Брак без права на любовь

— Селия, у вас здорово получалось, — произнес Джеральд, подходя к нам.

— Благодарю за танец, — спокойно поклонился кронпринц и, передав под опеку брата, спокойно направился на выход.

Я смотрела в спину мужчины и ждала, сама не понимая, на что надеялась, чего хотела. Он не обернулся. Перед кронпринцем распахнулись высокие массивные двери, а затем с тихим щелчком закрылись.

— Пошли, сестренка, — ухватил за руку Джеральд и потянул за собой, — Сейчас накроют стол, перекусишь и отдохнешь. Вон как щеки покраснели. Думаю, прогулка после обеда пойдет тебе на пользу.

— Зефир ожидает вас в конюшне, леди Нерату, — в голосе прозвучала явная насмешка, — Прогулка в моем обществе верхом на самом спокойном мерине вас не испугает?

Джеральд предупреждающе сжал мою руку. "Дистанция" — словно хотел напомнить брат свои наставления.

— Польщена предложением Вашего величества, но позволю себе отказаться, — сделала короткий реверанс, как и положено молодой леди в разговоре с императором, — Брат прав, моя нога еще не полностью восстановилась, а репетиция затянулась. Так что я предпочту отдых вечерней прогулке.

— Могу ли я предложить вновь наложить каркас? — уголок губ едва заметно дернулся вверх.

Прекрасно запомнила слова сожаления, что сегодня не было повода ощупать мою лодыжку, а потому не возникло тени сомнений о потайном смысле этого предложения.

— Благодарю за сочувствие и участие ко мне, но в очередной раз откажусь, — новый реверанс должен был поставить окончательную точку в этом неприятном разговоре.

— Сегодня не мой день, — хмыкнул с довольным видом дракон.

Джеральд еще раз сжал мою руку, едва император с последними словами покинул наше общество и направился вслед за младшим братом.

— Ты хорошо держалась, — тихо сказал брат, с облегчением выдохнув, — Первый шаг к твоей свободе.

— Он слишком властен, чтобы позволить кому-то оказаться независимым, — тяжело перевела дыхание, словно только что сбросила с себя огромную тяжесть.

— Сиан любит играть чувствами своих подданных, — неожиданно вмешалась в наш разговор хатха, — Это его забавляет и отвлекает от серьезных проблем.

Резко обернулась к невольной свидетельнице разговора. Девушка приветливо улыбалась. Заметив наше внимание к своей особе, коротко присела, словно приветствуя, при этом нисколько не смущаясь, что подслушала наш разговор.

— Леди Нерату, вы так очаровательно вспыхиваете от слов моего жениха, что даже мне интересно наблюдать за вашим попытками противостоять императору, — чуть добродушней улыбнулась хатха.

В первый раз представилась возможность рассмотреть представительницу Островного союза вблизи. Она оказалась старше, чем мне показалось в самом начале. От ее облика веяло экзотикой. Южное солнце выкрасило кожу до медового цвета. Волосы воронова крыла уложены в прическу с завитушками на затылке и длинными вьющимися прядями, падающими на спину. В выражении глаз девушки присутствовало знание того, какое впечатление она производит на собеседников. Томление и призыв в ярко-синих глазах с длинными, черными ресницами притягивали мужчин, возбуждая в них желание прикоснуться хотя бы кончиками пальцев. Даже не представляю, как смог Джеральд продержаться рядом с ней вчерашнюю репетицию. А ведь брат ни словом не упомянул об испытанных чувствах.

Хатха улыбалась, позволяя любоваться собой. Не зря меня привлекли ее глаза. За внешней красотой, очаровывающей с первого взгляда, не замечаешь опыт. Она гораздо старше того возраста, на который выглядит, и уж точно превосходит меня. Уже давно заметила, что как бы не молодилась женщина, какими бы средствами не пользовалась, убирая складочки или даже морщинки с лица, возраст всегда выдавали глаза. Я не говорю о выражении кокетливой веселости светских львиц или застаревшей усталости прислуги, это лишь то, что нам позволяют обозревать. Я имею ввиду, что возраст выдает опыт прожитых лет. Так вот хатха явно была весьма возрастной леди.

— И не ревнуете? — спросила ее, внимательно следя за реакцией.

— Чуть-чуть, — прищурила один глаз девушка (или вернее сказать женщина?), — Никому не понравится, когда жених, пусть даже из озорства, посвящает время другой леди.

Интересное объяснение поведения императора подобрала хатха. Вроде бы ничего особенного, но в тоже время расставила ориентиры совсем иначе. Буквально можно было прочитать скрытый подтекст так: "Это мой мужчина, а ты лишь забавная игрушка для него". При этом мне не просто указали длину дистанции, но и незаметно предупредили, чтобы не смела ничего нафантазировать. Умно.

— Я бы предпочла, чтобы Его величество избрал другой объект для забав, — вежливо улыбнулась в ответ.

Она поняла меня. Это сразу стало ясно по выражению удовлетворения во взгляде и победной улыбке. Впрочем, она тут же перевела взор на Джеральда, и выражение на лице приняло привычное светское кокетство. И теперь уже нельзя было наверняка сказать, что промелькнувшее торжество не относилось к проявлению внимания со стороны моего брата, а к засчитанному хатхой мне поражением.

Только она одного не учла. Для меня это не было соревнованием. Я всеми силами хотела оказаться подальше от императора, его двора, политических планов, и больше никогда не видеть ни одного дракона в своей жизни.

— Завтра состоится свадьба, — кокетливо повела плечом хахта, всем своим видом стараясь очаровать Джеральда, — Будет весело.

— Да уж. Завтра, — недовольно буркнула я.

Кронпринц мне очень понравился. Интересный мужчина, и я, кажется, пришлась ему по вкусу. Но церемония навсегда привяжет к Арагону, в очередной раз напомнив, что стала разменной монетой между государствами.

— Леди Нерату, вы уже видели свое платье? — переключила свое внимание на меня вторая невеста.

— Нет, — внутренне напряглась я.

— Мне сказали, что как раз сегодня будет примерка, — сообщила довольная хатха, — Церемония состоится в полдень, так что к этому моменту все должно быть готово.

— День сюрпризов, — вздохнула я.

— О, надеюсь, завтра император меня приятно удивит, — со скрытым подтекстом сказала леди Эрини, вновь кокетливо посмотрев на Джеральда, — Говорят драконы очень темпераментные мужчины. Не терпится испытать его пыл на себе.

Мрак. Как-то за всеми этими переживания совершенно забыла о том, что после церемонии предстоит остаться наедине с мужем. Живя в родительском особняке и наблюдая за романами между прислугами, имела смутное представление, что происходит в спальне супругов. Зато часто заставала за поцелуями и объятиями девушек горничных и молодых парней. Они смущались, оправляли на себе одежду и торопливо сбегали, бормоча извинения. Их стыдливый румянец, виноватый вид говорил о многом, но больше оставлял вопросов.

Как-то пыталась расспросить леди Нерату об этом, в наивности полагая, что она сможет прояснить интересующие вопросы. Но в ответ получила пространную речь, что девушка моего возраста не должна интересоваться взрослой жизнью. Джеральд понятное дело не вариант в этом вопросе.

И вот сейчас хатха абсолютно не смущаясь, говорит с предвкушением о предстоящем событии.

— Впрочем, я заболталась, а примерку никто не отменял, — неглубоко присев, распрощалась с нами вторая невеста.

— Идем? — завернулась к брату, выдергивая его из созерцания удаляющейся женской фигуры.

ГЛАВА 10

— Селия, ты не представляешь какая она красивая и притягательная. Восхитительная, очаровательная, умная и обаятельная. И умная, — восхищался брат.

— Умная два раза, — поправила его.

Джеральд завалился на диван в гостиной и с мечтательным видом перечислял достоинства хатхи. Он об этом твердил всю дорогу по пути в наши покои. Мне едва удавалось утихомирить его на время, чтобы не привлекать внимание драконов, как он через несколько шагов начинал вновь говорить о невесте императора. Зато, когда за нами закрылась дверь в мои покои, брат не мог замолчать, перечисляя и подбирая все больше слов, по его мнению, характеризующих хатху.

Поначалу удивлялась такой реакции, тем более, что вчера ничего подобного не наблюдалось, а ведь они танцевали вместе. Затем раздражалась и возмущалась, а сейчас отмахивалась, как от надоевшей мухи. Выгнать из головы Джеральда любовный дурман не получалось никоим образом. Он словно заведенная игрушка бесконечно повторял слова восхваления. Оставалось надеяться, что время этого безумия когда-нибудь закончится, и я смогу нормально разговаривать с братом.

— И я не ошибся, — вдохновился от моего замечания "сумасшедший", — Она умная! Все, что говорит, наполнено смыслом. Каждое слово выражает глубокие чувства.

— Это о том, что она с нетерпением ожидает собственной свадьбы? — насмешливо спросила помешанного брата.

— Конечно! — еще одна волна энтузиазма, заставившая закатить глаза от бессилия, — Это говорит о том, что она ответственная ...

— И скоро станет женой императора, — оборвала на полуфразе очередное восхваление.

— И она его любит! Желает быть ему женой. Ощутить все прелести супружеской жизни, — завел новую порцию восторгов Джеральд.

Боги, это не выносимо! Мало того, что придется разделить с хатхой день свадьбы, так еще и брат влюбился нее, начисто потеряв разум.

Спасение пришло в виде горничной, доложившей, что принесли платье для примерки. Достучаться до разума Джеральда удалось не сразу, но все же совместными усилиями нам удалось убедить его покинуть мои покои.

Одно испытание сменилось другим. Теперь настал черед мастерицы. Фасон платья со мной никто не обсуждал, поставив в известность, что традиции здесь весьма строгие. Алая ткань с вышитым узором золотыми нитями не очень смотрелись на моей молочного цвета коже. Всегда носила другую гамму в одежде, которые подчеркивали цвет белокурых локонов и зеленых глаз. Мне ближе были белые, светлые, пастельные тона. Из насыщенных — изумрудные, синие. Но никак не красные и его всевозможные оттенки — бордо, коралл, кармин, ализарин, терракот, гранат пурпур! Эти расцветки не шли категорически, и ничего подобного не было в моем гардеробе.

Слабые попытки возражения пресекли на корню, категорически заявив, что это цвет императорского дома, и невесты, выходя замуж, облачаются в такие платья. Мне оставалось только стоять посередине гостиной и терпеть уколы от булавок. Несмотря на шустрость и подвешенный язык мастерицы иногда втыкали свои портняжные инструменты от усердия излишне глубоко. Уже казалось, что если разденусь, то по характерным царапинам и точкам можно опознать все швы платья на теле.

Примерка продолжалась весь оставшийся день. С меня снимали алую ткань, вновь заворачивали в нее, заставляя стоять неподвижно напротив зеркала. Наверное, это особая пытка — заставлять девушку смотреть на собственное отражение, где она себе совершенно не нравилась, и при этом наблюдать за выражением ее лица. Приходилось вынести это все стоически.

Даже не позволили присесть за ужин. Так и перекусывала на ходу, между примерками и с позволения мастериц. Единственное что утешало в этой ситуации, хатха подвергалась такой же процедуре. Хоть не одна страдала.

Джеральда ко мне пустили. Брат несколько раз пытался прорваться сквозь плотный кордон из мастериц, помощниц и горничных, стоящих на подхвате, но был дружно отброшен женским, сплоченным коллективом обратно в собственные покои.

В кровать рухнула совершенно вымотанная далеко за полночь. И только потому, что жрицы, оценив состояние невесты, строго попросили покинуть покои. Одетые в оранжевые хламиды женщины смотрелись странно в общей суматохе. Они вносили какую-то статическую составляющую в хаотическое движение. Наверное, только они и я оставались на своих местах, остальные считали своим долгом активно участвовать в обсуждениях, размахивать руками и обязательно давать советы там, где казалось, все было просто и понятно. И вся эта возбужденная масса мелькала перед глазами, внося полный раздрайв в мою и так обеспокоенную душу.

Лишь только комнаты покинула последняя девушка, жрицы принялись за мое лечение. Разумеется, после длительного стояния нога разнылась, да и издерганные нервы давали о себе знать. Жрицы первым делом занялись лодыжкой, а затем и мной полностью. Наверное, они были единственные, кому доверяла в Арагоне. Спокойные движения, не торопливая речь заставляли прислушиваться к коротким фразам, располагающим к себе. Они подчинялись приказам императора, но в тоже время от них исходила чарующая харизма независимости. Словно им не важно благоволение их государя. Жизни жриц несли в себе нечто иное, чем служению императору, не являющемуся центром их существования. Это выгодно отличало от подданных, стремящихся выслужиться перед Его величеством.

— Леди Нерату, завтра мы будем рядом с вами, — мягко произнесла одна из жриц.

Я ее отличала по небольшой родинке в уголке губ. Материя почти полностью скрывала лица, и первое что можно было рассмотреть, это рот, если жрица хотя бы ненадолго приподнимала голову. Чаще же приходилось их обозревать лежа на кровати, так что лица иногда попадали в поле моего зрения.

— На церемонии? — спросила я.

— В вашей комнате, — спокойно ответила она.

— Мои покои достаточно далеко от главного зала, — заметила в ответ.

— В вашем шатре, — поправила другая жрица.

— Там будет проходить церемония? — уточнила, абсолютно не разбираясь в обычаях драконов.

Вот лучше бы леди Сапфир об этом рассказала, а не гоняла по залу, заставляя выучивать пируэты танца.

— Это произойдет после церемонии, — тихо добавила третья женщина в хламиде цвета охры.

Озадаченно смотрела на склоненные макушки, стараясь проникнуть под покров и разгадать таинственные слова. Обозреваемые куски ткани ничего не поясняли.

— Ничего не понимаю. Я же не знаю, как проходит свадьба в Арагоне, — раздраженно произнесла, поняв, что не дождусь пояснений.

— В Арагоне живет несколько рас, поэтому их свадебные церемонии проходят по-разному, — тепло улыбнулась та, что с родинкой, — Не волнуйтесь и не переживайте, чтобы не произошло. Мы будем с вами рядом. Император беспокоится о вашем здравии, поэтому отдал особые распоряжения.

— Та-ак, — нехорошо протянула я, понимая, что вот эти самые заверения вселили в меня тревогу гораздо большую, чем если бы оставалась в неведении.

Я попыталась встать с кровати, опираясь ладонями о покрывало и опуская ноги на пол.

— Вашей милости, не стоит беспокоиться, — удержала ладонью жрица, как мне показалось самая младшая из них, — Мы будем рядом.

— Вот теперь я точно начинаю беспокоиться, — выплеснула свое негодование, — Если уж начали говорить, то договаривайте до конца! Чего мне ожидать? Что может такого случиться, что потребуется вмешательство жриц? О чем так беспокоится император?

— Ваша милость зря тревожится, — подсела ко мне ближе та, что с родинкой, — кронпринц опытный мужчина и знает как обращаться с женщинами, даже с такими юными и неопытными, как вы. Предосторожность императора всего лишь дань уважения к вам и к государю Кристану.

Эти слова меня не успокоили.