Мы не одни

Несмотря на урчание в животе и пересохший рот, голода и жажды подросток не боялся — пару дней потерпит, не помрет. А вот холод — разговор другой, и ближе к полуночи начало трясти, как ни обнимай себя и сколько ни прячь ладони под мышками. Самое забавное — Иван страдал телом, но был совершенно спокоен душой, воспринимая свалившиеся невзгоды как наказание. В конце концов, поступай он иначе, проявляй волю и думай собственной головой (желательно — больше одного раза), не пришлось бы сидеть в непроглядном мраке без малейших перспектив на светлое будущее.

Мать велела — пошел. Артур приказал — сделал. Тесса попросила — пожалуйста. Всю недолгую жизнь парнишка болтался как поплавок в проруби — и вот к чему это привело. Если не решаешь ты — значит, будут решать за тебя, а желающие загрести жар чужими руками всегда найдутся. Главное — двигаться дальше, что бы ни случилось, какое бы горе не одолевало, с каким бы удовольствием не поедал себя: пока дышишь, пока шевелишься, пока окончательно не сошел с ума — всегда можно выбрать иной путь и пройти им до победного конца или очередной развилки. Если бы люди падали духом после каждой неудачи, человечество вымерло бы, не успев спуститься с веток.

И мысль о правильности — своего! — решения согревала Ивана жарче самой теплой одежды.

* * *

Поспать удалось до рассвета, вздрагивая от каждого шороха за окном, пока предрассветный холод не одолел окунувшееся в забытье тело. Как вскоре выяснилось, подросток промахнулся мимо цели аж на четыре квартала, но, к счастью, вовремя остановился на ночлег, иначе одному богу ведомо, к чему бы привели ночные скитания по окраине.

У заветной арки путник замедлил шаг и почти остановился — впереди лежал продуваемый сквозняком Рубикон, после которого отступить уже не получится. Но изнуряющая нерешительность и вечный страх остались где-то позади, в безмятежной сытой жизни, которую каждый стремился прожить за тебя.

Чумазые чертенята с копьями не сразу признали бывшего соратника в исхудавшем растрепанном парне, с виду повзрослевшем года на три. А когда наконец поняли, кого занесла нелегкая, тут же помчались за вожаком.

Под гробовую тишину Иван приблизился к заветному крыльцу. Повстанцы — и мелюзга, и старшаки — окружили незваного гостя широким кольцом, и хотя никто не проронил ни слова, подросток кожей чувствовал сгущающееся напряжение. На него не кинулись, будто на дикого зверя, но сомнений не оставалось — чужаку здесь не рады, и все ждут окончательного решения Артура: большой палец вверх, большой палец вниз.

Когда же блондин в камуфляжной куртке вышел из подъезда, приспешники отпрянули как стайка плотвичек при появлении матерого окуня. Друг детства медленно спустился — можно сказать, снизошел — по ступеням, не сводя с пришельца спокойного и в то же время не сулящего ничего хорошего взгляда. К собственному удивлению, Иван не попятился, не понурил по привычке голову и не отвел глаз, даже когда главарь остановился в шаге от цели и навис как фонарный столб.

— Чего надо? — с монотонностью и отрешенностью чистокровного меланха произнес Артур. — Я думал, ты теперь с ними.

— Я теперь сам по себе, — в тон ответил подросток.

— Да неужели? — вожак хмыкнул. — Если держишь нас за полных придурков — то сильно ошибаешься. Мы следили за тобой. За каждым твоим шагом. Ты снова облажался и снова был послан куда подальше. Я удивлен? Нет. Потому что Ванька Перов — неудачник и терпила. Вся твоя жизнь — одно сплошное недоразумение. В этом я уверен на все сто, но одного понять не могу: какого черта ты решил, что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?

— Я...

Ни оправдаться, ни объясниться ему не дали. Артур двумя руками толкнул Ивана в грудь, лишь чудом не опрокинув на спину.

— Ты снюхался с тварью, которая убила мою мать, — прорычал главарь. — Променял товарища на белобрысую шкуру. Я хорошо ее запомнил, братишка. Когда мы разгромим оккупантов, я найду эту гадину и препарирую — как в той дурацкой документалке. Но в отличие от дохлого гуманоида, твоя Джульетта будет жива — правда, недолго. А потом...

Что случится потом так и осталось под завесой мрачной тайны. Эти слова растворили налет подобострастия, как кислота — жир, парнишка взглянул на кумира другими — ясными — глазами и увидел перед собой не пример для подражания, не отважного героя, не замену сбежавшему отцу, а опасного фанатика, одержимого лишь местью и разрушением. И все его влияние заработано страхом, а собственное бесстрашие — не более чем симптом прогрессирующего безумия. И одна мысль о том, что этот маньяк доберется до Тессы, перевернула все внутри и поставила жирную точку в давешней истории. Да, мальчик пропал без вести, но нашелся мужчина, способный на подвиг и без говорящей собаки.

Иван применил против врага его же науку и так двинул в челюсть, что тот кулем шлепнулся на асфальт. Но честный бой противникам не грозил — едва почуяв угрозу, Артур заверещал не своим голосом:

— Предатель! Выродок! Меланхская подстилка! К манекенам его! По закону военного времени!

Вожак упал — его авторитет, увы, нет. Месяцами впитываемые идеалы не выветрятся после единственного поражения, и старшие ребята по первому же зову накинулись на обидчика и потащили к каштану с развешанными на ветвях изуродованными истуканами. Иван пытался освободиться — да только куда там против такой толпы. Пробовал объяснить, что вожак сошел с ума, но голос разума утонул в зверином рычании. Пока пленник брыкался и отпихивался как мог, Вика освободила петлю и потуже затянула скользящий узел бельевой веревки.

Сегодня на ней повесят не белье.

Глава 10. День независимости

— Все в порядке? — спросил Бэй'рон с голографического экрана. — Ты заболела?

— Нет, — ответила Тесса, выглядящая, как после суточного марафона через пустыню. — Я была в лазарете.

— Доволен, что ты в норме, — кивнул старк. — Есть новости?

— Есть, — девушка глубоко вдохнула, точно собиралась нырнуть на самое дно — холодное, илистое, скользкое, на миг зажмурилась и произнесла: — Я провалила задание. Ставка не сыграла.

Седые брови командира едва заметно дрогнули.

— То есть, ни автора, ни повести не ждать?

— Так точно, — пока еще разведчица с трудом удержалась, чтобы не шмыгнуть. — Моя работа — бесполезна, я некомпетентна, не соответствую занимаемой должности и не заслуживаю доверия. Прошу вас, старший капитан Тул, лишить меня статуса, полномочий и назначить наказание, равноценное проступку.

Отец откинулся на спинку высокого трапециевидного кресла и застыл, не отводя глаз от собеседницы. Раздумья длились девять с половиной секунд, и столь долгое время намекало на сильнейшую борьбу сомнений и противоречий.

— Ситуация неоднозначная, — наконец изрек капитан. — Я созову экстренное заседание через час — как раз успеешь подготовить последний отчет. Пусть Совет решает твою судьбу. Я могу и сам выбрать наказание, но тогда офицеры и рядовые меланхи подумают, что старк проявил снисхождение к своему ногему. Ты же этого не хочешь?

— Никак нет, — выцедила кадет, облизнув ссохшиеся губы.

Бэй'рон свел пальцы домиком и коснулся острого подбородка, свысока уставившись на сникшую девушку. И хотя эмоции чужды пришельцам, он излучал победоносную гордость, как уран — радионуклиды, всем своим видом крича: "я же говорил!".

— Ты с детства бежишь из моей тени. И вот к чему это привело. У землян есть поговорка: за что боролся — на то и напоролся. Мои поздравления.

— Да, отец, — холодно бросила Тесса, одарив родителя колючим взглядом исподлобья. — И не отступлюсь, даже если приговорят к изгнанию или вечному криосну. И не стану умолять тебя о помощи и протекции. Я всего добивалась сама: и побед, и поражений — так было, есть и будет.

— Прибереги бравурные речи для Совета, — хмыкнул старк, заметно потускневший после неожиданного отпора. — Хотя вряд ли слова что-то изменят. Конец связи.

* * *

Малолетние мятежники разбежались во все стороны, как стая крыс от упавшего рядом факела. В горячке схватки Ивану показалось, что это ангел спустился с небес — столь ярким было сияние, а от трубного воя дрожала каждая клеточка. Но лишь ощутив знакомую легкость и увидев завихрения пылинок и песка, понял, что в последний миг предотвратило неминуемую гибель.

Посреди двора на огромной скорости приземлился челнок, повалив злосчастный каштан и разметав лавки. Из "вороньего черепа" выскочил робот и для пущей острастки топнул ногой, пустив по асфальту змеистые трещины. Убедившись, что опасность миновала, подошел к распластанному у пня подростку, наклонился, заслонив тусклое, чуть заметное солнце, и протянул ладонь. И лишь тогда землянин узнал, кто именно явился на выручку.

— Марк? — изумленно пробормотал Ваня.

— А ты кого ждал? — андроид выпрямился и скрестил руки на груди. — Бэтмена?

— С-спасибо, — парень встал и отряхнулся. — Я уж думал...

— Меня благодарить не надо. Я просто исполнял приказ. Тесса как чувствовала, что ты опять вляпаешься в неприятности, вот и попросила присмотреть.

— Тесса... — знакомое имя обдало сердце кипятком. — Она...

Марк в который раз не дал договорить, вытащил из нагрудного кармашка конверт и, похоже, хотел швырнуть его прямо в лицо, но передумал.

— Что это? — старая, порыжевшая бумага приятно захрустела под пальцами.

Марк пожал плечами.

— Полагаю, прощальное письмо. Ну, бывай. И постарайся не нарываться. Когда Тессу разжалуют, меня переведут в патруль, так что постоянно спасать твою дурную голову не получится. Да и не особо хочется, знаешь ли.

— Стой! — Иван схватил робота за рукав бронекомбеза. — А как же ответ?!

— Я вам не почтальон! — громыхнула машина и оттолкнула назойливого подростка — к его счастью, лишь на полпроцента доступной силы. — Нянька — да! Бесплатный психолог — да! Верный друг, на которого всем плевать — пожалуйста! Но развозить сопливые записочки — нет, увольте!

— Помолчи!

— Что ты сказал? — с вызовом бросил робот.

— Тише... — Иван поднял указательный палец и замер с поднесенным к лицу листком. Глаза с бешеной скоростью бегали из уголка в уголок, строку за строкой поглощая неровный почерк со скачущими заборчиком буквами. Судя по всему, Тесса в идеале знала русский, но впервые писала от руки.

— Иногда я жалею, что умнее других, — проворчал Марк. — Нормальный робот развернулся бы и умотал, а то бы еще и треснул за препятствование законной дея...

— Мы летим на флагман, — строго произнес Иван, вскинув голову и впившись взглядом в белую безликую маску.

— Повтори, будь добр...

— Ты прямо сейчас отвезешь меня к вашему главному.

— Совсем кукухой поехал?! — охранник принял позу памятника Ленину и указал на зависший в небе исполин. — Это — не музей, куда возят всех желающих.

— Пожалуйста, — без мольбы, но с отчаянием выдохнул Ваня. — Если Тесса для тебя хоть что-то значит.

* * *

Вблизи инопланетный корабль казался еще больше и не в пример страшнее, чем с земли, но ни мельтешение челноков, ни темная громада, ни сокрытые в ее недрах опасности не поколебали решимости человека.

Днище флагмана напоминало соты — широченные восьмиугольные ячейки, непрерывно впускающие и выпускающие серебристых пчел. Через год после Вторжения активность пришельцев заметно снизилась, но и представить сложно, какое роение тут творилось в первые дни. Неудивительно, что на подлете "вороний череп" взял под управление бортовой компьютер — в такой суматохе растерялся бы и самый опытный "живой" пилот.

Перед тем, как створки открылись, Марк словно отключился — общался с искусственным интеллектом и убеждал последнего в крайней важности своей миссии. Иван об этом по понятной причине не знал и не отваживался спрашивать — пленнику, пусть и фальшивому, не престало задавать вопросы, и без того их затея попахивала откровенным сумасбродством.

Наконец толстенные створки расползлись, и челнок нырнул в ярко-освещенный туннель. Тут-то парнишку и разобрало любопытство — и так едва сдерживался, чтобы не заерзать в кресле, но робот молча приложил палец к тому месту пластины, где у людей находились губы.

Полет вполне мог сравниться с американскими горками — резкие повороты, сосущие под ложечкой спуски и головокружительные (буквально) подъемы. Темнота в глазах сменялась тошнотой, тошнота — тяжестью в груди, а ровный на первый взгляд туннель превратился в изломанную под прямыми углами трубу. Иногда швыряло так, что землянин всерьез беспокоился — а не забыл ли всемогущий процессор, что на борту челнока не только могучая машина, но и не подготовленный для таких перегрузок организм?

Но вот мучения закончились, и очередной шлюз привел кораблик в огромное — размером со стадион — помещение, одним своим видом всколыхнувшее воспоминание о старом фантастическом боевике, где роботы использовали людей как батарейки. От огороженной сетчатым заборчиком стыковочной платформы тянулись бесконечные ряды белых поддонов — примерно таких же, в каких раньше продавали сырные и колбасные нарезки, только гораздо больше.

Пластины стояли вплотную друг к другу с наклоном градусов в сорок, и на них — точно куклы в коробках — плашмя лежали люди — мужчины и женщины самых разных рас и возрастов. Двадцать тысяч? Тридцать? Сто? Сосчитать их так же непросто, как и зрителей на незнакомых трибунах. Все — в просторных серых комбинезонах, все закатаны в герметичный пластик, а на головах — шлемы с полупрозрачными матовыми забралами и гофрированными шлангами на макушках. Рядом с пленниками сновали несметные орды "манекенов", под потолком кружили дроны с механическими манипуляторами. Вопрос, куда исчезают похищенные земляне, закрылся сам собой, но ему на смену тут же пришел миллиард новых.

— Что это? — прошептал Иван, таращась на "лотки" и не веря увиденному. — Лаборатория? Тюрьма?

— Проект "Вдохновение", — ответил Марк с такой горечью, словно нес личную ответственность за все злодеяния пришельцев. — И тюрьма, и лаборатория в одной... кхм... упаковке. Эти бедолаги — писатели, сборная мира по литературе. Самые талантливые поставщики эмоций. Здесь мог лежать и ты, если бы Тесса не пожертвовала всем ради... ради... малолетнего трусливого лживого подсвинка!

Рукоятки штурвала с хрустом переломились пополам. Андроид потер лицевую пластину тыльной стороной ладони и загудел чаще обычного. Вместо ругани, обидок, оправданий и выяснения отношений подросток взял спутника за плечо и сказал с такой уверенностью, какой не испытывал ни разу за четырнадцать лет:

— Я все исправлю.

— Надеюсь, — Марк швырнул обломки под ноги и открыл кабину. — В любом случае — приехали. Дальше нас не пустят.

Землянин с опаской подошел к краю платформы и облокотился на забор. Из общей массы роботов отделилась бригада в шесть машин и колонной по два поспешила к незваным гостям.

— По твою душу, — подсказал "манекен". — Пришлось наплести Системе с три короба, мол, везу беглого автора в проект. Хорошо, записи Тессы остались в датабанке КНР, иначе...

— Что с ними делают? — парень кивнул на людей в пластике.