Хроники Солара. Чужие игры

— Один-ноль, — пробормотал парень.

Остальные не собирались допускать ошибку своего невезучего товарища. Они переглянулись и одновременно выхватили большие ножи, начав обходить парня с двух сторон. Ситуация начала накаляться. Сумбурная идея завершить бой без применения магии была жестоко растоптана — бой с двумя вооруженными бандитами — это совсем не шутки.

Тёма быстро создал немного усовершенствованный кулак небольшого размера. Он не собирался убивать пьянчуг, но причинить им боль или легкие травмы было бы очень кстати.

— Маг! — испуганно крикнул первый и мгновенно рухнул, получив кулак в грудь.

— Два-ноль.

Все получилось даже лучше, чем планировалось. Видать простой народ магов побаивался.

Третий противник отшвырнул нож и принялся бежать, но брошенный парнем кулак был быстрее. Оглушенный точным ударом в спину, бандит рухнул на мостовую без сознания. Может и не красиво бить убегающего, но для воспитательных целей это было необходимо. Та и не такие это достойные противники, чтобы думать о честном и чистом бое.

— Три-ноль.

Вспомнив совет Витора, Тёма принял решение побыстрее убраться с этого места. Лишних свидетелей так и не появилось, и это хорошо.

— Не бойтесь, — Тёма медленно подошел к испуганной девушке, выставив ладони перед собой. Впрочем та уже практически успокоилась и без его утешений. Стойкая барышня, как оказалось. Хотя легкая бледность ещё выдавала былой страх.

— Вы маг? — она внимательно посмотрела парню в лицо и практически сразу пришло узнавание. — А я вас знаю, вы в ''Хромой кобыле'' ужинали. А как вы тут оказались?

— Случайно услышал разговор этих молодчиков и решил проследить, — Тёма кивнул на одного с лежащих бандитов.

— Спасибо вам, — девушка немного смутилась.

— Да что вы! Не стоит меня благодарить! — Тёма не собирался упускать этот более чем прекрасный повод познакомиться. — Позволите вас проводить?

— Почту за честь, — улыбнулась девушка. — Меня зовут Мира, и можно на ''ты''.

Парень улыбнулся, все сложилось просто замечательно.

В последний раз оглянувшись по сторонам, Артём заметил одинокую фигуру в тени дома. На один миг незнакомец показал лицо и парень с облегчением узнал Бакира. Воин весело подмигнул Тёме и скрылся обратно из виду. Его подстраховка не пригодилась, новичок отлично справился и сам.

Эпизод 15

Аттиан Кан'Дэлур. Наследие предков

Древняя колыбель — наследие избранных, воспетое в легендах. Великий дар Тьмы своим детям. Могущественный инструмент и огромная опасность. Возможность победить или путь в небытие.

Каждому рожденному во Тьме известна легенда о древней колыбели. Придя в мир Солара, богиня даровала своим истинным детям силу, дабы завоевать этот мир. Три огромных дракона, призванные из других миров, покорились воли божества и выжгли скверну с лица мира. Слабые народы склонили головы, а сильные были уничтожены и Тэнэрис раскрыл свои крылья над Соларом на долгие тысячелетия. Выполнив свою миссию, драконы уснули.

Это было очень и очень давно. Никто из ныне живущих уже не помнил истинный облик великого зверя. Но память поколений бережно хранила предания о величие и силе драконов Тьмы.

— Одумайся пока не поздно, — тихо прошептал Таис, но уже без былой настырности. — Мы можем победить и без этого.

Аттиан дернул плечом, призывая друга замолчать и не отвлекать его пустыми и не нужными разговорами. Он готовился к великому событию — открытию древней колыбели. Решение уже принято и его не изменить.

Лишь истинно желающий возродить свою империю правитель мог отважиться на этот шаг, ведь ценой за неудачу была смерть. Не так давно, во время печального Десятилетия четырёх императоров, колыбель пытались вскрыть дважды и оба раза неудачно — участники ритуала погибли. Яркий пример чтобы отступить, но Аттиан этого делать не собирался.

— Если ты умрешь, начнется хаос! Ни о каком возрождении империи и речи не будет, — продолжал взывать к разуму правителя новый главный советник. — Борьба за власть начнется вновь.

— Не начнется, — хладнокровно ответил император. — Скорее всего, толстяк Шаар быстро возьмет власть в свои руки.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!

— Я верю в успех, ибо мои намерения чисты. Тьма не отвернется от меня.

— Я тоже на это надеюсь, но...

— Никаких но! — резко прервал император Таиса. — Я не отступлюсь.

Говорящий с Тьмой поспешно опустил голову в знак покорности и отступил на шаг. Он прекрасно осознавал, когда можно перечить Аттиану как старому другу, а когда нужно подчиниться его воле и склониться перед ним, как перед правителем.

Аттиан посмотрел на небо. Обе луны бледными дисками сияли на небосклоне, заливая скалы серебристым светом, а мириады звезд мерцали загадочными огнями, беспристрастно наблюдая за людьми. Они многое видели и многое знают, но этой ночью император собирался удивить этих безмолвных смотрителей.

Взгляд императора опустился на ритуальную площадку. Большой круг, усыпанный мельчайшим снежно-белым песком, ждал его. Этот песок, сияющий при свете лун, превращал ритуальную площадку в подобие ристалища. За пределами круга, разделяя его на равные части, стояли девять высоких камней. Каждый из них был покрыт сотнями древних знаков и рун, значение которых так и не удалось узнать. Говорят, сама Тьма нанесла эти символы, даровав право призывать драконов.

— Начнем, — уверенно сказал император, сжимая в руках свое излюбленное оружие — два легких слегка изогнутых острейших клинка, и шагнул в круг.

Девять воинов ждали этого момента. Лучшие из лучших. Огромный северянин с двуручной секирой и лицом, покрытым татуировкой. Маленький, но очень юркий хмэр с копьем. Бронзовокожий житель степи с острейшей саблей в руке и огромным кривым бледным шрамом на груди. Опытный наёмный убийца с двумя кинжалами, худощавый и неприметный. Приземистый широкоплечий воин со щитом и длинным мечом — неприступная крепость в человеческом обличии. Боец-раб — мастер работы двумя клинками, купленный за большие деньги. Молотобоец с бледной кожей и белыми, как снег, длинными волосами, гроза всех латников. Высокий и жилистый рыцарь с двуручником лезвие которого изгибалось волнами, подобно застывшему пламени. И странный воин с далеких восточных земель с черной, как ночь, кожей и экзотическим оружием в виде двух серпов в руках.

Здесь они собрались не по своей воле, но их роль важна. Это место должно стать для них могилой, но нет тревоги в их сердцах. Сложнейший ритуал превратил их в воинов без страха и жалости. Их сила возросла в разы, но цена за это высока — жизнь и бессмертная душа, которая прекратит свое существование и никогда не возродиться вновь.

Их глаза зияли чернотой, а тело окутывала малозаметная темная дымка — следы проведенного ритуала. Частое дыхание и крепко сжатое в руках оружие выдавали жажду смертельного боя. И Аттиан собирался дать им то, чего они желают.

Ритуал начинался и лишь пролив кровь девятерых великих воинов удастся пробудить дракона.

Огромный северянин первым шагнул навстречу императору. Воин уверенно и легко держал в руках тяжеленную секиру, словно не замечая её веса. Длинная рукоять его оружия и высокий рост давали ему возможность навязывать дистанцию боя. Аттиан машинально отметил эти детали.

Северянин нанес первый размашистый горизонтальный удар. Шансов блокировать такую сокрушительную атаку легкими клинками не было и Аттиан отскочил на шаг назад. Острое лезвие просвистело в ладони от его живота. Скорость удара была потрясающей. Практически полностью игнорируя понятие инерции, воин ловко остановил замах, который не достиг цели, и вернул свое громоздкое оружие в исходное положение, лишая императора возможности нанести ответный удар в открывшийся бок. Мастерство северянина и увеличенная ритуалом сила и скорость творили чудеса. Очень неудобный и опасный противник.

Но Аттиан не зря считался одним из лучших мастеров танца теней, ему было, что противопоставить этому воину. Он с легкостью уклонялся от секиры, ожидая ошибки противника, сохраняя при этом холодный рассудок. Движения императора были плавными и точными, а его скорость не уступала скорости противника. Как быстрая горная река ищет путь между скал, так и он уклонялся от широких размашистых ударов северянина, выискивая бреши в обороне и нанося крохотные порезы.

Северянин распалялся все больше и больше, его измененное сознание требовало крови. Ритуал погасил его жажду жить, потому он не думал об осторожности, страх смерти не мог остановить его. Движения воина ещё больше ускорились, а атаки стали яростнее. Аттиану приходилось носиться вокруг своего первого противника, подобно вихрю. Он ощущал всю мощь изменённого заклинаниями тела северянина, но и в его арсенале была возможность ускорять восприятие и увеличивать собственную скорость.

Когда огромная секира в очередной раз проскользнула мимо Аттиана, он резко пошел на сближение, нанеся широкий скользящий удар и глубоко рассекая кожу и мышцы противника. На груди воина появилась длинная кровоточащая рана. В тот момент император мог нанести и более опасный удар, даже смертельный, но спешить нельзя — ритуал требует красивого, длительного и кровавого боя.

Первые алые капли падали на ристалище, изменяя цвет песка, а земля под ногами ощутимо вибрировала — верный признак правильного начала. И это хорошо.

Противник взревел, не от боли, но от осознания своей раны и своей беспомощности. С неудобного положения он нанес удар древком. Но это был скорее сильный толчок, чем полноценный удар. Получив дополнительный импульс, Аттиан быстро разорвал дистанцию.

Спустя мгновение, бой продолжился с прежней скоростью. Страшная кровоточащая рана, казалось, вовсе не тревожит огромного воина. Секира летала в его руках подобно легкой тростине.

Уходя от очередного диагонального замаха, Аттиан подставился под удар. Лезвие совсем слабо резануло бедро императора. Мышцы не задело, потому это не могло помешать дальнейшим боям. Но кровь начала течь.

И этого требовал ритуал — призыватель должен пролить не только кровь девятерых врагов, но и свою собственную.

Нескольких минут боя хватило Аттиану, чтобы достаточно неплохо подстроился под своего противника, изучить его темп, основные удары и финты. Атаки северянина уже не вызывали сильного удивления. Все-таки двуручное оружие, несмотря на свою колоссальную мощь, в открытом бою против быстрого и легкого, а главное опытного, противника не способно застать врасплох. Оно не создано для изысканного и сложного фехтования один на один, его цель — сминать строй вражеских армий и уничтожать закованных в броню рыцарей.

Пришло время заканчивать первый бой. Подловив северянина на финт, Аттиан сблизился и четким ударом подрезал сухожилья на запястье воина. Пусть он не чувствует боли, но поврежденная рука не удержит оружие. Так и произошло — обездвиженные пальцы выпустили древко. Северянин перехватил оружие одной рукой ближе к точке равновесия, но это уже было совсем не то. Упавшая скорость, маневренность и сокращенная дистанция лишили воина всех преимуществ. Он уже проиграл. Несколько быстрых атак довершили дело и первый противник рухнул на песок ристалища.

Несмотря на кажущуюся легкость, этот поединок дался Аттиану очень непросто. Ему пришлось приложить много сил на поддержание нужной скорости. А это был всего лишь первый бой.

— Тьма, помоги мне, — беззвучно прошептал он, взывая к богине.

Тем временем, ритуал шел своим чередом — площадка под ногами вибрировала, а кровавые пятна на песке стремительно исчезали. Казалось сама земля поглощает пролитую кровь. Руны на камнях ярко вспыхнули и темные дымные нити потянулись к телу северянина, полностью окутав его. Миг, и от поверженного противника не осталось и следа, а один из ритуальных камней остался светиться мягким зеленоватым светом, выделяясь среди себе подобных.

Следующим на ристалище шагнул молотобоец. Стиль его боя мало чем отличался от первого воина. Все таки молот и секира — орудия со сходными задачами и приемами.

Лишь привычка второго воина использовать молот в качестве тарана удивила императора. Первая подобная атака стояла ему сильного удара по ребрам. Хорошо что она прошла вскользь и не причинила серьезных травм. Этот воин давил грубой силой. А техника Аттиана намного превосходила уровень молотобойца. Вторая победа досталась проще первой.

Степняк также легко погиб от рук императора — он был хорош, смог ранить Аттиана, полоснув левую руку, но сам быстро пал от множества ран. Аттиан заставил себя не чувствовать боль, потому мелкие кровоточащие порезы не мешали ему биться.

Уже три ритуальных камня пробудились. Аттиан уверился в успех и это мало не стояло ему жизни. Укрытый за высоким и массивным щитом воин ловко нанес колющий удар. Лишь чудом император смог парировать этот выпад и в последний момент отклонить лезвие, направленное ему точно в сердце. Вбитые столетиями тренировок рефлексы спасли его жизнь, но не уберегли от раны — меч сильно порезал кожу на ребрах.

Это отрезвило императора. Очистив разум от лишних мыслей и сосредоточившись, он начал закручивать щитоносца, постоянно смещаясь вправо и держа дистанцию. Такой финт не давал противнику эффективно атаковать — собственный неповоротливый щит мешал это делать. Такая тактика — единственно верная против противников такого типа и Аттиан это знал.

Но несмотря на то, что удалось относительно обезопасить себя от неожиданных ударов, император лишился возможности активно нападать. Большой прямоугольный щит надежно защищал своего владельца.

Сложилось патовое положение, и оба воина это осознавали. И этот вариант не устраивал ни одну из сторон.

Первым не выдержал щитоносец, он решил провести резкий выпад — свою излюбленную атаку, как понял император, и это заставило его приоткрыться. Аттиан именно этого и ждал.

Отклонив удар левым клинком, он пошел на сближение и провел резкий колющий удар поверх опустившегося щита. Воин мгновенно осознал свою ошибку и уже начал поднимать щит для защиты, но император был быстрее — его клинок угодил точно в шею противника.

Фонтан темной, при свете лун, крови ударил из раны и окропил ристалище. Быстро слабея, воин кинулся в атаку, забыв про оборону и вложив все силы в последний удар. Но выпад получился слишком размашистым и потому слишком очевидным. Не потерявший бдительность Аттиан смог уклониться от этой атаки и добил этого бесспорно сильного и достойного воина.

Четвертый ритуальный камень также засиял призрачным светом.

Пятым умер убийца с кинжалами. Этого человека нашли в одном из вольных городов. Он был лучшим в своем деле. Его обманули, наняв для выполнения привычной работы. Но реальность оказалась иной и застала его врасплох. Как оказалось, он был нужен совсем для другой цели.

Его мастерство владения короткими клинками вызывало уважение, но видимо открытый бой — не его родная стихия. Он быстро умер, оставив после себя несколько слабых порезов на теле Аттиана.