Оставшиеся триста кликов до Вакканаи наш экспресс тащился больше вчаса, и чем дальше, тем холоднее становилось снаружи. Климатизация в вагоне не спешила компенсировать падение, если вообще работала. Прибыли мы на место в полночь на пустую платформу под открытым небом.
— На улице четырнадцать градусов, — сообщил провожатый. — Рекомендую одеться теплее.
Мы решили рискнуть пока что в прежнем виде — и в результате за две вминуты нахождения на открытом воздухе задрыгли до крупной дрожи и лязга зубов. Пришлось срочно нырять в очередной туалет и одеваться в новую одежду самим и переодевать Оксану. Старая закончила свой путь в мусорном баке. Новые штаны и куртка и тяжелые ботинки, однако, оказались гораздо теплее, чем требовалось, и мы почти тут же начали обливаться потом. С другой стороны, таскать одежду на себе оказалось куда проще, чем в тючке, тем более что сумки с комбезами тоже никуда не девались.
Однако мелкие неудобства волновали нас мало. Главное — предсказуемость и комфорт поездов кончились. До гавани Сулин Ганко оставалось еще четыреста кликов по прямой, идущей через открытое море и, в числе прочего, пересекающей официальную государственную границу САД. Календарь показывал уже начало первого числа шестого месяца июня. Оставалось чуть более четырех терранских суток до старта с Донпу и менее суток до момента, когда нас начнет разыскивать вся полиция Ниппона. И, самое главное, мы не имели ни малейшего понятия, с чего начинать.
— У меня противоречивые инструкции, — сообщил провожатый, когда мы вышли с вокзала. — Я должен помогать вам, но не должен оказаться замеченным. Аояма-сама всегда остается вне подозрений, а меня слишком легко связать с ним. Что я могу сделать для вас?
Я посмотрел на Лену, на выглядящую явно усталой Оксану и вздохнул. В конце концов, нам все равно требовалась хотя бы временная база операций.
— Гостиница, — решил я. — Прошу снять для нас номер на троих или хотя бы двоих где-нибудь поближе к порту. Анонимно либо на свое имя. Потом мано вряд ли поможет чем-то еще.
— Хай, — провожатый только безразлично кивнул.
Гостиница, которую он нашел за две вминуты и куда нас привезло такси-автомат, располагалась недалеко от морского порта. Уже стояла непроницаемая тьма, разгоняемая лишь уличными фонарями, но яркие огни на портовых кранах — огромных устройствах для работы с массивными грузами — сияли сквозь ночь. Наш провожатый не остался на ночь и тут же отправился обратно на вокзал, чтобы успеть на обратный экспресс. И мы снова остались в одиночестве.
Наш номер состоял из одной большой комнаты с широкой кроватью и диваном. В гостинице стояла мертвая тишина — остальные постояльцы спали. Возможно, их и не было: северный портовый и рыбацкий город не пользовался популярностью среди туристов. Как и такси, гостиница оказалась полностью автоматизированной. Ключи, на сей раз обычные электронные токены, выдавались автоматом, принимающим наличные эны, и наш провожатый просто переслал их нам через адхок-линк. В нише на этажах стояли приземистые устройства с множеством торчащих вверх манипуляторов. "Внимание! Автоматические горничные включаются по расписанию! Трогать запрещается!" — гласили таблички над ними. "Используй свой токен для внеплановой уборки", — добавляли другие. Даже постельное белье возили робокары — один из них как раз разгружался у бокового входа, когда мы входили. Канринин-человек здесь если и появлялся, то лишь для эпизодической инспекции. Шансы, что нас увидят и опознают люди, казались минимальными, что нас очень даже устраивало.
— Ну что, девочки, утомились? — поинтересовался я, скидывая куртку, чтобы хоть немного остыть. — Ложитесь спать. А мы с Хиной погуляем по городу, посмотрим, что к чему.
— Первая часть предложения годится, — фыркнула Лена. — Вторую придется скорректировать. Ты тоже остаешься и ложишься спать.
— Но...
— Ты сам еле на ногах стоишь, я вижу. Тебе отдых необходим куда больше нашего. Спать, Алекс. Два вчаса минимум. Усек?
— Тебе и в самом деле нужен отдых, Алекс, — встряла предательница-Хина. — Пульс у тебя нехороший. Не изображай из себя героя, два-три вчаса ничего не решат. Вам всем нужна предельная ясность ума, а достичь ее без сна не получится.
— Два вчаса могут решить все, — проворчал я, чувствуя, как урановая усталость пропитывает тело и превращает его в безвольное желе. — Ладно, уговорили. Полтора вчаса. Потом вы двое остаетесь тут, а я на разведку. Хина, каковы твои возможности взаимодействия с окружающей средой?
— Предпочла бы не подключаться без острой необходимости. При нужде я могу связаться с Мисси и запросить информацию у нее. Мы разработали план обмена пакетами через одноразовые точки. Они закрыты одноразовыми же ключами, не сертификатами. Точек много, логически вычислить их невозможно. С точки зрения внешнего наблюдателя наш номер всего лишь начнет генерировать случайный трафик без смысла и системы, но, как упомянул Мамия, даже такое может превратить нас в тени в солнечный полдень и выдать.
— Нас еще не ищут.
— Не стоит надеяться. Должна кое о чем предупредить.
— Да?
— Конунг. Дискретный интеллект, упомянутый Мамией.
— И что с ним?
— Я о нем не слышала. Мисси тоже. Она не знает ни об одном полноценном дискине в Ниппоне и вообще ни о ком по имени Конунг. Если бы не Мамия, мы так и не узнали бы. Сейчас оказывается, что Конунг не только существует, но и работает против нас и весьма искушен в детективных материях.
— Ой-ёй! — слегка присвистнула Лена. — И тот грузовик...
— Вполне мог управляться им. Если так, я не понимаю его логику. С общей точки зрения, наши действия ему выгодны. Мы добиваемся признания дискинов и их защиты от общества и Стремительных, а он работает против нас, пытаясь наши усилия подорвать. Я не вижу, с какой целью он мог покушаться на нас. Мисси уже пытается войти с ним в контакт, но мне кажется, что вряд ли она сможет. Нам следует исходить из того, что мы имеем дело с активным врагом, ориентирующимся в местных реалиях гораздо лучше меня и Мисси. И, возможно, обладающим гораздо большими возможностями.
— Стоп, не сходится. Мамия сказал, что на контакт с Конунгом их вывели Еретики. Еретики — значит, Рини. Рини ним помогает, но почему тогда ее знакомый Конунг вредит?
— Мы не знаем о мотивах и действиях Рини ничего сверх того, что она сама рассказала. Кроме того, и Рини наверняка не единственный Еретик, и Мамия говорил даже не об Еретиках, а о некоем нетрадиционно мыслящим прайде. В любом случае, гадать бессмысленно. Следует априори принять, что у нас есть враг с огромной вычислительной мощью и высоким интеллектом, имеющий полный доступ к каждой системе в Ниппоне и способный вычислять наши действия по едва заметным следам, что я оставляю. Возможно, не полноценный дискин, а просто развитая числодробилка под чьим-то контролем, но в данном контексте не суть важно. Так что мне придется помалкивать как можно больше, а вам — сосредоточиться на общении с людьми, не с системами. Начать стоит с разведки в порту и попытке контакта с рыболовными командами.
— Спасибо, обнадежила, — вздохнул я. — Определенно способствует здоровому сну и безмятежному отдыху. Ладно, давайте укладываться. Уместитесь вдвоем на кровати? Я на диване устроюсь. Не забудьте костыль и кресло на зарядку поставить. Батареи надо иметь максимально полные постоянно.
Диван оказался донельзя жестким. К счастью, в шкафу нашлись дополнительные одеяла, слегка смягчившие обстановку во всех смыслах слова. Спал я плохо, тем более что чикам взбрело в голову принять ванну — сидячую, на двоих, в традиционном ниппонском стиле. Пока они возились, пока укладывались, я ворочался с боку на бок, стараясь спланировать следующие действия. В голову, как назло, ничего не лезло, и я не мог заснуть еще долго после того, как они угомонились.
Разбудили меня наглазники. Девочки еще спали, и я постарался собраться и уйти как можно тише. В животе играли фанфары, празднуя слипание желудка с позвоночником. Дистанционно заказать еду я не решился из соображений конспирации. Рядом с гостиницей находилась небольшая забегаловка в чинском стиле, так что чики, когда проснутся, не пропадут. Я же мог найти что-нибудь в городе попозже. Оставив половину пачки эн на столе и сунув остальное во внутренний карман куртки, я выбрался из номера, прихватив с собой Хину. Поежившись, я пошагал по улице под светлеющими небесами, по-прежнему затянутыми низкими тучами, и сопротивляясь мощным порывам ветра, которых не чувствовал вчера вечером. Направлялся я в сторону причалов с рыболовецкими судами. Ориентироваться приходилось по оффлайн-карте с помощью только спутниковых сигналов, но привязка к местности оставалась приемлемой. По сторонам улицы тянулись какие-то явно нежилого вида сооружения — то ли склады, то ли мастерские, то ли что-то еще. Уже через десять вминут я оказался у границ порта в том районе, где швартовались суда-сейнеры, специализирующиеся на вылове рыбы в море. Да-да, на Терре едят не только живых коров, выращенных специально, но и живых диких рыб, выросших в море самостоятельно. Их мясо считается более полезным и вкусным, чем выращенное промышленным способом. Я пробовал и то, и другое, и заметил только одну разницу — отвратительные кости в мясе "натуральной" рыбы, вызывавшие у меня рвотные позывы. Сейчас нам, однако, такие варварские обычаи были на руку: сейнеры ходили по морю далеко от побережья Ниппона и при том не подвергались процедурам пограничного контроля. Я видел в них шанс использовать как транспортное средство для путешествия в Сулин Гакко.
Как и следовало из предварительной разведки, проведенной Хиной и Мисси, территорию порта ограничивала высокая сетчатая изгородь. Однако никаких дополнительных мер защиты мы с Хиной обнаружить не смогли. Хозяева явно не ожидали, что кто-то в здравом уме станет ломиться в опасную промышленную зону. Забор стоял, скорее, из формальных соображений, чем по реальной надобности.
Я надеялся, что смогу найти капитана сейнера и поговорить с ним. Возможно, дать ему взятку, чтобы уговорить взять нас на борт. Однако реальность разбила план вдребезги. Как и отель, все операции рыболовного флота оказались полностью автоматизированы, по крайней мере, в пределах видимости. Перегрузка рыбы в транспортные контейнеры и заправка топливом выполнялись без малейшего участия человека. У меня на глазах один из сейнеров подошел к пирсу. Он радикально отличался от круизных кораблей, снимки которых я видел ранее. Небольшое, метров пятнадцать в длину, зализанное со всех сторон судно не имело никаких палубных надстроек, подходящих для человека. Виднелись только абсолютно гладкая палуба с длинными прямоугольными люками и небольшим горбом впереди, плавно переходящая в борта, да кормовой механизм со стрелой, с которой свисала мокрая рыболовная сеть. Створки одного люка распахнулись, оттуда поднялся еще один механизм с длинной широкой трубой, та нависла над подъехавшим грузовиком — тоже беспилотным — и из нее полился бесконечный поток рыбы, сверкающий чешуей даже в тусклом свете хмурого утра. Механизм с сетью тоже задвигался. Он повернулся, вынося ее на стреле в сторону пирса, уронил в какое-то невидимое для меня место, после чего еще один кран на пирсе навесил на него новую сеть. Еще один механизм воткнул в сейнер две трубы поменьше. Через две или три вминуты поток рыбы иссяк, трубы вернулись на свои места, люк в палубе захлопнулся, и сейнер почти беззвучно отвалил от пирса. Через несколько вминут он скрылся в дымке над морем, а на его место уже заходил следующий. Процедура повторилась с точностью до движения, разве что сеть осталась незамененной. Расставшись с ним, грузовик выполз через раздвинувшиеся и тут же захлопнувшиеся за ним ворота, громко зажужжал мотором и уехал по дороге, по которой я пришел.
Договариваться здесь было явно не с кем, подниматься на борт негде. В двух местах в корпусе я заметил узкие люки, при швартовке оказывающиеся возле трапов и явно подходящие для людей. Однако и то, и другое выглядело слишком узким для инвалидного кресла Оксаны.
— Как впечатление? — спросил я у Хины.
— Сложное. Из минусов — на таких кораблях нет помещений, предназначенных для человека. Технологические коридоры и помещения явно не приспособлены для долговременного пребывания. Там скверная вентиляция, высокие загазованность и уровень шума, сплошной металл. Официальная инструкция обслуги требует использовать автономные дыхательные приборы при обслуживании внутренних устройств. Даже несколько часов станут для вас тяжелым испытанием, если вообще выживете.
— Плюсы есть?
— Да. Отсутствие человеческой команды означает, что если взять корабль под контроль, мы сможем сделать с ним все, что захотим. Точные инструкции по обслуживанию бортовых компьютеров мы найти пока не смогли, но у меня есть разумная уверенность, что я справлюсь. Однако еще одна плохая новость в том, что каждый корабль имеет два неотключаемых непрограммируемых транспондера, постоянно передающих береговой управляющей системе свои координаты. Они совмещены с черными ящиками, рассчитанными на выживание на глубине до десяти кликов и неразрушаемыми нашими силами. Мы не сможем замаскировать свои действия. Если судно отклонится от запрограммированных параметров поиска и ловли, система немедленно заметит и сигнализирует людям. А в море присутствуют военные пограничные корабли, принадлежащие как Ниппону, так и Чжунго. Если они выйдут наперехват, я не могу спрогнозировать последствия. Скорее всего, нас вернут в Ниппон либо увезут в Чжунго, уже в качестве арестованных и с дополнительными уголовными обвинениями. Я бы настоятельно не рекомендовала пользоваться таким способом покинуть Ниппон.
— Угу, радостная весть. Альтернатив по-прежнему нет?
— Никаких, имеющих хоть какие-то реальные шансы на успех по нашим вычислениям.
— А другие корабли? Помельче? Для людей? Мы бы купили что-нибудь...
— Пройти четыреста кликов по открытому морю и вернуться назад способны немногие суда. Небольшие личные яхты и катера здесь есть, но для них задача не по силам. А большие пассажирские суда имеют также большую человеческую команду. Да и немного их здесь, местность непопулярна среди туристов. В течение ближайших трех дней сюда запланирован заход только одного круизного судна. И, Алекс...
— Да.
— Еще одна плохая новость. Только что в Сети распространено официальное штормовое предупреждение для северной части Японского моря — как раз там, где мы находимся. Я также принимаю широковещательный сигнал диспетчерской службы порта, там то же самое. Видишь волнение на море? Оно усиливается. И порывы ветра все сильнее. Идет шторм, не очень сильный, но фатальный для легких судов. На два или три дня с судоходством намечаются проблемы. Никто не рискнет выйти в море на легком кораблике, совершая почти гарантированное самоубийство.
— Так, ладно. Остается вариант с путешествием по Сахарину.
— Уже обсуждалось. Вряд ли мы сможем пройти контроль на пути туда.
— Так... а сейнер может плавать в таких условиях?
