Купля-продажа, вопреки некоторым опасения, произошла без сучка и задоринки: ровно в пять я подъехал на такси к конторе Шныря. Тот, сразу предложил мне прокатиться до сберкассы на своём собственном "BMW", а когда я отказался — хмыкнув, сел с кейсом и охранником ко мне в такси и, мы поехали к ближайшей сберкассе.
Кассирша, конечно, сделала большие глаза при виде сумы — но, без разговоров быстро их пересчитала и перечислила на мой депозитный вклад до востребования.
— Я могу рассчитывать на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество? — перед расставании спросил я Шныря, задержав его ладонь в своей.
Крепко так задержал...
— У тебя ещё, что ли есть? — рука Шныря заметно дрогнула, а в глазах легко прочиталась паника.
Что-то, опять такое — нехорошее, затевалось...
— Возможно есть... Произведения искусства, ювелирка, камешки... Рыжьё в слитках... Не интересуют?
— Что за "произведения искусства"?
— Ну, не "Яйца Фаберже", конечно, но тоже ничё...
— Посмотреть бы надо..., — Шныря, реально пробило на пот. А, вроде не жарко..., — на твои яйца!
— Посмотришь, в следующий раз... Если, я живой из Москвы выберусь. А то у вас тут такой криминал... И, куда только милиция смотрит?
— И, не говори... Совсем, эти менты ловить мышей перестали. Ну, счастливо! Береги себя! — Шнырь, вроде успокоился и повеселел.
— И, тебе не хворать!
Расстались, чуть ли не лучшими друзьями... Однако, расслабляться не стал и, до дому добирался так же — "короткими перебежками". Одно хорошо — чувство опасности отпустило и, дома — в съёмной квартире, можно будет слегка расслабиться... Заскочил в магазин, купил бутылку водки и закусь. "Расслаблюсь", высплюсь, заберу завтра после обеда Опера и, рвану домой, в Солнечногорск. Денег я накосил уже достаточно! На ближайшую перспективу должно хватить.
Открываю ключом дверь, захожу... Протягиваю руку к выключателю — ибо, уже довольно поздно и, в прихожке несколько темновато.
...Тут, меня кто-то — очень сильной рукой, мягко отталкивает вглубь квартиры, дверь захлопывается и, включается свет! Я, конкретно ошарашен и несколько обескуражен происходящим со мной! Та, же — очень сильная рука, меня берёт за шкварник и толкает в направлении из прихожки в зал. Не сопротивляюсь, так как на уровне инстинкта чую — бесполезно. Что, самое странное — никакого страха нет, а только очень сильная досада по двум поводам: так легко попался и, опять выспаться не дадут!
Сильная рука дотолкала меня до зала и отпустила... В зале сидело трое — один в кресле за журнальным столиком, двое на диване. Инстинктивно я обернулся на Сильную Руку. Ого! Малый габаритами, практически, не уступал Му-му... Только лицо поумней и, более волевое и жёсткое. Чем-то на Шварца похож... С таким, как-то сразу расхотелось шутить.
Но, гораздо большее опасение вызывал один из сидящих на диване: мелкий и хищный зверёк... Хорь — так сразу окрестил его я. Он, очень внимательно следил за мной и, из глаз его сквозил ледяной могильный холод.
Вторым из сидящих на диване был хорошо мне известный Шнырь... Теперь он менее всего был похож на интеллигентного нумизмата — скорее, на классического урку с парой ходок за плечами...
Но, больше всего меня вставило от сидящего в кресле... Это был седой, на вид сорока пяти — пятидесятилетний мужик с таким волевым и властным лицом — что только взглянув на него, мне захотелось во всём ему подчиняться! Это лицо вождя первобытного племени... Ну, или атамана казачьей шайки... Такими, наверное были Разин и Ермак. Крёстный Отец — с ходу прозвал его я. Вот, расклад пошёл! Как соображалка то, ещё работает...
— Садись! — приказал мне Крёстный, указав на свободное кресло напротив него.
Ну, сел... А что ещё остаётся делать? Крёстный бесцеремонно, равнодушно-внимательно изучал меня в упор. Ну, как бультерьер — почует, что ты забздел, порвёт на куски... Поэтому я, собрав в кулак остаток духа, зевнул — и, не слишком вежливо, спросил:
— А, что? С утра нельзя было в гости заявиться?
На это Крёстный свистящим, пронизывающим шёпотом ответил:
— А мы такие гости, что по ночам приходим...
Хорь коротко, ехидно хохотнул. Мельком взглянув на него, так, что Хорь заткнулся, Крёстный продолжил:
— ...Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
— Ну, пришли, так пришли... Не выгонять же вас на ночь глядя! Не по-русски это.
В этот раз ощерились в волчьих оскалах все — типа, заулыбались от моей удачной шутки. Даже, Сильная Рука, стоящий у дверей зала.
Подождав, когда веселье стихнет, я продолжил:
— ...Так, что привело ко мне столь, по ходу, уважаемых людей? Может, надо чё?!
Крёстный достал из кармана золотой портсигар, выудил из него сигарету с золотым ободком и, с лёгкой издёвкой спросил:
— Не возражаешь?
— Да, нет! Что, Вы?! Курите на здоровье..., — получилось несколько двусмысленно, — пепельница на журнальном столике.
По ходу, разговор пошёл не по первоначальному плану, поэтому Крёстный на ходу перестраивался... Прикурив от очень дорогой по виду золотой зажигалки, он сделал пару затяжек и спросил:
— ...Среди нумизматов нескольких областей России, с осени ходят легенды об неком долговязом человеке, который заявляется к ним и предлагает купить по не очень дорогой цене монеты — которые очень дорогие и, которых не должно быть много... Это не ты, случайно?
— Не исключено...
— Хм... А, ты в курсе, что таким образом сбиваются цены и кое-кому это может не понравиться?
— Что-то, не подумал..., — и, вправду не подумал я...
А думать то, надо было!
— А, думать то, надо было! — как будто прочитал мои мысли Крёстный.
— Ну, что сделано, то сделано! Вы же, тоже — не давали объявление в газетах, что крышуете этот бизнес и, ваши нумизматы меня об том не оповестили... Так, что накосячили мы оба. Давайте лучше поговорим об дальнейшем нашем с Вами сотрудничестве. Так сказать, на благо обоих сторон... Что это мы с Вами всё об грустном, да об грустном?!
— Хм... Резонно... Давай, поговорим! А, если я спрошу, где ты взял эти монеты, ты мне расскажешь?
— А Вы бы, на моём месте рассказали бы?
— Кто? Я? Я — нет...
— А, чего тогда спрашиваете у меня? А может, я их украл?!
Крёстный несколько минут беззвучно смеялся... Как акула. Видел я как-то такое видео. Акула на нём, конечно, не смеялась — но, очень было похоже...
— Да, кто бы сомневался, что ты их украл! А, если мы все, тебя очень убедительно попросим рассказать нам, где ты их украл?
Голос Крёстного из свистяще-шипящего, спокойно-ироничного — с оттенком издёвки, вдруг стал хриплым и угрожающим...
— Давайте, я лучше Вам одну сказочку расскажу?!
Если честно, то я уже почти обделался... Но, надо идти до конца!
— Сказочку? — по ходу, Крёстный был в ещё большом афуе, чем я! — рассказывай, только коротко. За длинные "сказочки" мы обычно язычок укорачиваем...
— Жил-был один старик и, была у него курочка Ряба..., — начал я.
Крёстный изумлённо смотрел на меня, как фельдфебель, увидевший вошь. Сидящие на диване, как-то неуловимо заёрзали — а, Сильная Рука, у дверей зала негромко кашлянул — как будто, чем-то поперхнувшись... Чё за фуйня, интересно?
— Ну-ну... Интересная сказочка получается, — прошипел Крёстный, — давай, что там дальше...
— ...Ряба исправно приносил каждый вечер по золотому яичку и, Старику — на водочку с закусью хватало. И, даже на опехмелку по утрам оставалось! Но, как-то раз, Старик — в один не совсем прекрасный момент, с вечера несколько увлёкся и слишком перебрал... Встал он с утра, а на опохмелку нет! Наехал он тогда с больной головы на Рябу: мол, давай золотое яичко прямо сейчас и, всё тут! Даже, прикинь, за грудки его брал! Ряба с перепугу, конечно, поднатужился, снес яичко... Но, к вечера от стресса и обиды помер. Сидит с той поры Старик в курятнике на насесте — как петух и, чешет яйца... Причём, прикинь — свои собственные! Да, только поздно уже — никто ему золотое яичко не принесёт!
Кто-нибудь, когда-нибудь видел, как ржёт стая волков? А, я видел! Причём, только что...
Первым проржался Хорь:
— Старик! — обратился он к Крёстному. Неужели, "Старик" — погоняло Крёстного? Ё-моё..., — нет, ну очень жалко будет — если придётся зарезать такого весёлого и находчивого!
— ...И, не говори! — опять зашипел тот. Обращаясь ко мне, — вот только, дошли вот до меня слухи, что ты, Ряба, не только Старику золотые яички носишь — но ещё и, к Бене нестись бегаешь... Что на это скажешь?
Ого! Не только, оказывается, я люблю прозвища давать! В принципе, "Ряба" не так уж плохо... Главное, не "петух", какой!
— Я ж, говорю: ваших объявлений в газетах я не читал... Приспичило — мне люди обратиться к Бене посоветовали...
— А тебе "люди" не поведали, какое у Бени ещё одно погоняло[29] имеется? — почему-то наклонившись ко мне вплотную — чуть ли не на ухо, прошипел Крёстный.
— ...Да вроде, нет, — не помню, чтоб Немец мне сообщал ещё какую-либо бенину кличку...
— Ещё, Беня откликается на прозвище "Сто Кусков"... Знаешь, почему?
— Да, откуда бы я знал...
Возникло смутное подозрение и засосало под ложечкой, от какого-то непонятного страха...
— А кличут его так, — продолжил шипеть Крёстный, — знающие люди, конечно, за то — что, он никому более ста кусков не платит!
— Как это, "не платит"? А если вещь, которую он покупает, — включил тупого я, — стоит больше ста кусков? Делит на части, что ли?
Крёстный опять беззвучно рассмеялся... Его подручные только криво ухмылялись — как бывшие в курсях:
— Беня — "Сто Кусков" делит на части продавца этого товара и сжигает их в своём собственном частном крематории. Так, что за тобой должок — мы тебя от смерти спасли, купив твой товар!
Мне поплохело... К счастью ненадолго:
— Конечно, с тобой мне проще дела было бы иметь — не надо через кордон туда-сюда гонять..., — как будто и, не услышав ужастики про Беню, ибо не люблю быть кому-нибудь в чём-нибудь обязанном, разъяснил я, — да и, не люблю я их... Евреев. Обманывают они! Мы же, русские, друг друга не обманываем. Ведь верно, Крёстный?!
— "Крёстный"? — изумился Старик, аж шипеть перестал, — ...понятно: кина американского насмотрелся... Ну, раз ты сам назвал меня Крёстным — то принимай присягу, как у "них"!
И, он сунул мне под нос руку с огромнейшим золотым "болтом" на среднем пальце... Для поцелуя, как я понял. Ага, час!
— Крёстный, мы все же не в Америке... И, не на Сицилии. Мы в России! У нас несколько другие обычаи.
— У нас, в России принято на ...идора клясться, — проинформировал Хорь.
— Да, нет..., — не глядя на того, прошипел Крёстный, — у нас, в России, принято слову верить... И, за "базар" отвечать. Ты за "базар" отвечаешь, Ряба?
— Отвечаю, Крёстный!
— Ну, тогда..., — Крёстный обвёл глазами своих людей, — Ряба — наш, понятно? Такой же вор — только ещё не "коронованный". Причём, вор мазёвый — "красный фартовщик" по "красному товару[30]"... Или, вы всё ещё в лажу про клад верите?
Крёстный в упор посмотрел на Шныря:
— Не бывает таких кладов, понятно?
Все согласно молчали, а Шнырь ещё и, кивнул согласно головой.
— Ну, а где Ряба ворует — то его дело, никому из нас он дорогу не переступает... Ведь верно?
— Верно, верно..., — подтвердил Шнырь.
Хорь и Сильная Рука тоже согласно закивали... Ничего себе... Они, чё? Меня в воры приняли?!
— Крёстный! Быть вором — очень высокая честь! Я её не достоин..., — я умоляюще сложил руки на груди, — хочу признаться: я был в пионерах, потом в комсомольцах, служил в армии и, ни разу не сидел!
— Сейчас несколько другие законы. Не так строго, как раньше... Нынче, "зарубку класть"[31] не надо!
Поучительно, но с явным сожалением прошипел Крёстный. По ходу, погоняло "Крёстный" ему больше нравилось, чем "Старик"... По-моему, он от него просто тащился — у каждого человека можно найти слабое место!
— ...К тому же, тебя в воры никто не коронует! Походишь в козырных фраерах. Пока. А, что не сидел ни разу — так, сесть ещё успеешь! Поможем, если что...
Воры опять заржали...
— Пошутил я, не напрягайся! Кстати, насчёт отсидки... Ты в общак вкладываться будешь? Это не простая обираловка — это страховка на случай той самой отсидки. Вложишься в общак — будешь сидеть, как человек. Нет... Ну, тут по всякому бывает.
Я замялся... Сказать, что подумаю, а в следующий раз придти со Спецом, что ли? А куда я потом свой хабар девать буду? Опять по ювелиркам бегать? И снова, рано или поздно — до такого вот "крёстного", добегаешься. Свято место долго пусто не бывает — а, с этими, вроде уже установлен контакт.
Видя, что я мнусь, Крёстный проинформировал:
— Это не в падлу, ты не думай! И, не развод на бабки. Твой брат на общак скидывался...
— Даже, так! — изумлён, если не сказать больше!
Они всё уже про меня знают — хотя, я не называл им ни своё имя, ни фамилию...
— Умный человек был Герман, твой брат! Жаль, ушёл от нас так рано... Понимал: сегодня он олигарх в Москве, а завтра — лесоруб на Колыме... Страна у нас такая!
— Хорошо! Я буду отстёгивать в общак! — выпалил я, — ...а, ты найдёшь мне, Крёстный, того кто убил моего брата?
Тот долго молчал, уставившись куда-то мимо меня... Потом медленно заговорил, обдумывая каждое своё слово
— ...Уже давно бы нашли, если б, могли. Хотя бы для того, чтоб возместить... Герман то, не мало нам в общак башлял! Но... Чего не можем, того не можем! Единственное, в чём я могу своё воровское слово дать: не из наших он — этот мокродел. Вот, это — точно!
Что-то он темнит, вот только по какой теме... Ясное дело, Германа убивать блатным бы в голову не пришло — в этом Крёстный мне не соврал. А в чём соврал? Значит, всё же что-то знает! Ладно, ещё свидимся...
— Если что, я хорошо заплачу за наводку... Проверенную наводку!
— Хорошо, я передам по своим...
— ...Слух прошёл, — чуть попозже, помолчав, переменил тему Крёстный, бросив малоуловимый взгляд на Шныря, — что, у тебя ещё кое-что с собой имеется для своего Крёстного, Ряба?
Слово "Крёстного" он проговорил, как ребёнок проговаривает слово "мороженное", например...
— С собой нет, я же не дурак!
— Мы знаем...
Вот и, пойми его: то ли знают, что я не дурак, то ли уже успели прошманать эту квартиру!
— Есть фото на флешке. Показать?
Получив положительный ответ, я включил комп и вставил флешку в системный блок.
Экспертом по драгоценным безделушкам у них был, по ходу, только Шнырь... Он только причмокивал, разглядывая в упор на мониторе золотые и серебряные монеты, царские ордена, женские драгоценные украшения. Остальные тоже, дружно сопели в три свистка...
— В рот мента! — вдруг воскликнул Шнырь, — да, это же шестнадцатый век! Этому кресту цены нет!
Это он дошёл до того самого небольшого крестика с "камешками" и, "булыжником" в центре...
— Ничего, так... "Булыга[32]"! — Хорю тоже понравился бриллиант в центре крестика.
— Как, это — "нет цены"? — удивился я, — лимон за этот крестик и два лимона за всё остальное... Зелёными, разумеется. С учётом вычета на общак.
