Дар

Неестественный, пластмассовый и противный хохот раскатывается по квартире. Рыдать хочется так, что невозможно не рассмеяться.

Снова сотня пустых слов. Снова никакой ясности только намеки и непонятные послания 'между строк', каждое из которых несет в себе жестокость, фальшь и пустоту. Какой смысл в этих письмах, если они ничем мне не помогают?

— Да не нужны мне ваши хваленые ДАРЫ! Заберите все, что дали. Верните мне МОЕ! Я хочу вновь стать ПРОСТОЙ девушкой: кататься на коньках, любить, строить планы на будущее, выйти замуж, родить детей, состариться в окружении внуков, дожидаясь правнуков. Я хочу быть самой обычной. Большего мне не надо. Отдайте мой ДАР тому, кто мечтает о подобном и просит вас об этом!

Со злостью сжимаю в кулаке белый лист и ударяю ею о дверь. Боль пронзает всю правую половину тела и эхом отдается в левой. Сцепив зубы, плотно зажмуриваю глаза. Не проходит и минуты, как меня отпускает. От прокатившей по телу боли остались лишь воспоминания и кровь, на костяшках потерпавшей второй день подряд руки. Жаль, что со всем остальным все не так просто.

Бросаю письмо на пол. Совсем скоро оно исчезнет само по себе, как и первое и второе. А если и не исчезнет, мне все равно.

Достаточно быстро привожу себя в более-менее приличный вид.

Лифт.

Машина. Думаю, Полина не обидится на меня за то, что пользуюсь ее куколкой дольше одного дня.

Клиника.

В идеально белоснежном холле небольшой частной клиники 'ИДЕАЛ' меня встречает идеальная блондинка с идеальной прической, улыбкой, зубами, глазами. Тело, думаю, у нее тоже в идеале, но широкого покроя штаны и свободная туника едва уловимого персикового оттенка немного скрадывают этот факт.

— Сара?

Я немного опешила. Быть может я единственный у них пациент, если ко мне, вот так — сходу, обращаются по имени. Может, стоило обратиться туда, где обещали избавить от рогов?

Поздно.

— Да. — Шепчу я.

— Доктор Шульц уже ожидает. Я вас провожу. Проходите за мной, пожалуйста.

— Спасибо.

Блондинка грациозно шагает впереди, попутно заглянув на ресепшн и прихватив с собой какие-то бумаги. Я же плетусь позади.

— Прошу. — Девушка широко распахивает передо мной дверь в кабинет своего начальника.

— Благодарю. — Шепчу не совсем внятно.

Оставляя блондинку позади, шагаю вглубь кабинета. Девушка быстро обгоняет меня, кладет на рабочий стол начальника те самые документы, которые предусмотрительно захватила, и едва заметно поклонившись, исчезает.

Остаюсь один-на-один с доктором Шульцем. Как оказалось он не пожилой немец среднего роста с рыжеватым оттенком волос и не очень выразительным лицом, носящий очки, каким я его себе представляла. Доктор Шульц — молодой почти двухметровый мужчина лет тридцати максимум с идеальным телом, идеальным лицом, завораживающими карими глазами и шикарными волосами цвета самого темного шоколада.

— Добрый день. — Естественно, голос доктора тоже был идеальным. Как все тот же шоколад, только теплый, сладкий и ароматный. Глупо, но именно так я его слышу.

— Добрый.

Когда я вошла, он внимательно рассматривал что-то за окном. Но сейчас, все его внимание было приковано ко мне.

— Сара Андроновна Лиса, я так полагаю? — Андроновна, надо же, доктор Шульц оказался в меньшинстве, мало кто без поправок правильно обращается ко мне по отчеству.

Он изучает меня. Его взгляд беспощадно излучает рентгеновские лучи. Лицо чрезмерно сосредоточенное. Рассматривая меня сверху донизу, он пытается понять — с чем ему придется иметь дело, от чего мне стало совсем не по себе. Я немного поеживаюсь, надеясь на то, что это происходит незаметно.

— Все верно. — Не знаю куда себя деть.

Чувствую себя неуютно, что тут же подмечает внимательный доктор.

— О-о-о, вижу вам здесь не очень комфортно. — Доктор в два шага настигает меня и нежно касается ладонью плеча. На это прикосновение в первую очередь реагируют крылья — они встрепенулись. Слава богу, это было ощутимо лишь мне. Я вся непроизвольно сжимаюсь. — Сара... Простите, можно мы обойдемся без формальностей? Отчество всегда добавляет возраст, а это точно не то, за чем ко мне обращается прекраснейшая половина нашего общества.

Идеальная улыбка и, странно, но никакого акцента.

Немного смущаюсь, наверное оттого, что утратила способность общаться с людьми. В спорте стеснительных просто топчут и идут дальше. Ты всегда должен быть сильным уверенным в себе и в собственной победе человеком и никак иначе. А сейчас... Чувствую себя маленьким беспомощным мышонком загнанным самой судьбой в угол пытающимся пропищать спасительные слова.

— Да, к-хм-м, конечно.

— Проходите, пожалуйста, Сара. — Жестом доктор приглашает меня присесть в кресло, сам же садится в свое, по ту сторону рабочего стола. Его локти ложатся на кончик стола, руки сгибаются, пальцы обеих рук сплетаются между собой в тугой узел, на них опускается подбородок. — Итак, что привело вас ко мне?

Его глаза продолжают пристально блуждать по мне, но взгляд не такой едкий, скорее любопытный. Интересно, он уже нашел в моей внешности недостатки которые намерен исправить? Может мне хочется увеличить запухшие от слез, а поэтому значительно сузившиеся глаза? Или я мечтаю превратить свою скудную растительность на голове в шикарное колосящееся поле? Быть может, мне мешает жить грудь второго размера? Или мне вздумалось изменить форму все еще красного после истерик носа?

Смешно.

Подобные размышления немного расслабляют. Но ненадолго.

— М-м-м... — Чтобы выиграть еще немного времени и собраться с мыслями, мычать лучшее, что приходит в голову. — Понимаете, доктор...

Я теряюсь, заикаюсь, мои глаза 'гуляют' по бежевым оттенкам идеально обставленного кабинета. Сертификаты, грамоты, небольшой шкаф с книгами, пару внушительных размеров вазонов с какими-то деревьями, угловой кожаный диван, несколько полок с разной милой ерундой, пара стульев, стол. Ничего сверхъестественного. Самый обыкновенный набор декораций любого современного кабинета, в любом из которых для меня нет спасения.

— Позвольте мне начать? — Руки доктора покидают стол, сам он встает с кресла и, скрестив их на груди, присаживается на краешек стола цвета слоновой кости.

Неожиданно.

Я с интересом останавливаю взгляд на самоуверенном задумчивом лице.

— Конечно. — Шепчу я, прекрасно понимая, что этому красавцу не хватит всей жизни, чтобы понять причины моего появления на его территории. Но послушать все же будет интересно.

Доктор резко коснулся правой рукой своего подбородка и несколько секунд поглаживал его, а потом начал свой монолог.

— То, что вам пришлось обратиться в подобное учреждение впервые, понятно. Вот только мне не совсем ясны причины. — С каждым произнесенным словом доктор Шульц становится все сосредоточеннее. — Видимых причин прибегнуть к нашей помощи у вас, госпожа Сара, нет. Вы уж простите, но мне хочется быть до конца честным с вами.

С этими словами доктор резко покинул стол, вернувшись в кресло.

— Ваши имя и фамилия показались мне знакомыми и я не удержался, немного погуглил, уж простите. Интуиция не подвела, я в самом деле неоднократно слышал о ваших успехах в спортивных новостных сюжетах, что вполне естественно. Фигуристка вашего уровня просто не может не стать темой огромного количества разнообразнейших сайтов. Вы покорили лед навсегда. — На лице доктора появилось восхищение. — Так вот, исходя из всей той информации, которой наполнен интернет, в том числе фото и видео, повторюсь — видимых причин стать нашим пациентом у вас однозначно нет. Ваше лицо свежо, молодо и гармонично, что вполне соответствует возрасту. Ваше тело — ваше тело идеально. Грудь, ноги, бедра, живот, ягодицы — все в шикарном состоянии. Более того, большая часть моих пациентов многое отдали бы за подобные достоинства. Исходя из всего этого, у меня есть только одно приличное объяснение вашему здесь появлению — дефект.

Это слово подействовало на меня как ведро с ледяной водой, которым доктор вот так просто окатил меня. Он заставил мое сердце замереть, называя произошедшие со мной вещи практически моими словами. С его уст прозвучало то, что я никак не могла сформулировать в своем истощенном мозгу, чтобы донести до него. Это не могло не радовать, он значительно облегчил мне задачу. Впиваюсь смертельной хваткой в подлокотники кресла. Взволнованно жду продолжения.

Доктор продолжает все так же шоколадно, точно и уверенно.

— Ко мне вас привел некий дефект, который укрыт от посторонних глаз, но лично вам с ним не комфортно. Достаточно откровенные наряды так же дали мне подсказку, что этот, ну, скажем так — недостаток, находится у вас в максимально защищенной от посторонних глаз зоне. Возможно, вам мешает жить какой-то застарелый шрам в зоне бикини, живота, поясницы. Но, думаю, это какое-то новообразование, ведь в противном случае вы бы давно избавились от смущающих вас недостатков. Не так давно, какое-то новообразование появилось на вашем прекрасном теле и теперь мешает жить. Возможно, именно по этой причине вас сняли с последних соревнований. Но это лишь мои догадки, которые в ваших силах подтвердить или опровергнуть.

Доктор замолчал. Вижу на его лице самодовольную улыбку, но меня она не раздражает, скорее восхищает. Он достаточно внимательный и умный мужчина. Его логически выстроенная цепочка не может не восхитить. Исправлять его предположение о том, что меня сняли с соревнований, нисколько не хочется. Это не имеет значения.

Глава 19

Поднимаюсь с кресла. Снимаю куртку. Бросаю ее на то место, где только что сидела, и собираюсь ответить на немой вопрос доктора Шульца 'Я прав?' действиями, а не словами.

Крылья нервно вздрагивают. За считанные секунды мое тело не меньше десяти раз меняет температуру от минуса до плюса и испарина над верхней губой вместе с гусиной кожей только подтверждают это. Ладошки влажные. По спине бежит холод.

Принимаю решение максимально быстро, как никогда в жизни, иначе никак. Это как вырвать зуб — одним резким движением.

— Вы правы, доктор. На моем теле в самом деле появился дефект. Вот только он не просто мешает мне жить, а уничтожил мою жизнь.

Я это сделаю... я это сделаю... я сделаю это.

Сжимаю руки в кулаки. Тут же разжимаю.

Одним движением срываю с себя футболку. Поворачиваюсь спиной к доктору. Расправляю жаждущие свободы конечности. Чувствую себя ведьмой из семнадцатого столетия ступившей на эшафот — такой же уникальной и такой же обреченной.

— Твою ж!.. — ошарашенно звучит позади и вызывает у меня легкую улыбку.

— Это и есть мой дефект, доктор, — я разворачиваюсь и вижу идеальное мужское лицо изуродованное шоком. Но должна отдать доктору Шульцу должное — он быстро совладал с собой. — И это, как вы видите далеко не застарелый шрам и точно не папиллома.

— Простите, это вырвалось непроизвольно. — Доктор извиняется, а в его глазах я замечаю какой-то сумасшедший восторженный блеск. Его рот немного приоткрыт, а тело вжато в кресло, но это все длится долю секунды.

— Я понимаю. Я сама едва ли верю собственным глазам. Но-о-о, таков мой 'недостаток' от которого я мечтаю избавиться.

Ладонь правой руки доктора легла ему на лицо и сверху вниз стерла с него несуществующую пыль или влагу. После этого жеста мужчина пришел в себя и снова вышел из-за стола.

— Не буду лукавить, — доктор медленно заходит за мою спину, но я физически ощущаю его рентгеновский взгляд на собственном теле. — Ваш случай единственный в моей практике, да и, думаю, вообще в мире. С подобными м-м-м... 'недостатками' вряд ли приходилось сталкиваться кому-то еще. Но...

Чувствую легкое прикосновение теплой человеческой конечности к моим, абсолютно неестественным. Доктор нежно поглаживает мои крылья, но они от этого не в восторге и, едва успокоившись, внезапно расправляются снова.

— О-о-о! Простите, я не хотел, — звучит немного испуганно.

Приложив максимум усилий, мне удается взять верх над всеми частями собственного тела и уложить возмутившиеся конечности на место.

— Это вы меня простите, я так и не смогла их приручить.

Хватаю с кресла футболку. Поспешно натаскиваю на себя. Надеюсь, на первоначальном этапе, минутного осмотра доктору Шульцу достаточно. Мне по-прежнему некомфортно чувствовать на НИХ посторонний взгляд.

Доктор становится напротив и начинает сверлить меня взглядом то и дело немного склоняя голову то в одну, то в другую сторону и все время прикасаясь руками к собственным вискам.

— Сара, вы уверены, что хотите избавиться от... от...

— Крыльев, — резко помогаю все еще находившемуся в шоковом состоянии доктору.

— Да. Вы, в самом деле, хотите удалить КРЫЛЬЯ?

— Да, — в правильности собственного ответа я уверена так же, как в том, что завтра солнце взойдет снова, а за осенью обязательно придет зима, не смотря на смерти, мистику и многое другое. — Это единственное, чего мне хочется больше смерти.

На лицо доктора пробралась озадаченность. Похоже на то, что он пытается самостоятельно понять смысл моих слов и поступков.

— Что ж... — мужчина, наконец, уводит от меня свой взгляд и начинает расхаживать по кабинету взад-перед. Его руки, при этом, спрятаны в карманах белоснежного халата, а лицо будто переливной календарь — то умиротворенно-профессиональное, то непонимающе-безумное. Он изо всех сил старается взять себя в руки и это в какой-то степени ему удается. — Это ваше право но, Сара, крылья не застарелый шрам и не бородавка, вы правы. То, что произошло с вашим телом это... это невероятное событие мирового масштаба. Сара, то, что с вами произошло это феномен, сенсация, о которой должен знать весь мир. Ученые должны обследовать твой организм от кончиков ногтей на ногах до кончиков волос на голове. Наука должна разобраться в причинах подобного... чуда, по-другому не скажешь. Нельзя вот так просто взять и отрезать то, что способно перевернуть мир с ног на голову. Возможно, то, что с тобой произошло, станет новым витком в изучении эволюции всего человеческого рода...

— Пока вы не прировняли меня к Господу Богу, — я решаю прекратить этот монолог, — считаю нужным напомнить вам о причинах моего здесь появления. У меня есть дефект, от которого я хочу избавиться, и мне абсолютно безразличны научные или религиозные взгляды на трагедию всей моей жизни. С вами или без, но мне вырежут их.

Доктор Шульц замер на месте, внимательно ловя каждое мое слово.

— Ваша позиция предельно ясна, — в этот момент лицо мужчины напоминает камень, недовольный камень. Вижу, как бегают его желваки, даже как бурно переваривают мою демонстрацию его мозги. — Повторюсь, это ваше право. И-и-и, в таком случае должен вам предложить приступить к нашим стандартным процедурам.

Я было открываю рот, но доктор опережает меня. Он сумел 'включить' в себе профессионала, но безумный блеск его глаз продолжает обжигать.

— Надеюсь, вы не думали, что я легким движением руки за пару минут решу вашу проблему? — Доктор иронично улыбается, я глупо. — Не-е-е-т, Сара, мы с вами живем в двадцать первом веке, а не в каменном. Прежде чем оказать вам такую желанную помощь, нам придется провести вместе не один день и, скорее всего, не одну неделю. Вас ожидает ряд процедур, так что милости прошу.