Седьмой Перехватчик

— Я должен вас предупредить...— только и смог сказать он, — Я думаю...

Что он там себе думал, никто не узнал, потому что, заглушая прочие звуки, со стороны корабля послышался душераздирающий женский визг.

— Лана! — одновременно произнесли мы с Эком.

— Ты оставил ее одну на корабле! — продолжил Тон, — Как ты мог!

Не дождавшись оправданий Юома, одолеваемый дурными предчувствиями, я сорвался с места и помчался к нашему кораблю, не разбирая дороги. Мне было плевать, что ветки больно хлещут по рукам, а лианы цепляются за ноги и замедляют движение.

До поляны с Перехватчиком оставалось не больше трех метров. Я пригляделся сквозь листву. Было подозрительно тихо и спокойно. Почему тогда кричала Лана? Да еще вне корабля? Или это была не она? Тогда кто?

Теряясь в догадках, я короткими перебежками добрался до корабля. Никто не пытался напасть и не стрелял, но в груди оставалось смутное ощущение чего-то недоброго. Осторожно, из-за трапа, мне удалось заглянуть в люк. Никого. Вдруг пространство внезапно поехало в стороны, словно я попал в большую линзу. На следующем шаге линза схлопнулась, как будто ничего и не было. Я тряхнул головой: "Что за наваждение?"

Гораздо смелее я поднялся по трапу. Тишина. Я снял шлем и уже собирался отругать себя за то, что напрасно так нервничал, как в одно мгновение по телу расползлась жгучая волна, а на голову словно рухнуло все небо, придавив ее к полу.

Больше я ничего не помнил.

Глава 20. С глазу на глаз.

Сознание вернулось внезапно. Раз, и я снова начал понимать, что существую.

В затуманенном разуме иглой холодного ужаса мелькнула мысль, что секунду назад меня как бы и не существовало. Но она тут же исчезла под натиском других, более насущных вопросов: 'Что со мной?', 'Что это, вообще, было?' и 'Где я нахожусь?'.

Первые два, на данный момент, казались дико сложными. Почти философскими. Ответ на третий мог хоть как-то пролить свет на положение, но, увы, сориентироваться было пока невозможно: перед глазами маячила непроницаемая клубящаяся серая пелена с какой-то грязно-желтой медузоподобной гадостью в центре, занимавшей все поле зрения от края и до края.

Я зачем-то подумал, что надо бы пошевелить рукой. Вслед за мыслью откуда-то донесся отдаленный стук. Потом, меня, как будто, кто-то позвал. Но невнятно. Звуки доходили до разума словно через стену.

Возможно, я еще какое-то время периодически проваливался в забытье, потому что последовательности в мыслях не было. Потом яркая серость перед глазами стала постепенно таять, заменяясь серостью вполне обычной.

К телу медленно возвращалась чувствительность. Похоже, я лежал на боку. Но очень неудачно. Сильно затекли руки, особенно левая, которую теперь крайне болезненно колол миллион противных иголок. Я застонал и, наконец-то, привычно себя услышал.

Да где же я все-таки? На Перехватчике, где упал? Почему до сих пор лежу? И не могу пошевелить руками? За ними последовала паническая мысль: а они у меня вообще есть? И тут же разум напомнил про ненавистный миллион иголок. Фу! Если болят, значит есть.

На всякий случай я решил пошевелить ногами. Понял что они на месте. Слава Небу!

Но почему руки и ноги плохо двигаются? Меня фиксировали? Если фиксировали, значит — дело дрянь. Я в плену.

Но что за странные выходки? 'Синие' сошли с ума? Ладно, переодеваться и захватывать корабли противника Устав Учений не запрещает. Но лишать сознания и фиксировать — это уже перебор! Куда смотрит Полковник?!

'Синие' должны были привести к старшему по званию и допросить. Или просто 'убить', если моя персона им не сильно упиралась. А тут я где-то валяюсь и руки отлеживаю! Как же все чудно?! И чем дальше — тем хуже.

А может быть, я теперь припадочный и поэтому друзья меня связали?

— Эк! — в робкой надежде позвал я, но никто не отозвался.

— Эй, кто-нибудь! — прохрипел я уже громче и требовательней. — Попить дайте!

Во рту раскинулась пустыня. Хоть бы глоток воды!

Ответом мне была какая-то тихая возня и мычание. Так, эти гады еще и насмехаются! Ох, оклемаюсь — дам кому-то в глаз и на звание не посмотрю! Даже если 'убьют', руки-то заблокировать не смогут.

Злость помогла окончательно прийти в себя. Но видел я ещё не очень хорошо: в глазах двоилось. Да и в помещении, куда меня занесло, царил полумрак.

Это была небольшая комната с толстым слоем пыли и мусора на полу. Пыль и сор, по ощущениям, украшали всю левую сторону моего лица. Я поднял голову, попытался перевернуться и встать. Тело не слушалось. Меня качнуло и бросило лицом в пыль. Я закашлялся.

В углу зашевелились какая-то тень. Сердце екнуло. Совсем некстати, вдруг вспомнилась байка, рассказанная в один из вечеров на Сиге старшекурсниками. Легенда гласила, что когда-то Базу на Арктаке использовали. Около системы всегда шли самые ожесточенные бои. Завладеть Арктаком — значило победить в Учениях.

Но потом, какие-то обалдуи, забравшиеся в самые недра Базы, разбудили Невыразимый Ужас, спавший там с древних времен. Вырвавшись на свободу, Ужас покалечил психику полусотне курсантов, их потом долго лечили в госпитале.

С тех пор Базу законсервировали. На учениях ее обкладывали минными полями и обходили стороной. Помнится, когда я это услышал, несколько дней хохотал и глумился вместе с Эком над дурацкой историей. А сейчас, то, что казалось тогда детской сказочкой, вдруг стало страшной реальностью.

— Уйди от меня, я в тебя не верю! — заплетающимся языком, как можно смелее сказал я Тени.

— Ваэл! Эфо иа Ама! — пришло в ответ. И это показалось мне осмысленным.

— Ты кто? — на всякий случай, решил спросить я.

— Ама! — визгливо возмутилась Тень и рассерженно застонала, — Умррр!

Вроде бы складывался диалог, но язык был непонятен, а собеседник на что-то злился. С фиксированными руками я оказывался против него совершенно беззащитен. Понятно, что говорить и действовать надо было осторожно, чтобы ничем не обидеть незнакомца и он не надумал меня съесть.

— Все хорошо, — самым безэмоциональным тоном произнес я. — Я безоружен! Но я вас не понимаю. Вы знаете гатактон?

— Ага! — согласилось существо, — О у эня жякгеем гот!

— Что? — переспросил я. Если собеседник и говорил на галактоне, то, явно, страдал проблемами с дикцией.

— Уууу! — грустно завыла Тень.

Сейчас, когда глаза привыкли к полумраку, я понял, что существо имеет вполне человеческие контуры и сидит неподалеку от моих ног. Ему чего-то явно не хватало. И, спустя минуту, до меня дошло, что рук. Как ни напрягались мои мозги, ни с одним видом гуманоидов этот облик так и не сопоставился.

— Вы — человек? — решился я спросить напрямую.

— Та, та! — радостно подтвердило существо, — Фмотхи фюда!

Кажется, я начал понимать моего товарища по несчастью, который призывал смотреть в его сторону.

Неуклюже загребая ногами и шурша мусором, Тень поползла на середину комнаты, к слабой полоске света, пробивавшейся в крохотное отверстие в стене. Это выглядело по-змеиному завораживающе и интригующе, ибо существо сильно шаталось из стороны в сторону, рискуя упасть, и я даже стал за него волноваться: доползет — недоползет.

Вот Тень наконец-то добралась до света и стала крутить в луче головой. Затуманенный взор выловил из мрака золотистые растрепанные волосы, потом небольших размеров человеческое ухо, затем мелькнул серо-зеленый глаз. Поднапрягшись и сфокусировав окончательно зрение, я смог собрать в единое целое освещенные части незнакомца, и понял, что все восторги заточения со мной разделяла...Лана.

Ну, хоть что-то приятное за весь день...

Однако, почему у нее нет рта?

— И-Иш? — произнесла Землянка.

Если она со мной разговаривала, значит, рот у нее должен где-то быть.

— Вижу. — подтвердил я. — Но что с твоим ртом? Я тебя не понимаю!

— О у беня жакхгеен! — сообщила Лана. — Фаскхей ео!

— Ничего не понимаю, — признался я.

— Фаскхей бне гот! — повторила девушка.

— Я не понимаю, о чем ты! — продолжал недоумевать я. — Я плохо вижу.

— Игео, ы греих! — заявила Лана.

Снова завертелась на свету и принялась гримасничать.

— Не смешно! — прокомментировал я.

И тут же разглядел, что рот девушки заклеен изоленом.

— Ааа, — догадался я, — 'синие' тебе рот заклеили!

— Фуу! — с явным облегчением выдохнула Лана и обмякла.

— Все как-то странно, правда?

— Ммм... — пожала плечами Землянка, — Фаскхей бне гот и ея ээ фсе хасхафу!

— Это будет непросто. Я — связан, — для убедительности я подергал руками за спиной.

— Йя фошэ! — грустно вздохнула девушка, — Фривумай фто-фибусь!

* * *

Ради нее я был готов заново изобрести протонник. Не говоря уже о том, чтобы сделать карьеру эквилибриста. Вы оцените красоту рожденного мной трюка, если попробуете когда-нибудь подняться на колени из положения лежа, со связанными за спиной руками и кружащейся головой. Безусловно, номер удался далеко не с первого раза. Ежеминутно существовала опасность расквасить себе нос, сделав неудачное движение.

Мне грело душу, что Лана, рискуя упасть не меньше, в критические моменты заботливо подставляла свое плечо. Мы с ней качались, как тростник на ветру, но совместными усилиями продвигались все дальше вверх.

Способность Землянки помогать, когда ее об этом не просят, была для меня удивительна и непонятна. Сейчас хотелось верить, что Ланина поддержка связана, исключительно, с симпатией ко мне. Но, возможно, девушке просто хотелось поскорее избавиться от изолена. Эту мысль я отчаянно отгонял.

Наконец, выход в открытый космос в замкнутом пространстве состоялся. Плечо Землянки, упиралось в верхнюю часть моей груди и худо-бедно удерживало не совсем послушное еще тело в вертикальном положении.

— Придется немного потерпеть, — деловито сообщил я, — Если случайно укушу — ничего личного!

Девушка подняла брови и обреченно вздохнула:

— Гавай увэ!

Я наклонил голову и оказался невероятно близко от ее лица. Снова ощутился забытый уже запах ее волос. Нос уперся в нежную кожу Ланиной щеки. Я жутко разволновался и еле сдерживался, чтобы не поцеловать ее прямо сейчас. Меня останавливало то, что момент был неподходящий и своим дерзким поступком я мог все испортить. Хорошо, что девушка, закрыла глаза и, замерев в ожидании, ничего не заметила.

Возможно, при взгляде со стороны, моя борьба с изоленом, и правда, походила на продолжительный поцелуй. На самом деле, я отчаянно пытался подцепить зубами угол клейкой ленты на щеке Ланы. До сих пор этот материал ценился мной за прочность и липкость, но теперь я проклял все эти его уникальный свойства.

С десятой попытки удалось отделить небольшой кусочек. Хотелось бы надеяться, что все феноменальные достижения не дались ценой жутких ссадин, чреватых шрамами.

— Не больно? — для успокоения души поинтересовался я.

— У-у! — в отрицательном смысле отозвалась Землянка.

Теперь уже более воодушевленный, я продолжил схватку с изоленом. Миллиметр за миллиметром он сдавал свои позиции. Успех окрылял. В какой-то момент удалось удержать в зубах отлепившийся сантиметр угла. Я отчаянно дернулся назад, Лана негромко вскрикнула и половина ее губ освободилась от изолена.

— Фуу! — выдохнула девушка.

— Теперь вторая половина, — напомнил я.

Землянка послушно повернулась и дала мне избавить ее от изоленты совсем.

— Повезло, что у меня нет насморка, — первое, что сказала она, вновь обретя способность внятно общаться.

— Повезло, что нас не сразу 'убили' — отметил я другой аспект нашего положения и поинтересовался:

— Так что, все-таки, произошло на корабле?

— Ты не поверишь! — прошептала Лана.

Глава 21. Видимо-невидимо.

Рассказ Землянки существенно дополнил список странностей и загадок нынешних Учений, ставших совсем уже нешуточными.

Я, конечно, надеялся на интересные события. Но чтоб настолько!

— Слушай! — волнуясь, начала Лана, — Когда вы с капитаном ушли, Юом всецело сосредоточился на ваших делах. Но держал под контролем всего лишь сектор градусов в 30. Ну, его трудно в этом винить, — оправдывала она бортинженера, — он, ведь не пилот и не десантник...

— Общевойсковую подготовку он проходил. — заметил я. — Удивительно, что врачей этому тоже учат.

— Врачей этому не учат, — с неловкостью произнесла Лана, — это тоже дядя рассказывал.

— Он готовил из тебя военного аса! — вырвалось у меня.

— Мама тоже так подумала. — подтвердила Землянка. — Впрочем, это к делу не относится. Короче, хорошо, что вы оставили нас вдвоем. Делать мне было нечего, поэтому я сидела и смотрела за другими секторами. И вот, — продолжала она, — в какой-то момент радар вдруг стал показывать, что вокруг... облака. Сначала мне не верилось: довольно странно, конечно, — штук десять маленьких облачков вокруг. Обычный туман и облака по-другому выглядят, а эти — маленькие и плотность меняют. Подумалось, что с радаром что-то не то, но после инцидента с 'Пятнадцатым', я уверена — радар у нас надежный. В общем, толкаю я Юома в бок и говорю:

— Смотри, на радаре помехи какие-то странные.

Он отмахнулся и сказал, что ерунда, потом посмотрит.

— Сложные у тебя взаимоотношения с радарами, — констатировал я, — и тебя, как всегда, никто не слушает.

— Как Кассандру. — грустно вздохнула Лана. — Была такая предсказательница, которую тоже никто не слушал. За что троянцы и поплатились.

— А что с ними сталось? — поинтересовался я.

— Им подарили Троянского коня, в котором спрятались воины, которые потом всех перебили и разрушили город. Это случилось на Земле 30 веков назад, — пояснила она.

Общаться с Ланой становилось все интереснее. Надо же в таких исторических дебрях она разбиралась! Я из истории своей планеты от силы последний век помню...

— Но, — в голосе девушки прозвучал триумф, — ты знаешь — от меня так просто не отделаться! На радар он, все-таки, посмотрел!

Я представил себе, как Лана нудит над ухом занятого Юома, для которого сосредоточится вообще большая проблема. И если он это состояние поймал, то бережет как зеницу ока. Потом я вообразил ту возмущенную физиономию, с какой друг развернулся к девушке и, не сдержавшись, хихикнул.

А тут облака взяли и пропали, — тем временем продолжала Лана и сказала в унисон моим мыслям. — Видел бы ты его лицо, когда он с чистого радара перевел взгляд на меня. А потом сделал наглейшее заявление:

— Милая, я понимаю, что тебе скучно. Потерпи немного, сейчас я тебя развлеку!

— Нахал! — согласился я. И тут же ощутил укол зависти и ревности одновременно. Зависти к тому, как легко и просто Юом общается, не стесняясь делать смелые заявления. Но в тоже время...он же знает! Он знает, что Лана моя.... моя девушка! Ну почему я должен даже от себя это скрывать?! Да, она пока об этом и не догадывается. Но это — уже моя неприкосновенная территория. Эх, Юом — нарушитель государственной границы!

— Потом он посмотрел на радар, ахнул и с криком:"Я должен их предупредить!" схватил оружие и умелся.

— Знаю, — перебил я, — мы его чуть не убили, когда он добежал до нас.