| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты всех драганов считаешь негодяями?
— Нет, но я знаю, зачем он сюда явился, — заявил Шолох. Последние слова прозвучали откуда-то с земли, будто мальчишку перевернули вверх ногами.
— Нетрудно догадаться, — фыркнул Регарди и откинул волосы со лба, чтобы лучше было видна повязка на глазах. — Он проделал этот путь, чтобы вернуть мне зрение. Иман ему кое-что должен, и Абир хочет попросить его найти для меня лекарство. Как видишь, все просто. Разве можно считать человека негодяем, если он хочет помочь своему ближнему?
— Как интересно. Я и не знал, что учитель кому-то должен.
— Ты удивишься, как многого ты еще не знаешь, — процедил Арлинг, чувствуя, что в нем закипает ярость. Поймать бы, да оттрепать этого мальчишку за уши. Если бы Регарди был зрячим, непременно бы так и сделал. Правда, если бы он был зрячим, его б тут не было. Проклятье, Абир, и чего ты так долго?
— Сдается мне, твой дядя тебя обманывает, — не унимался Беркут, кряхтя где-то сверху. — А ты, правда, слепой? Совсем-совсем ничего не видишь? Раньше у меня был слепой пес, но он почти не отличался от зрячих. Лаял громко и по делу, по сторонам его не заносило, в заборы не врезался, птиц и мышей давил постоянно. Правда, прожил он недолго. Однажды иман решил проверить, как он плавает и кинул его в Мианэ. В это время сверху сплавляли бревна, и его задавило.
Арлинг постарался расслабиться, чтобы гримаса злости не выдала его истинные чувства. Мальчишку хотелось убить.
— А насколько сильно ты хочешь вернуть себе зрение? — голос Шолоха раздался в опасной близости. — Например, ты бы согласился расстаться с какой-нибудь частью тела? Допустим, с рукой? У тебя красивые пальцы. Платить нужно чем-то ценным. Как насчет пальцев правой руки в обмен на глаза, а?
Не ограничившись словами, Беркут крепко схватил его за руку. Подавить приступ гнева и вырвать пальцы удалось не сразу. Похоже, мальчишка научился у имана не только драганскому языку, но и перенял кое-какие мерзкие привычки. Или у парня от жары поехала крыша. Несмотря на то что они стояли в тени деревьев, на лбу у Арлинга давно выступила испарина. А судя по тому, что голос мальчишки всегда раздавался с разных сторон, Шолох постоянно двигался. В такую духоту даже рот не хотелось открывать, не то чтобы шевелиться.
— Ты бы лучше под ноги смотрел, — стараясь говорить как можно спокойнее, произнес Регарди. — Я чувствую на земле много корней и сухих веток. Будет обидно упасть и выколоть себе глаза, болтая со слепым.
Шолох звонко рассмеялся.
— Значит, Абир сказал тебе, что у имана есть волшебная мазь?
— И волшебная пилюля в придачу. Иначе он простой фокусник.
Снова смех. Дерзкий и наглый. За него хотелось отвертеть мальчишке голову.
— Жаль мне тебя, ты так легко веришь людям, — голос Беркута прозвучал на удивление серьезно. — Хочешь дам совет? Беги. Я, конечно, не знаю, что решит учитель, но вдруг он согласится. Ведь твой дядя не первый раз к нам приходит.
— Не понимаю, что за чушь ты несешь, — терпению Регарди пришел конец. — Или тебе напекло голову, или все кучеяры чокнутые.
— А что тут не понять. Твой дядя думает, что иман поделится с ним тайнами серкетов.
— Зачем ему это?
— Как зачем? Например, чтобы узнать, как пройти через Гургаран. Согдарийцы спят и видят, чтобы найти проход через Царские Ворота. Кучи сокровищ, источник молодости... Cлыхал, наверное? Абир уже несколько лет наши пороги обивает, вот, сегодня тебя привел. Только мне кажется, ты ему не поможешь.
Не вязалось что-то в словах мальчишки. Если бы Абир был надоедливым гостем, иман вряд ли бы стал принимать их, а может и вообще прогнал. Нельзя слушать этого Шолоха, он перегрелся и бредил. Дядя был честен.
Беркут замолчал, и Арлинг понял, что приближались Абир с иманом. Голос дяди нельзя было назвать довольным. Сердце упало. Отказ был возможен, но до последнего момента казался нереальным.
Разговаривали, конечно, о нем.
— Зря ты это затеял, Абир, — произнес иман. — Дай парню трость и научи играть на флейте. Если из него не получится музыкант, он всегда сможет стать настройщиком. Без куска хлеба не останется.
— А вы не любите трудностей, иман, — холодно заметил дядя.
— Я не люблю спешки. Знаешь, как у нас говорят — медленный человек лучше быстрого. Кто хочет собрать много и быстро, не соберет ничего. Это твой случай. Хоть раз бы меня послушал. А племянника отправь обратно, к отцу. Канцлер его, наверное, уже ищет. У нас ему делать нечего.
Похоже, дядя терпел поражение. Нужно было что-то предпринять, причем быстро. Что угодно, лишь бы оправдать путешествие в эти испепеленные солнцем земли. Ведь не мог же он проделать этот путь, чтобы услышать совет пойти учиться на настройщика. Сейчас или никогда.
— Простите меня, но, кажется, вы боитесь неудачи, — произнес Арлинг, чувствуя предательскую дрожь в голосе. Если бы иман знал, кто из них, на самом деле, боялся ...
— Опасаетесь, что не справитесь, и ваша репутация мудреца и мистика будет испорчена? Мой учитель по фехтованию говорил, что неудачи преследуют как раз того, кто боится. Мне было так же страшно приехать сюда, как вам сейчас согласится помочь нам. Но я сумел преодолеть его, и прошу вас о том же. Всю дорогу я ни разу не думал о неудаче. Потому что зрение станет не моей победой, а вашей. Сколько их было у вас в последнее время? Слишком много, чтобы перестать чувствовать вкус каждой? Чтобы одержать победу, нужно сдвинуться с места.
Слова прозвучали нагло, невежливо и глупо, но это была лучшая импровизация его жизни. Никогда ему еще не удавалось так точно передать то, что лежало на сердце. Но после всего произнесенного ему хотелось исчезнуть. Хорошо еще, что он не видел взгляда имана. Храбрости осталось лишь на то, чтобы стоять на ногах и не опускать голову.
Иман не заставил его ждать ответа.
— Чтобы одержать победу, сходить с места как раз не требуется, — хмыкнул он. — Не хочешь быть настройщиком инструментов, стань рабочим на водокачке. Я слышал, там как раз ищут человека.
— Какая муха тебя укусила? — прошипел Абир, крепко хватая Регарди за локоть и встряхивая. — Простите нас, иман, я уже говорил: мальчик еще не пришел в себя.
— Нет, я как раз в себе, — Арлинг сердито выдернул руку. — И я знаю, на что готов пойти ради победы.
Колени согнулись на удивление легко.
— Я не умею говорить красиво и изящно, как мой дядя, но я говорю искренне, — прошептал он. — Если вы знаете как, прошу вас, помогите.
Все. Это был предел его таланта убеждения. А ведь раньше он был способен на большее. "Правда, отца в свое время ты тоже не смог убедить", — горько напомнил себе Арлинг. Несмотря на все гордые фразы о победе, кажется, проигрыш был очевиден. Он понял это по тому, как тяжело вздохнул дядя.
— Ты сказал очень хорошие слова, мальчик, — после недолгого молчания произнес иман. — И я их запомню, чтобы пересказать моим ученикам. Ведь ты прав, препятствия пугают человека, сковывают сознание и ограничивают нас страхом. Но... у меня все равно нет для тебя лекарства. Слепота — это не болезнь. Ты страдаешь лишь потому, что не смирился с ней. Это все равно, как если бы у тебя выросла третья нога, и ты упорно пытался ее не замечать. А она с таким же упорством мешала бы тебе жить. Кстати, можешь подняться. Я тебе ни учитель и ни хозяин, чтобы ты гнул передо мной спину.
Арлинг даже не заметил, как вскочил на ноги. Если бы он мог, то, наверное, вылетел бы из сада стрелой. Сладкое пение птиц, ароматное благоухание цветов, освежающая тень деревьев — все вмиг стало омерзительным. Захотелось сказать иману что-нибудь гадкое и оскорбительное, такое, чтобы поставить кучеяра на место и дать ему понять, что он, сын Канцлера Империи, еще никому не прощал унижения. Регарди уже открыл рот, чтобы позволить гневу и обиде превратиться в слова, но тут послышался голос имана:
— Кстати, почту за честь, если вы согласитесь со мной отужинать. Мы давно не виделись, Абир, будет, о чем поболтать. Да и Беркуту полезно вспомнить драганский.
— С превеликим удовольствием, — согласился дядя, и по тому, как поспешно он это сказал, было легко догадаться, что на такой подарок судьбы пират не рассчитывал.
Обида взорвалась на языке горечью, залив щеки румянцем, а сердце ядом. Арлинг уходил из сада с прямой спиной и едва гнущимися ногами. Когда за их спинами закрылись ворота, Абир не удержался и дал ему подзатыльник.
— Болван, — выругался он. — Едва все не испортил. Это тебе не согдианский двор, а иман — не столичный придворный, с ним такие штучки не проходят. Все игры остались дома, здесь другие правила, черт подери. Нам повезло, что он был в хорошем настроении, все могло кончиться весьма печально. То, что нас пригласили на ужин — это дар богов и наш шанс все исправить. Впредь советуйся со мной обо всем, что собираешься ляпнуть.
Арлинг промолчал. Смущение и гнев, досада и раздражение, стыд и ярость — его переполняли эмоции, а щеки полыхали так, что он чувствовал жар, исходивший от лица. И хотя в пути Регарди представлял разные варианты разговора с иманом, такого конца он не ожидал.
— Все прошло хорошо, — тем временем, рассказывал дядя пиратам. — Птичка все-таки залетит в клетку. Ну? Чего носы повесили? Тут неподалеку есть одна корма — "Черный Святой", там варят отличное пиво, я угощаю!
Они снова побрели по пыльной дороге, но Арлингу уже было все равно. Идти вечером к иману не хотелось. К обиде на мистика добавилось и недовольство поведением дяди. Может, нужно было сначала вставать на колени, а потом обвинять кучеяра в трусости, но сказанного было не воротить — видели боги, он старался. Регарди плохо верил в то, что ужин у имана им поможет. Ему показалось, что кучеяр был не из тех людей, что меняют решения.
Мысли покрутились вокруг Абира, с которым почему-то хотелось поругаться, и снова вернулись к мистику. Странный он был человек — сбивал с толку и говорил загадками. Несмотря на то что иман отказал ему в помощи, сейчас, когда прошли первые эмоции, Регарди не чувствовал к нему неприязни. Дядя и тот вызывал больше раздражения. Возможно, они действительно просили имана о невозможном. Вернуть зрение — такое только богам под силу.
В нос ударила смесь резких запахов, от каждого из которых хотелось полезть на стену — пряности, моча, гнилые овощи и другая тухлятина. Вонь сопровождал растущий шум, такой же хаотичный и беспорядочный, как и она сама. Все говорило о том, что они приближались к оживленному месту.
Представив душную корму, где дядя собирался пить пиво, и расстояние, которое отделяло его от Самрии и "Черной Розы", Арлинг с трудом подавил приступ отчаяния, который подкрался слишком близко. Ему нужно было на корабль — только сразу, без многодневного перехода по пескам. Взять и очутиться волшебным образом на борту уже завтра. Или сегодня вечером. Арлинг был уверен, что сумел бы найти общий язык с пиратами и занять свое место в команде. Главное — уплыть подальше от этих просушенных солнцем берегов, где воздух был соткан из песка, а в лучах солнца можно было жарить яичницу.
— Уверен, вечером он согласится, — слова Абира ворвались в голову Арлинга, вызвав в ней бурную и неожиданную реакцию.
— Согласится рассказать, как пройти к Гургарану? — Регарди поспешно закрыл рот, но сказанного было не воротить.
— Какого дьявола? — Пират резко остановился. — Мы с тобой на одной стороне, племянничек.
Ох, дядя, подумал Арлинг. Досада, звучавшая в его голосе, выдавала Абира с головой. Неужели, правда была так проста и очевидна?
Но ответить он не успел. Все произошло очень быстро — на одном вдохе и выдохе. Регарди вздохнул, когда по ушам резанул крик Нуфа, который вдруг на него навалился, и выдохнул, когда понял, что очутился на дне зловонной ямы. Когда мальчишка упал на него, Арлинг не удержал равновесия, и, сделав шаг в сторону, врезался в колючие заросли, за которыми ничего не оказалось. Падение было недолгим, но болезненным. Яма была засыпана какими-то ветками, которые плавали на поверхности мерзкой пахнущей жижи и чувствительно впивались в тело при каждой попытке подняться. Теперь он знал, что сточная канава Балидета была самым вонючим местом на свете. Представив, сколько заразы попало ему в рот вместе с тухлой грязью, Арлинг принялся отчаянно отплевываться, когда услышал крики дяди.
— Вы не имеете право, чертовы ублюдки! Мы друзья наместника! Убери свой клинок, скотина...
Дальше ругань перешла в несвязное мычание, означавшее две вещи. Абиру заткнули рот. Абира убили. Еще не поняв, что означал второй вариант лично для него, Арлинг начал ожесточенно барахтаться, стараясь подняться. Наконец, его усилия были вознаграждены — ему удалось перевернуться на колени и нащупать стенку ямы.
Но как только он дотянулся до края, чья-то рука вцепилась ему в щиколотку и стянула обратно на дно. Грязь обильно залепила лицо, не дав вырваться крику страха и ярости.
— Тише, идиот — прохрипел на ухо голос Нуфа.
— Надо помочь Абиру! — прошипел в ответ Арлинг, пытаясь выбраться, но юнга вцепился в него мертвой хваткой.
— Издеваешься? Их там человек десять не меньше...
Нуф вдруг закашлялся и судорожно закрыл рот рукой — судя по сдавленным звукам, ему это удавалось с трудом.
— Эй, я видел еще двоих, они не могли уйти далеко, — раздался сверху голос, и его тон не обещал ничего хорошо.
— Глянь в кустах, и пойдем, жарко. Вожака взяли и ладно. Его псы сами подохнут.
Наверху зашуршало, и ладонь Нуфа мягко притопила голову Арлинга в жижу. Более мерзких ощущений он еще не испытывал. В ушах зашумело, к горлу подкатил ком, ноги свела судорога. Понимая, что больше не выдержит, Регарди дернулся, но рука юнги соскользнула сама, отпуская его из вонючего плена.
— Уфф, тебе повезло, — усмехнулся Нуф, пока Арлинг отплевывался, стараясь делать это не очень громко. Хорошо, что он ничего не ел с утра — в отличие от Нуфа, который издавал странные звуки.
— Повезло, что я не вижу той дыры, куда ты меня столкнул? — сердито ответил Регарди. — Долго ты собираешься в ней сидеть? Абира схватили!
— Ну да, схватили, — еле слышно проговорил юнга, отпуская его ногу. — Ветер сменился, принес бурю, такое бывает. Но он выкрутится, ты за него не переживай. Он всегда выкручивался. Каракатица мне в печенку. Я знал, что когда-нибудь этот день наступит, и думал, что буду к нему готов, но... черт побери, это не так.
Нуф захрипел и затих. Заподозрив неладное, Арлинг нащупал его и потряс, но в ответ раздался лишь стон. Уже убирая руку, он наткнулся на предмет, которого не должно было быть в груди юнги — из нее торчала стрела.
— О, дьявол... — Регарди в растерянности опустился рядом. Коснувшись древка еще несколько раз, он убедился, что все иллюзии остались в пустыне. В выгребной яме Балидета была только правда.
— Передай дяде, что я не пойду с ним на Гургаран.
— Молчи и не двигайся, ранение сквозное, ты выживешь, — засуетился Арлинг. — К Гургарану отправимся все вместе, только сначала нужно найти Гастро и Маруса, они нам помогут.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
