Сейчас все восстания удается придушить в зародыше, потому, что они вспыхивают на различных почвах: там неурожай, там слишком большие подати и так дальше. Это вопросом времени, когда у повстанцев появится общая идея и общий лидер. Седрик готов был дать им эту идею и согласен был стать во главе.
Это позволило бы ему с одной стороны сплотить и успокоить народ, а с другой стороны ослабить власть знати, чтобы не опасаться подвоха с их стороны. Но самое главное, с помощью повстанцев Седрик надеялся убрать Закери с трона, тем самым урегулировав напряженную ситуацию с Гатридой и обезопасив Малероссу от агрессии со стороны Айгерима. Ну, и что также немаловажно — у него будет возможность защитить Боадикею от Закери.
Получив днем весточку от повстанцев, Седрик всерьез обдумывал возможность предложить на роль их лидера Маргариту. Но по зрелому размышлению пришел к выводу, что эта карта уже не станет козырной. После истории с Дьюэйном она растеряла свой авторитет в народе. Как считал сам Седрик, это случилось даже не из-за того, что её обвинили в кровосмесительной связи. Просто в глазах простолюдинов она в мгновенье превратилась из королевы в приземленную, подвластную страстям и порокам женщину. А женщина в Малероссе править не может. Таков менталитет что знати, что народа. Да и роль королевы Стеркаосты должна ей подойти.
Обращаться к Лиаму за помощью Седрик тоже не стал. Старший брат даже слушать его не станет, если он сейчас, без веских доказательств начнет в чем-то обвинять Закери. Нет, лучше пока держать его подальше от всего этого. Пусть побеспокоится о Боадикее. Закери не единственный, кого ей стоит опасаться при дворе. Оскар, знать, особенно мамаши, которые обозлятся, когда Патио станет открыто ухаживать за ней. Едва появившись при дворе, Боадикея увела у всех из-под носа одного из самых завидных женихов в королевстве. О чем говорить! Боадикее нужно бояться даже собственную мать. Только слепой мог не заметить КАК Беатрис на неё смотрела. Была бы её воля, она бы упекла дочь в самый дальний угол, где не бывает и единой живой души. Чтобы она не напоминала ей об уходящей молодости и о муже, которого она никогда не любила и безжалостно убила. Никому не нравится смотреть на свидетельства своих не самых лучших поступков.
Седрик не торопясь спустился вниз по улице, там свернул и прошел пешком несколько кварталов. Шел он быстро, уверенно. И только убедившись, что за ним нет слежки, он нанял извозчика и доехал до района Максен. Возможно, при других обстоятельствах молодой человек не стал бы этого делать. Но сейчас время уже поджимало. Встреча была назначена на полночь в таверне "Песочная течь". Столь громкое название носила чуть поклонившаяся и очень старая деревянная постройка. Никакой особой архитектуры в ней не было. Просто четыре стены и плоская крыша. Но из-за дешевого пойла посетителей там всегда было хоть отбавляй. Здесь встреча нескольких людей не вызовет никакого подозрения. И можно будет спокойно поговорить.
Извозчик по указанию Седрика остановился немного поодаль таверны и за щедрую дополнительную плату согласился подождать возвращения своего пассажира. Расплатившись, молодой человек уверенной походкой направился в забегаловку. Он знал, что сегодня либо выйдет оттуда сделав первый шаг на пути свержения власти Закери, либо не выйдет из "Песочной течи" вообще.
Дурацкое, кстати, название. Кто его только придумал?
Задаваясь этим вопросом, молодой человек вошел в провонявшее выпивкой, блевотиной, потом и мочой, шумное заведение. Он подошел у первому попавшемуся человеку, который казался более менее трезвым и спросил:
— Где мне найти Тибольда Леброна?
Тот пьяно промямлил что-то невразумительное.
Седрик отошел от него и подошел к другому. Тот пожал плечами.
В итоге ему все-таки удалось узнать, что Тибольд Леброн сидит со своими людьми в глубине таверны. Не без труда протиснувшегося туда Седрика, буквально в нескольких шагах к столику остановила пара амбалов.
— Туда нельзя, — сообщил один.
— Гуляй, — посоветовал второй.
Молодой человек невольно усмехнулся. Прямо таки вышколенная охрана при короле. Но, памятуя о том, что пришел сюда один и здесь лишь гость, спокойно представился, назвав причину визита:
— Я — Седрик. Тибольд ждет меня.
Амбал смерил его взглядом, потом все же пошел и шепнул что-то на ухо сидящему за столом широкоплечему брюнету около тридцати. Суровое обветренное лицо на глазах посерьезнело и мужчина дал несколько коротких указаний сидящим рядом с собой. Количество людей за столом начало резко уменьшаться, пока не остался один брюнет. Только после этого Седрика пригласили подойти и присесть. Что он и сделал, присев на стул возле единственного, кто остался за столом. Очевидно, что это и есть Тибольд.
— Знаешь, смелости тебе не занимать, — усмехнулся тот. — Скажу честно — не думал, что ты заявишься. Да ещё и сам. Неужели так власти хочется?
— Жажда власти здесь не причем, — покачал головой Седрик. — У меня другие мотивы.
— Не поверю, если ты скажешь, что хочешь защитить пострадавших от засухи селян в моем родном округе Глис, — не пряча улыбки, сказал Тибольд.
В каждом его жесте, каждом слове и взгляде читалось отношение Тибольда к внезапному гостю. Седрик ничему не удивлялся. Он знал куда шел и знал, чего ждать. Поэтому решил избрать единственную тактику, которая могла бы ему сейчас помочь:
— Тибольд, скажи мне, — Седрик откинулся на жалобно скрипнувший стул и продолжил с задумчивым видом. — Что вы планируете делать дальше?
— Ты хочешь, что бы я тебе план восстания рассказал? — расхохотался мужчина, явив миру дырку в зубах справа.
Седрик подождал, пока тот успокоится и продолжил:
— Я не то имел в виду. Вот представь — восстание было поднято, все пошло по плану, вы отвоевали еду у королевских войск и округ Глис в этом году не голодает. Что дальше?
Тибольд усмехнулся:
— Дальше мы живем, как жили только без королевской власти...
Теперь уже рассмеялся его более молодой гость:
— Живете как жили? — отсмеявшись, спросил он. — Тибольд, чтобы вам жить, как жили, нужно чтобы у жителей округа была возможность что-то выращивать на продажу и обмен. Как вы планируете это делать, если будете полностью изолированы от других округов?
Тибольд ненадолго задумался, а Седрик возблагодарил богов за то, что не ошибся на него счет. Этот мужчина действительно предпочитал решать проблемы по мере их поступления. И вот сейчас перед ним замаячила проблема, о которой он до этого не думал. Но Леброн все же придумал, как ему казалось эффектное решение:
— Тогда мы и их освободим.
— Замечательно, — похвалил Седрик. — А что ты будешь делать с повстанцами на других землях, у которых сейчас другие проблемы и потребности?
— Ну, будем их решать...
— А если решить их не получается? — продолжал настаивать Седрик. — А что если у них тоже голод, и что бы помочь им тебе придется пожертвовать своим округом?
— Я не стану жертвовать своими людьми, — стукнул кулаком по столу Тибольд.
— Но там ведь тоже люди, — не унимался его гость. — Тоже старики, женщины и дети.
— Мы поможем кому сможем, остальным придется выкручиваться самим, — зло бросил Леброн, которому явно не нравился этот разговор.
— А если они попробуют силой забрать у вас вашу еду?
— Тогда мы их всех убьем! — рыкнул Тибольд.
— Отлично, — усмехнулся Седрик. — А пока вы будете друг друга убивать, придет Айгерим и всех прирежет, потому, что им нужно расширяться и им нужен порт Мацуи...
— Мы отдадим им порт... — попытался высказать разумную мысль Тибольд, хотя по нетвердости в голосе стало понятно, что он и сам не уверен в её разумности.
— Военной машине Айгерима будет мало одного порта, — продолжил просветительскую работу Седрик. — Они захватят все, что смогут.
— Нас защитит Гатрида, — вдруг просветлело лицо Леброна. И его молодой собеседник снова возблагодарил богов, за то, что это олух, наконец, об этом вспомнил.
— А Гатрида им как раз и поможет, — спокойно, но твердо сказал он вслух. — Гатрида была союзником Малероссы только до той поры, пока на троне или возле него родственники Абрахама. После того, как сместили Маргариту и Дьюэйна, там никто и не почешется нам помогать в лучшем случае. В худшем — будут мстить.
— Но... — попытался быстро придумать, что возразить Тибольд, но у него так и не вышло.
Седрик решил, что пора применить пряник:
— Ты очень умный руководитель, Тибольд. А главное — грамотный организатор. Но ты не видишь всей картины, в общем. Это не твоя вина. Просто народ держат в неведении. Но самое плохое для восстания, что ты сейчас является главной проблемой для Малероссы.
— Айгерим? — спросил Леброн.
— Закери, — ровным тоном поправил его Седрик.
Ненадолго воцарилось молчание. Первым его прервал Тибольд:
— Сдается мне, что ты просто обижен, что трон достался не тебе и хочешь нашими руками прибрать себе всю власть.
Седрик надеялся, что Тибольду мозгов не хватит заподозрить его в этом. Но раз хватило, нужно использовать заготовленные заранее аргументы:
— Ты думаешь, на власти свет клином сошелся и мне нечего терять? Ты думаешь, что если страну разорвут на части Гатрида и Айгерим, я буду в числе тех, кому станет хорошо жить?
Тибольд эти аргументы не посчитал достаточно увесистыми:
— Я думаю, что ты входишь в число тех, кому будет хорошо независимо от того, что творится вокруг.
Седрик молчал, лихорадочно соображая, что может заставить непрошибаемого Тибольда поменять свое мнение. И тут мужчина сам ему подсказал:
— Ты говорил о власти, много и правильных вещей, по сути. Но нам, простым людям от этих правильных вещей легче жить не станет. Наши семьи ими не будут накормлены, одеты и согреты. Наши дети не перестанут умирать от болезней, которые просто некому лечить.
И как не хотел он впутывать в это все семью, но другого способа нет:
— Тибольд, я знаю, что такое беспокоится о семье. У меня есть младшая сестра Боадикея. Ей пятнадцать, она милая, добрая. Как солнышко согревает всех вокруг. Я хочу ей счастья. В разрушенной и сожженной дотла Малероссе счастливой она не будет. И пока Закери у власти — тоже. Он — избалованный мальчишка, устроивший семидневный пир для столицы, в то время как остальные округи голодают. Закери разрушает то, что годами строил покойный Эгберт. Ведь жилось же при нем лучше, чем сейчас!
— Пока его не женила на себе твоя мамаша, — напомнил Леброн.
— И моя мать в числе тех, кого нужно убрать от управления страной. Закери, она и Оскар. Беатрис и Закери привыкли брать все, что хотят, ни у кого не спрашивая разрешения, и тратя то, что пришло к ним в руки незаслуженно. Они не умеют заботиться ни о ком, кроме себя. И раз уж мы с тобой так откровенно заговорили, то я пошел на все это не ради себя или страны, а в первую очередь ради сестры. Закери хочет сделать из неё свою подстилку, Беатрис продала её с потрохами, лишь бы остаться у власти.
— А ты, значит, хочешь её спасти? — серьезно спросил Тибольд.
— Это моё самое большое желание, — искренне сказал Седрик, потому, что это и правда, не далеко от истины.
— Тогда просто убей Закери, — холодно предложил Леброн, отхлебнув вина.
Седрик жестко усмехнулся:
— Если бы все было так просто, ты бы уже давно организовал его убийство. Но ты, как и я понимаешь, что одного этого убийства будет недостаточно. Тогда начнется грызня за власть среди старшей знати. И страна в это время будет более чем уязвима. Нет, Закери нужно устранить так, чтобы страна сразу могла войти в определенную колею.
— И ты единственный, кто знает, как её туда направить? — усмехнулся Тибольд.
— Не единственный, — покачал головой Седрик. — Маргарита тоже знала. Ты говорил про больных. Ты знал, что у неё был план по постройке больниц по всей Малероссе? Простые люди, такие как ты, могли бы выучиться за счет государства и лечить других.
— Маргарита лишь женщина, — отмахнулся Леброн, и Седрику стоило усилий сдержать победную улыбку. Все же, он оказался прав.
— Но она могла бы поднять страну с колен, — решил и дальше гнуть свою линию молодой принц. — Но посмотри, что с ней сделал Оскар. И ведь это ещё совсем по-божески. Можно сказать Маргарита отделалась легким испугом. А ведь она росла на его глазах, должна была стать королевой, которой Оскар должен был присягнуть на верность.
— И что? — хмуро осведомился Леброн, не понимая к чему все это.
— А то, что от неорганизованных повстанцев вроде вас быстро не останется и следа, — с нажимом ответил Седрик. И понял, что зацепил Тибольда за живое, потому, что мужчина, до этого сохранявший невозмутимость, моментально взвился:
— То есть мы для Оскара пустое место? — он только что кулаком по столу не ударил. — Три тысячи разменных монет, которые он готов пустить в ход?!
— Именно, — лишенным эмоций голосом констатировал факт Седрик.
Возразить на это было нечего. Тибольд надолго замолчал. Спустя добрых полчаса мужчина будто вспомнил, что вел с кем-то беседу и удивленно окинул своего молодого гостя взглядом. Затем он нахмурился, явно пытаясь решить, как же дальше с ним поступить.
Но, так и не придя к какому-то решению, Тибольд махнул рукой и велел:
— Уходи. Я подумаю над твоим предложением и если решу принять его, то пришлю весточку.
И Леброн тут же потерял к нему всякий интерес.
Седрик молча встал и ушел не прощаясь. Его отпускают, это уже хороший знак. Значит, Тибольд, скорее всего, на его стороне. И три тысячи повстанцев с ним. Хорошее начало.
Это не самая большая группа повстанцев. Но имея за спиной хоть такого маленького союзника, как Тибольд Леброн, легче разговаривать с другими, проще завоевать доверие.
Осталось дождаться весточки от Тибольда.
Глава 7
Когда Закери велел привезти Боадикею во дворец, то рассчитывал на то, что теперь сможет постоянно её видеть. Но события вокруг закружились ужасающей скоростью и, как и предупреждал Оскар, ему действительно стало не голубоглазой красавицы.
Сначала свадьба Маргариты, будь она неладна. Реайд-син Тизон согласился на подписание мирного договора. Но, кажется, у него в империи и правда были неотложные дела, потому, что он уехал почти на месяц. Закери уже даже начал надеяться, что тот вообще не вернется.
Но император сдержал слово. И ещё как! Прибыл в Хилэри во главе целой армады кораблей. Якобы, чтобы произвести впечатление на Маргариту. На самом деле (и это Закери понял и без Оскара), Уисдом просто играл мышцами, намекал, что вся эта мощь может или дружить с Малероссой, или стереть её с лица земли, если реайд-син не получит, наконец, свою королеву.
Что ж ему свет клином сошелся на Марго?
Ещё два месяца ушло на организацию свадьбы. Обычно так не делается, но император Тизон намекнул, что два месяца и так слишком долго. И хоть Закери этого и не понимал, но, кажется, Уисдом и правда влюбился в Марго. Потому, что этот олух приезжал во дворец практически каждую неделю. Учитывая, что ему до Малероссы день пути, день тут и день назад, ему нужно очень хотеть увидеть Марго, чтобы совершать это еженедельное паломничество.
