Небо и земля

— Почему человек соглашается стать предателем? — спросила Айями, обнимая ладонями кружку с горячим чаем.

— Почему? — отвлеклась Эммалиэ от раздумий. — По разным причинам. Из-за идеологических убеждений. Из-за обиды. Кого-то принуждают шантажом. Кого-то покупают. Обещают деньги, власть. Обещают исполнить заветную мечту.

— А вы бы согласились, если бы вам пообещали вылечить дочку? — спросила Айями спустя некоторое время.

Эммалиэ тяжело поднялась с табуретки — за шалью, забытой на диване, и вернулась к столу. Закуталась так, словно насквозь зазябла.

— Увы, не придумали ещё волшебного средства, способного излечивать такие болезни, — ответила с грустной полуулыбкой.

— Неужели он прав насчет шпиона в нашем городе?

— Вполне. Не поверишь, сейчас вот сижу и перебираю в памяти всех своих знакомых — с кем и о чем говорила... Это ж надо было так жить — годами не доверяя никому. Следить за каждым словом — своим и чужим. Скрываться, притворяться. Бедный мальчик, — пробормотала Эммалиэ с сочувствием.

— Неужели он не понимает, что даганны не сдались бы ни при каких условиях? Вроде бы через войну прошёл, а своих врагов так и не узнал толком, — сказала с тоской Айями, вернувшись мыслями к последним словам парня.

И риволийцы в том тоже не сомневались. Дикари сражались бы до последнего вздоха, до последнего человека, зато амидарейцы — не столь крепкие духом — в любой момент пошли бы на попятную, и война закончилась бы раньше, чем того хотелось Риволии.

А чего, собственно говоря, ей хотелось?

Что нужно стране, шагнувшей далеко на пути технического прогресса и опередившей соседей? Стране перенаселенной, зажатой среди морей на крохотных жалких островах, при дефиците природных ресурсов.

Пространство. Свободные территории.

Амидарея.

_________________________________________________________

Керамбит* — нож с изогнутым клинком и заточкой, как правило, с внутренней стороны.

Хикаяси* — божество в амидарейской религии. Изображается в виде четырёхрукой женщины. Считается собирательницей и хозяйкой человеческих душ.

Нибелим* — фосфоресцирующая горная порода. При особой обработке дает яркий свет в течение нескольких десятков лет в зависимости от естественного освещения. Чем темнее, тем сильнее разгорается нибелим.

44

Стрелка часов перепрыгнула на цифру "семь". Теперь светает гораздо раньше, чем в начале амодарской зимы, но свет уличных фонарей заглушает бледнеющую полосу неба на востоке, отчего человек недалекий запросто путается во времени суток — то ли вечер на дворе, то ли ночь. Зато опытный глаз с легкостью определит: если на сапфировый свод Триединый льет по капле молоко, непрерывно помешивая, значит, на улице раннее утро. Самое лучшее время для сна в теплой постели.

Но не здесь и не сейчас. "Вот вернемся в Доугэнну, там и отоспимся. И отогреемся" — мечтал Веч, стоя у окна. Потягивал свежесваренный кофе с гвоздикой и кардамоном и смотрел на дома окрест комендатуры. На черные квадраты мертвых окон и на тонкие струйки дыма, поднимающиеся от труб. Скоро, совсем скоро мечта обретет реальность. На это намекают и жиденькие сосульки, с некоторых пор облюбовавшие южную сторону света, и утоптанный до скользоты снег, который приходится посыпать песком. С каждым днем солнце припекает всё жарче и всё дольше задерживается на небосклоне.

Негромко хлопнула дверь, и в кабинете появился Э'Рикс, стабильно невозмутимый и отвратительно бодрый, словно и не он спаивал до глубокой ночи "дорогих" гостей в клубе.

Новоприбывшему откозыряли.

— Расшифровка готова? — спросил он, усаживаясь за стол, ставший общим на время пребывания ривалов в городе, равно как и сам кабинет О'Лигха превратился в совещательный центр гарнизонного руководства.

— Уже. Вот. — Крам, позевывая, протянул отпечатанные листки. — Ничего интересного. Как и вчера, и позавчера. Скукота. Поругались бы, что ли, или поспорили... Нет же, "спокойной ночи", "проклятье, затупилась бритва" или "где я посеял перчатки?"

— Ну, и как, нашли? — поинтересовался уполномоченный генштаба, пробегая глазами по строчкам.

Он приехал в гарнизон в составе группы сопровождения и стережёт ривалов денно и нощно. Полномочия Э'Рикса таковы, что обязывают ему подчиняться, и полковник О'Лигх — не исключение.

— Что нашли? — не понял Крам.

— Перчатки.

— А-а... Нет, не нашли. Так и не искали вроде. Вчера, то есть, уже сегодня... как прибыли из клуба, так и не просыпались.

— Голосисто храпят, — добавил О'Лигх, изучая свежую разнарядку из генштаба.

Точнее, рулады во сне выводит "жаба", прозванный так за глаза доугэнцами из-за необъятных габаритов. Второй, долговязый "страус", спит тихо. Покашливает, ворочается, о чем сообщает скрип кровати, фиксируемый на магнитной ленте. Катушки с аудиозаписями прослушивают стенографисты и бесстрастно протоколируют по минутам все различимые звуки, вплоть до чихания и банального перд*жа.

— Не раньше десяти продерут глаза, — заключил Крам, потирая воспаленные веки. В отличие от Э'Рикса последняя попойка далась ему не в пример тяжелей. Чтобы привести себя в порядок, пришлось обливаться холодной водой и растираться снегом.

— Обеспечь им похмельную. С ойреном*, и побольше, — дал указание Э'Рикс, пролистывая рашифровку стенограммы.

— Побрезгуют, — сказал Веч, смакуя кофе. Дюже хорош.

— После ящика вина только самоубийца побрезгует, — отозвался Крам, потягиваясь и растирая шею. — От ойрена я бы не отказался.

— Так то ты. А у ривалов на каждый случай жизни припасено правило. Бес их знает, может, традиции предписывают терпеть, когда раскалывается башка?

А что, и такое возможно. У ривалов — воз и маленькая тележка всяких разных обычаев. Как придумали исстари ворох канонов, так им и следуют, с соответствующими церемониями и ритуалами.

— А говоришь, ничего стоящего. Днем опять тебя поминали, причем нелестно, — сказал Э'Рикс, шурша листками.

Крам фыркнул:

— А еще утром и вечером. И вчера, и позавчера, и поза-позавчера.

Веч кашлянул в кулак, сдерживая смешок. При первом знакомстве с ривалами друг, решив продемонстрировать познания в запутанной системе их семейных традиций, заострил внимание на фамилии "страуса" и ляпнул, не подумав, что в отличие от законов Ривала, доугэнские женщины, вступая в брак, входят в клан мужа, а не иначе. Чем нажил кровного врага в лице Дамира Жети, усмотревшего в сказанном насмешку и тонкое издевательство.

— Ну да, конечно, я виноват, что ривалы усложняют жизнь себе и другим, — оправдывался Крам. — В кои-то веки проявил дипломатичность, а взамен получил упрёки.

— Иногда стоит промолчать, пусть бесы так и тянут за язык, — ответил Веч поучающе.

Хотя друг прав, женитьба в Ривале — дело затратное и, прежде всего, для нервов. При выборе общей фамилии для жениха и невесты учитывается множество факторов — материальная обеспеченность, многочисленность родственников с той и с другой стороны, наличие в родне врожденных заболеваний, состояние здоровья жениха и невесты, соотношение их роста, веса и возраста. И это только верхушка ледника. Поэтому в Ривале пользуются популярностью брачные конторы, в которых определяют будущую фамилию молодоженов, и этот процесс занимает несколько месяцев. Тьма, короче.

Жети не выказывал открыто свою нелюбезность обидчику, зато за спиной не упускал случая съязвить и оскорбить Крама и всю его родню до седьмого колена.

— Пусть потренирует язык, заодно разовьет воображение, — разрешил тот великодушно, откинув расшифровку очередной стенограммы. — Ничего стоящего в ней нет, окромя брехни про моего батю, деда и прадеда.

Так никто и не ждет, что ривалы будут нашептывать друг другу секреты на ухо. Не дураки ведь. Потому как уверены, что в номере установлены "жучки". А доугэнцы не сомневаются в том, что ривалы уверены в прослушивании. Но пускай в обыденных разговорах гостей и нет ничего важного, кое-что полезное всё же удалось выудить.

Например, то, что ривалы мерзли. Проклинали местную зиму, кутаясь в одежонку на рыбьем меху, и без конца прикладывались к фляжкам, согреваясь горячительным. Жети, чуть ли не пританцовывая, насвистывал, пытаясь разогнать кровь.

— На дебилов вроде не похожи, а оделись как на пляж. Знали ведь, куда едут, — рассуждал Крам. — Здесь же континентальный климат. Им бы пимы да тулупы и рукавицы потолще.

— Обойдутся, — ответил Э'Рикс. — Раз не просят, предлагать не будем. По всему видно, они впервые в Амодаре, коли оказались неподготовленными к здешней зиме.

Фляжки быстро опустели, и ривалы пребывали в трезвом и мерзком состоянии духа. Гордость ли не позволяла им унижаться просьбами, или, быть может, очередная, из тысяч других, традиция, но, так или иначе, гости стоически сносили и мороз, и пронизывающий ветер. Правда, "жаба" Ханах Убарах вскоре захлюпал носом, а "страус" Дамир Жети время от времени кашлял лающе.

И тогда Э'Рикс взял дело в свои руки. Итогом умелой беседы, не ущемившей ни достоинства, ни самолюбия ривалов, стало церемонное согласие на вечерние посиделки в гарнизонном клубе, "в задушевной компании за чарочкой духмяного вина". Возможно, ривалы имели целью отогреться после знобящего дня, а вот уполномоченный преследовал иную цель — споить и разговорить.

Получалось по-разному. В "задушевной компании" гости ели и пили, пили и ели. Спаивались успешно, откровенничали с неохотой. Вернее, не рассказали ничего такого, о чем бы доугэнцы не знали. Но сначала Э'Рикс приказал полковнику:

— Амодарок в клуб не приглашать. На обслуживание поставить мехрем, но сперва проинструктировать.

Убарах спаивался быстро, Жети держался дольше. Упившись, Убарах отрубался напрочь, и доугэнцам стоило больших усилий уловить момент между состоянием абсолютной трезвости и полной невменяемостью. Жети, нагрузившись вином, мрачнел и, подбоченившись, посматривал по сторонам, крутя головой, словно страус.

— Готовы, братцы-кролики. Машину к крыльцу! — давал знак Э'Рикс, и ривалов под белы рученьки транспортировали в гостиницу.

Проспавшись, Жети напрочь забывал, что накануне поднимал бокалы за здравие союзных стран в обнимку с Крамом. И снова на магнитную ленту записывались сварливое недовольство и брюзжание "дорогих гостей".

Ривалы изволили самолично сопроводить новую партию вакцины до пункта назначения и заодно выказали желание ознакомиться с окрестностями. Так сказать, решили совместить приятное с полезным. И выразили надежду, что доугэнцы, в качестве ответного жеста, не будут чинить препятствий, — сообщил Э'Рикс на первом организационном совещании, связанным с приездом союзников в городок. И добавил: покуда ривалы не надышатся вдоволь местным воздухом, гарнизон и город переводятся на особый режим.

— В последнее время на южном направлении отмечен скачок активности партизанства, причем вылазки амодаров точны и продуманы. Сопоставив разные факты, в генштабе пришли к выводу, что в вашем окружении завелся "крот". Получаемую информацию он регулярно передает партизанам, а значит, эта система хорошо отлажена. И второй момент. У партизан есть оружие. Не топоры и вилы, а винтовки и гранаты. Патроны. А значит, амодаров снабжают — медикаментами, боеприпасами, одеждой. Снегоступами, в конце концов. Не забывайте и о продовольствии, большой отряд не прокормится варевом из прошлогодней соломы с дубовой корой.

— Амодарам удобней действовать небольшими группами, по три-пять человек, — возразил Крам.

— Так и есть. Однако ж, у них должен быть координационный центр. Должен быть тот, кто получает сведения от "крота" и распределяет задания меж группами, — ответил Э'Рикс. — Похожая ситуация наблюдается и на севере Амодара. И, несмотря на принятые меры, нам так и не удалось отследить каналы поставки оружия и припасов. В генштабе уверены, что партизан поддерживают ривалы, хотя прямых доказательств тому нет. Соответственно, мы не можем предъявить союзникам обвинения в нарушении соглашения.

— Все наземные маршруты держим под контролем, а первоначальная гипотеза о том, что ривалы сбрасывают помощь с воздуха, не подтвердилась, — вступил О'Лигх. — Грузы должны доставлять на маломощных самолетах и на небольшой высоте, стараясь не засветиться на радарах. Весь район разбит на квадраты, дежурные группы ведут постоянное наблюдение и периодически объезжают территорию. Мы бы не упустили из внимания гул самолёта и, тем более, следы — пешие или от шин. Контейнер с грузом достаточно тяжел, чтобы оставить заметную вмятину на снегу. Кроме того, требуется время, чтобы вскрыть, перегрузить содержимое, избавиться от контейнера и парашюта. Далее, груз необходимо доставить по назначению, но на чем? Гужом, на машинах или на собственном горбу? В любом случае, это риск для амодаров. Отсюда вывод: хранилища находились и находятся у нас под боком. Здесь, в городе, или в пригородных поселениях. На чердаках, в подвалах, в покинутых жилищах. Хранилища устроены таким образом, что можно изымать припасы, не вызывая подозрений.

— В условиях города в качестве ячеек для хранения могут использоваться пустоты в перекрытиях, полые перегородки. А для маскировки могут применяться различные уловки, основанные на обмане зрения. Причем закладки устроены достаточно давно, и делалось это скрытно, — добавил Веч. — Отсюда следует, что ривалы закладывали оружие и консервы загодя — во время войны, а может быть, и раньше. И в этом городе, и в других уцелевших селениях, и на севере Амодара. Провернули масштабную операцию на глазах у амодаров, а те и не заметили. Логично предположить, что в настоящее время в городе действует агент ривалов, у которого есть выход на командира партизан.

— Первая задача — найти "крота" и связного ривалов, — постановил Э'Рикс. — Не исключено, что они работают в тандеме. Вторая задача — провести обыски в городе. Если обнаружатся закладки, значит, догадка верна, и ривалы готовились заранее, но вот к чему? К победе или к поражению?

— И все равно не могу уяснить их мотивов, — вставил Крам. — Через месяц территория Амодара перейдет к ривалам. Зачем им сложности — с Сопротивлением, с нами? Пусть потерпят, недолго осталось.

— Все поступки ривалов продиктованы выгодой. В этой войне они мало потеряли, зато приобрели многое, причем нашими руками. Жизнями нашими, — ответил Э'Рикс с ожесточением. — Так вот, третья задача: амодаров к приезжим не подпускать. Круг общения ограничить офицерами из гарнизона. И наблюдать — за ривалами и за местным населением. Глаз не спускать. Мы уверены, что доставка вакцины в город — лишь повод, а на самом деле у союзников запланирована встреча со своим агентом. Причем агент — кто-то из амодаров.

— Мы прослушиваем эфир и пеленгуем подозрительные радиосигналы, при необходимости глушим. Но передатчик связного молчал всё это время и молчит до сих пор, значит, агент ривалов действует на свой страх и риск или получает инструкции при непосредственном контакте. И возможно, попытается выйти с ривалами на связь, — отозвался О'Лигх.

— Или это достаточно важный и ценный агент, — хмыкнул Веч. — Такие, как он, не работают по мелочи, от задания к заданию. Перед ним поставлены глобальные цели, и прямой контакт необязателен.