Евангелие от Егория

Вы­рос и воз­му­жал Зевс, и на­чал он, как и его пред­ше­ст­вен­ни­ки, борь­бу за власть над ми­ром. Дол­гая и труд­ная бы­ла борь­ба, по­сколь­ку на сто­ро­не Кро­но­са бы­ли ти­та­ны, ко­то­рых ро­ди­ла Гея. Но по­бе­дил в кон­це кон­цов Зевс, по­бе­див, он ре­шил пра­вить не один, а с дру­ги­ми бо­га­ми-олим­пий­ца­ми, чем и пре­кра­тил даль­ней­шую борь­бу за еди­но­вла­стие. Он ос­та­вал­ся глав­ным Бо­гом, но ка­ж­дый из дру­гих Бо­гов-олим­пий­цев по­лу­чил власть над той или иной сфе­рой зем­ной жиз­ни.

— Опять, как и в Егип­те, мно­же­ст­во Бо­гов, — за­ду­мал­ся Ии­сус, — и они, пря­мо как лю­ди, бо­рют­ся за власть. И борь­ба эта жес­то­кая, бес­ком­про­мисс­ная. Сын вос­ста­ет на от­ца, брат на бра­та, и ни­кто не стес­ня­ет­ся сред­ст­ва­ми: борь­ба шла до унич­то­же­ния со­пер­ни­ка. Не­бо­жи­те­ли ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от зем­ных лю­дей!

Нет, на Не­бе дол­жен быть Еди­ный Бог, по­нял Ии­сус. — И ес­ли я и прав­да, Сын Бо­жий, то я и мой Не­бес­ный Отец долж­ны быть од­ним це­лым! Как? А не­важ­но, как! Что это зна­чит? А не нуж­но об этом ду­мать! Лю­ди долж­ны в это про­сто по­ве­рить — пусть кто-ни­будь по­про­бу­ет до­ка­зать, что это не так!

Но ес­ли Про­рок Мои­сей был си­лен тем, что об­щал­ся с Бо­гом, по­лу­чал от не­го со­ве­ты и под­держ­ку и за это был чтим на­ро­дом ев­рей­ским, то что­бы быть вы­ше Мои­сея, не­об­хо­ди­мо быть имен­но Божь­им Сы­ном. Зна­чит, най­ден от­вет на во­прос: для че­го же я пред­на­зна­чен? Нуж­на но­вая ве­ра с но­вым Бо­гом и с пред­ста­ви­те­лем его на зем­ле — Сы­ном Божь­им.

И ве­ра эта долж­на быть не для ка­ко­го-то од­но­го на­ро­да, а для лю­дей, не­за­ви­си­мо от то­го, в ка­кой стра­не они жи­вут, на ка­ком язы­ке го­во­рят. И то­гда это бу­дет та ве­ра, ко­то­рая спло­тит лю­дей, сде­ла­ет их до­б­рее и тер­пи­мее.

По­ра­зи­ло Ии­су­са в гре­че­ской ми­фо­ло­гии то, что смерт­ные со­вер­шен­но на рав­ных об­ща­лись с Бо­га­ми, спо­ри­ли с ни­ми, не по­ко­ря­лись им, бо­ро­лись с ни­ми. А Бо­ги де­ли­ли сфе­ры влия­ния, под­дер­жи­ва­ли ка­ж­дый сво­его лю­бим­чи­ка.

Ну, на­при­мер, при­вле­че­ние мо­ло­до­го пас­ту­ха Па­ри­са в ка­че­ст­ве тре­тей­ско­го су­дьи в спо­ре за Зо­ло­тое Яб­ло­ко, про­зван­ное "Яб­ло­ком Раз­до­ра".

Зна­чит до­пус­ка­ют гре­ки, что Че­ло­век мо­жет быть ра­вен Бо­гу? Ии­су­су бы­ло важ­но это под­твер­жде­ние, по­сколь­ку он по­ни­мал, что ес­ли он и Бо­жий Сын, то все же хо­тя бы на­по­ло­ви­ну он Сын Че­ло­ве­че­ский: его мать, Ма­рия, бы­ла обык­но­вен­ной зем­ной жен­щи­ной. Мать его всю жизнь вну­ша­ла, что он Сын Бо­жий... Мо­жет, мать его и пра­ва, кто зна­ет? Ведь гре­че­ские бо­ги вы­би­ра­ли же се­бе в жен до­че­рей че­ло­ве­че­ских?

Не все бы­ло яс­но Ии­су­су в его про­ис­хо­ж­де­нии, но он, за­пу­тав­шись окон­ча­тель­но, ста­рал­ся об этом ду­мать мень­ше. Ведь ес­ли он Сын Бо­жий, то по­че­му его Отец Не­бес­ный ни ра­зу не по­се­тил его? Ведь об­щал­ся же он че­рез Ан­ге­ла с пра­от­цем Ав­раа­мом? А с Про­ро­ком Мои­се­ем и во­об­ще вел дли­тель­ные бе­се­ды...

Но со­мне­ния со­мне­ния­ми, а в ду­ше Ии­су­са кре­п­ло убе­ж­де­ние, что не­за­ви­си­мо от то­го, кем яв­ля­ет­ся он, Ии­сус, лю­дям нуж­на ка­кая-то но­вая об­ще­че­ло­ве­че­ская ре­ли­гия, вы­хо­дя­щая за рам­ки иу­да­из­ма, чис­то ев­рей­ско­го уче­ния.

Про­был Ии­сус на Кри­те три го­да. Ко­гда он со­брал­ся по­ки­нуть Крит, что­бы по­ехать в Гре­цию, Те­ле­мах не хо­тел его от­пус­кать. Очень по­лю­бил он Ии­су­са, ко­то­рый стал ему бли­же род­но­го сы­на, уго­ва­ри­вал его ос­тать­ся, су­лил зла­тые го­ры. Но Ии­сус был веж­ли­во не­пре­кло­нен, ска­зав, что он вы­пол­ня­ет за­вет сво­его от­ца, а это — свя­то. Ни­че­го не ос­та­ва­лось Те­ле­ма­ху, как толь­ко от­пус­тить Ии­су­са. Он щед­ро воз­на­гра­дил Ии­су­са и бла­го­сло­вил в путь.

При­шел про­во­дить Ии­су­са и Фи­лок­тет, ко­то­рый дал ад­рес сво­его дру­га, про­жи­вав­ше­го в Афи­нах. Друг его был из­вест­ный фи­ло­соф и эс­ку­лап, ко­то­рый, по мне­нию, Фи­лок­те­та, мог быть весь­ма по­ле­зен для Ии­су­са.

ГРЕЦИЯ

Ии­сус за вре­мя сво­ей ра­бо­ты на Кри­те ско­пил дос­та­точ­но де­нег, что­бы вос­поль­зо­вать­ся ре­ко­мен­да­ци­ей Фи­лок­те­та и по­учить­ся ме­ди­ци­не у его афин­ско­го дру­га, зва­ли ко­то­ро­го Фе­ми­стокл.

Най­дя по опи­са­ни­ям Фи­лок­те­та дом Фе­ми­сток­ла, Ии­сус во­шел в не­го и пред­ста­вил­ся хо­зяи­ну. Бы­ло вре­мя тра­пе­зы и гос­те­при­им­ный хо­зя­ин при­гла­сил при­шель­ца в дом. По­расс­пра­ши­вав Ии­су­са о сво­ем дру­ге Фи­лок­те­те, он спро­сил о це­ли, с ко­то­рой тот прие­хал в Гре­цию. Ко­гда он уз­нал, что Ии­сус хо­тел бы взять у не­го курс ме­ди­ци­ны, он да­же с удо­воль­ст­ви­ем дал со­гла­сие: Фе­ми­сток­лу сра­зу по­нра­вил­ся скром­ный и, ви­ди­мо, ум­ный юно­ша, и он пред­ло­жил Ии­су­су по­ра­бо­тать у не­го по­мощ­ни­ком.

Ка­ж­дый день Фе­ми­стокл с ут­ра рас­ска­зы­вал Ии­су­су о бо­лез­нях, их сим­пто­мах и спо­со­бах их ле­че­ния. По­сле это­го они ка­ж­дый день на­ве­ща­ли не мень­ше двух-трех боль­ных: Фе­ми­стокл был ши­ро­ко из­вес­тен в ок­ру­ге: он сла­вил­ся глу­би­ной зна­ний и ус­пеш­но­стью ле­че­ния боль­ных. Он ле­чил бу­к­валь­но все бо­лез­ни и не­ду­ги, на­чи­ная от не­сва­ре­ния же­луд­ка и про­сту­ды до сер­деч­ных при­сту­пов и го­лов­ных бо­лей. Сам он при­над­ле­жал к зна­ме­ни­той шко­ле Гип­по­кра­та, ко­то­рая за про­шед­шие че­ты­ре сто­ле­тия до­би­лась боль­ших ус­пе­хов во вра­че­ва­нии са­мых раз­ных че­ло­ве­че­ских бо­лез­ней.

Опе­ре­див на ве­ка сво­их со­вре­мен­ни­ков, Гип­по­крат учил, что че­ло­ве­че­ский ор­га­низм пред­став­ля­ет со­бой еди­ное це­лое, в ко­то­ром от­дель­ные ор­га­ны, вы­пол­няю­щие свои оп­ре­де­лен­ные функ­ции, взаи­мо­за­ви­си­мы. Ес­ли не учи­ты­вать это­го, то ле­ча од­ну бо­лезнь, мож­но вы­звать дру­гую, мо­жет быть, и бо­лее опас­ную. Как по это­му по­во­ду го­во­рил Фе­ми­стокл, "од­но ле­чим, дру­гое — ка­ле­чим".

Как раз, ко­гда Ии­сус стал ра­бо­тать у Фе­ми­сток­ла, сре­ди гре­че­ских эс­ку­ла­пов ве­лась бур­ная дис­кус­сия о том, что пра­виль­нее: ле­чить бо­лезнь или ле­чить боль­но­го? Фе­ми­стокл за­нял свою соб­ст­вен­ную по­зи­цию: ле­чить нуж­но бо­лезнь кон­крет­но­го боль­но­го! Он при­во­дил про­стой и по­нят­ный при­мер: пусть боль­ной бо­лен тя­же­лой бо­лез­нью, наи­бо­лее ве­ро­ят­ным ис­хо­дом ко­то­рой яв­ля­ет­ся смерть. Ле­че­ние су­ще­ст­ву­ет, но глав­ным фак­то­ром яв­ля­ет­ся от­но­ше­ние са­мо­го па­ци­ен­та к сво­ей судь­бе. Од­но­му боль­но­му, ко­то­рый по на­ту­ре сво­ей бо­рец, нуж­но ска­зать, что бо­лезнь очень тя­же­лая, но по­бо­роть ее мож­но, и то­гда тот внут­рен­не мо­би­ли­зу­ет­ся, по­мо­гая вра­чу ле­чить его. Дру­го­му боль­но­му, склон­но­му к упад­ни­че­ским на­строе­ни­ям, луч­ше не го­во­рить о тя­же­лом ха­рак­те­ре его бо­лез­ни, ибо это мо­жет бу­к­валь­но убить его. Ко­неч­но, во вто­ром слу­чае шан­сов на ус­пех мень­ше, но что де­лать? Как го­во­рят, со­ба­чье сча­стье в со­бачь­их ла­пах.

Та­ким же об­ра­зом объ­яс­нял Фе­ми­стокл и идею ис­поль­зо­ва­ния пла­це­бо: боль­ной прак­ти­че­ски вы­ле­чи­ва­ет сам се­бя. "Глав­ное — ве­ра, — го­во­рил Фе­ми­стокл. — Ор­га­низм об­ла­да­ет не­ис­чер­пае­мы­ми внут­рен­ни­ми ре­сур­са­ми, ос­та­ет­ся толь­ко их мо­би­ли­зо­вать. Ес­ли боль­ной ве­рит, что он на пу­ти к вы­здо­ров­ле­нию, то шан­сы его по­бе­дить бо­лезнь на­мно­го по­вы­ша­ют­ся". Он рас­ска­зал, как ле­чил боль­ных, да­вая им обыч­ную во­ду, но убе­ж­дая, что это це­ли­тель­ная мик­сту­ра.

Мно­гим боль­ным луч­ше все­го по­мо­га­ет "свя­тая во­да". При­чем боль­ные ве­рят, что во­да, взя­тая из род­ни­ка, бью­ще­го око­ло хра­ма Аф­ро­ди­ты, ле­чит от бес­пло­дия и по­мо­га­ет со­хра­нять мо­ло­дость, а во­да, взя­тая из клю­ча, про­те­каю­ще­го че­рез ро­щу Мар­са, по­мо­га­ет муж­чи­не стать силь­ным и храб­рым.

— Но ведь ты же по­ни­ма­ешь, — го­во­рил Фе­ми­стокл Ии­су­су, — что храб­рость — это то, что за­ви­сит от са­мо­го че­ло­ве­ка: это пси­хо­ло­ги­че­ское пре­одо­ле­ние стра­ха, а сам по се­бе страх есть ес­те­ст­вен­ная чер­та че­ло­ве­ка. И ес­ли че­ло­ве­ку дать во­ду из дру­го­го ис­точ­ни­ка, а ска­зать ему, что она взя­та из ру­чей­ка, про­те­каю­ще­го в Мар­со­вой ро­ще, то дей­ст­вие бу­дет тем же са­мым: че­ло­век сам се­бя де­ла­ет сме­лым!

Очень мно­го Фе­ми­стокл рас­ска­зы­вал об осо­бых со­стоя­ни­ях пси­хи­ки, как гре­ки на­зы­ва­ли ду­шу че­ло­ве­ка.

— Пси­хи­че­ские бо­лез­ни — од­ни из са­мых за­га­доч­ных и труд­но­из­ле­чи­мых. Не­ве­же­ст­вен­ные лю­ди — а та­ко­вых боль­шин­ст­во — по­ла­га­ют, что в боль­ных все­ля­ет­ся бес, — го­во­рил Фе­ми­стокл. — На са­мом же де­ле, боль­но­го во вре­мя при­пад­ка по­ки­да­ет его ду­ша. И ес­ли боль­ной буй­ный, то ду­ше труд­но вой­ти об­рат­но в его те­ло. Но тут-то и мо­жет по­мочь врач, дав ус­по­кои­тель­ное зе­лье. Ху­же с те­ми, ко­го пре­сле­ду­ют бе­сов­ские ви­де­ния, кто те­ря­ет ощу­ще­ние ре­аль­но­сти. Ино­гда по­мо­га­ет, ес­ли та­ко­го боль­но­го под­верг­нуть силь­но­му шо­ку — нуж­но поч­ти умерт­вить па­ци­ен­та, т.е. очи­стить его брен­ное те­ло. То­гда ду­ша, вновь вой­дя в те­ло, смо­жет пра­виль­но им управ­лять. Ко­неч­но, все­гда есть опас­ность, что че­ло­век во вре­мя ле­че­ния со­вер­шен­но ум­рет... Но ведь нуж­но по­ни­мать, что чер­пая во­ду в ка­ме­ни­стом ру­чье, мож­но раз­бить кув­шин, сде­лав не­лов­кое дви­же­ние!

Рас­ска­зал Фе­ми­стокл и о ле­тар­ги­че­ском сне — этом со­стоя­нии че­ло­ве­ка, ко­гда он поч­ти что мертв, бу­ду­чи на са­мом де­ле жи­вым. Ды­ха­ние его прак­ти­че­ски не­за­мет­но, серд­це бьет­ся очень мед­лен­но и сла­бо. Из-за пло­хой цир­ку­ля­ции кро­ви че­ло­век ста­но­вит­ся мерт­вен­но-блед­ным, те­ло его хо­ло­де­ет. Это та­кое уди­ви­тель­ное со­стоя­ние че­ло­ве­ка! Бы­ва­ли слу­чаи, ко­гда хо­ро­ни­ли че­ло­ве­ка, за­снув­ше­го ле­тар­ги­че­ским сном, а он про­сы­пал­ся и лю­ди, уви­дев­шие это, от стра­ха ед­ва ли ни уми­ра­ли от раз­ры­ва серд­ца. Вот так и поя­ви­лись ми­фы о вос­кре­саю­щих по­кой­ни­ках. По­че­му лю­ди впа­да­ют в ле­тар­ги­че­ский сон, ни­ко­му не­из­вест­но. Мо­жет, это ка­кая-то фор­ма са­мо­гип­но­за?