Зверь в отражении. Одержимый

* * *

Развалины терялись в жухлой траве, замшелые камни громоздились друг на друге и тянулись ввысь. Кругом росли деревья с широкими кронами, их узловатые корни с черно-серебряными жилами жадно тянулись к кромке воды. Чуть поодаль, среди скал, виднелось чернеющее ущелье.

Тишина. Стоило подумать об этом, как он понял, что его насторожило. Над рекой, как и над древесным шатром, стояла удивительная тишина. Не было слышно ни звонкого журчания воды, вырывающейся из горных тисков, ни шума ветра. Не пели птицы.

— Последователи Великой Кхалессы нашли здесь свою смерть.

Гаррет повернулся и, не скрывая удивления, посмотрел на принца.

— Их сила до сих пор парит над руинами, — продолжил Артур, не замечая его взгляда. — Вот бы почувствовать ее, — мечтательно произнес он и дотронулся до ошейника.

Маккивер понимал, о чем он говорит. Зверь внутри беспокойно ворочался, как медведь в берлоге. Ему ничего не стоило смять мягкий металл, разобрать повозку на прутья и поубивать всех, кто встанет на пути. Стараясь отвлечься, он прислушивался к разговорам.

Если бывшие инквизиторы что-то и замышляли, то не говорили об этом. Он не мог не признать, что они умны и осторожны, но острый звериный нюх не обмануть. Волны чужой силы, стук сердца и размеренное дыхание. На Рималли ловушка, а значит, потоки энергии принадлежали не ему.

Только когда они прибыли в город, Гаррет сумел понять, что его беспокоило. Среди ловчих оказался маг. Роуд. Невысокий мужчина в плаще с лисьим воротником. Как обычно, он принес им поесть, молчаливый и тихий. Маккивер едва сдерживался, чувствуя его силу. Магия: плотная, почти осязаемая, ореолом сияла вокруг заклинателя и становилась все ярче. Она разгоралась, как костер, в который подбрасывали хворост.

— Этой силой можно воспользоваться? — неожиданно спросил Маккивер.

Артур моргнул, устало потер глаза.

— Да, если тебе жить надоело.

Гаррет приподнял брови, и юноша со вздохом продолжил:

— Заклинатели древности были куда могущественнее нас. Их магия не знала границ. Совладать с этой энергией можно, — принц осмотрелся вокруг, — но она выжжет тебя изнутри. Это самоубийство. Никакой маг в здравом уме не станет использовать здесь магию, потому ловчие и выбрали это место.

Или они выбрали его для того, чтобы заманить короля в ловушку! Маги не смогут воспользоваться силой, им придется защищаться, как простым смертным, но ловчих куда меньше. Выступить против хорошо вооруженного отряда королевских рубак — безумие. Рикон нашел способ, как решить проблему. Маг-самоубийца? Впрочем, неделями наблюдая за этими людьми, Гаррет уже ничему не удивлялся.

Ржание лошадей, топот копыт, крики. Они тонули в неестественной тишине, что столетиями царила над этим мрачным местом. Бывшие инквизиторы оживились: со стороны реки прибежал один из ловчих и, размахивая руками, сообщил о приближении отряда. Они мигом забыли о своих делах, засуетились, и Маккивер ощутил, то, что они так долго скрывали. Страх.

Звон стали, брань и сила. Она натягивалась в воздухе как тетива лука. До предела, чтобы в нужный миг сорваться и нанести решающий удар по ничего не подозревающему врагу.

Гаррет повернулся к принцу.

— Они убьют Владислава, а затем тебя, и от вашего рода останутся лишь воспоминания.

— Что? Ты совсем умом... — договорить мальчишка не успел.

Широко распахнув глаза, он сжался в углу и наблюдал за тем, как Маккивер избавляется от оков.

— Роуд — заклинатель! Он воспользуется силой и убьет всех!

Артур неуклюже поднялся. Он был еще слаб, его бросало из стороны в сторону, бледное лицо лоснилось от пота.

— Освободи меня! — потребовал Рималли. — Если это так, я должен помочь деду.

— Ты ему ничем не поможешь. — Гаррет схватился за решетку возле замка и толкнул от себя. Сталь смялась, как бумага. Петли противно заскрипели.

— Он мой дед! Стой!

Артур ринулся следом, но Маккивер закрыл клетку прямо у него перед носом, и обмотал цепями, от которых освободился.

— Ты сам сказал, что здесь нельзя использовать магию. Боец из тебя, будем честны, никакой. Поэтому, сиди тут. Целее будешь.

— Тебе-то какое дело, что со мной будет? — со злостью выплюнул принц.

Гаррет замер.

— Ты сын Амелии, — на имени его голос дрогнул. — Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось.

— Не смей оставлять меня, Маккивер! Вернись! Я приказываю тебе!

Проклятый пошел прочь и больше не оборачивался. Внутри начинала закипать сила: звериная, яростная, неукротимая.

Ловчие оставили повозку и лошадей у разрушенной городской стены. Гаррет перепрыгнул через вросшие в землю камни и стал пробираться вперед, постоянно прижимаясь к валунам.

Королевский отряд прибыл со стороны реки. Маккивер насчитал больше дюжины вооруженных солдат. Среди них были маги, и несколько мужчин без оружия. Стражи. На белоснежном скакуне сидел широкоплечий седовласый мужчина. Владислав. За минувшие годы он постарел. Суровое лицо покрылось паутиной морщин, но взгляд остался прежним: надменный, властный.

— Где мой внук? — сверху вниз он смотрел на бастарда, насупив лохматые брови.

— В повозке, — Рикон махнул рукой и с улыбкой добавил: — Вместе с Проклятым.

Дальше Гаррет не слушал. Втянул носом воздух и повернулся. Он чувствовал знакомое сердцебиение и энергию. От Роуда его отделяла разрушенная кладка. Под ногой предательски хрустнула ветка, маг обернулся. Растерялся, с изумлением глядя на него, а затем взмахнул руками. Молния расчертила небо, грянул гром, неистово заржали лошади, закричали люди. Зазвенела сталь, послышался свирепый волчий вой: Гаррет отпустил Зверя. Боль пронзила тело, которое больше не подчинялось ему. Монстр прыгнул и с диким воплем отлетел в сторону, сметая на своем пути каменные стены.

Мерцающая сеть покрывалом накрыла воинов за спиной короля. Они вспыхнули подобно факелам, а их крики нарушили многовековое молчание руин. Кто-то из свиты короля воспользовался магией, но несчастный сумел отразить лишь один удар. Он закрыл Владислава щитом и его обезумевший вопль заглушил прочие звуки. В воздухе запахло сладковатой жженой плотью, монстр утробно зарычал.

Зверь поднялся, отряхнулся и, не оборачиваясь, ударил одного из ловчих, что подскочил к нему из-за спины. Разлитый в воздухе запах крови дурманил. Вояки бросались на защиту мага, но монстра было не остановить.

Сила Роуда ошеломляла: одним ударом он разбил королевский эскорт, превратив всех в тлеющие угли. Он умело плел заклятия, пропуская через себя потоки энергии, и готовился закончить начатое. Зверь слышал лязг стали, где-то там король и еще несколько уцелевших сражались с людьми Рикона.

Проклятый отвлекся на человека, бросившегося на него с мечом, отбился и замер. Шерсть на загривке поднялась дыбом, нити заклятия пробрались под кожу, сплелись с мышцами и перекрутили сухожилия. Зверь припал к земле и заскулил от боли, но все резко прекратилось. Сила заклинателя обернулась против него самого: Роуд направил последний удар на монстра и не выдержал. Магия заполнила собой все вокруг, засверкали молнии и ослепительно полыхнуло. В воздухе поплыл знакомый запах гари.

Зверь услышал, как щелкнула тетива. Обернулся, но было поздно. Рядом раздался крик Артура. Спотыкаясь, принц бежал к Владиславу: стрела попала королю прямо в грудь. Снова запел лук, но на этот раз существо не медлило. Оно прыгнуло наперерез летящей стреле. Монстр осклабился, выдернул щепку из лапы и устремился к стрелку. Ублюдка трясло от страха.

— Ты не понимаешь... — Рикон отбросил лук. Попытался встать, но поскользнулся и стал отползать назад. — Потомки Рималли возродят Истинных. Нельзя, нельзя чтобы...

Зверь замахнулся. Теплая кровь брызнула на замшелые камни, крик утонул в булькающих звуках, едва клыки чудовища сомкнулись на шее бывшего инквизитора.

Над обителью дакийских царей повисла привычная тишина. Монстр облизнулся и удовлетворенно рыкнул, загребая когтями землю и пожелтевшую траву, зверь постепенно успокаивался.

Артур сидел возле Владислава.

— Держись, дед! Мы вытащим тебя отсюда, и я смогу исцелить рану.

Он беспомощно огляделся в поисках уцелевших, но никто не выжил. Могильник пополнился новыми жертвами.

— Чего ты расселся? Помоги же! — закричал Рималли.

Зверь лишь беззлобно огрызнулся.

— Он чувствует, — прохрипел Владислав.

— Что? — Артур в недоумении посмотрел на деда.

— Чувствует, что я не жилец, — король сильнее сжал руку принца. — Отправляйся домой, мой мальчик, и возьми его с собой, — взгляд Рималли-старшего скользнул по Проклятому. — Я видел как он защищал нас... тебя. Из него выйдет отличный страж.

Глава XII

Дела минувшие

— 20 -

Январь, 2011 год. Россия. Москва.

Они смотрели как на ничтожество, как на жалкое существо, которое не вправе находиться с ними в одном зале. Во взглядах, что они бросали на нее, читалось презрение, смешанное с отвращением.

Рималли, Рофтон, хмурый Блеквуд и Стрикс. Последний отчего-то нервничал. Все время косился на часы, вытирал платком влажный лоб и ерзал на стуле. На прибывших гостей он почти не обращал внимания. Остальные были ей не интересны. Дни этих магов все равно сочтены. Лидеры Братства выпустили в мир того, о ком даже не подозревают. Он сожмет их в кулаке и испепелит, а прах развеет по ветру.

Если бы они только знали, как она их ненавидит. Веками Многоликая наблюдала за магами. Заклинатели подавляли музыку жизни воплями ярости и стальным скрежетом себялюбия, сводя все свои стремления к поиску власти. Они надевали позолоченные короны, кутались в горностаевые меха, провозглашали себя Богами и равнодушно забирали у людей их жизненную силу, не думая о том, сколько бед приносят их прихоти простым невинным душам. Они всегда жили ради себя. Она — ради других.

Провидица стояла перед Рималли, гордо вскинув голову, и смотрела перед собой. Мариус держался позади.

— Помнится, — протянул Лиам, глядя на нее, — в нашу последнюю встречу я обещал запереть тебя в самом темном подземелье, если снова увижу. Скажи, что мешает мне это сделать?

Двери с грохотом распахнулись, и в зал стремительно вошла Кхалесса. На ней была простая туника цвета слоновой кости, черные брюки и высокие сапоги. На правом бедре ножны с кинжалом. Провидица замерла, когда она прошла мимо и искоса посмотрела на нее. Плавная и грациозная, как пантера, от нее веяло опасностью и силой, от которой перехватывало дыхание.

— Моя Госпожа, — Лиам поклонился. — Я не хотел тревожить вас. Эти незначительные проблемы... — маг осекся, когда она подняла руку.

— Я отправила Моргота по важному поручению. Ты знал об этом и не сообщил, что он вернулся.

— Простите, Госпожа, я...

Жалкий трус, пресмыкающееся ничтожество. Вся его гордость и королевская стать мигом улетучились. Удивительно, как Кхалесса еще не убила их всех.

— Я сама закончу с ними. Вы все свободны.

Рималли снова открыл рот, но не осмелился произнести ни звука. Заклинатели, сидя на своих местах, как будто превратились в соляные столбы.

Кхалесса играла с огнем. Пока они считают ее Богиней, можно не опасаться. Но скоро их блаженное заблуждение иссякнет, они снимут розовые очки и поймут, что могущественная Госпожа совсем не та, о ком им в детстве рассказывали сказки. Тогда управлять ими станет куда сложнее. Они восстанут против, или еще хуже — перейдут на сторону врага, который предложит больше. И не важно, что эти обещания обернутся дымом. Пешки отыграют свою партию, а после уже ничего не будет иметь значения. История всегда повторяется.

— Пошли прочь! — прогремел властный голос Древней.

Заклинатели уходили не спеша. Только Стрикс пулей устремился к выходу и даже не обернулся. Кхалесса терпеливо ждала, когда маги покинут зал.

— Ты выполнил мое поручение? — обратилась Истинная к Морготу, едва последний из них удалился.

— Да. Один атаме у меня, но прежде...

— Отдай клинок, Мариус, — перебила она его.

Заклинатель дернулся. Сжал трость. Он хотел возразить, но послушно достал артефакт и протянул ей. Она с легкостью подавила его волю, заставила починиться. Оракул видела, как Моргот пытался сопротивляться. Тщетно. Воздух вокруг них трепетал от напряжения. Они смотрели друг другу в глаза, и Многоликая затаила дыхание.

Древняя резко отпрянула от мага. Отошла на несколько шагов и выхватила из ножен на бедре еще один клинок. Сапфировая рукоять атаме Мадлен теперь была длинной на полторы ладони, а письмена на широком лезвии объединились с символами с атаме Стрикса. Кинжал Вирса выглядел невзрачно на его фоне.

Индиговое сияние охватило ее руки. Клинки взмыли в воздух и зависли над их головами. Словно играя на невидимых струнах, Древняя плела ткань какого-то только ей известного заклятия. Атаме стали вращаться, пока не превратились в смазанную тень. Синий свет разгорался все ярче и ярче, Моргот закрыл ладонью глаза. В тот же миг громыхнуло, и измененный клинок вонзился в мраморный пол. Последняя искра вспыхнула на одном из сапфиров и погасла. Кхалесса без труда выдернула оружие и, как ни в чем не бывало, убрала в ножны.

Двери снова открылись, в зал вошла Марилли, а следом за ней Гаррет. Сердце на миг сжалось, и забилось сильнее. Таким она не видела его уже давно. Порой, когда Зверь брал верх над человеком, Гаррету приходилось прикладывать немало усилий, чтобы совладать с самим собой. В его глазах читалась усталость.

— Мариус!

Мари подбежала к магу и обняла.

— Я тоже рад видеть тебя, Лапонька! — заклинатель заключил девушку в объятья и поцеловал в макушку, а затем кивнул Маккиверу.

Многоликая подошла к Гаррету.

— Не знаю: то ли обнять тебя, то ли придушить, — он недобро прищурился, но его губы тронула улыбка.

— Первое мне нравится куда больше, — тихо произнесла провидица и обняла его.

— Я рад, что с тобой все в порядке, — он приглушенно рассмеялся и провел рукой по ее волосам.

На душе сразу стало легче. Она отстранилась и заглянула в синие глаза.

— Ты вернулся. Я верила в тебя.

Свои последние силы, она истратила на то чтобы достучаться до него. Ему удалось подавить Фенрира, но не обошлось без последствий.

Неожиданно он сжал ее плечи.

— Скажи, что ты знаешь, как покончить со всем этим.

Многоликая закусила губу: ей нечего было ответить. Гаррет терпеливо ждал, но она лишь покачала головой. Подошла Кхалесса, и ему пришлось отступить.

— Я знаю на какие жертвы тебе пришлось пойти. Позволишь? — она протянула руку к обручу-ловушке на ее шее.

Многоликая кивнула.

Прикосновение Древней было легким. Магия растаяла, иллюзия обнажила уродливую суть, и провидица опустила голову. Послышался изумленный вздох Марилли.

Какое-то время Кхалесса просто смотрела на нее, а затем знакомое сияние вновь озарило зал. Оракул ощутила ослепительную вспышку боли, но она тут же сменилась успокаивающей прохладой. Кожу защипало, Многоликая моргнула, и в немом изумлении поднесла руки к лицу.

— Так лучше, правда? И больше никакой иллюзии.