— Immobulus Locus! — создал сильнейшее из известных ему подвидов обездвиживающего заклинания Иммобулюс Магнус. Дорн, его дружки, Орелия, Джереми, Лиза, Минор и Декат — все, кроме Редстоуна, оказались заморожены. — Finite Incantatem! — снял заклинание со своих друзей Магнус.

— Тебе впредь стоит быть вежливей к дамам, — подойдя к Дорну, сказал ему Редстоун. — Пойдёмте, — бросил он своим приятелям, направляясь в подвалы Хогвартса, где у них будет Зельеварение.

— Просто так? — возмущённо спросила его Орелия. — Они ведь сейчас обездвижены?

— Ты ничего не будешь им делать, — поняв, куда клонит Роуз, решил остудить её пыл Магнус и, подойдя к ней, сказал ей шёпотом на ушко: — Или это будет последний раз, когда я тебе помог.

Хмуро посмотрев на него, Роуз, развернувшись, лишь бросила:

— Ладно, — и, схватив Лизу за руку, быстрым шагом направилась в сторону лестниц. — Чего это вы встали? — спросила она пребывающих в прострации от её резкой смены настроения мальчиков.

— Пошли, — обречённо покачав головой, позвал Магнус своих приятелей.

— А что с гриффами? Так и оставишь их? — спросил его Декат. — Кстати, что это за заклинание было?

— Иммобулюс Локус, подвид заклинания Иммобулюс, обездвиживает всё вокруг мага. Как далеко и сильно — зависит лишь от силы пользователя, — объяснил Декату Редстоун. — И нет, не оставлю, — добравшись до лестницы, Редстоун, достав палочку, ещё раз применил Фините Инкантатем на едва видимые силуэты гриффиндорцев. — Пошли, а то опоздаем, и профессор Снейп нам разнос устроит.

— Молодец, Редстоун! — похвалил его, похлопав по плечу, подлетевший к нему один из действующих охотников Слизерина, после того как Магнус смог оторваться от двух противников и увернуться от бладжера, пущенного в него, и передать Квоффл своему сокоманднику, который вывел счёт на двести к девяноста, тем самым закончив тренировку.

Даниелл фон Стурцберг, капитан сборной Слизерина, приказал играть без ловца до тех пор, пока одна из сторон не достигнет двухсот пунктов.

— Редстоун, сходи в душ, обмойся, переоденься, я буду ждать тебя на входе в раздевалку. Нам нужно обговорить некоторые детали. Понял? — в привычно резкой ему манере, с лёгким немецким акцентом оповестил Магнуса Стурцберг.

— Ясно, — устало кивнул Редстоун. После почти что трёхчасовой игры на пределе возможностей он с трудом переставлял ноги. Оказалось, что долгий полёт на метле очень утомляет. Постоянные пике, ускорения и сильный ветер, так и норовивший сбросить игрока с метлы, очень сильно мешали. Если бы не заклинание подрессоривающая подушка, наложенное на метлу, то полёт стал бы совершенно невыносим... Хотя даже с этой Мордредовой подушкой становилось неудобно сидеть после часа полёта.

Стоя под душем, позволяя ручьям воды смывать пот и усталость от игры, Редстоун подбадривал самого себя.

"Вскоре я ко всему привыкну... Квиддич даёт много плюсов... Деньги... Славу... Популярность..." — пытался мотивировать себя Магнус.

Он вообще не горел желанием попытаться войти в команду. Лишь уговоры Хорста и Маросов заставили его попробовать играть в квиддич... Ну и то, что, даже если он будет самым посредственным игроком, он уже никогда не будет той грязнокровкой на факультете. Во-первых, из-за команды, которая всегда выгораживает своих, во-вторых, из-за популярности квиддича среди волшебников. Главное — не опозориться, чтобы на него не могли скинуть вину...

"И всё же... Квиддич отнимает много времени, — одеваясь, подумал Редстоун. — Хоть сейчас, после просьбы о помощи у учителей, у меня появилось больше свободного времени", — после разговора с директором Редстоун всё же решил послушать совета Дамблдора и попросить учителей разъяснить ему некоторые моменты. Большинство, за исключением декана Гриффиндора, с радостью согласилось, хотя и МакГонагалл через пару дней подозвала Редстоуна и нехотя сказала ему, что готова заниматься с ним, пока он учится на одни превосходно.

У Магнуса было такое предчувствие, что без Альбуса Дамблдора здесь не обошлось, и, взглянув на старого директора, он удостоился подтверждения, когда великий светлый волшебник незаметно ему подмигнул.

Но всё это неважно. Важно то, что теперь с помощью профессионалов изучение многих чар пошло куда быстрее, хотя отрабатывать их всё же приходилось.

Натянув свитер, Редстоун набросил на себя мантию и пошёл к фигуре капитана квиддичной сборной Слизерина, которая маячила на выходе из раздевалки.

— Хех, вижу, ты устал? — окинув его придирчивым взглядом, хмыкнул Стурцберг. — Ну, это с непривычки, прозанимаешься регулярно месяц-два и перестанешь замечать свою усталость, — успокоил он Редстоуна, после того как тот утвердительно кивнул, подтверждая, что да, устал. Даниелл же кивком позвал юного слизеринца следовать за собой и быстрым шагом направился в сторону Хогвартса.

— Угу, — протянул Магнус, пытаясь не дать своим глазам сомкнуться, следуя за Стурцбергом.

Молча дойдя до Хогвартса, Даниелл заговорил лишь тогда, когда они оказались в коридорах старого замка.

— Редстоун, скажу прямо, ты подходишь нашей команде, — начал Стурцберг. — Ты не эгоист, можешь играть не для себя, а для команды, хорошо держишься на метле, не теряешь ориентацию в воздухе и умеешь думать головой, а главное, ты это и делаешь. Это те качества в игроках, которые я ищу для своей команды, — сказал Даниелл, после ненадолго задумавшись. — А твой статус крови лишь играет тебе на руку, у тебя нет за спиной влиятельного рода, который попытался бы надавить на меня, чтобы добиться места для своего бездарного отпрыска в команде, ну, и у тебя нет той же заносчивости, как у того же Флинта. Ты ведь знаешь второкурсника Маркуса Флинта? — спросил его Стурцберг.

— Встречался, — сдержанно ответил капитану Редстоун. — Наше знакомство было не из приятных, — Магнус вспомнил наглого ублюдка, как он окрестил его для себя, который попробовал в первый же день, сразу после распределения "указать" Редстоуну его место.

— Кхем, — скрыл смешок в кашле Стурцберг. Видимо, он знал о знакомстве Маркуса и Магнуса. — Да... в общем, сейчас я не могу решить, кого из вас двоих взять на следующий год, когда появится место ловца, так как Райнхолд закончит своё обучение. Но, если честно, я, как капитан, склоняюсь в твою сторону, и сейчас всё зависит от тебя. Подумай, нужно ли это тебе. Изнуряющие тренировки в любую погоду, травмы и опасность квиддича и, возможно, вражда с Флинтом из-за его места в команде. Подумай и скажи мне. Позднее, завтра за ужином, — встав перед входом в гостиную Слизерина, закончил свою речь Стурцберг. — Сила и кровь, — произнёс он пароль, после чего стена, преграждающая вход в гостиную, разделилась в середине, и её части разъехались в сторону, открывая проход. — Знаешь, когда я стал капитаном, а это было на втором курсе, команда Слизерина не выигрывала кубок более чем шесть лет. Мне пришлось многое вытерпеть. К моим родителям приходили разозлённые родители других слизеринцев из-за того, что я выкинул их детишек из команды. Мне же было на это наплевать. Профессор Снейп вручил мне в руки капитанскую повязку, и я решил создать совершенную команду. И посмотри, уже как три года подряд мы выигрывали соревнования, и если мы продолжим играть с такой же эффективностью и дальше, то закончим и этот год непобедимыми. Но за это мне и всем другим игрокам приходится очень жестко работать. Дисциплина превыше таланта в нашей команде. Так что думай, думай, нужно ли всё это тебе, ведь безалаберность на тренировках я не потерплю.

"И вправду, нужно мне это? Квиддич — очень опасный спорт. Движение на скорости шестидесяти миль в час, противостояние на высоте за мяч, увороты от бладжера, двадцатикилограммового мяча, летящего шестьдесят-сто двадцать миль в час... Вражда с успокоившимся Флинтом, хотя это меня волнует меньше тех же бладжеров... — задумался Редстоун, смотря вслед уходящему в свою комнату Даниеллу. — Нет, слишком многое может мне дать игра в квиддич. Я должен хотя бы попробовать", — откинул сомнения Магнус.

— Стурцберг! — решился он. — Можешь в следующем году на меня рассчитывать, — дал Редстоун ответ Стурцбергу.

— Прекрасно, — улыбнулся Даниелл. — Тебе сейчас лучше идти спать. И не спорь со своим будущим капитаном, — заткнул он рот собиравшемуся возмутиться Редстоуну. — И да, завтра у нас вновь тренировка, в пять вечера. Твоё присутствие обязательно, — оповестил он напоследок Магнуса, после чего скрылся в своей комнате.

Устало проморгавшись, Редстоун сдёрнул мутную пелену с глаз и, найдя взглядом группку своих друзей, направился к ней.

Им наверняка хотелось бы одним из первых узнать о том, что Редстоун будет игроком-охотником.

— Привет всем, — устало опускаясь на диванчик рядом с потеснившейся Роуз, поприветствовал всех Магнус.

— Это что сейчас за разговор со Стурцбергом был?! — нетерпеливо спросил его Хорст. — Тебя что, взяли в команду?

— Нет, ещё нет. В следующем году я займу место охотника, — поведал чуть ли не подпрыгивающему от предвкушения Хорсту Редстоун.

Для него странно было смотреть на то, как сильно волшебники сходят с ума по квиддичу. Хотя, посмотрев на всё это с исторической точки зрения, он нашёл этому объяснение. С самого начала времён маги были бойцами, воинами. Вот только все большие конфликты одарённых всегда заканчивались огромной кровью и уничтожением некоторых государств, таких как Авалон, Атлантида, Асгард, Олимп, Вавилон, Шумерское царство, Ассирийское Царство и многих, многих других.

Воевать, убивать, сражаться — у всех магов в крови, даже традиции и образ жизни среднестатистического чистокровного указывают на это, постоянное изучение наследия своих предков, развитие ради развития. И во все времена стоящие на пике власти пытались убрать эту черту из характера одарённых, вот только это никогда не удавалось. Стоило им только перегнуть со своими запретами и реформами, как сразу же объявлялся некий Тёмный Лорд, который начинал бороться с этим. И каждый раз, чтобы победить его, нужно было вновь научиться сражаться. И вновь волшебники становились теми, кем они были с самого начала магов, их одарённого рода, воинами. Каждый раз Тёмный Лорд падал, и каждый раз знания начинали урезаться.

Но нельзя было просто взять и запретить магам пойти против их натуры, против их образа жизни. Поэтому запрещали мощные разрушающие чары медленно, окрашивая их тёмными. Чем дальше, тем больше терялось знаний, оказывающихся под семью печатями в Отделах Тайн, тем больше волшебники начинали сходить с ума, придумывая различные опасные развлечения, которые порождал их суровый опыт прошлого, так же как и желание показать своё удальство.

Так было изобретено Драконоборство, Турнир Трёх Волшебников, начались турниры магических дуэлей и, конечно же, квиддич.

Любой этот спорт являлся крайне почётным, и каждый ребёнок, живущий с детства в магическом мире и впитавший в себя тот дух, доставшийся современным волшебникам от своих предков, который и сподвигнул их на это безрассудство ради славы, с радостью готов был принять любые травмы и даже смерть, "играя" в магические игры.

Хотя это не многим было понятно, особенно маглорождённым. Они не понимали, как вроде бы такие же люди, как и ты сам, могут подвергать себя чудовищному риску, которому маглорождённый себя никогда бы не подверг специально. Во всяком случае, большинство маглорождённых думали так, и для них магический мир навсегда оставался чужим. Лишь те из маглорождённых, кто постарался не только узнать, но и понять чистокровных, могли обжиться в этом суровом мире.

Так и Хорст был чрезвычайно энергичным, когда дело касалось квиддича или каких-либо других магических состязаний. Его менталитет крайне отличался от редстоунского, который собирался использовать квиддич, а точнее, ту популярность, которую он даёт, в своих целях.

— Прекрасно! Невероятно! — сверкая глазами, завопил Джереми. — Надеюсь, что в следующем году я стану достаточно хорош, чтобы участвовать в отборе и попасть в команду, — взяв себя наконец-то в руки, сообразив, что он ведёт себя крайне неприлично, крича на всю общую гостиную, сообщил всем Хорст. — Было бы чрезвычайно увлекательно летать и играть в квиддич вместе.

"Вот ещё одно качество магов, которое отличает их от большинства маглов и маглорождённых", — смотря на излучающего уверенность Джереми, подумал Редстоун.

Маги могут, несмотря на все свои закидоны, которые проявляются в желании отличиться и показать свою удаль, искренне желать того же, что имеет и может их близкий, при этом желая превзойти его, а не унизить и обойти. Хотя да, не все такие. Но, как говорится, в семье не без уродов.

— Поздравляю тебя, Магнус, — улыбнулась Лиза и, приподнявшись, обняла Редстоуна, как только смолк Хорст, дав другим возможность высказаться.

— Да, это прекрасно, хотя времени у тебя будет сейчас ещё меньше, — своим тихим, но в то же время сильным голосом своеобразно поздравил Магнуса Минор.

— Не будь занудой, брат, — поддев своего близнеца плечом, Декат встал, после чего, хлопнув Редстоуна по плечу, сказал: — Давай, отыграйся там за всех первокурсников, которых этот тиран Стурцберг не пропустил.

— Конечно, — кивнул Редстоун Декату.

"Всё же хорошо, что у меня есть приятели, пусть и несколько... наивные, ну это ладно, с возрастом пройдёт. Но вот вряд ли бы я выдержал, если бы ни с кем не общался просто так", — подумал Редстоун, расслабленно полулежа на диване.

— Что? — встретившись взглядом с Роуз, спросил её Магнус.

— Флинт тебя со свету сживёт, — заявила эта особа, гаденько усмехнувшись. — Он должен был получить это место в следующем году, а ты забрал его, теперь ты его личный враг номер один в Хогвартсе, почти что кровник.

— Пусть попробует, — спокойно улыбаясь, как он думал, сказал Редстоун. Вот только от промелькнувшего выражения на лице юного волшебника его друзьям стало не по себе.

Редстоун давно желал отомстить Флинту по-настоящему, заставив его пожалеть о его словах, но ему не хотелось терять незримое покровительство профессора Снейпа, которое наверняка бы утратило свою силу, начни он первым. Вот только если Маркус сам решит предпринять первый шаг, о чём Магнус не сомневался, он сможет ответить ему со всей присущей ему изобретательностью. Ну а если Флинт окажется благоразумней, то теперь его наверняка можно будет легко спровоцировать.

Редстоун не хотел самому себе признаваться, но он с самого начала желал забрать это место у Флинта. Ещё с самого своего детства Редстоун чувствовал странное, извращённое удовольствие, отнимая у своих недругов что-то им важное. Это было куда приятней простого избиения, приятней любого другого метода унижения. Увидеть боль в глазах своего недруга, когда что-то важное меняет своего хозяина, переходит Редстоуну, и тот ничего не может с этим поделать.

И сегодня эта черта в Магнусе изрядно повлияла на его решение начать с квиддичем, принять предложение Даниелла, хотя сам себе он в этом никогда бы не признался.