Как украсть амулет. Полная версия.

— Ладно, я вроде немного пришла в себя. Нужно осмотреть оставшиеся тела и идти. Теперь я налегке пойду, будет просто. Нам всего-то полдня идти придется.

Варлок с сомнением поглядел на меня, но промолчал.

Я поднялась на ноги. Они уже не дрожали. Хороший знак. Я медленно вытащила нож и подошла к придавленным генералом бандитам. Естественно, они не дышали. Лениво перерезав им глотки (на всякий случай), я нагнулась к ближайшему телу и принялась шариться в его карманах. Достав оттуда кучу разной дребедени, я вытянула увестстый и вполне новый кошель. Убедившись, что там достаточно лянов даже для торгаша, не то что разбойника, я бросила взгляд на его оружие. И обомлела.

— Варлок, это не случайная засада! Убираемся отсюда поскорее. Каменные Круги сильнее, чем я думала, и мстительнее.

— О чем ты говоришь? — Варлок поднял голову от соседнего трупа, карманы которого он как раз потрошил.

— Смотри, — я сунула ему под нос широкий кинжал убитого, — видишь гравировку? Он — варрак. Как и те, в Черной Топи. Помнишь?

— Помню. Но я не думал, что те головорезы... Сай, что ты такое сделала варракам, если они даже по лесу за тобой гоняются?

— Ограбила. И теперь они на меня открыли сезон охоты. Видишь, кошель какой тугой? Расплатиться за мою голову готовился.

Варлок застыл, не веря своим ушам. Я рассматривала его профиль. Пошевелив губами, воин наконец выдавил:

— А ты надеялась, что варраки спустят тебе такое оскорбление с рук?

— Нет. Но мне очень хорошо заплатили. Я знала, на что иду. — Я безразлично пожала плечами.

— Неужели золото значит для тебя больше, чем жизнь?

Мне хотелось рассмеяться Варлоку в лицо. Но я ограничилась полуулыбкой.

— Золото — это и есть моя жизнь. Или тебе бы больше понравилось, если б я занималась своим ремеслом бесплатно, только из любви к искусству? Ладно, потроши последнего — и пошли.

Варлок, все еще сосредоточенно о чем-то размышляя, пошарил по карманам последнего трупа, ничего заслуживающего внимания не нашел и вконец расстроился. Угрюмо хмыкнув, он распрямился, бросил на меня долгий, непонятный взгляд и потрусил по полянке, высматривая свою сумку, оброненную при нападении. Я же подтянула к себе мешок и принялась спокойно выбрасывать из него осколки бывшего богатства. Воистину, легко пришло — легко ушло.

В итоге мешок настолько похудел, что мне даже стало его жалко. Поудобнее переложив стилеты за поясом, я поежилась. Отсутствие плаща давало о себе знать. Не лето. Вздохнув, я приступила к последней стадии мародерства — начала шарить глазами по поляне, выискивая среди этой мешанины более-менее приличный плащ. Такой нашелся.

Подойдя поближе, я попробовала вытащить этот кусок материи из-под тел, но не преуспела. Вместо того, чтобы уступить мне в этой неравной схватке, плащ начал жалобно трещать, угрожая разорваться пополам. Пришлось звать на помощь моего заказчика.

Сообразив, что я хочу сделать, Варлок даже не скривился. Деловито расшвыряв тела, он поднял плащ и встряхнул его на вытянутых руках. На землю брызнули коричневые бусины вышивки вперемешку с каплями уже начинающей подсыхать крови.

— Не противно это на себя натягивать? — Варлок с сомнением оглядел меня, вроде сомневаясь в моем рассудке. Я молча выдрала плащ у него из рук и с наслаждением в него закуталась.

— Варлок, если я замерзну, будет хуже. Тем более, что плащ почти новый, и очень теплый. Его даже продать в Захлебне можно, а купить взамен другой, поплоше. А разницу мы потратим на новые шарики...

Варлок скривился, сказал, что моя практичность — просто бесценный дар природы, и брезговать ею — стыд и позор. А раз так, мы можем тут еще пару-тройку плащей насобирать и открыть в Захлебне небольшую лавку подержанных вещей. Для конспирации. В ответ я рыкнула, плюнула ему под ноги и зашагала прочь с полянки. Маг потащился следом.

ГЛАВА 8.

Вот он, тот самый момент, которого я так боялась. Мы с упырем — один на один. Я молча топала еле заметной тропкой, сквозь зубы поминая всю известную мне подземную нечисть. Тропка была нехоженой, с вонючими чавкающими лужами, массой полусгнивших веток и периной опавшей влажной листвы. Подметая плащом землю, я то и дело подбирала подол, как манерная дама, и пыталась грациозно перемахивать через поваленные стволы деревьев. Получалось хуже, чем у орка, вздумай он проявить ловкость на званом балу. Ну и леший с ним.

Варлок шел, как по паркету. Он то обгонял меня, то отходил в сторону, туда, где заканчивался нормальный лес и начинался сплошной бурелом. Потом неожиданно возникал за спиной, заставляя вздрагивать и хвататься за стилет. Наконец я не выдержала и попросила его передвигаться так, как будто мы идем вместе, а то я могу ненароком и стилет метнуть — так, со страху, когда волк опять вырастет у меня за плечом как из-под земли. Но если он считает, что сам справится лучше, то пожалуйста — я абсолютно не против пропустить его вперед, а сама идти, как мне уж будет удобно и куда мне вздумается.

Варлок гордо промолчал, но кружить вокруг меня по лесу перестал. Хоть за это спасибо. Как ни крути, а теперь мы повязаны. Тяжелое ранение генерала и совместная нешуточная стычка с превосходящим силами противником — хороший повод для оценки друг друга хотя бы как достойных напарников. А там уж, как огневица прыгнет...

Пройдя еще часа три, я поняла, что начинаю выдыхаться. Все труднее и труднее становилось переставлять одеревеневшие ноги. В голове зарождалась свистопляска, грозящая закончится банальным обмороком. Боюсь, переживая за генерала, я немного перестаралась и выдала критическую массу своей жизненной силы.

Я огляделась — Варлок опять куда-то испарился, оставив меня на сьедение диким зверям. Как будто ему действительно нет до меня никакого дела. Я опустилась на траву, выбрав участочек посуше. Солнце тонким лучом потрепало меня по щеке. Я ему улыбнулась. С природой говорить легко и просто, не то что с людьми. Природе можно открыться, признаться в чем-то тайном, постыдном, или наоборот — в сокровенном и нежном. И никаких заговоров за спиной, сплетен и тому подобной ерунды!

Я бросила мешок рядышком, обхватила колени руками и умостилась на солнышке, готовясь всласть пофилософствовать, дожидаясь блудного заказчика. И где его леший носит? Мысли как-то незаметно закрутились вокруг Варлока. Красив, но редкий псих. Умен, но прикладывает свои мозги не к тому месту. Мировое благоденствие его интересует! Да кто в это поверит? Я бы скорее поддержала его, если б он амулет хотел для себя выкрасть, или вообще — отомстить за чью-то смерть, или напасть первым на этих ... из Сатолии... мятежных которых. Перебили бы заговорщиков всей Общиной, да и дело с концом. Желательно внезапно и безжалостно. Только боюсь, благородство не позволит — неприлично как-то за благое дело дубьем размахивать, нужно элегантно, широким жестом... Тьфу. Перевоспитывать его нет ни резона, ни сил, ни времени.

Ладно, мне все равно, как потом они будут разбираться. Мы еще амулета даже не нюхали. Может, у нас не выйдет ничего, и сатиры торжественно похоронят мои косточки под высоким хмелеграбом, а безутешная Малька будет приходить и цветочки на холмик приносить.

Раздался шелест под торопливыми шагами, и из-за ближайшего дерева высунулся Варлок. Тяжело дыша, он сразу пошел в атаку:

— Ты чего тут сидишь? А я тебя впереди по дороге ищу. Я уже кругами бегаю, чуть ли не до Захлебня добежал — а тебя нигде нет. Смотри у меня, наемник... — он угрожающе покачал головой и многозначительно погладил рукоять боевого меча. — Если попробуешь улизнуть, я тебя из-под земли достану, и тогда...

— Варлок, я устала. Мне нужно передохнуть, и желательно поесть. Ты что, думаешь, я каждый день делюсь силой с кентаврами? — Я испытующе посмотрела в нахмуренное лицо мужчины, затем отвернулась. — До Захлебня все равно мы только вечером доберемся. Так куда торопиться?

Варлок присел рядом.

— У меня осталось немного зайчатины. Будешь?

— Буду. — Я впилась зубами в протянутый кусок мяса. — А потом мы встанем и пойдем, не останавливаясь. Что-то лес начал мне надоедать.

Вечер уже неслышно летел на мягких крыльях над нашими головами, когда деревья поредели, и показались высокие щербатые стены Захлебня. Конечно, с марафонским забегом без передышки до Захлебня и обратно я погорячилась. Но просить пощады — не мой стиль. Остановившись в реденьких кустах, мы тщательно оглядели друг друга, дабы избежать нежелательных вопросов стражников.

Варлок предложил прикинуться парочкой, выбирающейся из леса после свидания, но я отказалась, мотивируя тем, что раз мы никогда в Захлебне не были, то и выйти оттуда на свидание не могли бы. Стражи всегда хорошо запоминают лица, и начинать штурм крепостных ворот с явной лжи — не самый лучший метод. Поэтому, пригладив волосы и сделав честные, усталые лица, мы пошли на штурм честно.

Столетние ворота были полуоткрыты, несмотря на поздний час. За ними виднелась часть крыши будочки караульных, которые как раз надевали смешные (с моей точки зрения) шапки, чтобы выйти в люди и запереть ворота на ночь. Мы с Варлоком проскользнули как раз вовремя, чтобы не столкнуться лбами с первым стражником.

Не очень молодой, но очень веснушчатый, он даже приоткрыл рот от удивления, когда мы почтительно приветствовали его. Из будочки на подмогу выскочили еще двое, не достававших веснушчатому даже до плеча. Подбоченясь, они внимательно разглядывали нас, изо всех сил стараясь выглядеть грозно и солидно. Не знаю, как Варлоку удалось сдержаться, но он даже не прыснул. Очень внимательно и немного восторженно он рассматривал стражей, втайне явно гордясь своим артистическим талантом.

Варлок, это — не талант, это — жалкие потуги любителя.

Я перекинула через плечо косу, накручивая на палец прядь. Затем немного выступила вперед и затянула тихим ласковым голосом длинное извинение за столь поздний, но — увы! — неотвратимый визит. А потом из меня полилась такая река о тяготах двух путников, которым пристроиться негде, но которые страшно устали, и так далее, что Варлок несколько раз меня окидывал потрясенным взглядом, но хотя бы начал поддакивать. Еще бы! Я, как и воин, была голодной, и злой, как черт. Поэтому проникновенные прикосновения к рукаву стража, томные, но честные глаза и тихий голос мне давались без труда. Я была в ударе. Не хватало только аплодисментов, когда я закончила наконец свой монолог, слушатели чуть было не прослезились, и спектакль был завершен. Стражники подбоченились, возомнив себя чуть не моими ангелами-хранителями, и милостиво пригласили нас переночевать в их гостеприимном городке. Оплатив вьездную мзду и сладко улыбнувшись всем троим (понятно, что Варлок никому не улыбался), мы побрели по извилистой улице городка в надежде отыскать пристанище.

Домики а окраинах Захлебня были в основном небольшие. Мы сразу свернули с мощеных булыжником прямых и широких улиц, где явно проживала не самая бедная часть населения. Тому было несколько причин, и одна из них — что маг с амулетом явно проживает именно там. А раз так, лишний раз светиться нет смысла. Оно так всегда — если есть хоть ничтожный шанс, что кто-то тебя запомнит и потом донесет или наведет на след — это обязательно случится. Поэтому мы шли по узким улочкам между вывесками, подпорченными временем и погодой, продирались сквозь толпы уличной ребятни и нищих, увертывались от водопада помоев и всякой дряни, льющегося из верхних окон. Варлок, хоть и был воином и кровожадным убийцей, от запаха этой улочки мило прослезился. Смешно сморщив нос и прищурившись, он изо всех сил старался выглядеть, как будто родился в одной из таких вот дыр, и храбро шел вперед. Но я видела, что даже кончик косички у него пытается свернуться и прикинуться дохлым свиссом. Я пожалела, что сразу ринулась в трущобы, но что поделаешь — это привычка. Там, где много крыс, одну от другой отличить трудно.

Я потянула носом смрадный воздух, и в душе у меня зашевелился знакомый инстинкт. Я давно уже не толкалась в таком вот городке среди нищих, карманников и просто работяг. Я забыла, как это — стать частью толпы, плевать на спину тому, кто наступил тебе на ногу, скользить ночью вдоль закопченных стен и вслушиваться в тихие разговоры за закрытыми ставнями. Я давно не общалась с обычными людьми. Все то козлоногие, то желтоглазые попадаются. Я усмехнулась своим мыслям — красотка, да ты возвращаешься к жизни! Моя ты умница.

Пройдя еще с пару домов, я нашла, что искала — закопченная, как прошлогодний свиной окорок, вывеска гласила, что "Ретивый жеребец" открыт. Оттуда доносились крики, визги, заунывный голос кого-то звал, все это смешивалось со словами какой-то похабной песенки...

О луна, вот — это жизнь! Варлок так не думал. С перекошенным лицом он остановился в трех шагах от "Жеребца" и только моргал, не понимая, как я могу браться за ручку такой двери, предварительно ее не протерев, и намереваться добровольно влезть в притон убийц и выпивох. Я засмеялась:

— Пошли, Варлок. Гораздо больше шансов испачкаться в золотых дворцах, чем тут. Здесь хотя бы знаешь, во что ввязываешься. Тем более, что хуже, чем в Черной Топи, здесь не будет. И вообще быть не может.

— Может. Если кто-то выломает мою дверь этой ночью, то вряд ли мне так повезет, как в Черной Топи. Ладно, думаешь, я похуже не видел?

Варлок прошел мимо моего остолбеневшего тела и тяжело толкнул дверь заведения. Я пришла в себя, прикинула, насколько такие слова можно считать признанием, насколько — комплиментом, а потом тоже вошла в гостеприимный питейный дом.

На меня обрушилась волна голосов, гогота и женского визгливого смеха. Запутавшись в клубах сизого табачного дыма, я серенькой уточкой поплыла на звук стука кружек о дерево стойки, обходя качающиеся фигуры, уклоняясь от подносов и стараясь никого не подтолкнуть под локоть. Всплыв у стойки, я отбросила с головы капюшон, попыталась пригладить взвившиеся тонкие волоски вокруг лица и почувствовала, как кто-то довольно чувствительно схватил меня за локоть и развернул к себе.

— Держись ко мне поближе, тут и потеряться недолго. Я занял стол в углу. Ты у нас углы любишь... — Варлок бесцеремонно потянул меня от стойки мимо подвыпивших мужиков, тискающих настолько пышнотелых девок, что мне стало за них стыдно — ну и коровы. Я почти вприпрыжку посеменила за оборотнем, упала на свободную лавку, которую мужественно охранял от посягательств других посетителей дюжий разносчик, и расшнуровала плащ. Варлок плюхнулся напротив, спиной к стене. Я хотела пересесть, но что-то внутри гаденько шепнуло: "А посмотрим, какой из него охранник для девушки?". И я осталась сидеть спиной к залу, полному людей.

Разносчик все терся возле нас, деликатно пиная сапожищем ножку стола, отчего тот трясся и скрипел. Варлок глянул на меня. Луна, ну кто из нас мужик, а? Кто должен затребовать жбан "самовара" и двух куриц, а потом долго со значением смотреть мне в глаза, пока я не покраснею и не сдамся? Выходит, я.

— Принеси пива и мяса. Да, и хлеб не забудь. И посвежее! — Мой тон выдавал завсегдатая питейных заведений, привыкшего покрикивать на нерадивых разносчиков. Я глянула на Варлока. Тот сидел, как будто так и надо. Ой, как меня это злит! Я томно раскинулась на лавке, навалившись грудью на стол.