Агафангел

Гроза прошла быстро, но не успело очиститься небо, как над горизонтом возник новый фронт, теперь уже с правой стороны. Второй грозовой фронт сменил третий, и только к ночи они смогли, наконец, вылезти из палатки. Разжечь костер было нельзя, поскольку все вокруг промокло, к тому же заметно посвежело.

Однако, обрадованные прекращением дождя, они сплавали на утес, а потом стали ужинать имеющимися в запасе консервами. Непогода не испортила настроения. После ужина еще долго болтали, лежа в палатке. Они нарочно не зажигали фонарика. Было достаточно ощущать присутствие друг друга и слышать, на фоне ночных шорохов и шума волн.

На следующий день погода не улучшилась. Дождя, правда, не было, но небо затянуло серыми облаками, и теплее не стало. Проснулись они опять поздно, вставать не хотелось и лишь около часа дня Василий, наконец, растормошил Сергея:

-Все, Сережа, хорошего понемножку. Собираемся и пойдем. Нам еще шагать километров семь до станции. А то и больше...

Они сплавали на утес, поеживаясь от прохладного ветра, свернули палатку и прибрали следы своего пребывания. Котелок, миски и ложки с кружками решили закопать в песок, намереваясь приехать сюда еще.

Наконец, помолясь, двинулись в дорогу.

Сначала все шло хорошо: и шагали бодро, и шутили, и смеялись. Беда подстерегла их где-то на полпути. Прошедшие накануне ливни сильно размыли дорогу, ноги постоянно скользили, а идти по мокрой траве было тоже неприятно.

'Лучше все-таки рядом с дорогой идти',— подумал Василий, поскользнувшись и едва не оступившись в глубокую, заросшую травой, яму.

Он повернул голову сказать об этом отставшему Сергею, но понял, что уже поздно, когда услышал его сдавленный крик. Стоптанные кроссовки того скользили еще сильнее, и там, где Василий удержался, Сергей поскользнулся, угодив ногой в яму.

-Сережа! Ну, как же ты! — бросился к нему Василий.

Он протянул ему руку, Сергей встал на ноги, но тут же присел от пронзившей боли в правой ноге.

-Не уберег я тебя, малыш, — сокрушенно произнес Василий.

-Вась, все нормально, сейчас пройдет, — сказал Сергей, — Не переживай.

-Где уж — не переживай, — вздохнул Василий, увидев как буквально на глазах опухает нога, — Давай развяжем кроссовок.

Он присел и стал развязывать затянувшиеся намокшие шнурки.

-Не надо, Вась, я пойду, все нормально.

-Пойдет он...

Шнурки, наконец, поддались. Василий стянул кроссовок и носок. Щиколотка ноги распухла и посинела. Некоторое время они молча смотрели на нее.

-Доигрались, — тихо сказал Василий.

-Вась, да я дойду. Потихоньку, но дойду.

-Дойдешь! А может, у тебя перелом. Впрочем, давай попробуем...

Он натянул кроссовок, завязав шнурки не затягивая, и Сергей, морщась от боли, сделал десяток шагов.

-Вот видишь, Вась, я же иду.

-Идешь... Далеко ты так не уйдешь.

Они опять помолчали.

-Но идти-то придется, Сереж. До шоссе еще минимум километра четыре.

-Да я дойду! Медленно, но дойду, говорю тебе!

-Рюкзак дай мне.

Василий закрепил на груди палатку, а на спину надел рюкзак. Благо он был легким, поскольку посуду они оставили, а теплые вещи были на них.

-Пошли потихоньку, Сереж, как сможешь. Опирайся мне на плечо.

Они двинулись рядом со скользкой дорогой черепашьим шагом. Василий внимательно смотрел под ноги. Он слышал, как тяжело дышал Сергей. Каждый его шаг отзывался болью в душе Василия, и он усердно молился про себя, прося Божией помощи. Так прошли они с полкилометра. Шаги Сергея становились все короче, а дыхание глубже. Несколько раз до Василия донеслись едва сдерживаемые стоны.

-Присядь, — сказал он, заметив пенек у дороги.

Тот буквально рухнул на него и нагнул голову, вытянув вперед больную ногу. Кожа распухла еще больше и приобрела синюшный оттенок. У Василия сжалось сердце.

-Больно, малыш?

-Все нормально... Дойду, — отрывисто ответил Сергей, не поднимая головы.

-Сделаем так, — сказал Василий, надевая рюкзак на грудь и привязывая к нему палатку, — Помнишь, как в детстве в слона играли? Залезай на меня.

-Тебе тяжело будет.

-Другого выхода нет. Станет тяжело — отдохнем. Пошли, Сереж, надо двигаться. Неизвестно еще, как нам повезет с машиной. Силы есть?

-Вась, не надо, давай я лучше наступать на нее не буду, а буду опираться на тебя, как на костыль...

-И долго мы так будем корячиться? Отдохнул? Идем.

Сергей вскарабкался Василию на спину, обхватив за шею, и тот пошел, как конь в борозде, держа его руками под коленки.

'Только бы не упасть, только бы не споткнуться, Господи, помилуй, пощади нас грешных,' — повторял про себя Василий.

-Вась, тебе тяжело? — спросил Сергей.

-Нормально. Сиди спокойно...

-Может, отдохнешь?

-Устану — отдохну. Болит?

-Да, ничего... Тебя жалко.

-Господь наказал, но пощадил нас. Если бы со мной такое случилось, ты бы меня, точно, не поднял. Пришлось бы мне ночевать в лесу. Потерпи, малыш. Сейчас — сразу в больницу, в травмпункт.

-Я не хочу в больницу...

-Надо рентген сделать. Хотя, если бы был перелом, ты бы полкилометра не прошел. Да и не оставлю я тебя в больнице. Сам ухаживать за тобой буду. Не переживай...

Василий говорил что-то еще, чтобы это отвлекало. Ему так было легче идти, поскольку силы покидали его. Все чаще выпускал он из рук Сережины коленки. Они несколько раз останавливались передохнуть, но это не спасало. Чем дальше шли, тем короче становились переходы и длительнее остановки.

На последнем привале Василий надел рюкзак на спину и сказал:

-Сереж, не обидишься, если я тебя на шее понесу? Честно, выдохся я. Потерпишь?

-Да, Вась, я что хочешь стерплю, даже если ты меня по земле поволочешь... А правда, может я на четвереньках попробую?

Он стал опускаться на землю.

-Не придумывай! Сядь! — прикрикнул Василий.

-Вась, получается...

-Да что ж это такое?!

Он силой поднял Сергея.

-Вась, я доползу. Не надо. Получается же...

-Помолчи, а?

Он взял Сергея поперек туловища и взвалил на шею. Так идти оказалось гораздо легче. Василий ощутил прилив новых сил. Он уже не знал, сколько осталось, он просто упрямо шагал вперед и не переставал молить Бога.

Шоссейная дорога возникла внезапно, как бы сама собой оказавшись под ногами. Василий просто больше не смотрел никуда, он шел не поднимая головы, и увидев асфальт, замер, как вкопанный.

-Серега, добрались! — воскликнул он.

-Дорога... — с облегчением вздохнул Сергей.

-Жив? Не укачало тебя там? — Помогая ему слезть, спросил Василий.

-Жив... Васька, прости меня...

-Глупышка мой любимый, — Василий чмокнул Сергея в похолодевшие губы, — Ты прости, что волок тебя, как мешок. Слабоват становлюсь. Старею...

За поворотом послышался шум мотора, и почти тотчас показались вишневые Жигули. Василий резко вскинул руку, но водитель уже и сам притормаживал, заметив среди леса их одинокие фигуры.

-У нас беда. Парень идти не может. Довезите до ближайшей больницы или травматологии, — нагнувшись, сказал в открытое окно Василий сидевшему за рулем мужчине средних лет. Тот долго молча и внимательно смотрел ему в глаза. Василию даже стало не по себе от этого взгляда. Однако, водитель ничего не спросил, и кивнув на заднее сидение, отомкнул центральный замок.

-Постелить бы чего. Напачкаем вам тут, — сказал Василий.

Мужчина ничего не ответил и терпеливо ждал, пока они сядут. Решив не раздражать его больше и вознося благодарственную молитву, Василий усадил Сергея боком на сидение, залез сам и положил больную ногу себе на колени.

-Спасибо вам огромное, — сказал Василий водителю.

Тот молча сосредоточенно глядел вперед, объезжая рытвины и ямы. За всю дорогу он так и не проронил ни слова. Единственная фраза, которую они от него услышали, была:

-Не надо.

Он произнес ее твердым, не терпящим возражений голосом, когда вылезая из машины возле Зеленогорской больницы, Василий вытащил из кармана бумажник

-Спасибо вам еще раз, — от всего сердца сказал Василий.

Водитель слегка кивнул головой и захлопнул дверцу.

В приемном покое Сергея осмотрели. Перелома не обнаружили, но установили сильное растяжение. Дежурная врач, строгая пожилая женщина в очках, сказала, что ноге необходим полный покой и наблюдение врача.

-Где проживаете?

-В Ленинграде.

-Документы есть при себе?

Василий вытащил из бумажника паспорт, благодаря Бога за то, что в последний момент все-таки сунул его в карман джинсов, а не оставил, намереваясь взять только денег на дорогу.

-А у больного? Это ваш сын?

-Нет.

-А кто он вам?

-Я...— Василий замялся, сообразив, что версия с дядей не годится, поскольку только сейчас вспомнил, что не знает даже фамилии Сергея, — Мы знакомы по работе. Он студент. Подрабатывает у нас в магазине грузчиком.

Что-то в ответе Василия не понравилось женщине. Он вскинула на него пристальный взгляд.

-В каком магазине?

Василий назвал адрес.

-Как его фамилия?

-Фамилии не знаю, — тяжело выговорил Василий почему-то краснея, что не ускользнуло, как понял он по глазам, от внимания врача, — Зовут Сергеем. Учится в радиотехническом техникуме.

-Как он оказался здесь и с вами?

-Очень просто. Мы ходили в поход. В лесу на обратной дороге он поскользнулся, я довел его до шоссе, остановил машину и привез сюда. Доктор, зачем этот допрос? Окажите первую помощь, и я отвезу его в город. Завтра он обратится в поликлинику. Справок и больничных не надо, — овладев собой, спокойно ответил Василий.

Докторша опять пристально посмотрела на него и ни слова не говоря вышла. Василием овладело смутное беспокойство. Он зашагал по кабинету.

'Идиот, — ругал он себя, — За столько времени не догадаться узнать хотя бы фамилию и адрес техникума!'

Некоторое время спустя, врач вернулась, и не глядя на Василия, произнесла ледяным тоном:

-Дайте мне еще раз свой паспорт.

-Пожалуйста.

Она взяла его в руки, долго разглядывала, а потом начала что-то записывать.

-Место работы и адрес еще раз назовите.

Василий ответил на вопрос и спросил:

-Это тоже входит в ваши функции? Может, еще милицию вызовите?

-Надо бы вызвать, — с железными нотками в голосе ответила врач, — и освидетельствовать обоих. Вы, взрослый мужчина, привозите травмированного подростка, не зная даже его фамилии, который, тем не менее, называет вас дядей...

-Он не там травмирован, — твердо перебил ее Василий, — и он совершеннолетний.

Женщина вскинула голову и с ненавистью уставилась ему в глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга и Василий выдержал взгляд.

-Мы можем идти? — как можно спокойнее произнес он.

-Никто вас не держит, — брезгливо пожав губы, произнесла та, придвинув в его сторону паспорт.

Василий взял его и вышел в коридор. Чувство было такое, как будто его с ног до головы облили грязью. Ему даже показалось, что сидящие у стены люди смотрят на него уничижительными взглядами. Через несколько минут в коридоре показался Сергей с перебинтованной ногой. Он пытался идти, упираясь рукой в стену. Сопровождающая его медсестра не поднимала от пола глаз. Василий подошел, никого не стесняясь, решительно взял его на руки и понес к выходу.

-Пойдем, Сережа, — произнес он негромко, но так, что попытавшийся было воспротивиться Сергей, покорно позволил это сделать.

Не сгибаясь, широким решительным шагом он пронес его по коридору и не отпустил, пока они не вышли за территорию больницы.

Сергей не задавал никаких вопросов. Он только виновато наклонил голову, когда Василий усадил его на скамейку за оградой больницы.

-Как нога, Сережа? Легче стало?

-Вась... Они все поняли? — тихо спросил Сергей.

-Сережа, зачем ты сказал им, что я твой дядя? Лучше бы назвал прохожим. Я ведь даже не знаю твоей фамилии...

-Прости меня, Вася, — всхлипнул Сергей, — Я во всем виноват.

Василий погладил его волосы.

-Не плачь, Сережа. Не стоят они твоих слез. — тихо проговорил он и вдруг, неожиданно сам для себя, воскликнул во весь голос, — Да насрать на них на всех!!! Насрать с Саянского хребта! Бог нам судья, а не эти вонючие грешники! Какое их поганое дело, что два человека любят друг друга?! Что они про нас знают, чтобы судить?!

Сергей поднял голову и посмотрел на Василия своим пронзительным взглядом.

-Кто они такие, чтобы судить любовь? — уже тихо завершил Василий.

14.

Домой они добрались поздно ночью. Оставив Сергея на лавочке возле больницы, Василий долго искал машину. В Ленинград ехать никто не хотел. Наконец, один парень на потрепанной иномарке, с бегающими нагловатыми глазками, согласился, но заломил такую цену, что Василий сначала вытащил бумажник, чтобы пересчитать имеющиеся деньги. Торговаться он не собирался и 'практичный' водила безошибочно определил это.

По дороге он без умолку трепался, травил анекдоты и гнал так, что на поворотах визжала резина, но ни Василий, ни Сергей ни разу не улыбнулись и не проронили ни слова. Лихо развернувшись и заметив, что надо бы прибавить за скорость и ночной тариф, разговорчивый малый тормознул у дома.

-Бери, что просил,— протягивая деньги, отрубил Василий.

Они вышли, и Сергей запрыгал по ступенькам.

-Полегче стало, Сережа?

-Легче. Почти не болит, как бинтом перетянули.

-Ну, значит и впрямь перелома нет. Полежишь, отдохнешь — все пройдет. Но врачу все-таки еще раз покажем.

-Покажешь им, — процедил сквозь зубы Сергей, — Вызовешь, а они опять допрос устроят.

-Не будем вызывать. Сами съездим в травматологию. Машину опять возьмем...

Открывая дверь, Василий заметил, как, несмотря на поздний час, высветился и тут же погас глазок в двери напротив. Бдительная соседка была на посту. Он поймал себя на мысли, что с удовольствием повернулся бы сейчас и плюнул прямо в стеклянный кружочек, но сдержался.

Они вошли в квартиру, и Василий первым делом направился в ванную, включив воду.

-Ну, вот мы и дома, Сережа. Много радости и горя нам довелось испытать за эти три дня, но мы все пережили.

-Спасибо тебе, Васька, — растроганно сказал Сергей, — Честно, я не думал, что ты вот так... Что такое по жизни бывает.

-О чем ты?

-Да как ты меня тащил...

-Сережа, ты у меня самое дорогое в жизни, а разве это бросают? — улыбнулся Василий, — Прыгай в ванную, отмоем наши грехи.

Василий помог Сергею раздеться и залезть, положив забинтованную ногу на край, чтобы не замочить. Он заботливо мыл его, а тот молча глядел на него.

-Водичка аж почернела, — вытаскивая Сергея из ванной, заметил Василий, — С меня, наверное, еще чернее будет.

-Погуляли... — вздохнул Сергей.

-А что, Сереж, разве нам плохо было? А не будь в жизни неприятностей, ценили бы мы это? Так и давай стараться жить добром, а зло воспринимать, как необходимую противоположность естественному положению вещей.

Они еще долго сидели за столом, охваченные порывом голода, и улеглись только под утро.

-Спокойной ночи, Сережа. Спи завтра весь день, смотри видик, не скучай.