и требует жертв, которые мы никак не готовы принести... Это как на войне. Мы идем на битву, зная, что можем потерять друзей и близких, и все равно идем.
— Этого не может быть, — пробормотал принц, — Этого не должно было случиться...
Он потянулся к лежащим на камнях костям, хотел коснуться — и отдернул обожженные пальцы. Потом поднял оружие, которое все еще сжимал в руке, и прислонил дуло к своей голове.
— Нет! — Иной метнулся и схватил его за руку. — Не смей! Тебе предстоит убить Леавана! Тебе и только тебе суждено убить его и спасти мир!
— На хер мир! — заорал Филипп, в ярости отталкивая его, — И на хер вас всех! Я не должен был вас слушать! Должен был придумать что-то сам! А еще лучше — послать все к черту!
И он ударил кулаком по сталактиту, разбивая его на куски.
Иной прикрыл лицо ладонью, закрываясь от разлетевшихся во все стороны осколков.
— В тебе говорит скорбь, но пусть она уступит место решимости.
— Ты не понимаешь, глупый фэйри, — сказал принц тихо. Из него как будто вдруг выкачали всю силу и злость, — Мне плевать теперь на все, что будет с этим миром. На что он мне сдался? Пусть катится к дьяволу в ад...
