Прикладное терраформирование

— Первое. Личная безопасность. Вы выкупили минимально возможный уровень страхования на Марсе, что означает, что Агентство может гарантировать вам только плановую эвакуацию на правительственную базу, обеспечение воздухом, едой и оплачиваемой работой. Безусловно, все это вступит в силу лишь в том случае, если по любым причинам ваша база перестанет функционировать. Хочу особо уточнить, что значит плановая эвакуация — это означает, что Агентство обеспечит вашу личную безопасность не позднее, чем через неделю после аварийного сигнала. Агентство не гарантирует вам более коротких сроков эвакуации ввиду потенциальной физической невозможности ее обеспечить не подвергая серьезной опасности жизни спасателей. Это понятно?

Все кивнули.

— Понятно, неделю, — бормотнул Василий. — А неделю, если что, та база будет углекислотой дышать...

Контролер было пропустил замечание мимо ушей, но потом все же отреагировал:

— Второе... Простите, какая "та" база?

— Ну, какая-нибудь, — невозмутимо ответил Василий. — У нас-то точно ничего не может случиться.

Контролер слегка вздохнул, но это был максимум эмоций, которые он себе позволил.

— Второе. В страховку не входит ваш подъем на орбиту, или возвращение на Землю. И то, и другое может быть только заработано вами лично, либо оплачено вашей компанией, в зависимости от ваших персональных трудовых договоров. Это также понятно?

На этот раз Василий промолчал.

— Третье. На основании всего вышеизложенного, Агентство может предложить работу в пределах Марса и его орбиты любому, кто может себе позволить разорвать контракт с текущим нанимателем. Что, однако, не обеспечивает вас обратным билетом.

— Хитро, — бормотнул Василий. — Бесплатная рабочая сила с доставкой до объекта. Интересно, и много нашлось компаний, у которых такие тупые юристы?

— Это коммерческая информация, и она не может быть разглашена. — Контролер ответил моментально. Видимо, эта тема интересовала не только Василия, но и кое-кого до него. — Эти пункты обязательны для устного повторения, поэтому вы их услышали.

— Не в первый раз, — подтвердил Грег.

— Не, ну про воровство кадров — в первый. — Уточнил Василий.

— Теперь о главном. — Пропустил все замечания Контролер. — Вам передается маяк, принадлежащий агентству. Его задачи — анализ метеоусловий местности, анализ атмосферы у поверхности, дополнительный аварийный буй. Маяк опечатан и любые попытки его вскрыть, нарушить его работоспособность, или фальсифицировать передаваемые с него данные будут считать грубейшими нарушениями контракта, заключенного между вашей компанией и Агентством. Хочу также добавить, что это бесполезно, потому что на текущий момент маяк несет на себе лишь вспомогательные функции, большинство необходимых данных мы будем иметь со спутников. В вашу обязанность входит размещение этого маяка в непосредственной близости от вашей базы. Вернее — от того места, где вы планируете начать работы, если это место будет существенно отдалено от базы. Что вряд ли?

Контролер вопросительно посмотрел на Грега.

Грег кивнул:

— Не планировалось.

— Хорошо, значит, в непосредственной близости от вашей базы. Лишь после включения маяка будет активирован контроль и начнется оценка результатов. Можете не торопиться, так как за работу маяка, аналитического оборудования на спутниках и работу непосредственно контролеров вы платите по пятьдесят тысяч в год. Я бы, на вашем месте, не спешил.

— По сравнению с билетами — копейки. — Решил высказаться Данила. Больше не потому, что ему сильно хотелось выразить свое возмущение ценами, а лишь из-за того, что он заметил, как начал открывать рот дядя Вася. Данила посчитал, что лучше будет, чтобы Контролер не подумал, что дядя Вася в их команде самый обормот. Наверное, вышло не лучшим образом, но Василий все-таки закрыл рот обратно. И, похоже, понял, что лучше дальше молчать.

— Наверное, вам лучше знать. — Решил отреагировать Контролер. — В переданных вам данных есть текущая сетка показателей, по которым будут вестись замеры и оцениваться результаты. Эта сетка является динамической, однако Агентство гарантирует, что оценка параметров не будет пересматриваться чаще, чем раз в пять лет. Исключение: достижение оптимума по отдельному параметру, в этом случае Агентство оставляет за собой право существенного пересмотра оценки этого параметра в пользу остальных. Показателей в текущий момент восемнадцать, и их количество вряд ли будет меняться. Вы имеет право работать по любому из них отдельно, так и по всем сразу. Итак, кислород — оценка ведется по увеличению этого газа в атмосфере. Вес показателя — 86% от совокупной оценки. Тропосфера, в упрощенном, марсианском понимании этого термина, в районе экватора сейчас поднята до двенадцати километров. Для простоты расчетов можете взять ее за основу. Детальная программа расчета ваших результатов — есть на накопителе. Текущий уровень кислорода в атмосфере — менее десятой процента, это означает...

— ... что если мы докачаем в атмосферный столб высотой двенадцать километров еще двадцать процентов кислорода, то мы выполним 86% плана.

— Это очень грубый, но достаточный для быстрого понимания расчет, — согласился Контролер. — Вес второго по важности показателя — 9%, и это увеличение атмосферного азота до оптимального показателя.

— Можно вопрос? — махнула рукой Лиза.

— Пожалуйста, — кивнул Контролер.

— Насколько у вас есть уверенность, что вы сумеет точно контролировать результативность наших усилий, и не только наших, но и других баз. Особенно при сложных атмосферных условиях.

— По первым трем ключевым параметрам мы добились точности оценки в пределах однопроцентного отклонения. По остальным — в пределах десяти процентов, что, как вы понимаете, дает не худшую точность по влиянию на конечный результат. Это в среднем. Безусловно, Елизавета, вы, как метеоролог, должны понимать, что в условиях пыльной бури, или урагана, точность будет динамически падать, но не столь значительно, чтобы вам следовало об этом беспокоиться.

"Удивительно, — подумал Данила, — а он, оказывается, еще и знает нас всех поименно. Профи".

Лиза кивнула, соглашаясь.

— Тем более, что у вас есть о чем беспокоиться помимо этого. Покажите мне в атмосфере кислород, азот хотя бы в следовых количествах, и поверьте мне, мои приборы это засекут, оценят, отметят еще до того, как он разойдется в стороны. Мы научились очень точно оценивать градиенты, можете не волноваться. Остальное — за вами.

Контролер продолжил без паузы, словно и не было никакого вопроса:

— Третий показатель — наращивание общей биомассы. Вес показателя — полтора процента. Целевое состояние для расчета — четыре тонны на квадратный километр. При этом, допустим, ваш вес, как и вес любой живой материи, растительности, перегноя, чего угодно, будет входить в этот показатель. Постарайтесь сделать так, чтобы после спуска на поверхность ваши четыреста килограмм на шестерых не оказались самым большим вашим вкладом в терраформирование.

— Постараемся, — быстро ответил Данила, увидев, как вскинулся дядя Вася.

Контролер кивнул.

— Остальные показатели малозначимы, поэтому я избавлен от необходимости озвучивать их в обязательном порядке. Прочитаете, если еще этого не сделали. Последнее из важного: Агентство крайне негативно относится к повышению радиоактивного фона. Любые методы терраформирования, которые приведут к появлению на поверхности или в атмосфере значимого количества радиоактивных элементов с периодом полураспада более десяти лет, будут караться строго, вплоть до отзыва лицензии. Исключения возможны лишь при предварительном представлении Агентству на одобрение плана мероприятий, в котором будет доказана, безусловно доказана полезность подобных методов. Что, добавлю от себя, все равно будет вряд ли одобрено. Это понятно?

— Это понятно, — подтвердил Грег.

— Таким образом, если сетка параметров понятна, то остается добавить, что вы получаете двадцать тысяч евро за каждый терраформированный квадратный километр, расчет ведется по поверхности. Копейки, как вы изволили выразиться. Как вы знаете, вы также получаете четверть от терраформированной площади в собственность, непосредственно вокруг вашей базы. В дальнейшем агентство может бронировать определенные территории под государственные нужды. В приложенных материалах также перечислены все координаты мест, которые зарезервированы за Агенством на текущий момент. До ближайшего у вас пара тысяч километров, так что не думаю, что это для вас актуально.

— Во всем остальном вы подпадаете под обобщенное среднеевропейское законодательство, Агентство оставляет за вами право по ряду деталей применять юридическую практику ваших стран, или любую другую в рамках оговоренного. В условиях автономного существования командир вашей экспедиции приравнивается, с точки зрения промежуточного законодательства Марса, к капитану морского судна Земли, со всеми вытекающими. Промежуточные кодексы находятся в ваших информационных материалах.

Две детали. Первая: Агентство не обеспечивает сырьем, материалами или оборудованием, так как это не входит в его функции. На орбитальном сервере начала работать товарно-сырьевая биржа, однако в функции Агентства входит только поддержка сервера, сама биржа организована не нами и действует также как и любая другая биржа на Земле. Можете покупать, можете продавать. Вторая деталь: именование. В качестве стартового бонуса вы имеете право дать имя одному объекту, неименованному до сих пор. Это может быть кратер, гора, каньон или вообще место на песке. Любые другие имена не будут приниматься в качестве общепризнанных. Право дальнейшего присвоения имен будет вам предоставляться вместе с собственностью на часть поверхности, но не раньше и только в рамках этой собственности. Вопросы?

— В гости прилетать будете? — дружелюбно спросил Николай.

— Нет. Не думаю. Меня пока держат на орбите. Потом — я буду на базе Агентства. Это от вас неблизко.

— Ну а все же?

Контролер начал разворачиваться, придерживаясь руками за поручни. На прощание он бросил через плечо:

— Дайте мне кислород в следовых количествах. Заработайте себе хотя бы квадратный километр от Марса. Тогда — я подумаю.

Глава 7. Т: минус 16. 2050 год н.э. Капсулеры

Как такового, толчка Данила не почувствовал. Лишь услышал щелчок, ударивший по металлической поверхности капсулы, когда пиропатроны выбили крепления.

Спуск на поверхность в любой желаемую область Марса "входил в стоимость билетов". Еще бы, при такой-то стоимости. И капсула, вернее, все то, что от нее останется, передавалась в "безвозмездное" пользование. Еще бы — не поднимать же обратно на орбиту обожженный, оплавленный кусок металла. Легче подарить.

IPT гарантировало высадку в пределах сорокакилометрового радиуса от указанной пассажирами точки. Одна проблема — погода заставила их несколько дней кружиться на орбите. Пассажиры, одни за другими, отправлялись на поверхность, о чем свидетельствовали пустеющие отсеки, и периодические легкие толчки по корпусу, а они все ждали, когда бушующая на поверхности пыльная буря сойдет на нет. Уйдет в сторону, и при этом вакантное место не окажется тут же занятым новым ураганом.

Атмосфера Марса стала действительно плотнее, поэтому им еще повезло — и не пришлось ждать недели или месяцы. На четвертый день их вызвали в капсулу, долго, несколько часов, с повторениями проверяли исправность легких скафандров, баллонном с дыхательной смесью, опутывали их ремнями безопасности.

Но все это закончилось, и легкий удар в корпус капсулы стал сигналом к спуску. Данила не то чтобы слишком часто посещал чужие планеты, можно было даже сказать, что Марс являлся лишь первым в списке. Так что да, он волновался. Особенно памятуя почти полную необратимость этого спуска, лишь гипотетическую возможность хоть когда-нибудь вернуться на Землю.

Подспудно, он ожидал каких-то перегрузок, рева двигателей, чего-то подобного. Хотя, наверное, он знал, что ничего подобного не ожидайте. Не сейчас. Их медленно толкал к земле одноразовый двигатель, совсем крохотный, с минимальным запасом топлива, точно рассчитанного для исполнения базовых маневров.

Они все еще были в невесомости, в скафандрах, с задраенными шлемами. Данила посмотрел на коллег — благо это было легко, они сидели кругом, все лицом к центру.

Не он один — все смотрели друг на друга, пытаясь понять, какие эмоции испытывают товарищи — те же самые, что и он сам, или какие-то другие. Лишь Лиза позволила себе прикрыть глаза.

Им не включили наружного наблюдения, на время первой фазы высадки вообще почти все приборы были отключены, поэтому Данила мог лишь прислушиваться к своим собственным ощущениям, пытаться понять, где они сейчас находятся.

Постепенно невесомость начала меняться на легкую тяжесть в теле. Его вдавливало в полулежащее кресло все сильнее и сильнее — верный признак того, что капсула уже трется о воздух, пусть еще и только в верхних слоях.

— Обещали, что будет не больше четырех "жэ", потерпим. — Голос Василия раздался в наушнике настолько неожиданно, что Данила вздрогнул. Он знал, конечно, что их внутренняя связь по-прежнему работает, но почему-то не ожидал, что кто-то начнет говорить. Наверное, торжественность момента, по его мнению, предполагала тишину.

То, о чем лишь подумал Данила, Лиза решила выразить вслух:

— Василий Семеныч, помолчите. Дайте сполна прочувствовать судьбоносность этих мгновений.

Дядя Вася лишь пожал плечами, что в скафандре получилось весьма неуклюже, и в капсуле вновь воцарилась тишина.

Конечно, после длительного пребывания в невесомости, пусть большую часть и во сне, и четырехкратная перегрузка могла показаться серьезной, но Данила переносил усиливающуюся тяжесть достаточно легко.

Пропищал зуммер. Пятисекундное предупреждение о том, что капсула собирается выдвинуть закрылки, совсем маленькие жесткие выступы, позволяющие еще более замедлить аппарат. Через обещанных пять секунд их вдавило в сиденья еще сильнее, но все еще недостаточно, чтобы Данила мог пожаловаться. На стендовых тренировках их, бывало, нагружали и посильнее.

Второй зуммер пропел очень скоро, объявляя о подготовке к раскрытию парашютов. Даниле не нравилось будничность этих зуммеров, какая-то обыденность. Словно они не на чужую планету спускаются, а всего лишь готовят еду в микроволновке.

Первый парашют, казалось, дернул капсулу вверх, словно проверяя ее на прочность. Их ощутимо тряхнуло, вжало в кресла еще сильнее, но парашют тут же отстегнулся, не предназначенный для длительного торможения, слишком маленький, чтобы удержать тяжелую капсулу.

Второй парашют, побольше, раскрылся через пять секунд, продержался чуть больше первого и тоже оказался оторванным от капсулы ударом пиропатрона. Лишь после второго раскрылся основной, третий парашют. Насколько помнил Данила, где-то на высоте трех-четырех километров. Достаточно высоко, чтобы успеть замедлить движение капсулы. Достаточно низко, чтобы их не слишком сильно отнесло в сторону, если им не повезет с высотными ветрами.