Остров Луга

— Ты ведь в подобные вещи не веришь, — сказал Ярослав как можно безразличнее. — Говорят, что Хозяин... как бы это поточнее... не совсем обычный человек.

— А кто говорит? Домовые?

— Именно, что домовые... соседи, — улыбнулся Ярослав, надеясь выглядеть, неубедительнее. — Под нами мужик живет. Он отсюда.

— Допустим, — неохотно согласилась Виктория. — А в чем заключается необычность хозяина и как он связан с лесом, вырубленным четверть века назад?

-Тебе-то что за дело? — разозлился ведун. — Если надеешься пару статеек тиснуть, так не рассчитывай: пока напишешь, пока издание отыщешь, я уже эту тему отработаю — у меня все на мази.

Некоторое время девушка лежала молча, но Ярослав чувствовал, что она не просто молчит, а внимательно, очень внимательно разглядывает его.

— Хорошо сработано, — сказала она наконец, с ироническим одобрением. Использовал самый точный, самый подходящий к случаю вариант... Молодец! Но со мной этот кульбит не пролезет. Врешь ты мастерски, но врешь ведь. Не шпион же ты. А если не шпион, то зачем темнишь? Я ведь от тебя все равно не отстану. Вопрос повторить, или запомнил?

— Сосед сообщил, что Хозяин ликвидировал последствия Вырубки Кондратьевой Чащи.

— Другими словами, ликвидировал очнувшегося вурдалака? Ликвидировал, убил, укокошил, угробил, ухайдакал...

— Изничтожил, — поправил Ярослав не в меру проницательную сокурсницу.

— Вовсе?

— Именно что.

— Смехота какая-то! — заявила Виктория. — Может, ты немного — "того"?

— Может быть, — сказал Ярослав настолько убедительно, что сам не поверил.

— Меня с собой возьмешь?

— Да я и сам-то не собираюсь. Так — поболтать только...

— Крученый ты, — с огорчением сообщила Ярославу его невозможная собеседница. — Витой, как резьба на водочной пробке. И такой же скрытный. Я ведь и разболтать могу, с меня подписки не брали.

Ярослав открыл глаза и с интересом воззрился на девушку:

— Да кто ж тебе поверит-то! — и в то же самое время краем глаза заметил надвигающуюся фигуру в сером мундире. "Этого еще не хватало до полного счастья!".

На погонах подошедшего красовались знаки младшего сержанта, хотя лет ему было явно за сорок. Сухая желтоватая кожа и мешки под глазами невольно насторожили ведуна: пристрастие к алкоголю и больная печень не способствуют мягкости характера.

— Я гляжу, вы тут хорошо устроились, — язвительно произнес "желчный" страж порядка. — Прохожие не мешают? — и, не дожидаясь ответа, добавил. — Есть два варианта: удалить пассажиров и встречающих — первый, и выделить вам уютную камеру суток на десять — второй.

Ярослав еще надеялся как-то замять неприятную ситуацию.

— Спасибо, сержант, мы уже закончили, — сказал он, примирительно улыбаясь, и поднялся с земли.

— Лично я предпочитаю второй вариант, — гнул свое милиционер, похлопывая по левой ладони резиновой палкой с неприкрытым намеком. — Так что шагайте впереди меня, и вещи прихватите — это надолго.

— Что вы к нам привязались? — рассердилась Вика. — Подумаешь — на газон прилегли!

— А ты вообще помолчи, шалава малолетняя! — рявкнул сержант, но тут уже закипел и Ярослав. Напряженность ожидания встречи с Хозяином и так действовала ему на нервы, настырность и внезапная проницательность Виктории усилили раздражение, а придирки милиционера привели его в настоящее бешенство. Только этим, пожалуй, и можно оправдать его последующие действия.

— Смотри сюда, сержант, — приказал он тоном, не терпящим возражения. — В глаза! В глаза, тебе говорят! Вот так!

Поле, окружающее тело блюстителя закона, светилось общим зеленоватым цветом, сквозь который, пульсируя, пробивались оттенки желтого и лилового. Ярослав метнул в него оранжевый луч и с удовлетворением заметил, что цвет вражеского поля изменился на бледно-лимонный.

— Сейчас ты пойдешь в отделение, — сказал Ярослав. — И забудешь все, что здесь произошло. Запомнил?

— Запомнил... — ровным голосом отозвался сержант.

— Ступай. Нет, подожди, — Ярославу вдруг стало неловко и чуточку стыдно — все-таки, при всей своей вредности и нахальстве, милиционер был обычным человеком и, как ни крути, исполнял службу. — Печень давно болит?

— Лет десять, — доложил зачарованный.

— Я освобождаю твою волю от алкогольной зависимости. — Ярослав прикрыл глаза и обратился за помощью к Годо. — Цходо Басу Инне абенур! Иди, и не хворай больше.

— Спасибо, — сказал сержант, с притупленным удивлением прикладывая руку к печени.

— Да мы еще и гипнотизеры... — протянула Виктория, усаживаясь на скамейку, куда они перебрались от греха подальше. Впрочем, сквозь просветы в кустах весь студенческий табор просматривался во всех подробностях. — Так-так-так-так-так... Слушай, может ты на инквизицию работаешь?

"Вот влип, так влип", — мысленно вздохнул Ярослав.

— Приятели моего школьного друга занялись экстрасенсорикой, — сказал он как можно равнодушнее, — Кой-чему и меня научили. Сама понимаешь, болтать об этом вовсе не обязательно, иначе хлопот не оберешься.

— А зачем тебе Хозяин?

— Интересно же. Если про него правду сказали, это уникальное явление.

— Я пойду с тобой. Какой бы он ни был великий чародей, я его очарую и он нам все расскажет, — Вика засмеялась и задорно тряхнула каштановыми волосами. — Дрейфишь?

— Не то слово, — отозвался Ярослав, — мне бояться не положено. Так — некоторая настороженность, не больше.

— Значит решено, — подытожила Вика, — идем вместе. Хотя я на тебя и обижена, но в беде не брошу!

— Вот те на! — удивился ведун. — Чем это я...

— А кто отказался со мной камеру разделить?

— Да если б на этого сержанта можно было положиться и в самом деле, я бы в отделение рысью припустил, — улыбнулся Ярослав. Но, с другой стороны, в камерах "зрачки" понатыканы, а на природе...

— Разбежался! — буркнула Вика.

Лагерь они разбили у ручья, текущего в Сок, у подножия холмов Сокского Яра. Большие десятиместные палатки шатрового типа Ярославу были прекрасно известны — два года возился с подобными. Старшекурсники, как более опытные в этом деле, перешли под его командование, слегка покочевряжившись для порядка.

Те, кто помладше, разгружали машину с раскладушками, матрасами и одеялами, затем принялись за разгрузку дров. Судя по старым кострищам, по деревянному навесу, наличию врытых в землю столбов и скамеек, место это служило полевым становищем не первый год.

Уже смеркалось, когда бивуак, наконец, приобрел относительно обустроенный вид. Утомленные дорогой и организационной суетой студенты поутихли, постепенно группируясь вокруг пяти костров, протянувшихся цепочкой вдоль течения Чердана — широкого светлого ручья, берега которого обросли потемневшими от времени ивами. В больших нСвеньких таганах забулькало немудреное походное варево. Наиболее неугомонные представители учащийся братии приволокли три десятка ведер тугощеких колхозных помидор с ближнего поля. То там, то здесь зазвенели пробные переборы гитарных струн.

В сторонке зевающий бригадир вел переговоры с преподавателями о нормах выработки, очередности уборки полей и продовольственном снабжении. Ярослав и Виктория, устроившись в кабине валентиновской "лайбы", умиротворенно дымили и слушали продолжение рассказа.

— Не успел я от центральной усадьбы на десять верст откатиться, "лайба" моя встала всерьез и надолго. Это я по печальному опыту знал — если никаких неисправностей нет — придется на буксире волочиться. Да где ж его возьмешь, тот буксир, когда праздник? А до централки еще махать и махать... Вообще-то я к подобным сюрпризам уже попривык, но увязалась со мной, на беду, завмаг наша — Катька Мельникова. И так тошнехонько, а тут эта мымра на нервную систему нажимает, как салага на тормоз! Тьфу! С бабами только свяжись...

— Это точно, — вздохнул Ярослав, покосившись на Вику. Девушка сделала вид, что намек ее не касается, но незаметно наградила его крепким щипком.

— В общем, сидим, загораем, перебрехиваемся помаленьку, — продолжал шофер, подмигивая Виктории с понимающе-успокоительной гримасой. — Я уже было подумывать начал — не пора ли Катьку монтировкой поучить? И кто знает, может и додумался бы, если бы не Хозяин. На первый взгляд — нормальный мужик. Лет тридцати или чуть больше. Крепкий, осанистый такой, но не богатырь. Одет по-городскому — кожанка, свитер, брючата... на ногах башмаки шнурованные с бортами до икры. И лицо вроде обычное, только в глазах что-то такое... непонятное.

— Ну а все-таки? Попробуй описать, — оживилась Виктория. — Глаза — они, знаешь, в человеке самое главное.

Валентин, задумавшись, легонько пощелкал кулаком в раскрытую ладошку, но похоже, что этот способ сосредоточения не дал ожидаемых результатов. Тогда он закурил заново и минуту-другую молча дымил, затягиваясь жадно и глубоко, затем заговорил медленно и неуверенно, будто объяснялся на малознакомом языке:

— Мой дед по отцу до восьмидесяти семи дожил. И царское время помнил, и Гражданскую, и в сорок первом немцу бока изрядно помял... Все время ходил, глаз не поднимая. Это он тогда табуны за Чердан угонял.

— Какое отношение твой дед к Хозяину имеет? — не выдержала Вика.

— Глаза похожие, — медленно проговорил Валентин. — Только если бы их рядом поставить, дед перед Хозяином пацаном бы смотрелся.

— Значит — бывалый, — подытожила Вика.

— Не то слово. Все повидавший. И дурное, и хорошее. И низкое, и высокое.

— И близкое, и далекое... — фыркнула девушка.

Валентин посмотрел на нее с отчуждением, в темноте наступающего вечера зрачки его мерцали, будто два болотных огонька:

— Да что я надрываюсь зазря... — сказал он тихо, — ты вон ему, — он кивнул на Ярослава, — в глаза загляни, Может, поймешь.

— А ты не так-то прост, Валентин, — отозвался Ярослав, поспешно опуская веки.

— Мне и заглядывать не надо, — засмеялась Вика. — Он в Клятвино у меня на глазах милиционера загипнотизировал.

— Гипнотизеров нынче — пруд пруди, — не повышая голоса, гнул свое Валентин. — Я же знаю... дед мой ведуном был... Берегись, Ярослав, здесь худые места

— недаром сюда Хозяин пожаловал.

— Эй-эй, вы что?! — забеспокоилась девушка.

— Шутит он, — резко сказал Ярослав. — В страшилки играет. Рассказывай дальше. Валентин помолчал, приходя в себя.

— Короче, выглядел он очень даже обычно, только вместо рюкзака нес за спиной самодельную котомку. Я ему и говорю: "Не в Клятвино ли?" "Туда", — говорит. — "А вы застряли что ли?" Ну я ему и объяснил. Он меня из кабины выгнал, Катьку выгнал, сам Голову туда засунул, понюхал, пошептал что-то... "Езжайте, — говорит. — Только не забижай ее, лей автола поменьше и с семьдесят второго переходи на девяносто третий". Сели мы, "лайба" моя завелась с полуоборота и так покатила — любо-дорого посмотреть. Небось сами слыхали, как мотор работает.

— Вот и делай вам добро, — осуждающе проговорила Виктория. — Нет, чтоб благодетеля подвезти!

— Да я предлагал, — Валентин пожал плечами, — он сам отказался. Вам в Клятвино любой скажет — Хозяин ходит пешком. Кто его знает почему. Может чудит, а может потому, что машины, как доктор лечит. Врачи же на людях не ездят?

— Как это — лечит?

— А как иначе назвать? Ни разу за отвертку не брался, ни за гаечный ключ: походит вокруг, послушает, понюхает, ощупает, скажет словечко — и готово! Тем и живет. Построил дом за поселком в лесу, мачту установил. Половина окрестных водил, где бы ни были, в сторону той мачты посматривают. Если флаг поднялся — стало быть Хозяин клиентов принимает. Тут успевай — пошевеливайся — мигнуть не успеешь — очередь на версту. Любой агрегат, от механической лягушки до шагающего экскаватора ему повинуется. Калька с рейсового автобуса рассказывал, что местные рокеры как-то позабавиться решили — Хозяин в лесу один живет. Поехали в гости на четырнадцати мотоциклах...

— И что? — не сдержалась Виктория.

Валентин засмеялся.

— На середине пути — километрах в трех от поселке заглохли... все до единого. Ни туда, ни сюда. Никто ничего понять не может, потом дошло — перепугались, отправили делегацию на поклон. С тех пор, как глушаки поснимают, техника ехать отказывается. Кое-кто мотоциклы менять пробовал — все одно.

— А не брешет твой Калька? — недоверчиво поинтересовалась девушка.

— Да я его как раз ватою после экспедиции встретил, — Валентин посмотрел на нее с мудрой усмешкой. — Он тоже в этом деле участвовал, гонщик занюханный! Рассказывает, а самого трясет как мои... я хотел сказать — как компрессор!

"Так, так..." — подумал Ярослав, почувствовав некоторое стеснение в груди. — "В этих делах без поллитры не разберешься! Кондратия изничтожил, машинами командует... он что -Хозяин Всего? Надо с братушкой посоветоваться".

— А что он еще поделывает? — наседала Виктория. — Опричь ремонта.

— Хозяин живет в лесу, — объяснил Валентин, — я же вам говорю — подсматривать за ним охотников нету.

"Сейчас найдутся", — Ярославу очень не хотелось впутываться в эту историю, но, видно, придется, иначе при первом же контакте Стойчо не успокоится, пока со свету не сживет.

— Мне надо с ним повидаться, — сказал Ярослав Валентину, и тот сразу как-то притих. — Сразу на рожон не полезем, понаблюдаем издалека. Можешь завтра машину подогнать как стемнеет?

— Страшновато, — признался Валентин, помедлив. — Ежели рассердится — плохо нам будет.

Бригадир закончил переговоры и направился в сторону грузовика, пора было смываться, дабы не навлекать на возможного соратника лишних нареканий и подозрений. В стороне от костров было уже темно, Вика ойкнула и схватила Ярослава за руку.

— Ты чего?

— Страшновато после таких разговоров становится

Ярослав осмотрелся. Между холмов происходило что-то непонятное, в кустах по ту сторону ручья мелькала чья-то массивная туша, издававшая слабое зеленоватое свечение, то там, то здесь земля также светилась, правда еще слабее. Нет, что ни говори, а ведовское зрение тоже имеет собственные неудобства — видишь даже то, на что глаза бы не смотрели.

— Не бойся, — сказал он с неожиданной для себя теплотой, — рядом со мной бояться не стоит, — и добавил шутливо. — Я же на инквизицию работаю. Пошли ужинать.

По случаю первого вечера за столы не садились, расположились по-походному — вокруг костров. Тайком от преподавателей по крот? пустили спиртное; совсем немного — чисто символически. Ярослав, хоть и не числил себя в обществе трезвости, отказался — в ближайшие несколько дней (а ночей тем более) расслабляться было опасно. Виктория отхлебнула и успокоилась.

После ужина состоялась импровизированная дискотека при свете костров и дюжины "китайских" фонариков, линзы которых обернули газовыми цветными косынками. Ярослав лежал на травке у огня и с удовольствием наблюдал за танцующими. Вдруг тихий мелодичный звук, зашуршавший между ключиц, заставил его насторожиться. Совсем рядом, сразу за чертой светового круга появилась массивная фигура, сильно смахивающая на медведя средних размеров, с лицом заросшего до невозможности неандертальца. Стараясь не привлекать внимания странного существа, ведун поднялся на ноги и, обогнув палатку, зашел ему в тыл.