— Ну так говорите, — разрешил начальник уезда.
— Мне бы хотелось сделать это с глазу на глаз, — попросил старший писец, многозначительно глянув на застывших у лестницы стражников.
Те довольно неубедительно делали вид, что разговор на сквозной веранде управы их совершенно не интересует.
Крякнув, господин Сабуро жестом пригласил господина Окэдо следовать за собой и направился в кабинет.
Усевшись в кабинете, он вопросительно посмотрел на оставшегося стоять подчинённого. Церемонно поклонившись, тот заговорил:
— Господин Сабуро, мой долг обратить ваше внимание на неподобающее поведение господина Джуо Андо. Переписывая отчёт для Палаты дорог и мостов, он умудрился перепутать цифры, во вводной части письма его превосходительству сделал сразу три ошибки. И всё это из-за чрезмерного употребления вина.
Начальник уезда мрачно засопел, положив сцепленные руки на стол.
— А вчера, — подавшись вперёд, понизил голос собеседник. — После комендантского часа господина Андо видели в гостинице "Бамбуковая жаба", где остановился господин Рокеро Нобуро.
Старший писец многозначительно поджал губы.
А хозяин кабинета вспомнил, как перед самым отъездом его семьи на свадьбу в Канако в дом прибежал секретарь и сообщил, что в город прибыл уже знакомый им младший брат самого губернатора, а его слугу вроде бы видели возле канцелярии.
Встретив молодого человека в замке, начальник уезда решил, что понял причину его появления в Букасо, но совсем забыл о слуге Нобуро. Так у кого же из них на самом деле есть дела с этим пьяницей Андо?
— Я понял вас, господин Окэдо, — он сурово свёл брови к переносице. — Ступайте и пришлите его ко мне.
— Слушаюсь, господин Сабуро, — гость поклонился, сделал два шага назад и, развернувшись, скрылся за дверью
Глядя в мутные, с красными ниточками лопнувших сосудов глаза над набрякшими синеватыми мешочками на одутловатом лице с, казалось, навсегда приклеенной угодливой улыбочкой, хозяин кабинета почувствовал нарастающее раздражение. Но, вспомнив как... нехорошо получилось с его отцом, добродетельным и достойным дворянином, решил вновь дать этом непутёвому отпрыску славных родителей шанс исправиться.
— Вы знаете зачем я хотел вас видеть, господин Андо?
Вместо ответа тот отработанным движением рухнул на колени, уткнулся лбом в пол и заплакал.
— Я думал вы избавитесь от своей пагубной привычки, — продолжил начальник уезда. — Но вы вновь не оправдали оказанного вам высокого доверия.
— Я достоин смерти, господин Сабуро! — наконец подал голос несчастный младший писец. — Прикажите, и я сегодня же сведу счёты с жизнью, оставив мою несчастную мать.
"А потом твой дух будет являться ко мне, — мысленно проворчал чиновник. — И призывать на мой дом беды и несчастья".
— Умереть слишком просто, господин Андо, — проворчал он. — Вам придётся делом доказать своё раскаяние и сожаление.
— Слушаюсь, господин Сабуро, — собеседник вновь ткнулся лбом в пол. — Да благословит вас Вечное небо своей благодатью, да пошлёт оно вам почёт и процветание.
— А чтобы вы лучше запомнили свой проступок! — повысил голос хозяин кабинета. — Я на месяц лишаю вас жалования.
— Что?! — выпрямившись, гость взглянул на него блестящими от слёз глазами. Но миг показалось, будто бы они злобно сверкнули, но раскаявшийся пьяница вновь ткнулся лбом в пол.
— Я не достоин прощения! Ваша милость безгранична!
— Теперь, господин Андо! — рявкнул начальник уезда, заставляя его замолчать. — Расскажите, что у вас за дела с господином Нобуро?
— С кем? — переспросил собеседник и, не дожидаясь ответа, энергично запротестовал. — Да что вы, господин Сабуро! Какие у меня могут быть дела с братом самого губернатора!
— Вот как?! — вскинул брови весьма озадаченный подобным ответом чиновник и, подавшись вперёд, впился взглядом в побледневшее лицо младшего писца. — Тогда почему его слуга третьего дня крутился вокруг канцелярии? И зачем вы вчера ходили в "Бамбуковую жабу", нарушив комендантский час?
Джуо Андо нервно сглотнул, облизав враз пересохшие губы, глазки его суетливо заметались, избегая взгляда хозяина кабинета.
— Ну?! — грозно рыкнул тот.
— Я, я... — залепетал гость и вдруг выпалил: — Я просил господина Нобуро помочь мне перебраться на службу в Хайдаро.
Не сумев сохранить невозмутимый вид, начальник уезда рассмеялся от столь неожиданной и нелепой лжи.
— Полно врать-то. Вы и здесь-то служите только в память о вашем добродетельном родителе. Что такому пьянице делать в Хайдаро? Или говорите правду, или я выгоню вас со службы!
Взвыв, собеседник во весь рост растянулся на полу и, рыдая, пополз под стол, явно намереваясь облобызать сапоги чиновника.
Не считая себя вправе получать подобные почести, тот отпихнул младшего писца и повторил свой вопрос:
— Какие дела у вас с господином Нобуро?
— Я ему денег должен! — сев на колени, Джуо Андо закрыл руками лицо. — О Вечное небо, как же мне стыдно.
— Проиграли? — сочувственно вздохнул хозяин кабинета.
— Да, господин, — подтвердил гость, заливаясь слезами. — Целых семьдесят лян! Тогда у меня не было с собой денег, а господин Нобуро сказал, что приедет на свадьбу дочери господина Канако. Но третьего дня я слишком много выпил, а вчера задержался на службе. Вот и пришлось идти в комендантский час.
— Тогда почему вы мне солгали, господин Андо? — строго спросил начальник уезда.
Ссутулившиеся плечи собеседника затряслись от душивших его рыданий, и он еле смог выговорить:
— Мне было стыдно, благородный господин Сабуро.
— Что? — чиновник сделал вид, будто не расслышал.
— Стыдно, господин Сабуро, — обречённым голосом повторил младший писец.
— Хорошо, что вам ещё знакомо это чувство, господин Андо, — невольно проворчал хозяин кабинета. — Значит, в вашем сердце ещё сохранилась добродетель.
— Я не достоин таких слов! — застонал гость.
Чиновник тихонько постучал пальцем по столу, требуя тишину.
— Тем не менее ещё одна... Слышите, господин Андо? Одна единственная ошибка, и мне придётся с позором выгнать вас с государственной службы.
— О добродетельный господин Сабуро! — младший писец воздел руки к потолку. — Живи я хоть тысячу лет и то не смог бы достойно отплатить вам за милосердие и снисхождение. Клянусь Вечным небом, я приложу все усилия, чтобы исполнять свои обязанности с наибольшим усердием!
— Ступайте, господин Андо, — поморщился начальник уезда.
Владелец "Бамбуковой жабы" подробно объяснил постояльцу, как добраться до дома барона Хваро, поэтому долго плутать не пришлось. Тем более, что ещё в начале улицы Рокеро Нобуро обратил внимание на кучковавшихся прохожих, собравшихся поглазеть на свадебный кортеж невесты.
Когда крупнейший землевладелец уезда берёт в супруги дочь одного из богатейших рыцарей, подобный праздник просто обязан быть красочным и запоминающимся.
Тем более, что жених постарался достойно подготовиться к встрече невесты. На высоких столбах над улицей раскачивался транспарант с приветственным пожеланием для будущей госпожи Хваро.
На каменных львах по сторонам ворот красовались пышные красные банты. На створках широко распахнутых ворот висели бумажные листы с пожеланиями удачи, счастья, благополучия и скорейшего рождения сыновей.
Возле них застыли два охранника с мечами в ножнах. Поодаль слуги разгружали телеги с подарками.
Рокеро Нобуро машинально проверил в рукаве сохранность маленькой коробочки с парой крупных жемчужин, которые намеревался вручить молодожёнам.
Гостей встречал незнакомый дворянин лет сорока в сине-зелёном халате. Скорее всего, кто-то из дальних родственников барона. Самому жениху этого делать не полагалось, а близкий родственник присутствовал бы на торжестве в замке Канако.
Протолкавшись сквозь уже довольно плотную толпу, младший брат губернатора шагнул в ворота.
Встречающий удивлённо вскинул брови и уже приоткрыл рот, видимо, намереваясь спросить, кто он такой и чего припёрся?
Но тут стоявший за спиной слуга что-то прошептал ему на ухо, и лицо дворянина расплылось в счастливой улыбке.
— Добро пожаловать, господин Нобуро.
Поскольку молодой человек не знал фамилии собеседника, то решил ограничиться только церемонным поклоном.
Из-за того, что неприязнь к барону только усилилась, младший брат губернатора не торопился войти в его дом, а какое-то время оглядывал двор в поисках знакомых.
В дальнем углу возле персикового дерева беседовали солидные господа в синих шёлковых халатах. Узнав в одном из них начальника уезда, он неторопливо направился в их сторону.
Молодой человек не горел особым желанием болтать на трезвую голову с туповатыми уездными чиновниками и очень рассчитывал, что беседа долго не продлится.
Судя по положению солнца, перевалившего за полдень, и по тому, что родственник жениха в воротах начал скучать, бросая нетерпеливые взгляды в начало улицы, караван невесты должен скоро появиться. А там начнётся церемония, после которой можно будет сесть за праздничный стол.
— Добрый день, господин Нобуро, — поприветствовал его начальник уезда.
— Здравствуйте, господа, — ответил младший брат губернатора на приветствия спутников Бано Сабуро. — Какой замечательный день!
— Само Вечное небо радуется этому браку, — заметил кто-то.
— А где же счастливый жених? — спросил молодой человек.
— Там, на веранде, — отозвался чиновник.
Глянув в ту сторону, Рокеро Нобуро увидел облачённого в красно-чёрное свадебное одеяние барона. Кивая головой в широкополой шляпе, тот слушал какого-то дворянина, в котором младший брат губернатора узнал одного из его всегдашних спутников. Прочие приятели, сгрудившись вокруг, время от времени громко смеялись, излучая радость и оптимизм.
— Господин Сабуро, — спросил молодой человек. — Как же пройдёт бракосочетание? Барон — сирота, и близких родственников у него нет.
— Зато есть дальние, — усмехнулся начальник уезда. — Из Маягучи, что в провинции Касато, двоюродный дядя с супругой приехали. Они и будут названными родителями.
Понизив голос, собеседник доверительно сообщил:
— Покойная госпожа Хваро хоть и была добродетельной женщиной, родню не очень-то жаловала. Опасалась, что те потребуют опеки над сыном и имением. Да только у неё свои влиятельные родственники отыскались, и вдову оставили в покое, но почти не навещали. Недавно барон сам ездил в Маягучи и просил господина Гайдо стать его посажёным отцом.
Дворяне вокруг важно закивали.
— А где он сейчас? — спросил кто-то.
— Господин Гайдо с супругой ждут приезда невесты в доме, — пояснил начальник уезда. — Чтобы, как и положено, встретить её во дворе.
— Что-то господин Канако не торопится, — хмыкнул Рокеро Нобуро.
— Думаю, скоро должны подойти, — неуверенно предположил собеседник и посмотрел на небо.
Однако время шло, а караван из замка всё не появлялся. Гости начали недоуменно перешёптываться. Под взглядами собравшихся встревоженный жених с возбуждённо гомонящими приятелями проследовал к воротам.
— Что-то невеста замуж не торопится, — хмыкнул кто-то.
Послышались натужные смешки. Появились слуги со стульями, скамейками и табуретками, чтобы уставшие гости смогли немного отдохнуть.
— Неужели господин Канако передумал выдавать свою дочь за господина Хваро? — робко предположил какой-то дворянин, но тут же смущённо потупился под многочисленными укоризненными взглядами.
— Не говорите глупостей, господин Тихаво, — сурово хмурясь, проговорил начальник уезда. — Он вчера принял свадебные дары.
— Я знаю, господин Сабуро, — поспешно согласился собеседник. — Только где же невеста?
— Просто немного задерживается, — помедлив, наставительно проворчал чиновник. — Мало ли что могло случиться?
— Может... Кивьский мост рухнул? — предположил кто-то. — А речка там быстрая, скоро не переберёшься.
— Мы вчера по нему ехали, — напомнил младший брат губернатора. — Он целый стоял.
— А может, невеста заболела? — выдвинул новую версию другой гость. — С молодыми девушками такое бывает.
— Господин Канако — благородный и ответственный человек, — возразил начальник уезда. — Он знает, что мы их ждём. Если бы действительно что-то случилось, господин Канако прислал бы гонца с объяснением опоздания и не стал бы держать нас в неведении.
С этим никто спорить не стал, только господин Тихаво негромко проворчал:
— Тогда почему их до сих пор нет?
Однако окружающие дружно проигнорировали неудобный вопрос, пытаясь вести себя так, словно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Вот только привычные разговоры о недавней эпидемии и перераспределении земли с возможными льготами по налогам и податям звучали как-то неестественно и натужно.
Во всяком случае, именно так казалось Рокеро Нобуро. С умным видом кивая или снисходительно отшучиваясь, он буквально кожей чувствовал нарастающее вокруг напряжение.
Когда на улице послышался непонятный шум, он замер, нетерпеливым жестом прервав очередного рассказчика. Тот замолчал, удивлённо хлопая ресницами.
Никто не успел и слова сказать, как воздух прорезали заполошные крики:
— Господин! Сюда, господин! Гонец! Разбойники! Убили!
Двор тут же наполнился многоголосым гомоном.
— Что там? Какой гонец? Что за разбойники?
Кто-то устремился к выходу, стараясь поскорее прояснить ситуацию.
Поспешив за господином Сабуро, младший брат губернатора заметил, как Хваро большими прыжками мчится по веранде, не обращая внимание на шарахавшихся в стороны людей.
У ворот уже образовалась толпа, так что чиновнику пришлось грозно рявкнуть:
— Немедленно пропустите! Я начальник уезда!
Однако, снедаемые любопытством, дворяне, враз позабыв о воспитании и хороших манерах, не очень-то торопились освобождать дорогу.
Недолго думая, Рокеро Нобуро, отстранив слегка растерявшегося Сабуро и заняв место впереди, втиснулся в человеческую массу, решительно работая локтями.
К счастью, толпа оказалась не столь велика, как им показалось вначале, и вскоре они увидели двух городских стражников, копьями прикрывавших сухощавого, тяжело дышавшего простолюдина, в изнеможении опиравшегося руками о колени.
Рядом стоял бледный барон, державший исписанный лист.
— Вот, господин Сабуро, это Лезан — слуга господина Канако. Говорит, на караван разбойники напали. Невесту убили, самого господина Канако и... много других дворян.
— Где? — отрывисто спросил чиновник, пристально глядя в осунувшееся лицо гонца.
— Не доезжая до кивьского моста, — вместо него ответил Хваро, опуская руку с бумагой.
— Кто? — обратился к нему начальник уезда.
— Господин Тсушо Канако не знает, — покачал головой землевладелец и вопросительно посмотрел на посыльного.
Тот с видимым трудом выпрямился, потом почтительно поклонился и развёл руками.
— Так разбойники какие-то, господин Хваро. Свалили дерево на нашего господина. Воинов из луков постреляли. Потом из-под земли выскочили и бросились приданое молодой госпожи грабить.
