| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Стефана отправили обратно к дому старосты, чтобы объявить, что осмотр окончен и господа немцы выбрали место для своего постоя, а контрразведчики и партизан, прошли в хату,оставив Кравчука охранять вход, чтобы никто не мог помешать назревающему разговору.
Ее обитатели: пожилая семейная пара и их дочь пышнотелая молодуха лет двадцати пяти — двадцати семи сидели вряд на широкой деревянной лавке у стены и провожали испуганными взглядами вышагивающего перед ними Малышева. Его подчиненные в это время качественно переворачивали имеющиеся в наличие шкафы и сундуки. Не прошло и пятнадцати минут как их усилия увенчались успехом и Андрей бросил перед носом хозяев пару немецких форменных сапог размера так тридцать седьмого — тридцать восьмого.
— Was ist das? — решив до конца играть взятую на себя роль Егор ткнул пальцем в грудь хозяина хаты, скорчил зверскую физиономию, коротко пролаял — Aufstehen! Antworten!.
Селянин словно подброшенный вскочил с лавки, вытянулся в струнку.
— Откуда это у тебя? Говори! Если не хочешь чтоб тебя тут же в расход пустили — с ходу уловив смысл происходящего подключился Барсук — ну, говори!
Мужик только еще сильнее побледнел, глупо захлопал глазами беспомощно разевая рот.
— Ні не треба. Пан офіцер це я у Назаріхи чоботи на продукти змінювала — упав на колени благим матом взвыла старшая из женщин и быстро затаратароила боясь, что ее прервут — ось, донечці хотіла подарунок зробити. Хороші чоботи, а їй носити нічого. Я ж не знала, що не можна. А вона змеюка мені підсунула хороші, каже, нові. А чоловік і не знав нічого.
Сидящая и хлюпавшая носом молодуха в это время взвыла в голос.
— Gut — поморщившись кивнул Малышев — где есть Назариха?
— Я покажу, покажу. Це все вона гадина. А син у неї старший в Червоній Армії, а молодшого хлопці пристрелили, кажуть за те, що з поляками плутався — затараторила тетка подхватываясь с лавки и начиная собираться.
— Gut. Ви есть молчат. А то — Егор прижал палец к губам сделал страшные глаза и красноречивый жест рукой вокруг своей шеи — понимать?
Перепуганные селяне только молча закивали головами.
Через несколько минут вся группа двинулась вслед за семенящей впереди женщиной. Если бы полными лютой ненависти взглядами которые бросали в спину "проводнице" идущие следом за ней Барсук и Вахрамеев можно было уничтожить, предательница давно бы уже стала кучкой пепла, но приходилось соблюдать конспирацию и к небольшой хате на восточной окраине села группа подошла без всяких происшествий.
Глава 12
Снова скрипит снег под сапогами бойцов и колесами телеги, мерно пофыркивают тянущие ее лошади, сидящая на облучке женщина негромко разговаривает с правящим лошадьми Кравчуком.
"Назариха", сорокапятилетняя, словно высохшая от свалившихся на ее плечи несчастий женщина, жила в одной из хат на самом краю села, на восточной его околице, выходящей к лесу. То есть там, где контрразведчики надеясь в первую очередь обнаружить следы "Магды", внимательно "прошерстив" казалось бы каждый сантиметр, ничего не нашли. Повторное возвращение "немцев" ее совершенно не испугало и в ответ на все вопросы она, очевидно вместе с родными окончательно потерявшая интерес к жизни, упорно отмалчивалась, не проронив не слова.
Психанувший Малышев приказал забирать упрямицу с собой, и только в лесу, появление разведчиков в советской форме со звездочками на ушанках заставило ее поверить и рассказать правду. О том, как однажды, ненастной октябрьской ночью в окно ее хаты постучала совершенно промокшая и замерзшая, молодая женщина в немецкой форме и на чистом русском языке попросила о помощи. Неожиданную гостью "Назариха" накормила, чем смогла дала ей гражданскую одежду и отвела к родственникам свата. Там можно было некоторое время отсидеться а потом выйти на связь с партизанами, к которым стремилась попасть незнакомка.
Окончательно поверив, что перед ней не враги она согласилась проводить отряд на спрятанный в лесу хуторок, где скрывалась странная немка, и вот теперь неторопливо ехала по засыпанной свежим снежком лесной дороге рассказывала старшине свою историю.
— Мы же ведь сами то не здешние. Муж мой Александр Петрович, упокой Господь его душу, учителем в Запорожье служил. А в тридцать девятом, как Западную Украину то присоединили, его сюда значит и откомандировали, директором школы. А нам, что? Детей собрали, пожитки какие были, сели в поезд да поехали — рассказывала женщина — поначалу все вроде хорошо было. Местные и относились хорошо, некоторые конечно косо поглядывали, да по углам шептались, но дальше этого дело не заходило. Жили спокойно, работали, детей растили. Старшенький Коленька тогда же в тридцать девятом уехал в Киев, в военное училище, потом перед самой войной приезжал, женился. Вместе с молодой женой уехал под Ленинград служить, письма от него приходили поначалу, а как война началась так и пропал, ни слуху, ни духу. Сашу моего убило, когда колхозное стадо эвакуировали, самолет немецкий налетел, бомбы кидать начал. Остались мы с младшим сыночком одни. А как германец пришел так поменялось все. Которые при Советской власти косо глядели, и по углам шептались, а в глаза лебезили да угодничали, вдруг в силу вошли, своих же соседей русских, евреев, поляков вовсе за людей считать перестали. При встрече чуть не в лицо плевали. А сынки их, молодые лбы, здоровые, ряха поперек себя шире, оружием обвешаются да по селу господами разгуливают. На двор, в хату заходят как к себе домой, что понравится берут без спросу, матерно лаются, грозятся, а если слово против скажешь так и вовсе убить могут.
— Сволота — ругнулся молчавший до сих пор Кравчук — ну ничего, придет время, спросится с них. За все спросится.
— Когда поляков резать начали, я младшенького своего Володеньку послала, свата предупредить. Старшенький то на польке женился, родители ее здесь недалеко жили, в Ставках. Сват то к своему брату вместе с семьей успел сбежать на хутор, а дом его бандиты пограбили и пожгли. А как узнали, что это Володя мой их предупредил, так его и расстреляли — женщина всхлипнула, утерла слезы кончиком платка — четырнадцать ему было. Вот одна и осталась. Зачем живу, для кого, сама не знаю.
— Мда, вот она война проклятая, скольким людям она жизнь то перекалечила. Вот и тебе Надежда Ивановна досталось — тяжело вздохнул старшина, подкурил самокрутку и слегка щелкнул вожжами, подгоняя неспешно бредущих лошадей — далеко еще ехать то?
— Да и не говори Прохор Петрович. Досталось — печально покачала головой женщина — Ехать то совсем ничего. Вот там до поворота и еще с полверсты.
— Это хорошо — кивнул Кравчук.
— Стоп! — идущий впереди Вахромеев поднял руку — вроде стреляли.
— Да. И дымком потянуло — кивнул остановившийся рядом Кузьмин — а вон передовое охранение наше бежит.
Действительно из-за поворота бегом выскочил боец из головного дозора.
— Тащ капитан — отдышашись доложил он — в районе хутора слышно стрельбу и горит что-то. Барсук с Авериным туда выдвинулись, а меня к вам...
— Ясно — кивнул Малышев — старшина, остаешься с гражданской, телегу в лес и замаскировать. Остальные за мной, бегом.
По мере приближения к хутору Карасев уже отчетливо слышал звуки перестрелки. Хлестко щелкали винтовки, заходились суматошным треском автоматы.
Проселочная дорога упиралась в утопающую в снегу жердяную изгородь возле которой залегли бойцы головного дозора короткими очередями обстреливащие хутор. От крытых соломой строений: беленой хаты мазанки и пристроенного к ней длинного бревенчатого сарая им отвечали не меньше чем из десяти стволов.
— Ну, что тут у вас? — не обращая внимания на посвистывающие над головой пули Малышев и Андрей плюхнулись в снег рядом с бойцами.
— Черт их знает — перевернувшись на спину Барсук вынул пустой магазин своего МП, хозяйственно убрав его в подсумок поменял на полный — какие-то сволочи старых да малых вон там у сарая расстреливали.
— Что всех постреляли?
— Я тех двоих гадов первой же очередью снял. Гражданские там лежат, а живые, нет, отсюда не видно.
— Тащ капитан — обернулся Аверин — вроде как малец вон туда сиганул за сарай, а оттуда через ограду в лес. Один из этих за ним сунулся, да только я его огоньком прижал.
— Вахрамеев, возьми троих, обойдите их с тыла и не дайте никому уйти.
— Понял командир!
— Андрюха с тобой пулеметчик и снайпер. Займите позицию вон там у опушки — продолжил отдавать команды Малышев — прикрываете огнем основную группу, не давайте никому высунуться. Лейтенант, как они начнут, под их прикрытием с остальными потихоньку, перебежками атакуешь, твоя задача выдавить их на Серегу. Ну а ты боец со мной, пойдем мальчонку твоего искать.
— Есть. Плахов, Егоров за мной — отозвался Карасев и пополз в указанном направлении.
С этой позиции, хутор действительно просматривался гораздо лучше, чем из сугроба у ограды. Устроившись за стволом многовекового вяза Андрей быстро высунулся пытаясь обнаружить огневые точки противника и тут же спрятался обратно. Слева от него за толстым выворотнем занял позицию разведчик с ДП. Спрятавшегося под упавшего деревом снайпера видно не было.
— Так — пробормотал себе под нос лейтенант — один в сарае, время от времени высунется, даст очередь из автомата, ППШ или ППД, отсюда не разобрать, и назад, скрываясь в кромешной темноте постройки за толстыми бревенчатыми стенами. Этот пока пожалуй самый не опасный, палит в белый свет как в копеечку. Второй бьет одиночными с чердака. Бьет судя по всему прицельно, позиция у него отличная, весь двор и все подходы к нему, как на ладони. Сколько их там прячется в хате совершенно не понятно но стреляют из каждого окна. Ага, вот еще один спрятался за углом с карабином в руках. Вот если его удасться снять и убрать стрелка на чердаке, тогда с этой стороны можно незамеченным к самому дому, а там под окнами мертвая зона.
— Плахов, вон там под крышей видишь?
— Вижу тащ лейтенант.
— Достать его сможешь.
— Легко — согласился боец прижимая приклад к плечу и ловя цель на мушку.
— Отлично. По моей команде, дави его как таракана, потом по окнам. Егоров твой вон тот, за углом.
— Плохо видно командир. Отсюда не достать — отозвался снайпер.
— Черт! — ругнулся Андрей — ладно я сейчас попробую высунуться, пошуметь, а как он выглянет, сразу гаси его.
— Есть!
Карасев, выглянув, прижал к плечу приклад ППС, нажал спусковой крючок. Оружие привычно затряслось в руках, длинная очередь выбила белые облачка извести из стены за которой прятался враг.
— Плаха! Давай! — лейтенант несколько раз поглубже вдохнул набирая воздуха в грудь словно перед прыжком в воду и толчком выбросил тело из своего укрытия.
В сплошном грохоте пулеметной очереди практически сдвоенных одиночных выстрелов слышно не было. Только что-то свистнуло, сильным рывком сорвало шапку с головы. Сделав несколько шагов Андрей плюхнулся в сугроб зарывшись, в разом обжегший холодом, снег. Осторожно поднял голову. Прятавшийся за домом, стрелок молчал. В окне чердака тоже никого видно не было. ДП Плахова бил размеренно, короткими очередями, давая возможность бойцам Кузьмина подняться и короткими перебежками атаковать с фронта.
Терять зря времени он не стал, утерев рукавом мокрое лицо, вскочил на ноги и бросился вперед. Каким то сумасшедшим кульбитом перепрыгнул через изгородь и оказавшись во дворе, притаился, прижавшись спиной к бревенчатой стене сарая. Взгляд его упал на лежащие возле нее трупы: три женщины, двое мужчин, и самое страшное дети, четверо самому младшему не больше пяти, старшему от силы десять
Некоторое время Андрей стоял неподвижно переводя дыхание, пытаясь задавить клокочущую в груди ярость и ненависть к сотворившим подобное извергам. Затем немного успокоившись, он осмотрелся, убедившись, что его прорыв остался не замеченным, осторожно подобрался к распахнутым воротам и дождавшись легкого шороха за стеной, упал на утоптанный, смешанный с соломой и еще черт знает чем снег, в падении вбивая остаток патронов из "рожка" в темное нутро строения.
Ответом был болезненный вскрик и шум падения. Несколько секунд ушло, чтобы подняться и поменяв опустевший магазин автомата заскочить внутрь. Враг был еще жив. Молодой парень лет двадцати в крытом овчинном полушубке лежал на спине, безучастно глядя куда-то под крышу хрипло дыша и пуская кровавые пузыри. При виде подошедшего к нему Карасева, взгляд его принял осмысленное выражение. Он попытался поднять руку с автоматом, пока короткая очередь ППС окончательно не вычеркнула его из списка живых.
Андрей вышел на улицу, устало присел на завалинку.
Фактически хутор был уже в руках разведчиков, только засевшие в доме еще продолжали изредка и совершенно бесполезно постреливать из окон. Ситуация сложилась патовая. Бандиты не могли достать спрятавшихся в "мертвой зоне" бойцов, а те не могли без потерь войти внутрь.
— Что делать будем Андрюх? — пробравшись вдоль стены рядом с ним уселся Кузьмин — самое простое закинуть им туда пару гранат и дело с концом.
— Нельзя Вася — покачал головой Карасев — вдруг там еще из гражданских кто остался. Потери есть?
— Не-а. Даже не зацепило никого — покачал головой лейтенант — эка ты сиганул. Я думал все, крышка.
— А — махнул рукой Андрей — мелочи жизни. Шапку только попортил сука. Значит делаем так. Второе окно видишь, где рама полностью выбита?
— Ага.
— Вот через него я и зайду, только подсадите. А вы в соседние окошки кидаете "лимонки", только без запалов и орете погромче.
— Рискованно — покачал головой разведчик — может не надо?
— Сам не хочу — поднявшись хмыкнул Карасев — но надо Вася. Надо.
Готовились к штурму не долго. Под выбранным окном встал на четвереньки боец поздоровее, разбежавшись Андрей оттолкнулся ногой от его спины, "рыбкой" нырнул внутрь. Одновременно с этим в соседние окна под громкие предупредительные крики "граната!" полетели ребристые шарики "лимонок".
Оказавшись в помещении лейтенант кубарем прокатился по усыпанному битым стеклом, посудой и щепками полу, моментально вскочил на ноги и двумя выстрелами из ТТ свалил скрючившегося с МП в руках за импровизированным укрытием из перевернутого стола нелюдя. Еще один, совершенно безоружный, лежал на полу и прикрыв голову руками истерично орал от страха на какой то пронзительной, визгливой ноте. Остальные двое неподвижными тушами лежали на полу заливая его скобленые доски своей кровью. Больше живых в хате не было.
Осталось только подскочить к крикуну, пинком отбросить валяющуюся рядом с ним СВТ и вторым ударом с огромным наслаждением вырубить потенциального "языка", а потом снять засов с содрогающейся под многочисленными ударами сапог и прикладов двери.
Увы почти всех обитателей хутора ОУНовцы успели расстрелять, в живых остался только тринадцатилетний парнишка, внук хозяина хутора. Когда началась стрельба он единственный умудрился воспользоваться ситуацией, сбежать и прятался в лесу, где его и нашли Малышев с Авериным.
77
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
