Остров в наследство

— Атаман согласен помочь, если заплатишь медью вместо золота.

— Отчего? — удивился Карлос, — золото легче спрятать.

— Ты, верно, думаешь, что мы только тем и занимаемся, что зарываем сокровища в землю, — снисходительно произнесла Хатита, пожимая плечами. — У нас большая семья, и все хотят есть каждый день. А как альгвасилы Его Католического Величества смотрят на оборванцев, которые платят золотом, тебе известно?

— Где же я возьму столько меди? — возмутился дон Карлос.

— А уж возьми, — отозвалась Хатита, — иначе Хосе в это дело и на аркане не затащишь. Да и я еще молода, чтобы быть зажаренной во славу Божью. — Хатита, вытянув шею, глянула в окно и торопливо продолжила:

— Думай до завтра. Если согласен — купишь у торговки на углу колечко да пару браслетов резных, а заодно скажешь, как бы случайно, где ты вечером гуляешь. Я сюда больше не приду. Опасно.

С этими словами Хатита встала и, понизив голос, со значением произнесла:

— Но помни — если о нас пронюхает алькад или святая инквизиция, мы тебя и из рая достанем, чтобы захватить с собой в преисподнюю.

И, не слушая ответа, стремительно вышла.

Вечером того же дня, когда жара немного спала, и улочки Маракайбо ожили, на рыночной площади встретились двое: один был огромный, бандитского вида цыган в синей рубахе, разодранной в трех местах и кожаных штанах. Его широкое лицо выражало решительность, но было лишено даже намека на какие-нибудь добрые чувства. Из-под черной шевелюры торчали оттопыренные уши, в одном поблескивала грубая, массивная серьга.

Высокий лоб говорил о том, что цыган не лишен ума, черные, с золотистыми крапинками глаза глядели пристально и замечали все, а толстые губы были плотно сжаты, что наводило на мысль, что цыган не имел привычки болтать попусту. Короткая, но очень подвижная шея, сутулые плечи и громадные, ловкие руки довершали облик атамана разбойников Хосе.

Второй была Хатита. Она уже закончила танцевать и пересыпала в широкую ладонь Хосе всю мелочь из своего бубна.

— Ну? — коротко спросил цыган.

— Пока не появлялся. Сеньориты я тоже не видела.

— Сеньорита и не придет, — буркнул цыган, — брат держит ее под замком. Знает ее горячий характер и боится, что она чем-нибудь напортит своему замужеству. А этот дон Карлос, как он тебе показался?

— Он такой же "дон", как я — королева Изабелла.

— С чего ты взяла? — сощурился Хосе.

— Он держится как дворянин, но думает как простой человек.

Цыган вскинул широкие брови. Его черные с золотом глаза блеснули.

— Объясни, — коротко велел он.

— Изволь, — ответила Хатита. — Тому, кто сам не голодал, и в голову не придет накормить другого.

Хосе сжал кулаки и замысловато то ли выругался, то ли побожился.

— Чуял я, что-то здесь не так. Уж больно легко он нас нашел. Не было бы беды.

— Не все ли равно, если хорошо платит? — возразила цыганка, бестрепетно глядя в глаза атаману.

Хосе выразительно пожал плечами:

— Может, ты и права, дочка. Все равно из Маракайбо нам надо уходить, а хозяин набирает матросов. И, вдобавок, ищет капитана. Сам-то он моряк никудышный...

— Ты думаешь?..

— Думаю, — кивнул Хосе. — Ладно, дочка. Чему быть, того не миновать. Тебе пора, как бы Росита не хватилась.

Цыганка умчалась, взметнув тучу пыли лохматой юбкой, а Хосе, проводив ее долгим взглядом, снова выразительно пожал плечами и, что-то бормотнув под нос, медленно двинулся вдоль по улице.

* * *

Мощный грохот встряхнул Кайону, словно кота за шкирку. Через пару минут он повторился, но уже ближе.

Люди выскакивали из домов, с недоумением переглядывались и, призывая в свидетели небо и ад, требовали объяснить, что, черт возьми, происходит. Вскоре, однако, испуг и раздражение сменились радостным оживлением. Орудийные залпы берегового форта и судов, стоящих на рейде, были всего-навсего приветственным салютом. "Фортуна" Джеймса Рика медленно и величественно входила в Кайонскую бухту.

Стоя на палубе, Ирис Нортон с волнением наблюдала торжественную встречу. На этих берегах, она предчувствовала это, ее ждали удивительные приключения. Прищурив глаза, заслоняясь от солнца ладонью, она с интересом наблюдала, как сноровисто матросы рифят паруса. Со звоном бежала из клюза цепь носового якоря.

Под приветственные крики толпы оба якоря: носовой и кормовой одновременно ушли в стеклянно-прозрачную воду.

Так Ирис Нортон ступила на землю Тортуги — знаменитого пиратского острова. Прямо из Кайонской бухты, что служила портом приписки всем кораблям "берегового братства", матросы Джеймса Рика разбрелись по кабачкам и прочим веселым заведениям, спеша спустить добытые деньги.

Дэнни о чем-то переругивался с хмурым стариком в потрепанном костюме. Он перекачивался с носков на пятки, засунув ладони за широкий кожаный ремень, и был похож на боевого петуха. Сходство усиливали взъерошенные волосы. Ирис невольно рассмеялась. Штурман услышал знакомый голос и, сразу утратив интерес к ссоре, завертел головой, отыскивая девушку. Она подошла, улыбаясь. Неубранные волосы волной лежали на узких плечах. Старик скосил на нее презрительный взгляд и, что-то пробормотав, исчез в пестрой толпе. Здесь царило настоящее вавилонское столпотворение. Грубые моряки в рваных рубахах или вообще без них толкались бок о бок с франтами, разодетыми по последней парижской моде. Слышалась английская, французская, голландская речь, не говоря о множестве индейских диалектов. В воздухе висел какой-то стойкий, одуряющий запах, но чем именно пахло — Ирис не разобрала.

— Как вам здесь нравится? — спросил Дэнни, обводя рукой порт.

— Неплохо, — искренне ответила Ирис, — только жарко. И народу много.

— Скоро все попрячутся, — заверил Дэнни. — Через час тут будет тихо, как на кладбище, — и в ответ на вопросительный взгляд Ирис пояснил: — сейчас по нашим меркам еще прохладно. Видите вон там три кипариса?

Девушка взглянула в указанном направлении и увидела три исполинских веретена с зеленой куделью. Они стояли неподвижно, словно намертво привязанные к ослепительному небу.

— Вот когда солнце встанет над ними, здесь будет настоящее пекло, — закончил штурман.

— Дэнни, вы не могли бы проводить меня до дома губернатора, — попросила Ирис, — или хотя бы объяснить, где он находится.

— Сочту за честь, мисс Нортон, — Дэнни широко улыбнулся, но тут же нахмурился, — А капитан? Вы говорили ему, что уходите с корабля? Он позволил?

— Да, конечно, — солгала Ирис. — Он сам хотел представить меня губернатору, но не смог. Какие-то дела...

— А... — Дэнни кивнул и пошел вперед, раздвигая толпу плечом.

Ирис последовала за ним. По мере удаления от порта толпа редела, и вскоре улица почти опустела. Она была как две капли воды похожа на любую из улочек английского предместья. Такие же низкие домики с острыми крышами, аккуратные садики. Только в отличие от привычного боярышника здесь, за низкой изгородью, пышно цвели азалии.

— У вас торгуют только в порту? — как бы невзначай поинтересовалась Ирис.

— Обижаете. В Кайоне есть настоящий рынок, и приезжают торговцы со всех Антильских островов и даже со Старого Света.

— И где он находится?

— Боюсь, что сейчас вы ничего там не найдете, мисс Нортон. Нужно с утра. А сама рыночная площадь прямо по курсу. Эта улица в нее и упирается. Здесь трудно заблудиться — все дороги ведут либо в порт, либо на рынок. А дом губернатора — вот он. Белый, двухэтажный, с красной крышей. Калитка чуть дальше. Вы постучите, там есть молоток. Вам откроют. А я, с вашего разрешения, исчезну. Мы с господином Ожероном не в самых лучших отношениях. Вы извините, и... надеюсь, мы увидимся?

— Конечно, Дэнни, — ответила Ирис, почти не слушая. — Как-нибудь, обязательно. Спасибо вам.

Отделавшись от провожатого, Ирис мельком взглянула на белый особняк губернатора Тортуги, утопавший в пышной зелени сада, и быстро пошла вперед.

Утреннее солнце постепенно теряло мягкость, и его лучи, только что ласкавшие кожу, начинали немилосердно жечь. Близился полдень. В это время и на этих широтах жизнь замирала и вновь оживала только в сумерках.

Переполох, вызванный прибытием "Фортуны", на диво быстро стих. На девушку слегка давила тишина и безмолвие. Кабачок "Райский уголок" она нашла почти сразу, по оригинальной вывеске: художник изобразил сидящих на облаке корсаров. Он снабдил их нимбом и крылышками, а также внушительными бутылками рома, составляющими центр композиции. Прямо под пьянствующими "ангелами" Ирис увидела низкое крыльцо, лестницу в две ступени, распахнутую дверь и полную женщину, которая сосредоточенно выметала мусор. Чуть помедлив, Ирис подошла поближе. Женщина глянула исподлобья, не прерывая своего занятия.

— Добрый день, — сказала Ирис.

— Ну, добрый, — отозвалась мамаша Мадлон, — что дальше?

— Мне нужна Луиза Готье.

Женщина выпрямилась, пристально оглядев Ирис.

— Зачем?

— Я скажу это только ей, — покачала головой Ирис.

Мамаша Мадлон ничего не ответила и снова занялась мусором. Видимо, она надеялась, что получив такой прием, незваная гостья обидится и уйдет. Но смутить Ирис Нортон было трудно. Она подошла еще ближе. Пыль с крыльца полетела прямо в нее. Ирис сделала еще шаг. Мамаша Мадлон снова разогнулась и зыркнула глазами в сторону упрямой незнакомки:

— Чего тебе нужно? Нет девчонки, и баста! Надо чего — говори мне, а нет — так проваливай. Я и без тебя не заскучаю.

— Мне нужна Луиза Готье, — повторила Ирис. — У меня посылка для Волка.

Хозяйка кабачка вскинулась.

— Для Волка, — еще раз отчетливо произнесла Ирис, и Мамаша Мадлон посторонилась, пропуская ее внутрь.

В кабачке было светло и неожиданно чисто. Выскобленные столы и резные стулья в небольшой комнатке выглядели уютно, почти по-домашнему. А тяжелые кружки, перевернутые вверх дном, и оплетенные бутыли с вином заставляли вспомнить пригороды Парижа и Марселя. Тишина и покой этого места усыпляли. Ирис пошла вперед, чтобы рассмотреть медные подсвечники, но громкий стук и лязг замка за спиной заставили ее стремительно обернуться. Поздно. Дверь была заперта, а Мамаша Мадлон стояла у входа с пистолетом. Он был направлен в лицо Ирис. Ствол показался ей огромным.

— Садись! — приказала хозяйка.

Ствол оружия, восходившего к той эпохе, когда бабушка Ирис была еще девушкой, шевельнулся и указал на один из стульев. Ирис подчинилась. За ее спиной открылась еще одна дверь, и две сильные загорелые руки ловко прикрутили ее к стулу. В ноздри ударил запах лука и пота. По лицу махнули черные волосы, и через мгновение она увидела молодую смуглую женщину, похожую на испанку, но, пожалуй, слишком скуластую. Вероятно, в ее жилах вместе с кровью победоносных воинов Кортеса текла кровь покоренных подданных империи Монтесумы.

Старшая женщина сноровисто охлопала Ирис по бокам, ничего не обнаружила и нахмурилась.

— Где посылка? — рыкнула она.

Ирис презрительно пожала плечами.

— Вы принимаете меня за дурочку?

— А ты умная? — осклабилась мамаша Мадлон, — тогда почему ты, умная, сидишь тут, связанная, как курица?

— Придя сюда, я, действительно, сделала глупость, — признала Ирис, — но только одну. Посылки при мне нет.

— Где она? — потребовала трактирщица.

— В надежном месте, — отчеканила Ирис и демонстративно отвернулась.

— Лу, — буркнула Мамаша Мадлон, — беги, разыщи Волка. Надеюсь, его корыто уже в порту. Голубь-то прилетел еще вечером... Скажи ему или Джону, что его птичка в клетке.

— А если "Королевы" еще нет? — глубоким грудным голосом спросила Лу.

— Дождись, а эту я покараулю, — трактирщица повернулась к Ирис с нехорошей усмешкой, — Гляди, умная, Волк из тебя живо вытрясет все: и про надежное место, и про посылку. После этого ты умной-то, может, и останешься, а вот красивой уже не будешь. Да и здоровой тоже. Мой тебе совет, умная — лучше тебе с нами договориться, пока Волк не пришел. Нужно сколько, так я заплачу, но на многое не рассчитывай. Много у меня нет, да ведь и жизнь твоя тоже кое-чего стоит. Опять же, надбавка за риск. Волк как узнает, что ты сбежала, так рассердится на меня сильно...

Ирис слушала женщину молча. Понятно, что две эти курицы ничего не решали, а их "план" был проще, чем кожура от апельсина: напугать ее до икоты, добыть "посылочку", и самим поторговаться с пиратом. Никто ее, конечно, не отпустит, это Ирис понимала отчетливо. Не настолько трактирщица глупа: вдруг Волку вместе с "посылкой" и сама девушка зачем-нибудь нужна? А где она? А вот она, тут, целая и невредимая...

Как ни странно, страха не было.

Комнату, где ее привязали, отделяла от обеденного зала лишь тонкая перегородка и девушка напряженно прислушивалась, надеясь, что кто-нибудь войдет, и она сумеет позвать на помощь. Но город действительно вымер.

* * *

За хлопотами и суетой, которыми неизменно сопровождался каждый заход на Тортугу, капитан Рик почти позабыл о наивной и самоуверенной Ирис Нортон. Гораздо больше его беспокоила "Королева Мария", весь путь до острова продержавшаяся в кильватере "Фортуны". Волк был мастером хитрых и подлых проделок, и Рик был не единственным, кто нервничал, если приходилось поворачиваться к нему спиной.

Когда же капитан понял, что и девушки нет на борту, он едва сдержал гневную тираду в адрес вахтенного и своего помощника. Упрямая девчонка сдержала слово и отправилась к сообщникам Волка. Без карты, без денег и даже не заручившись его поддержкой.

— Сумасшедшая, — пробормотал Рик, — стоило вытаскивать ее из воды, чтобы она свернула шею на суше.

Капитан "Фортуны" прошелся по палубе, глубоко вздохнул.

— Сказка, да и только, м-да... романтика семнадцатого века и ни капли стоящего пива, один только этот проклятущий ром.

* * *

Громко, с хрустом, тикали часы. Жужжала муха. Мамаша Мадлон грохотала мисками. Ирис безуспешно пыталась пошевелить затекшими руками. Слишком тугие веревки причиняли боль. Солнце било в глаза. Сколько часов она сидела тут? Полчаса, не больше. Но Ирис, не привыкшей к подобному обращению, казалось, что это продолжается с самого рождения. Упрекать было некого. Разве что свою неосторожность.

Мамаша Мадлон еще раз грохнула посудой и вошла в комнату, где сидела Ирис, вытирая руки о передник. Не глядя на хозяйку, не глядя вообще никуда, прикрыв глаза ресницами, Ирис тихо спросила:

— Волк прислал с голубем приказ схватить меня?

Женщина промолчала.

— Вам обещали хорошо заплатить?

На этот раз вместе с молчанием Ирис получила в ответ пристальный взгляд.

— Я дам в два раза больше, если вы отпустите меня...

— И "посылочку?" — немедленно развернулась трактирщица.

Ирис медленно качнула головой с права на лево.

Хозяйка кабачка фыркнула, нашарила в столе связку ключей и удалилась. Ирис снова осталась одна.

Ей было не по себе не столько от того, что пират Волк поставил на нее такую примитивную ловушку, а она попалась. Собственно, "попасться" она и планировала, чего еще ожидать от разбойника? Просто плен, в мыслях не раз прокрученный во время сидения на корабле, рисовался ей... более комфортным. Сидеть здесь на жаре, в связанном виде... выглядело это жалко, и девушка злилась.