Выжить

— Спокойно, кроха! — крикнул я, обхватил его левой рукой и положил на плечо, чтобы мокрая голова была на поверхности. — Выплывем!

Мощно загребая правой рукой и помогая себе ногами, я боролся с течением и усиленно выталкивал себя на берег. Меня сносило вниз, но я упорно правил к суше. Через пару мгновений почувствовал под ногами землю и вздохнул с облегчением: хоть тут мелко, но сильное течение слишком опасно. Чувствуя себя волнорезом, я выбрался из холодной воды и осторожно снял притихшего на плече котёнка. Он дрожал всем телом и тихо урчал, слегка царапая меня коготками. Я прижал его к груди, ощущая, как сильно он замёрз, и засуетился. Срочно костёр надо и согреть малыша! Да вот только не было ни хвороста, ни растопки, ни дров. Чтобы всё это собрать потребовалось бы время. А у него его, судя по всему, нет. Продрог до костей бедолага.

Я быстро подобрал ветровку и напялил её, придерживая котёнка на груди. Застегнул змейку, чтобы не терялась ни капля тепла и стал статуей на берегу, подставляя себя солнцу. Солнечные лучи ослепили, но я не обращал на это внимание. Наблюдал за съёжившимся и насквозь промокшим котёнком, которому давал спасительное тепло.

— Эка как ты замёрз, малыш, — сказал я и попытался согреть тёплым дыханием. Котёнок повернул ко мне мокрую мордашку, посмотрел большими жёлто-чёрными глазами и жалобно мяукнул, не переставая дрожать. — Да вижу... Замёрз, как цуцик. Но ничего, выкарабкаешься. Взрослый вон какой уже.

Но ответа я не получил. Неожиданно котёнок перестал дрожать, закрыл глазки и головка безвольно опустилась мне на грудь. Я испугался не на шутку, засунул руку за пазуху, вытащил маленькое тело и прислонил ухо к груди. Не знаю есть ли у этих животных сердце, но сейчас оно не билось. Я ничего не услышал.

— Ну уж нет! — крикнул я ни к кому конкретно не обращаясь. — Не дам!

Прижимая к себе, я положил его вдоль руки и принялся массировать грудную клетку. Плохо представлял, что делаю, ведь мои познания в медицине были весьма поверхностны, но останавливаться не собирался. Растирал его, делал массаж сердца и время от времени прислонял ухо к груди. Через некоторое время мне показалось, что малыш зашевелился. Мокрая голова повернулась на сторону, а лапки принялись выгибаться. Я ещё раз послушал его грудь и услышал редкие-редкие стуки. Значит, всё же сердце у него есть! И оно вновь заработало!

Котёнок открыл глаза, преданно на меня посмотрел и тихо мяукнул. Не знаю, что это было такое, но я неожиданно ясно понял, что он от меня хочет. Как будто картинка появилась в моей голове. И она была настолько отчётлива, что я испугался. Неужели мне не почудилось? Неужели я понял, что он просит?

Подавив приступ страха, я с удивлением уставился на малыша, но он не отводил взгляда.

— Ну ладно, — пробормотал я и приземлился в мокрых джинсах прямо там где стоял. Достал брелок с перочинным ножом и сделал вдох. Затем на подушечке левой ладони попробовал сделать тонкий надрез, как и просил котёнок. Но ничего не вышло. Нож хоть и был не особо острый, но мог резать даже дерево. Я уже неоднократно это проверял. Но сейчас он не оставил на моей ладони и следа. — Не понял? Что за дела?

Я попробовал еще раз осторожно порезать руку, но ничего не вышло. Затем острым кончиком ножа принялся тыкать в мягкие ткани, но чувствовал лишь лёгкий дискомфорт от уколов. Ни особой боли, ни ран не было.

— Чё за фигня, я не понял??? — не на шутку удивился я. Затем поднял с земли ближайшую ветку и без проблем срезал с неё пару стружек — нож был так же остр, как и ранее. Он просто не мог порезать мою ладонь.

Я выругался, когда взгляд зафиксировался на чёрных метках. Можно было бы догадаться и раньше... Со мной далеко не всё в порядке и я это знаю. Знаю, что это за метки. Знаю, что они активируют. И теперь понимаю, что место, где они находятся, неуязвимо. К такому выводу подталкивает не только то, что я сейчас увидел, но и то, что я видел ранее, когда нашёл другого попаданца. Его тело было обглодано до костей, но рука от ладони и до предплечья сохранилась нетронутой. Ещё тогда я удивился, но не стал придавать этому значение — сам факт находки выбил меня из колеи. Но теперь понятно, что тот, кто рвал его на куски, ничего не смог поделать с его ладонью — метка делала её неуязвимой.

Обессилевший малыш вновь подал голос, призывая меня спуститься с небес на землю. Отчётливая картинка опять появилась в моей голове и я взял нож в левую руку. Набрался храбрости и провёл тоненькую полоску на правой ладони. Струйка крови потекла сразу, а я поморщился от боли. Котёнок зашевелился у меня за пазухой и я, несколько раз сжав кулак, потянул к нему руку. Сунул под нос и ощутил как маленький шершавый язык жадно слизывает кровь с ладони. Затем рот с четырьмя небольшими клыками открылся шире и впился в руку.

Ощущения были, мягко говоря, непривычными. А точнее — отвратительными. На физическом уровне я чувствовал, как из меня по капле высасывают кровь. Наверное, так себя чувствует жертва вампира, когда зубы пробивают кожу и вонзаются в шею. Всё моё естество противилось этому, а внутренний голос требовал вырвать руку изо рта и не разбазаривать драгоценные капли. Но я терпел. Морщился и терпел. До меня уже начинало доходить, что это совсем не простой представитель семейства кошачьих. И я был уверен, что он посылал мне мысленные сигналы с просьбой о помощи. Самому бы мне никогда такое не пришло в голову — дать отведать собственной крови животному.

Пока я размышлял, процесс прекратился. Малыш слизнул последнюю каплю с ранки, посмотрел на меня преданными глазами и зашевелился, словно устраивался поудобнее. Свернулся клубком за пазухой, поджал ноги и моментально заснул. Я ощущал дыхание на своей груди, но всё равно удостоверился, что с ним всё в порядке — было видно, как мерно шевелятся усики и подрагивают веки.

Я вытащил правую руку и присвистнул: кровь свернулась почти моментально, а рана уже начала затягиваться.

Ну ничего себе! Как же всё-таки быстро восстанавливается мой организм. Неужели это мне не снится? С такими возможностями на Земле моя карьера бы продолжалась до 50-ти лет. Не меньше!

Я горько усмехнулся, вспомнив про футбол и родную планету. И то, и то от меня сейчас так же далеки, как и заявление в полицию, которое отнесла бывшая жена. Там меня, небось, уже давно объявили в розыск и теперь опрашивают всех подряд, выясняя куда бы мог сбежать такой злостный уклонист от алиментов и избиватель женщин.

Я вытер ладонь, расстегнул ветровку и стянул её с себя, стараясь не разбудить малыша. Затем завернул его в неё и положил на небольшом бугорке прямо на солнце. Пусть спит и греется, а я пока позабочусь о костре. Отмоюсь, отчищусь, обсохну и постараюсь приготовить тех мелких птичек, которых послал мне случай.

Я полностью разделся, разложил вещи сушиться и полез в реку. Напился в самом глубоком месте, обмылся и, выбравшись из воды, принялся собирать дрова. Использовал ещё одну монетку для растопки, собрал тушки птичек и опалил их на трескучем огнем. Фыркая от вони сгоревших перьев, долго ощипывал у воды, ухахатываясь на тем, какими крошечными они оказались в итоге, а затем выпотрошил с помощью ножа. Срезал пару веток в виде рогатин, нацепил на длинный прут 5 тушек и положил запекаться, когда появились угли. Затем вновь сделал из видавшей виды футболки повязку и осторожно обмотал спину. Рана слегка пощипывала после купания, но я не беспокоился, зная что регенерация сделает своё дело.

Котёнок даже не думал просыпаться и я прилёг на здоровый бок рядом с ним, время от времени переворачивая шашлык из крошечных птиц. Тушки усыхали очень быстро, а косточки уже обуглились. Наблюдая, я понял, что еды там будет с гулькин нос, но всё же дал им ещё времени пропечься. Когда мясо приобрело аппетитный коричневый цвет, я не выдержал и снял прут с углей. Отломил крошечную ножку и вместе с костью осторожно её сжевал. На вкус это была сухая, абсолютно безвкусная гадость и дальше я уже старательно отделял крошечные куски мяса от костей. Отщипывал и обсасывал, тщательно пережёвывая. Хоть мясо было пересушенное, без соли и без специй, без соусов и гарнира, я умял всё подчистую. Заткнул пасть желудку, но он недовольно заурчал, требуя добавки.

Да уж. Такой фигнёй сыт не будешь. Я проглотил всё за несколько минут и не получил никакого удовольствия. Так, лишь бы унять чувство голода. Всё же надо, наверное, как-нибудь уделить время рыбалке. Рыба — это было самое вкусное, что я пока ел в этом мире. Яйца тоже были хороши, но с рыбой им не сравниться. И её здесь должно быть много — вон вдоль берега кусты заманчивые. Есть где спрятаться от жаркого дня. Жаль только рыбак из меня никудышный и удочки в руках я уже 100 лет не держал. Не говоря уже о том, чтобы создать её из ничего.

Ладно, чёрт с ней. Всё равно мне не сделать ни крючка, ни лески. Придётся завтра острогу вырезать. Укорочу джинсы и пущу штанины на верёвки, которыми обмотаю острые концы. А потом попробую полазить у берега с надеждой на беспечную рыбу...

...До вечера я успел оборудовать лежбище, нарезать поленьев и выстроить несколько костров. Хоть я уже научился прислушиваться к природе и обращать внимание на то, что происходит вокруг, расслабляться не желал. Птички на ветвях недовольно чирикали, видимо высказывая всё, что они думают о таком соседе, но для меня их реакция была лучшим знаком. Пока они возмущаются, я в безопасности.

Когда совсем стемнело, а котёнок всё ещё дрых, я разжёг огни и примостился на лежанке. По голому телу пошли мурашки от прикосновения сухих колючек и я задумался. Спать ночью голяком на простыне из сухих иголок не самая хорошая идея. Это очень неудобно и холодно. Придётся маленькому соне вернуть мне ветровку, иначе я исколю себе и так достаточно измученную спину.

Пушистый малыш спал без задних ног и я аккуратно его достал. Прижал к себе тёплое тельце и застегнул змейку. Эх, жаль, шкура рыси осталась где-то на берегу, а капюшон сгинул в воде. Сейчас их ой как не хватает. Завернул бы котёнка в капюшон — и дело с концом. А сам бы на шкуре расположился. А так приходится двоим ютиться в одной ветровке.

— Ты мой должник, кстати, — усмехнулся я, наблюдая за островерхими ушками с кисточками. — Я тебя уже дважды спас. Тогда не бросил и сегодня вытащил из воды. Не знаю, как ты пережил ночь и как добрался сюда, но что-то мне подсказывает, что ты искал меня целенаправленно... Получается, у тебя кроме меня никого нет?.. Как, впрочем, и у меня кроме тебя.

Я резко замолчал, осознав, что опять разговариваю сам с собой. Шизофрения, похоже, пустила корни... Я ни раз слышал, что люди без долгого общения дичают и постепенно сходят с ума, и очень боялся, что меня постигнет та же участь. Но хоть теперь мне было с кем поговорить и этот маленький клубок шерсти мог отвечать мне образами, заменить живое человеческое общение ему не под силу.

Я печально вздохнул и устроился поудобнее, наблюдая за игрой пламени.

Часть 1. Глава 8.

Проснулся я от того, что почувствовал, как чей-то шершавый язык облизывает мой нос. Я открыл глаза и увидел перед собой довольную мохнатую рожицу. Котёнок был жив-здоров, выглядел отлично и сидел недалеко от меня, приняв гордую позу. А рядом лежало тельце мелкой птички, наподобие тех, что я сбил вчера. Острый клюв смотрел в бок, а шея была скручена.

— Фу-у, блин! — поморщился я и инстинктивно оттолкнул тельце в сторону. — Что, тебя можно поздравить с первой удачной охотой?

Котёнок мяукнул, сжал птичку в зубах и положил передо мной. Затем вновь выпятил грудь вперёд и издал победный рык.

— Ну ладно, ладно, поздравляю, — усмехнулся я. — Хорош охотничек. Добыл! Что, на дерево залез и поймал?

Но на этот раз ответом меня не удостоили. Котёнок взял птичку в зубы, отошёл немного в сторону и принялся насыщаться с таким усердием, что аж перья во все стороны летели.

— Эка ты какой голодный, кроха, — присвистнул я и задумался. Ну что я всё "кроха", да "кроха"? "Малыш", да "малыш". Надо бы ему имя какое придумать, чтобы привыкал и начинал отзываться. Но вот только какое? "Шарик" и "Тузик" не подойдут. Это больше для собаки имена. "Барсик" и "Мурзик" тоже. Слишком "одомашненно", как по мне. Надо что-нибудь со смыслом. Чтобы соответствовало той ситуации, в которой я оказался. — Слушай, а может мы тебя "Пятницой" назовём!? — крикнул я чавкающему котёнку. Тот повернулся, облизал усы и вернулся к завтраку. — Не, ну а что? Я тут в необитаемом лесу уже хрен знает сколько брожу и вполне могу отзываться на Робинзон. А ты будешь моим Пятницей... Хотя... Тут, может, и пятниц-то нет. Одни субботы. Чёрт его знает есть ли на этой планете дни недели. Не, дни точно есть — сменяют же их ночи всё же. Но вот как они называются — кто мне подскажет, а?

Я зевнул, встал на ноги и принялся разминаться, так как слегка одеревенело. Проверил раны на руке и на лбу. Прощупал спину. На ладони оставалась лишь лёгкая полоска, на боку небольшой синяк, а со спины я отковырнул струп, не почувствовав при этом никакой боли.

— Обалдеть! — облегчённо улыбнулся я. — Просто обалдеть! Всё зажило, как на собаке.

Малыш повернулся и удивлённо уставился на меня, словно услышал знакомое слово.

— Что, в вашем лесу есть собаки? — спросил я, но меня опять не удостоили ответом. — А ты не разговорчивый, я смотрю. Но когда тебе что-то нужно, сразу начинаешь мяукать как пулемёт, — недовольно пробурчал затем и воскликнул. — Уилсон! Я назову тебя Уилсон. Ты будешь у меня тем мячом, который спас жизнь Тому Хэнксу! Точно! Так и назову! Слышал, Уилсон?

Котёнок опять оставил свою добычу и навострил уши. Затем поморщился, словно пробовал имя на вкус, неопределённо мяукнул и отвернулся.

— Значит, замётано, — удовлетворённо констатировал я. — Будешь Уилсоном. Отличное имя для рыси... или кто там ты такой.

Сразу почувствовав воодушевление после того, как столь удачно подобрал имя, я закончил зарядку, сбросил одежду и полез в воду. Принял ванну, напился и взялся за изготовление остроги. Под внимательным взглядом котёнка, который развалился на солнышке и мотал из стороны в сторону хвостом, я активировал щит и срезал ровную ветку. Уилсон оскалился и зашипел, не отводя взгляда от моего оружия, и я его успокоил.

— Не боись. Эта вещь у меня под контролем. Она уже не раз спасала мне жизнь. Кстати тебе тоже. Так что не шипи мне тут!

Котёнок недоверчиво фыркнул, но быстро угомонился и продолжил наблюдать за моими потугами.

Я расщепил конец палки на три части, подобрал камень у берега, вбил его внутрь и со вздохом принялся за джинсы. Превратил их в "элегантные шорты" и нарезал штанины на полосы. Туго обмотал вокруг камня, чтобы он не выпал и полез в воду. Котёнок прокомментировал мои действия неопределённым чихом, который я почему-то принял смех, и в два прыжка очутился на дереве. Без проблем забрался, цепляясь острыми коготками, и исчез где-то в ветках.

— Ишь ты. Уже вкус почувствовал. Посмотрим ещё кто чего на обед добудет...

...Но на обед я так ничего и не добыл. Промучился в реке незнамо сколько времени, подгорел на солнце и, матерясь, с размаху запустил острогу в кусты. Спустив пар, вновь выругался и пошёл её доставать. Рыбалка совсем не удалась. За всё время я только пару-тройку раз видел рыбу под водой. Да и то на глубине, где было сильное течение. Но там даже на ногах устоять проблематично, не говоря уже о том, чтобы кого-то выловить.