История одного подземного государства.

А тут Прыщ номер отмочил. Видать по запаху, никак иначе, нашёл он склянку бабушкину с жидкостью и всю до донышка вылакал скотина. Вот не зря я её прятал. Жидкость оказалась прям таки дикого свойства. Сильнейшее любовное приворотное зелье. Причем бабуля видно на себя старую эту жидкость настроила. Прыщ долго на карачках полз к ней в пещеру, а потом собака бешеная признался ей в любви. У бабушки последний зуб в котёл от удивления выпал. Не ожидала она такого кренделя себе на старости лет. Правда сама же всё и испортила. Понюхала своего нового ухажера и спросила, где, мол баночка с головой гоблина. Прыщ как про замоченную в банке голову услыхал, враз всякую весёлость духа утратил и стало его рвать, и прям наизнанку выворачивать. А бабушка ему корешок дала. Типа выпей и всё пройдёт. Этот дурень перепончатоногий и выпил! Вроде бы довольно продолжительное время у нас пожил и должен был усвоить хотя бы общие правила безопасности в подземельи. Главное и первое правило — не ешь и не пей у бабули моей. Прыщ не взорвался, а стал желеобразным и круглым. Подкатывается такое чудо к троллю и первое, что делает тролль на чистом рефлексе, это пинает этот желейный шарик. А так как силы тролли необыкновенной, Прыщ мигом улетал, рикошетя от стен и потолка в глубокие дали. К нему даже впервые стали лучше относиться, правда пинать не перестали. Да я и сам пару раз его пнул, когда он ко мне подкатывался, у меня такие же рефлексы как и у других, правда вот удар каждый раз получался такой могучий, что при полёте Прыщ издавал свист.

Поняв действие содержимого баночки, я решил, что пора наладить отношения с лесной кузнечихой. Нашел баночку-скляночку и придя к бабушке заявил, что проклятый Прыщара вылакал весь любовный эликсир и теперь голова гоблина валяется неприкаянно, а это же память для потомков, непорядок. И вообще ты бабуля заряди ка напиточек не на себя, а на меня. Вдруг враг какой выпьет ненароком и опа, весь такой влюблённый в меня и напакостить не сможет. Бабушка возразила, что никакой это не эликсир, а консервант был. Ну консервант так консервант, только на меня чтоб настроен был. Старая обозвала меня суеверным олухом, но жижи в банку плеснула со словами, хуже не будет.

Дождавшись вечера пошёл я с Васей, зверюшку надо было выгулять под Луной, в гости в лес. Притопали, я оборотня с поводка спустил и вежливо так дверь с петель снёс в кузню.

Не, ну я постучал, а она отпала. Так всегда с дверями происходит, я уже привык. Вышла из кузницы женщина с подозрительно красными щипцами в одной руке и тяжеленным молотом в другой:

— Ну, чего тебе мордастый подковать? Которое место?

— Я долг принёс.

Видимо она в темноте плохо видела, потому-как меня не узнала и удивилась.

— Что-то я тебя не припомню. Давай, что припёр, прохвост.

Я честно протянул склянку с бабушкиным эликсиром. Кузнечиха вдохнула запах жидкости и глаза у неё удивлённо округлились:

— Нифига себе, чистейший. Сейчас проверим.

Она поднесла напиток к горну, подпалила лучинку и потом коснулась огнём жидкости. Вспыхнуло синеватое пламя. Вот ить правду говорят, что все кузнецы малость подколдовывают, а я не верил бестолочь.

— Ты чего там у порога топчешься, башку пригибай и заходи. Кабанятину ешь?

— Я всё ем, что съедобное.

— Держи, это называется сало. Погоди не жри, сперва налью.

Кузнечиха притащила несколько солидных копчёных ляжек кабана и этого сала, потом притащила солидную глиняную кружку и посмотрев на меня, железное ведро.

— Ты это когда-нибудь пил?

— Неа, — честно ответил я.

— Запомни в одиночку это пить нельзя, пристрастишься и хана тебе. Надо пить в компании.

Она развела жидкость водой примерно один к одному, получилось полное ведро и кружка.

— Ты большой — тебе ведро. Бери, пей и потом заедай салом.

Тут меня взяли сомнения, если я выпью на меня же заряженное любовное зелье, что со мной будет то по итогу.

— Ээээ..., как там тебя?

— Для тебя никак.

Понятно, многие существа скрывают свои настоящие имена, чтоб не быть околдованными.

— Ты кузнец, буду тебя Ку звать.

— Да хоть Му, мне наплевать. Пей.

— Нехорошо как-то, это же долг.

— Был долг, ты его отдал, а я тебя угощаю, не привыкла пить одна.

Ну вот подозрительно это всё было. Очень подозрительно.

— А может я не буду пить?

— Ты что трус?

— Нет.

— Ну так пей. А! Теперь поняла, тоста же нету. Какой же тост сказать? За знакомство, тривиально. За дружбу, не друзья мы. За дам, так я сама за себя получается пить буду. О вспомнила, выпьем за любовь, двум таким страхолюдинам как ты и я она точно не грозит, вот за неё родимую и выпьем.

Кузнечиха залпом опрокинула в себя полную кружку и выдохнув, вгрызлась в кабаний окорок. В конце концов немного самолюбия мне никогда не помешает, подумал я и влил в себя ведро любовной микстуры одним большим глотком. Да, не даром говорят в подземельи, держись подальше от бабушки Большого и ничего не ешь и не пей у неё. Дыхалку перехватило, из глаз слёзы брызнули. Запить бы чем, но кроме кадки с водой, в которой закалялись парочка свежевыкованых мечей, на глаза мне ничего не попадалось, пришлось грызть сало. Прикольная оказалась штука это сало. Солёное и с пряностями. Надо попробовать так же слизня обработать. Правда, где на слизне взять столько щетины, ума не приложу. В животе потеплело. Тут я испугался, как бы эффект как у пирожка не повторился. Я же тут всё пожгу, если огнедышащим стану. Блин, а ведь жидкость то горючая судя по синему пламени была. Ойё! Попал я по-ходу. А тут ещё кузнечиха колдовать принялась. Взяла и раздвоилась. Сидят обе и окорок за обе щеки трескают.

— Ку, ты зачем раздвоилась?

— Надо же, а я думала на тебя не подействует, уж больно ты здоровенный. Ты кушай, кушай.

Тут зелье начало как-то странно действовать. Мне от него стало смешно.

— Слушай, а у тебя глаза как у вампира красные.

— Они не красные, просто огонь от них отражается, а на самом деле они карие.

Я всмотрелся в глаза обеих Ку, в них плясали язычки пламени. Точно ведьма. Тут у меня язык стал заплетаться слегка. Я взмахнул весело салом.

— Ку, давай споём!

— Ну ты и нализался тролль. Запевай, раз уж тебя на песни прорвало.

Раз разрешили, запел. Вообще люди плохо строят, неосновательно. Вот и тут, только запел, крыша упала. А я как назло без шлема. А стропила как назло массивные и тяжёлые. Заработал шишку на лбу. Опёрся о столбик, а он надломился зараза. А вообще, это хорошо, что крыша упала, на ней столько сена было много.

— Ку! А давайте все втроём на сене спать? Оно же мягкое!

— О, сразу видно, что самец, только выпил, сразу на сено его потянуло. А правду говорят, что у троллей каменный?

— Кто?

— Он, — обе Ку ткнули пальцами одновременно в одно место и точно попали главное.

— Наглая ложь, он просто твёрдый, но не каменный это точно. Не вы что не верите?

— Конечно не верю, показывай.

Пришлось штаны снимать и показывать, а то ведь не поверят и будут всем сказки рассказывать.

— То ли я пьяная, то ли действительно это вижу. Ну и дубинушка, как ты её таскаешь то всё время?

— С детства привык.

— Во докатилась, так давно мужика не видела, что уже на тролля польстилась.

— Только вы обе Ку зря на меня льститесь, бабуля сказала, что в людей он не влезает.

— Это бездоказательное заявление и мы опытным путём обязаны его проверить.

— Это как? — не понял я.

— На спину ложись, сейчас узнаешь, за сметаной схожу, это еда такая.

Ну лёг, лежу. Что я сметаны, чтоль не видел. Видел издали, давно, один раз. Белая она и жидкая. Видать прикемарил я, и видел странный сон, будто на меня льют эту белую сметану, а потом вдруг стало хорошо, хорошо.

Глава 12

Ежели живому существу, да перекрыть кислород, вряд ли он успеет отрастить жабры или научиться дышать через попу. Давным-давно уяснив эту непреложную истину, предки троллей особое внимание уделили вентиляции нижних подземелий. Были пробиты вентиляционные шахты в пропасти и горные разломы, а потом поколение за поколением тролли пробивали всё новые и новые воздуховоды и не ленились чинить старые. Месторасположение этих шахт держалось естественно в большом секрете.

К сожалению, древний секрет стал известен тёмному магу Саурону или Саруману, короче стал известен и всё. И надо же было такому случиться, что к третьей гоблинской войне он имел касательство. После разгрома гоблинов тёмный колдун и вспомнил о секретных воздушных галереях. Был у него в заначке десяток самодельных вояк — урукхаев. Их он и послал на задание, прикрепив каждому на спину ёмкость с какой-то колдовской дрянью. Все десять вояк задание выполнили — добрались до нужного места и воспламенили колдовскую смесь, отчего раздался страшный грохот, как в самую большую грозу. Каменный своды воздушных шахт волшбой были раскурочены и рухнули. Если бы не было других воздушных шахт, то большинство троллей ждала бы смерть от удушья. А так их поджидала смерть от голода. Ведь именно на нижних этажах находились слизни и подземные плантации грибов и съедобной плесени. Они то и начали испытывать удушье.

Пришлось принимать экстренные меры. Поголовье слизней сократили до минимума, произвели самый большой забой в истории и всё мясо поместили в пещеры с ледниками. Всех незанятых на нижних ярусах пещер перевели жить в верхние подземелья. И уже после этого все силы королевства были брошены на разбор завалов и пробитие двух новых воздушных шахт. Работы велись в таком авральном режиме, что даже пришлось троллей выгонять работать средь бела дня. Кузнецы ковали теперь не оружие, а кирки, кувалды, лопаты, ломы. Требовались инструменты всех размеров, так как лопата для гнома была мелковата для тролля, а ломик тролля, те же гоблины и вдесятером поднять не могли. А инструмент тупился и ломался. Принапрягшись, всего за четыре месяца королевство пробило первый новый воздуховод, ещё через месяц второй, а ещё через два месяца раскопали и восстановили два старых, после чего дышать в глубоких подземельях стало возможным и слизни стали размножаться. Теперь работы велись только в тёмное время суток на поверхности и так же круглосуточно на глубине.

Тем не менее, главная проблема осталась и никуда не делась. С тёмным магом надо было, что-то делать. Он ведь мог снова послать десяток уродцев с волшебной дрянью и уничтожить труд тысяч троллей. К войне готовились главным образом по трём направлениям. Первое, укрепляли тыл, для чего копали новые воздуховоды и вообще создавали новую резервную систему вентиляции. Второе, была создана пограничная служба королевства и границы теперь охранялись днём и ночью смешанными отрядами. Третье, готовился поход на самого тёмного мага. Дел было много и королю приходилось много работать. Если короли у людей сидели на тёплом троне и правили, то мне приходилось впахивать наравне со всеми и ещё пример показывать. Те же четыре месяца я безвылазно находился на поверхности в дневной бригаде и работал пока кирка не выпадывала из рук. В результате такой бурной деятельности дважды попал под обвалы, но остался жив. В разгар работ появилась Сонька с братом и солидным стадом скотины. Честно говоря от авральных работ соображали все туговато и вообще с трудом отыскали среди спящей вповалку бригады каменотёсов своего короля. Моя вонючая от солнечных ожогов туша ничем не отличалась от таких же лежащих рядом. Принцессу с братом я тут же отправил обратно, сказав, что пока без неё работы невпроворот и пусть ещё годик погостит дома. А стадо мы бесстыже сожрали в тот же день всей бригадой, хотя оно формально должно было пойти на пропитание принцессы.

И всё таки маг нас опередил и не успели мы ещё подготовиться к походу, как наша пограничная охрана начала вылавливать воинов тёмного колдуна. Те оказывали отчаянное сопротивление. Пограничные гоблины гибли, но это полбеды. Последние два урукхая подпалили колдовской порошок и вместе с ними разорвало в клочья двух троллей в полном боевом доспехе.

С каждым днём урукхаев становилось всё больше и наши потери росли. Пришлось идти войной с тем, что было собрано наспех. Три сотни боевых троллей, да тысяча гоблинов. Больше взять гоблинов я не мог, они почти все были привлечены к пограничной службе. С собой в разобранном виде потащили четыре тяжёлых требучета и инструмент для осадных работ.

В горах то мы всякую тропинку и подземный ход знаем, а вот как вышли в степи Рохана так и получили по самое не хочу. Коварный владелец чёрной башни вновь нас перехитрил и на нас обрушились гоблины верхом на гиеновидных тварях, причем средь бела дня, когда мы отдыхали и стояли лагерем среди травянистых холмов. Тут сказались долгие тренировки и перед лавиной атакующих встал ромб троллей, обращённый острым концом к атакующим, а все гоблины оказались внутри этого ромба. Боевое каре называется. Самое страшное стоять на острие такого ромба и видеть что именно на тебя несется лавина всадников. Если думаете, что я бросился в бой и увлёк войско за собой, то ошибаетесь. Я поднял щит и покрепче уперелся ногами. Щит мне выковали тяжёлый, специально для первого в каре. И этот щит, чуть не разлетелся вдребезги от одновременного удара стразу трёх копий. Меня швырнуло назад и я упёрся спиной в плечи двух следующих троллей. С треском обломки копий летели в разные стороны. На мой щит обрушился ещё один чудовищный удар. Два бойца за моей спиной не устояли и тоже были отброшены теперь уже на троих сзадистоящих. Какое-то время мы только старались удержать щит и строй. Зато когда почувствовали маленькую паузу между ударами, шагнули вперед и нанесли слепой удар. Просто выбросили руку из-за щита и ударили перед ним. Удар был страшен. Ведержав ещё пару ударов, был сделан второй шаг и снова удар вслепую. Ромб медленно начал как гигантский колун резать строй наступающих, которые теперь обтекали его с двух сторон.

Однако гиены обнаглели, одна сунула голову мне между ног и я их чисто рефлекторно сжал, боясь лишиться своего мужского хозяйства. Хрусь, и труп гиены с раздавленной всмятку черепушкой забился в предсмертных конвульсиях у моих ног.

— Ребята! Берегите яйца! Эти твари между ног кусают! — заорал я. И меня многие услышали.

Реакция на мои слова была неожиданной и бурной. Тролли в три раза быстрее заработали оружием и в считанные мгновения нарубили вокруг себя солидные залежи мяса. И только когда кучи достигли нижнего края щитов они стали рубить помедленнее. Получив такой пряничек, атака всадников захлебнулась. Они без толку кружили вокруг нашего каре и осыпали нас стрелами и дротиками. Это вскоре нам надоело, я закинул тяжёлый щит за спину и выхватил двуручный меч. Двуручный меч сам по себе вещь страшная, а если он ещё выкован для тролля, то вообще что-то с чем-то. Взмах и возле меня полукруг смерти, где всё оказывается перерублено. Ещё взмах в обратную сторону и шаг вперёд. А при взмахе можно двигать рукой волнообразно, как бы, не по-прямой косить, а рисовать в воздухе. Если б меня сравнили в этой битве с художником, а меч с кистью, то неплохие я б картинки рисовал. Главное не торопиться, чтоб не устать раньше времени, а найти свой темп боя.