Вика приехала через два часа при полном параде: кожаная мини-юбка едва прикрывала то самое место, под гипюровой черной кофтой явно просматривался кружевной лифчик. Боевой раскрас подруги заставил меня насторожиться.
— Собирайся, едем в клуб, — безапелляционно заявила она, подтверждая мои опасения. Все попытки возмущаться, тут же погибли под ее строгим взглядом.
А что, в самом деле, я теряю? На душе паршиво так, что выть хочется. Авось немного алкоголя и громкая музыка приглушат тоску.
Правда, на наряд, который выбрала для меня Вика, я посмотрела скептически. Это платье я купила во время шопинга с Ирой — красное обтягивающее, с глубоким вырезом. Еще на выходе из магазина поняла, что ни за что его не надену. Да и некуда было — не в лесу же в нем дрова рубить.
Но Вика настояла, сказав, что больше ничего для снятия стресса и лечения депрессии в моем гардеробе не подходит.
Пока я натягивала платье, раздался звонок в дверь — короткий и тревожный. Я открыла и облегченно выдохнула — на пороге стоял Андрей.
— Как же хорошо, что ты жив! — не скрывая радости, воскликнула я и втащила его в квартиру.
— Извини, я только вернулся и увидел, что ты звонила... Мишель устроил мне командировку в Москву на два дня.
— Ну, понятно, — нахмурилась я. — Нагнетал.
— Что нагнетал? — Он прищурился и тут же отпрянул. — Черт! Ты... ушла.
Я кивнула.
— Не стоило из-за меня...
— Не только из-за тебя. Владу подписали смертный приговор.
— Чего нарядилась? Словно праздновать собралась.
— Напьюсь, — улыбнулась я, желая прогнать атмосферу отчаяния. — С подругой. Хочешь с нами?
— Даже не знаю, — смутился он. — Не хочу мешать.
— Глупости. Собираемся и идем!
Через час мы уже сидели в клубе. Громкая музыка, дым, прожекторы и толпа на танцполе — словно исполняющая ритуальный танец. Официанты в белом разносили напитки на блестящих подносах.
Как ни странно, неловкости не возникло, Вика с Андреем поладили, и разговор был оживленным. Разговаривали на обычные человеческие темы. Как оказалось, Вика записалась на кулинарные курсы, и Андрей объяснял тонкости приготовления некоторых блюд.
Мне полегчало. Не то, чтобы прям очень, но жила почти не ныла, а отчаяние отступило. Коньяк иногда творит чудеса, особенно если им не увлекаться. Я выпила достаточно, чтобы унять дрожь, расслабиться и притупить переживания.
Через некоторое время Вика, как обычно, потянула меня танцевать, но я отказалась. Андрей не хотел на танцпол, а я не горела желанием оставлять его одного за столиком. Да и от каблуков отвыкла, ногам было жутко неудобно и постоянно хотелось снять сапоги.
Когда подруга ушла, охотник сказал:
— Что-нибудь придумаем, а пока не циклись. Мишель не всегда был у власти, возможно...
— Хорошо, не буду, — перебила я.
Говорить об уходе из атли не хотелось, от этого возвращалась тоска, а я сегодня собиралась забыться. Успею еще попереживать — тем более, у меня это всегда получалось с блеском.
Вика вернулась. Присела на свой стул и расплылась в улыбке.
— Я влюбилась с первого взгляда, — произнесла томно. — Такой красавчик! Подойти?
Я закатила глаза.
— Все равно ведь подойдешь. Зачем спрашиваешь?
— Ну-ка, Андрюшка, плесни мне для храбрости! — Она откинула назад волосы и облизнула губы. Достала зеркальце и какое-то время пудрилась. — Такого непросто будет заарканить.
— Где он? — заинтересовано оглянулась я.
— Эй, не пали контору! — возмутилась Вика и поднялась. Залпом выпила коньяк и направилась к барной стойке.
— Охотница, — восхитился Андрей.
— Да, благодать у нее в крови, — пошутила я.
— И что, закадрит?
— Увидишь, через пару минут они подойдут вдвоем, потом, возможно, посидят с нами недолго, а возможно сразу поедут к ней. Или к нему. В крайнем случае, Вика отложит более близкое знакомство. Но это, если он ей очень понравится, и она не захочет ограничиваться одной встречей.
Андрей покачал головой.
— Я знаю Вику с детства, — пояснила я. — Ее тактика с годами только совершенствуется.
— Ты была права, — сказал он восторженно. — Они идут к нам.
— Я же говорила, — гордо произнесла я, тоже выпила и поперхнулась — следом за Викой, нагло улыбаясь, шел ее 'кавалер'. Тут я окончательно перестала верить в случайности.
— Эрик!
— Полина.
Эрик Стейнмод смотрел на меня сверху вниз, саркастично изогнув бровь. Первое, о чем я подумала: он следил за мной. То есть либо Влад подослал его шпионить, либо, что вероятнее всего, это была его собственная инициатива. Он ведь так хотел иметь пророчицу.
— Вы знакомы? — разочаровано протянула Вика.
— Что ты здесь делаешь? — не обращая внимания на досаду подруги, резко спросила я.
Надоели интриги. Все эти слежки, заговоры, оборачивающиеся для меня такими посиделками и пьянством. Разочарованием и одиночеством. Это жутко злило.
— Да вот, пришел к бармену, он мой... — Эрик покосился на Андрея, затем на Вику. — Из спортклуба.
— Ты качаешься? — Вика захлопала ресницами и жеманно округлила глаза.
— Хочешь сказать, бармен — скади, и ты тут совершенно случайно? — язвительно парировала я.
— А ты каждому рассказываешь о таком?
Он казался удивленным. Присел рядом, не спуская с меня пристального взгляда. Внезапно показалось тесным яркое обтягивающее платье, а вырез — слишком глубоким.
Не знаю, кто дает людям такие глаза. Может, боги и правда существуют, но это просто несправедливо. Приближается, гипнотизирует, а ты морально спотыкаешься и забываешь слова. Плавишься от напряжения, а он все смотрит. Я отвернулась и только теперь заметила, что Андрей встревожен. И на лице его читался... страх?
— Вика все знает обо мне, а при Андрее и подавно можно не притворяться. Он смотритель атли, если ты не в курсе, — сердито ответила я машинально, и обратилась к Андрею. — Это Эрик Стейнмод. Они приехали недавно и сейчас гостят у атли.
— Ты зарегистрировался? — деловито поинтересовался охотник, стараясь при этом казаться грозным. Тщетно — выражение его лица явно выдавало беспокойство.
— Успею еще.
— Ты очень сильный, — зачем-то сказал Андрей и замолчал. Вика раздраженно поерзала на стуле.
— У каждого свои недостатки, — непринужденно ответил Эрик и обратился ко мне: — Заливаешь горе?
— Привыкаю к новой жизни.
Говорить с ним никак не хотелось. Вообще общаться с Эриком мне не нравилось. Его высокомерие и странные вопросы, словно он хотел выведать побольше о моей жизни, раздражали.
А еще, наверное, сказался коньяк или, может, изгнание, потому что внезапно замутило и стало дурно.
— Пожалуй, мы пойдем. — Я многозначительно посмотрела на Андрея и поднялась. Чуть не подвернула ногу, но героически схватилась за стол и удержалась на ногах.
— Недалеко ты уйдешь — в твоей жиле яд, — поменяв шутливый тон на серьезный, возразил Эрик. — Тебя отравили.
— Что за бред? Кому нужно меня травить?
— Понятия не имею. — Он пожал плечами. — Но яд уже действует. Пойдешь с ним — рискуешь погибнуть.
Я растерялась, а затем резко поморщилась, так как живот заболел сильнее, а еще показалось, я слышу голоса. Вернее, один голос. Мужской. И он звал меня.
— С чего ты взял, что ее отравили? — воинственно спросил Андрей. — Разве что ты сам сделал это!
— Черт, пророчица, мне совсем не хочется сейчас выяснять отношения с охотником! Мы теряем время, а я мог бы уже вылечить тебя.
— Мне не нужна твоя помощь, — упрямо ответила я и повернулась к выходу.
На свежем воздухе стало легче. Живот перестал болеть, тошнота ушла, только голос в голове стал четче, и я вдруг поняла, что нужно слушать его. Слушать внимательно.
— Иди ко мне, Полина, — шептал он. — Ты должна ко мне прийти...
Конечно, должна. Я знала, что если не приду, мне будет очень плохо. Значит, нужно идти.
— Избавься от охотника, — прошептал голос.
Я повернулась к Андрею.
— Слушай, я прогуляюсь немного. Одна, если ты не против.
— Тебе же плохо было, — обеспокоился он.
— Да я разыграла это, чтобы от него избавиться. — Я махнула рукой в сторону клуба. — Достал.
— Ты точно в порядке? — Андрей пристально всмотрелся мне в лицо, и я улыбнулась как можно непринужденней. — Этот Эрик говорил о яде...
— Пффф! И ты поверил. Ему просто пророчица нужна, вот он и выдумывает способы. Тот еще проныра.
Андрей еще несколько минут поколебался, а потом сдался.
Убедившись, что он ушел, я облегченно выдохнула. Оглянулась в поисках слежки, но ее не было — видимо, Эрик решил остаться внутри, с Викой. Черт его знает, может, он и правда приходил сюда по делам...
— Умничка, — произнес голос. — А теперь иди. Сверни за угол, оттуда прямо в сторону парка.
Я поспешила выполнить приказ — преодолела проезжую часть и свернула направо.
Поднялся ветер, зашевелил ветви деревьев и швырнул мне в лицо горсть снега. Я зажмурилась, остановилась, чтобы прикрыть лицо. Было душно и сладко. Спокойно. Словно я шла туда, куда должна идти, а там меня ждет... А черт его знает, что там меня ждет! Неважно. Все неважно, кроме этого голоса...
Я решительно шагнула вперед, но путь перекрыла высокая фигура. Я испуганно отшатнулась, отступила назад и чуть не упала, споткнувшись о бордюр.
Сильные руки поймали меня, сознание заволокло туманом, и я услышала голос — хриплый и ласковый:
— Тише. Уже все хорошо, малыш...
И отключилась.
Глава 7. Второе пришествие
Все вокруг было синим. Синева проникала в мозг расслабляющей прохладой, успокаивала, снимала боль. Шевелиться не хотелось. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Проваливаться в небытие, приходить в сознание, вновь проваливаться. И ни в коем случае не двигаться.
Откуда-то сбоку и в тоже время издалека раздался знакомый, родной голос:
— ...нельзя же...
— Не глупи. Можно, раз говорю! — отвечал второй голос с нотками раздражения.
— Лучше она сама. Такое уже было, — упрямился первый.
— Глеб... — прохрипела я и постаралась поднять руку. Не вышло.
— Тссс, я здесь. Держись, слышишь!
— Нет времени! — окончательно рассердился второй. — Режь.
Через секунду я почувствовала слабую боль в правой ладони, скорее это была не боль — отголосок боли. Все казалось далеким, иллюзорным и несущественным.
Затем кто-то взял меня за руку, и я с шумом выдохнула. Вены наполнились кеном. Сладким, тягучим, обжигающим. Карамельным. Он проник в жилу, взбудоражил, опьянил. Хорошо... Как же... хорошо! Я застонала от удовольствия и сильнее сжала широкую ладонь.
— Ну, все, хватит, — ласково сказал второй голос, и ладонь, источающая сладкий кен, отпустила мою. Разочарованная, я попыталась открыть глаза, но они решительно не хотели открываться. Хотелось еще, поглощать и наслаждаться. Ни о чем не думать, кроме удовольствия.
— Поля. — Глеб присел рядом, погладил по щеке.
— Ммм...
— Жива?
Постепенно опьянение отпускало, мысли прояснялись, даже один глаз слегка приоткрылся. В поле зрения появился Глеб — встревоженный и растрепанный.
— Тебе не стоит быть со мной, — прошептала я и облизнула пересохшие губы. — Мишель...
— Помолчи, а! — перебил он. — Ты как?
— Пить хочу...
Глеб тут же приподнял мою голову, сунул стакан с водой, и я залпом его осушила. Разлепила и второй глаз, осмотрелась.
Комната была синей. Синий разделился на множество оттенков и рассыпался по стенам, потолку, кровати, кое-где разбавляясь белым и черным. Ночь цвета индиго скалилась в окно через темную газовую занавеску. Отражалась в зеркале на стене смесью городских огней и темноты. Со стен лили холодный свет тонкие изогнутые дугой светильники. Другие части этих стен украшали аляповатые картины-абстракции.
Под головой у меня заботливо лежала темно-синяя парчовая подушка.
Я приподнялась на локтях.
— Тебя не учили не тратить силы при истощении? — строго отчитал меня Глеб и вновь уложил, надавив на плечи.
— Истощении? — переспросила я. Понимала с каждой секундой все меньше, а вопросов собиралось все больше. — Где мы?
— У Эрика. Он позвонил мне из какого-то клуба. Тебя отравили, а он вылечил. Кажется, даже без последствий... — Глеб внимательно меня осмотрел, позаглядывал в глаза, пощупал пульс и, наконец, облегченно выдохнул: — Ну, слава богам, жива!
Потом что-то еще говорил, но я не слушала. При упоминании об Эрике в груди разлилось тепло, жила откликнулась, заныла, а ладони зачесались.
Во мне его кен. Сладкий, карамельный. Именно от него голова и кружится.
Так, стоять. Глеб сказал, меня отравили. Значит, правда... Я вспомнила голос, что настойчиво куда-то звал, а я шла, как под гипнозом. Бррр, жутко! А если бы дошла до цели? Что было бы тогда?
Размышления прервал мой неожиданный спаситель. Он вошел в комнату с бинтами в руках. Подвинув Глеба, присел на кровать, взял мою руку и начал обрабатывать рану.
Только теперь я увидела поперечный порез на ладони и поняла, что Эрик передавал мне кен через кровь. Разве так можно при истощении? Разве это не заканчивается смертью?
Но я была жива, даже слишком жива для истощенной — сердце гулко забилось где-то у горла, мысли спутались, а взгляд остановился на лице Эрика — сосредоточенном и серьезном.
Он, казалось, увлекся обработкой раны. Светлые волосы собрал в пучок, лишь одна прядь выбилась и падала на лицо. Внезапно мне захотелось убрать ее за ухо, но я сдержалась. С интересом наблюдала за ним, необычно молчаливым, без капли насмешки на красивом лице.
У него были теплые руки, и меня окутало спокойствие и уверенность. Странный контраст с ощущениями нескольких предыдущих дней, а если учесть, что кто-то отравил меня, совершенно сбивающее с толку чувство.
Это все его кен, подумала я, но без злости.
— Спасибо, — произнесла тихо.
Эрик посмотрел в глаза, слегка улыбнулся и кивнул. Потом закончил перевязку и встал. Я села на кровати и расправила платье.
— Сорвался с крючка твой отравитель, — посетовал Эрик и рассеянно покрутил между пальцев серебряный амулет. — Не думаю, что он в ближайшее время объявится. Есть идеи, кто это мог быть?
Я пожала плечами.
— У меня не так много врагов.
— Правда? А так сразу и не скажешь, — пошутил он. Протянул визитку и добавил уже серьезно: — Мой телефон, если вдруг передумаешь.
— Не передумаю, — нахмурилась я. — Но спасибо.
Он кивнул.
— Лучше полежи сегодня. Яд был сильным, пришлось почти весь кен с ним вычистить. Восстановиться как, знаешь?
— Да.
— Хорошо. — Кивнул Глебу. — Присмотришь за ней?
— Он присмотрит, — ответила я за Глеба и встала. Меня тут же качнуло в сторону, и Эрик ловко поддержал за локоть. Покачал головой и шепнул:
— Лучше бы ты осталась.
От его голоса — низкого, проникновенного, по спине пробежала дрожь. Бросило в жар, затем в холод, мысли спутались, а потом и вовсе исчезли.
Это все последствия обмена, подумала я и заставила себя отвернуться. Глеб накинул мне на плечи куртку, и я сунула визитку в карман. Не собиралась звонить, но пусть будет. На всякий случай.
