Ночные тени. Книга 1

— Так понятно! — ухмыльнулся второй. — Долгов наделали, дом поперезакладывали и смотались! Ещё бы их теперь не стали искать! Странно, конечно, что через столько месяцев.

— Да нет, не в том дело. Он в основном про парня выспрашивал. Может, ему наследство какое перепало?

— Или натворил что, — усмехнулся мужчина, вытирая пот со лба клетчатым ярким платком.

Волк ещё немного полежал под кустом, подёргивая ушами, вслушиваясь в разговор сидящих на ступенях людей. Угощения на сегодня, похоже, закончились. Затем встал и бесшумно, незаметно выбрался на дорогу через лаз в живой изгороди из боярышника. Неровной трусцой, разомлевший от пива и жары, перебрался за железнодорожную насыпь, над которой дрожал воздух, и скрылся в перелеске.

Ещё не до конца проснувшись, я приподнялся на локтях, тряхнул головой, пытаясь разогнать сонную одурь. За время сна жаркий солнечный день успел смениться на предгрозовые сумерки. Небо потемнело, подвывающий и скрипящий стволами деревьев ветер донёс близкие раскаты грома. Передёрнувшись больше не от холодного ветра, а от ощущения, что по мне кто-то ползает, я подскочил на ноги и начал отряхиваться. Ну конечно же! Муравьи! Мелкие мерзкие твари!.. Спешно надевая рубашку, я потёр искусанное плечо.

С оглушающим треском небо над головой разломила невыносимо яркая молния. Ослепнув на несколько секунд, я стоял, приподняв руки, собирая испуганную светом темноту. Возвращаться пешком не хотелось, да и не было в этом надобности. Опережая первые полосы ливня, я нырнул в сумасшедший ветер, пронёсся невидимым маленьким ураганом, срывая с деревьев листья и ломая ветки.

Скорее домой! В ванну!

Хорошо, что раньше семи у Стоунов мы никогда не собирались — оставшихся трёх часов едва хватило, чтобы привести себя в должный вид.

Стоя перед зеркалом, я придирчиво разглядывал, как сидит по фигуре недавно пошитая классическая тройка. Чёрная, как и все, без малого исключения, вещи в моём гардеробе. Пиджак, правда, несколько стеснял движения. К такому костюму неплохо бы подошла светлая рубашка, но для этой части одежды вариаций в цвете почти не было, и тому были две причины: первая — выводить подсохшие пятна крови с белой ткани сплошная морока, а вторая... Я ухмыльнулся, скрепляя серебряными запонками манжеты (проверял — чистые — потому что чёрные!).

С идиотской ухмылкой я приподнял штанины брюк, проверяя идентичность носков. Помнится, когда в последний раз посещал Общество Духов, а было это ещё ранней весной, Арктур весь вечер подавал мне странные знаки. Я списал это на издержки его шпионской деятельности. Но, как выяснилось в итоге, я надел то, что в приличном обществе принято скрывать — разные носки. Ну как обыкновенное человеческое зрение способно распознать в полумраке, что фактура и оттенок одного чёрного носка немного отличаются от другого?! Да и как он вообще это заметил?!.. Что ж, сегодня носки были одинаковы.

Вот, пожалуй, и всё. Зашнуровав новенькие, свеженачищенные ботинки, я со вздохом сожаления глянул на их разношенных братьев-близнецов из крокодиловой кожи. Эти же ненавидел всей душой, и обувался в скрипящие чудовища только из глубокой любви к чете Стоунов. Спустившись на улицу, и, желая хоть раз не опоздать, я стал выглядывать в уличном движении свободный кэб.

Прошедшая гроза наконец-то окутала город благословенной прохладой и свежестью. В чернильном покрывале туч, что осталось над городом, где-то у самого горизонта светлела прореха закатного неба. Рассеянный свет высоких газовых фонарей на улицах, прилегающих к центру города, скрадывал резкие очертания домов, прятал водосточные старые трубы и острые края карнизов, отражался яркими звёздами в лужах. Лёгкий туман смешался с дымком от угля, горящего во всех каминах по вечерам, блестела омытая кирпичная и каменная кладка домов. Богини, как же хорошо!

Цокот лошадиных подков по булыжной мостовой успокаивал и усыплял — казалось, в тёмном аквариуме я проношусь мимо расцвеченного огнями морского дна, зыбкого и завораживающего.

Кэб остановился, когда я пару раз стукнул в переднюю стенку.

За высокими каштанами и кустами сирени прятался от шумной улицы двухэтажный особняк Стоунов. Бросив оговоренные деньги кэбмену, я по привычке шагнул в темноту и тени и, пройдя мимо дремлющего на козлах лёгкого ландо кучера, привёзшего миссис Фильере, незамеченный привратником, остановился под окнами гостиной. Прислушался, кто из нашего замечательного общества уже присутствует.

Элайза и Маргарет обсуждали новый рекорд Энтони. Похоже, на сей раз юноша переплыл Поющие Камни ещё быстрее, чем в прошлый. Элайза беспокоилась — сама не умея плавать, она с ужасом выслушивала подобные сообщения. Где-то дальше в комнатах ощущались Аделаида, будущая супруга племянника Стоуна, сам же Арктур вполголоса отчитывал этого самого племянника за неподобающий вид. Я улыбнулся. Это меня-то считают экстравагантным типом? Нет, Донахью Стоуна мне в этом деле не переплюнуть! Так. Эвелина. На втором этаже, вместе с няньками, пытается уложить спать малыша Эдварда.

Что ж, замечательно.

Обойдя дом, я остановился перед дверью черного входа, привстав на носки ботинок потянулся к фонарю, на бронзовой скобе висящему над ней. Подцепив створку, через которую заливали масло, и, стараясь не испачкать руку в копоти, со второй попытки выудил его содержимое. Маленький рябиновый крестик, перевязанный красной шерстяной нитью. И, надо полагать, каждый из узелков здесь был завязан либо с молитвой, либо с заклинанием. Усмехаясь, я тщательно вытер ноги от мокрой земли и вошел на кухню, чтобы никем не замеченным проскользнуть дальше — в полутёмный коридор, как раз навстречу Арктуру, выходящему из столовой.

— Навь! Неужели!? Всё-таки решил удостоить нас своего присутствия? — выдал он вместо приветствия, подходя ко мне.

— И я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся я, с легким шутовским поклоном протягивая другу амулет.

— Крестик можешь оставить себе, — Стоун усмехнулся в ответ.

— Нет, — покачал я головой, — это лучше положить обратно.

— Хорошо... — задумчиво протянул он. — Может, ты это и сделаешь?

— С удовольствием, — я приподнял уголки губ чуть выше. — Ты не против, если добавлю ещё кое-что от себя?

— Чтобы уже я не мог пробраться к себе домой? В этом состоит твой гнусный замысел?

— Нет, — ответил я уже серьезно. Арктур тоже согнал усмешку с лица. — И с наступлением темноты лучше не выходите из дома.

— Что же..? — он остановился на полуслове, внимательно меня разглядывая.

— В городе начала твориться какая-то чертовщина.

— Странно слышать подобное от тебя... — Арктур чуть нахмурился. — И... наши собрания заканчиваются довольно поздно.

— Об этом можешь не беспокоиться — я прослежу, что бы все благополучно добрались домой.

— Идём, — Арктур кивнул головой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, в руке у него уже был ключ от рабочего кабинета.

— Позже, после собрания, — покачал я головой. На верхних ступенях лестницы слышались лёгкие шаги и шорох платья, видимо, кто-то из прислуги спускался вниз. Да и во всём доме много народа, который мог случайно услышать не для их ушей предназначенную информацию. А запираться сейчас в кабинете для не столь уж и непродолжительного разговора, было бы невежливо по отношению к гостям. Опустив обжигающий холодом крестик в карман брюк, я подхватил Арктура под локоть, разворачивая обратно к столовой. — Мы ещё успеем поговорить об этом сегодня. Обещаю тебе, что всё объясню. Честное слово.

— Теперь даже не думай, что отпущу тебя без этого разговора! — Арктур глянул на меня, открывая двери в пустующую пока что залу. В воздухе до сих пор витали обида и упрямство от предыдущего, вероятно, не столь длинного, сколько насыщенного эмоциями спора.

— И как, друг мой, удалось тебе заставить нашего юного корсара переодеться во что-то, более подходящее сегодняшнему собранию? — спросил я, поглядывая на Арктура.

— Представь себе — да! — усмехнулся тот в усы. — Негодник совсем распустился! Хотел заявиться в желтых шароварах, подпоясанный красным кушаком, в котором я опознал шарфик Аделаиды, и в кожаной жилетке с кучей ремешков — и уверял меня, что это настоящая портупея капитана Кича! Убил бы того, кто продал ему это!

Я улыбнулся уголками губ. Рядом со мной шёл дядюшка, рассерженный поведением непутёвого племянника, но никак не шпион, получивший достаточно неприятную информацию для размышления.

— Надеюсь, я-то сегодня одет соответственно случаю? — я остановился, в притворном испуге оглядывая свой костюм. Арктур обернулся и очень даже серьёзно окинул меня пристальным взглядом от носков ботинок до макушки. Сам он был в чёрной тройке в тончайшую синюю полоску и в жемчужно-серой рубашке. Под горлом красовалась идеально завязанная, не иначе, как руками жены, чёрная бабочка, оттеняющая светлый воротник.

— Сойдет, — махнул он рукой. — Сегодня много гостей, и мне не хотелось бы потом выслушивать нотации от Эвелины, что некоторые всех приличных людей могут распугать одним своим видом.

— Много?.. — переспросил я.

— Да, кроме того француза, знакомого Эвы, придёт один давний мой друг. Вы с ним не знакомы, но думаю, фамилия его тебе должна быть известна — Флэнксон — старший инспектор полиции.

— Да, — я криво усмехнулся. Вместе с упоминанием инспектора Флэнксона пришло и какое-то нехорошее предчувствие. — В последнее время его фамилия просто не сходит со страниц газет...

— Его племянник спиритуалист, и к тому же поклонник твоего творчества, так что будь готов, потому как приходят они вместе.

Открыв следующие двери, ведущие в гостиную, Арктур жестом пригласил меня пройти вперёд. Здесь и раньше было светло из-за светло-бежевых стен с тонким золотистым узором и мебели грушевого дерева. Теперь же под потолком сияла огромная новая люстра и, в добавление к ней золотистые бра. Я вынужден был зажмуриться на мгновение, когда же открыл глаза, перед моим взором предстала живописнейшая композиция из трёх завсегдатаев "Общества Духов". На диванчике, обтянутом атласом в бело-золотую полоску, томно развалилась Аделаида. Обычно она отдавала предпочтение чёрно-алым, достаточно экстравагантным нарядам, но сегодня, не иначе, как по просьбе Эвы, изменила традиции. И Эва, несомненно, успела не раз пожалеть о том, что не оставила всё как есть. Бело-воздушное убранство было местами полупрозрачно, к тому же граница декольте начиналась почти за пределами приличий. Окрашенные в чёрный цвет и по-мальчишески коротко стриженые волосы её украшал тонкий серебряный обруч с капелькой жемчуга над бровями. И без того бледное личико, и всё остальное до упомянутых границ приличия, было щедро припудрено. Эдакая мёртвая невеста... Рядом с Аделаидой сидела маленькая хрупкая старушка в тёмно-бордовом платье, похожая в чём-то на мумию или на стервятника — по крайней мере, носом. Если бы миссис Фильере было вновь девятнадцать, Аделаида проиграла бы ей вчистую. В том числе и по "инфернальности". Ныне от прежней Маргарет остались только живой ум и тяга к хорошеньким юношам. Один из таких как раз держал перед ней коробочку с нюхательным табаком.

— Доброго вечера! — поздоровался я сразу со всеми.

— Даниэл, мы уж и не чаяли вас здесь увидеть! — Маргарет погрозила мне пальцем, как нашкодившему мальчишке. — Куда же вы пропали на всё лето, голубчик?

— Впал в летнюю спячку, — с лёгкой улыбкой ответил я. Маргарет не столько сердилась, сколько любопытствовала.

— А у нас такие новости! — Энтони, вставая из кресла ко мне навстречу, чуть не просыпал табак на колени Маргарет, даже не заметив этого. — Помните, как Ларри грозился уехать в Бирмингем? Он это наконец-то сделал! И его картины будут выставляться там в Гранд-Галери!

— В Галерее общества маринистов, — поправила его Аделаида, возводя очи горе и осторожно помахивая над напудренной грудью веером. — Мы уже столько раз обсуждали это...

Я уселся в кресло, на всякий случай подальше от Маргарет, которая забрала свою коробочку с табаком и решила продолжить начатое.

— Пожалуй, пора привести Элайзу обратно, — Арктур нервно улыбнулся и исчез за дверью, вновь оставив гостиную.

— Вот так всегда! — хитро глянув в мою сторону, усмехнулась Маргарет. — Гости разбредаются по дому, и Арктуру приходиться их ловить и собирать в одном месте. Что же вы оставили нашу девочку на улице? Или Арктур ходил доставать вас из каминной трубы, а не встречал у порога?

— Ах, Маргарет, боюсь, вы путаете меня с Санта Клаусом, — усмехнулся я в ответ. — А что, собственно, Элайза делает на крыльце?

— Её отец когда-то служил вместе с инспектором Флэнксоном, — ответил Энтони. — Похоже, она хочет поприветствовать его раньше всех.

— Или всё дело в молодом виконте... — ни к кому не обращаясь, задумчиво протянула Ада, покачивая обутой в тонкую белую туфельку ножкой.

Энтони с недовольством глянул на неё, но ничего не сказал. Маргарет взяла новую понюшку и почти прицельно развернулась в мою сторону. Зря я думал, что она забудет о вопросе, который я так и не почтил ответом.

Впрочем, от долгого и нудного объяснения меня спасла Элайза. Раскрасневшаяся на свежем воздухе или от присутствия новых гостей, она проскользнула в открытую Арктуром дверь. Следом за нею, спотыкаясь взглядом обо всех присутствующих, несмело вошёл довольно высокий юноша. Видимо, тот самый племянник Флэнксона. Сам Флэнксон был на полголовы его выше. Оба с тёмно-русыми волосами и светло-голубыми глазами. Но у племянника они казались почти прозрачными в сочетании с деревенской летней смуглостью.

Маргарет величаво кивнула Флэнксону, как старому знакомому.

Пожалуй, инспектор производил впечатление классического представителя своей профессии, какими видят их обыватели. Высокий, широкоплечий, с цепким, чуть задумчивым взглядом, только вот военной выправки в нём не чувствовалось.

По коридору, вдогонку вошедшим, раздался топот несущегося сломя голову субъекта. Арктур вовремя обернулся к двери и сделал шаг в сторону, иначе быть бы ему сбитым с ног. Донахью, проскользнув между плечом дядюшки и спиной Флэнксона, пробубнил что-то невнятно-извиняющееся и остановился, словно только сейчас до него дошло, что собрание ещё не началось, но в зале уже есть и гости. Запыхавшийся, с растрепанной рыжей шевелюрой, он постарался придать лицу серьёзное выражение, как будто всё так и должно быть, и незамедлительно направился к Аде, поправляя галстук и стараясь незаметно одёрнуть под пиджаком рукав рубашки. Аделаида, прикрыв лицо веером, наверняка беззвучно смеялась.

Я улыбнулся, встретившись с Донахью взглядом. Удивительный всё-таки мальчишка — успеть переоблачиться из карнавального костюма пирата в костюм джентльмена за неполные двадцать минут!

— Какая прелесть! — слышимо для меня, да, пожалуй, для сидящей рядом Аделаиды, произнесла Маргарет. Её взгляд плотоядно устремился куда-то за спину Арктура. В коридоре раздавался ровный негромкий голос Эвелины. Маргарет, растянув губы в приветливой улыбке, быстро поднесла к глазам лорнет. Флэнксон с племянником одновременно развернулись навстречу хозяйке дома. Серебристо-серое платье с тонкой вышивкой у воротничка, почти домашнее, как ей нравилось, забранные вверх густые светлые волосы и весёлые глаза. Неярко, но серой мышкой её бы никто не назвал.