— Господин Хваро приказал, чтобы я здесь дожидался господина Томуро.
Узнав, что воин тоже исполняет приказание землевладельца, Рокеро Нобуро недовольно скривился и проворчал, обращаясь к своему провожатому:
— Пошли.
Обогнув утёс, они поднялись на гору, откуда младший брат губернатора рассмотрел в поросшей лесом долине одетых в чёрные куртки стражников.
К сожалению, возбуждения, охватившего его после находки следа от кавалерийского сапога, хватило только на подъём. Спуск оказался значительно тяжелее. Очень хотелось есть. Мышцы болели, во всём теле ощущалась такая слабость, что временами даже колени подгибались.
Но дворянин упрямо шёл вперёд, изредка с завистью поглядывая на своего спутника, который мог при ходьбе опираться на копьё. А его меч только оттягивал руку. Поэтому, не долго думая, он просто засунул его за пояс.
Отряд барона, за которым они шли, почему-то не стал подниматься на противоположный склон лощины, а двинулся вниз по ней.
Мысленно возблагодарив Вечное небо за то, что не пришлось снова лезть в гору, молодой человек начал спускаться со всей возможной в его положении скоростью.
Голод и усталость донимали всё сильнее, поэтому, оказавшись в долине, он остановился перевести дух.
Рядом тяжело дышал стражник, вытирая засаленным рукавом мокрое от пота лицо.
Рокеро Нобуро хорошо запомнил направление, в котором скрылся Хваро и его люди. Дождавшись, когда сердце перестанет биться, как пойманная птица в силках, он продолжил путь, стараясь не обращать внимание на лёгкое головокружение.
Заросли внезапно расступились, и младший брат губернатора вышел на небольшую полянку, где валялись нарубленные ветки с вялыми листочками, а на земле чётко выделялись узкие колеи от тележных колёс.
От нехорошего предчувствия он вновь почувствовал прилив сил и побежал в том направлении. Обогнув раскидистое дерево, окружённое плотным подлеском, и выскочив на дорогу, молодой человек растерянно заморгал, глядя на вереницу навьюченных тюками носильщиков.
Мерно шагая в своих шапочках с помпонами, те тоже удивлённо косились в сторону рассевшихся на обочине стражников. Поодаль, вытянув ноги, полулежал привалившись к камню барон.
При его приближении Хваро открыл глаза и посмотрел снизу вверх тоскливым, полным разочарования взглядом.
— Мы опоздали, господин Нобуро, — произнёс землевладелец, разлепив сухие, потрескавшиеся губы. — Они ушли.
Молодой человек почувствовал себя обессиленным и опустошённым, словно проиграл большие деньги кому-то очень неприятному, вроде этого столичного хлыща, или потерпел поражение в поединке с заведомо слабым противником.
Крякнув, Рокеро Нобуро присел рядом и тяжело вздохнул.
Он до последнего надеялся отыскать и покарать злодеев, восстановив тем самым в глазах старшего брата свою весьма пошатнувшуюся репутацию. Но избавившись от никчёмной голытьбы и перегрузив добычу на повозки, разбойники их перехитрили. Поди узнай теперь, какой из многочисленных караванов везёт награбленное? Кто из почтенных купцов и благородных охранников на самом деле убийцы рыцаря Канако и его дочери? Уж если бандиты так хорошо спланировали нападение на свадебный караван и уход от погони, то они точно позаботились о том, чтобы припасти поддельные личные пайзы и документы на товары.
Его мрачные размышления прервал шум. Из зарослей толпой повалили стражники во главе с десятником. Оглядевшись по сторонам, он заметил дворян и поспешил к ним.
Барон тяжело поднялся, пришлось вставать и младшему брату губернатора.
— Здравствуйте, господа, — почтительно поклонился офицер. — Я Наоко Хаясо — десятник городской стражи Букасо. Со мной сорок бойцов. Пятерых я оставил у пещеры, остальные здесь.
Он выпрямился.
— Как я понимаю, злодеи ускользнули?
— Увы, господин Хаясо, — вздохнул барон. — Мы вчера весь день их преследовали. И сегодня с самого утра. Но... опоздали.
— Куда ведёт эта дорога? — спросил Рокеро Нобуро.
— Если идти в ту сторону, то меньше чем через пару ли будет Чонгори. — ответил Хаясо. — Большая деревня, где сходятся сразу три дороги, и всегда много купцов...
— А там? — прервал его собеседник.
— Семь ли до Букасо, — доложил командир стражников.
— Разбойники могли поехать куда угодно, — проворчал землевладелец.
— Я думаю не о них, — сварливо проворчал молодой человек. А о том, что нам делать дальше?
— Я возвращаюсь в Букасо, — сухо заявил барон. — Мне ещё замок Канако надо навестить.
— Как хотите, господин Хваро, — небрежно пожал плечами младший брат губернатора. — Я иду в Чонгори. Тут ближе. Там можно поесть и нанять повозку.
Стражники, участвовавшие с ними в погоне, одобрительно загомонили.
Землевладелец, сглотнув слюну, пробормотал:
— Я, пожалуй, тоже пойду с вами.
— Буду рад, господин Хваро, — чуть поклонился молодой человек, едва не лопаясь от гордости.
— Касаки! — обратился он к их проводнику. — Ты в Чонгори бывал?
— Ещё бы, господин Нобуро! — довольно осклабился тот. — Сколько раз!
— Тогда показывай дорогу! — скомандовал младший брат губернатора.
— Ну, а я вернусь в пещеру, — сказал десятник. — Надо закопать этих злодеев. Нечего зверей человеческим мясом кормить, призраков множить.
— Торопиться не надо, господин Хаясо, — осуждающе покачал головой молодой человек. — Для начала сообщите обо всём господину Сабуро и дождитесь его распоряжений.
Командир нахмурился.
— Вдруг он сочтёт нужным провести опознание? — вступил в разговор землевладелец. — Тогда тела или хотя бы головы нужно будет привезти в Букасо и выставить на всеобщее обозрение.
— Спасибо за ваши мудрые советы, господа, — церемонно поклонился десятник.
— Благородные мужи должны оберегать друг друга от опрометчивых поступков, — выдал Рокеро Нобуро цитату из книги Истинного Сына неба Амамото Тонго "Назидания о долге правителя и подданных".
Собеседники одобрительно закивали.
Ещё раз поклонившись, командир увёл своих подчинённых в лес, а уставшие участники погони поплелись в Чонгори.
Почему-то именно эта дорога показалась младшему брату губернатора особенно длинной. Горло пересохло от жажды, мышцы ныли, с трудом переставляя ноги по пыли и камням.
— Может, в деревне кто-то что-то видел? — облизав покрывшиеся корочкой губы, пробормотал он.
Но его спутник только вяло отмахнулся, явно не желая разговаривать.
Попадавшиеся навстречу путники резво шарахались в стороны, в замешательстве глядя вслед двум еле ковылявшим дворянам и опиравшимся на копья, как на посохи, стражникам в мятой, обсыпанной лесным мусором одежде.
Даже хозяин грязной харчевни изрядно струхнул, когда привлечённые дразнящим запахом путники, не желая тратить время на поиски более приличного заведения, ввалились на его дворик, потребовав еды, вина, да побольше!
При этом барон под восторженные вопли спутников сразу выдал владельцу несколько серебряных монет, заявив, что платит за всех.
Рокеро Нобуро пытался возражать, уверяя, что располагает средствами, но землевладелец вновь лишь вяло отмахнулся и присосался к бутылке.
Пожав плечами и рассудив, что подобные траты точно не разорят богатейшего землевладельца уезда, молодой человек взял вторую из принесённых лично хозяином харчевни бутылок.
Вино оказалось отвратительно-кислым, тем не менее младший брат губернатора выпил всё и, блаженно рыгнув, всё-таки скривился.
— Ну и дрянь. Может, пойдём в другое место, господин Хваро?
— Думаете, там лучше? — насмешливо хмыкнул барон.
— Здесь же купцы останавливаются, — напомнил собеседник, чувствуя, как недовольно ворчит желудок. — Должны же быть и заведения поприличнее.
— Попробуйте поискать, господин Нобуро, — пожал плечами землевладелец, отвязывая от пояса маленький шёлковый кисет и доставая оттуда чёрную горошину. — А у меня совершенно нет сил. Буду молить Вечное небо, чтобы не отравиться здешней едой.
Он ловко привычным движением отправил маленький шарик в рот.
— Что это у вас, господин Хваро? — поинтересовался младший брат губернатора.
— Мальшагский ярмун, — пояснил собеседник. — Помогает бороться со сном. Не желаете?
Рокеро Нобуро уже приходилось пробовать это снадобье, только оно ему не понравилось. Раздражало горло и оставляло во рту неприятный привкус, поэтому он отказался.
— Благодарю, нет.
Спутник вновь пожал плечами.
Какая-то женщина в грязном переднике поверх застиранного платья расставила перед важными гостями миски с закусками и подала бронзовые столовые приборы. Стражникам пришлось довольствоваться деревянными ложками.
К дворянам подошёл владелец заведения и с поклоном поинтересовался, чего господа желают: варёную курицу или лапшу с говядиной?
Прожевав кусочек маринованного папоротника, молодой человек решительно скомандовал:
— Всё давай, и побольше.
Согласно кивнув, барон пробормотал с набитым ртом:
— И вина не забудь.
— Тогда сначала лапшу, — засуетился хозяин харчевни.
Первый раз в жизни младший брат губернатора поглощал пищу с такой жадностью, совершенно не обращая внимания на вкус. Казалось, он никогда не наестся. Но желудок постепенно наполнялся, челюсти шевелились всё медленнее.
Чувствуя приближение блаженной сытости, молодой человек с удивлением понял, что еда и вино не так уж и отвратительны, как ему казалось вначале.
Ощущение портила только ироническая усмешка землевладельца. Тот ел медленно, аккуратно и, судя по ясному взору, почти не пьянел. Вновь дала о себе знать застарелая неприязнь к этому гонористому хлыщу. Рокеро Нобуро даже чокаться с ним не стал, а когда понял, что не в силах съесть больше ни крошки, сразу покинул столь низкопробное заведение. Барон и стражники последовали за ним.
Поймав перового попавшегося прохожего, они приказали проводить их в дом старосты. Тот, узнав, что к нему явился богатейший землевладелец уезда в компании с чиновником по особым поручениям, не на шутку испугался, но подходящего фургона так найти и не смог. Поэтому, чтобы не ждать очередных купцов до Букасо, пришлось добираться на обычных, запряжённых осликами тележках.
Дворяне вольготно расположились на первой, положив под благородные задницы набитые рисовой соломой мешки, а стражники теснились на второй, сидя прямо на голых досках.
После сытной еды с выпивкой клонило в сон. Несмотря на обилие впечатлений, разговаривать не хотелось. Мысли в голове ворочались лениво, словно сытые свиньи в грязной луже жарким днём. Веки тяжелели. Младший брат губернатора то и дело клевал носом и однажды чуть не свалился на дорогу, вовремя очнувшись от забытья.
В отличие от своего спутника, барон не стал мучиться и лёг, свернувшись калачиком. Помявшись, спутник последовал его примеру.
Возница снисходительно глянул на своих изнеженных пассажиров, но ничего не сказал.
Повозку трясло на каменистой дороге, мышцы ныли от неудобной позы и непривычно жёсткого ложа, так что ничего похожего на отдых не получилось.
Поэтому в Букасо молодой человек приехал в совершенно отвратительном расположении духа, и даже то, что столичный щёголь выглядел, кажется, ещё хуже, не улучшило его настроение.
Сопровождавшие их стражники остались у городских ворот, чтобы рассказать стоявшим на посту коллегам о своих необыкновенных приключениях.
— Надо бы поговорить с господином Сабуро, — задумчиво сказал землевладелец.
— Вряд ли мы застанем его в канцелярии, — с сомнением покачал головой младший брат губернатора, тут же скривившись от ударившей по вискам боли. — Вчера он собирался в замок Канако, выразить соболезнование и расспросить свидетелей. Раньше полудня он оттуда не вернётся.
— Вы правы, господин Нобуро, — неожиданно легко согласился барон. — Где вы остановились?
— В "Бамбуковой жабе", — ответил спутник.
— Тогда нам по пути, — скупо улыбнулся собеседник и обратился к вознице: — Знаешь, где это?
— Да, господин, — поклонился тот.
Слуги встретили хозяина во дворе гостиницы, где, по их словам, они ожидали его появления со вчерашнего вечера.
— О наш бедный господин! — заливаясь слезами радости, вскричал Кубвань, подбегая к повозке и почтительно подхватывая его под локоть. — Хвала Вечному небу, с вами ничего не случилось!
— Как же мы рады вас видеть, господин! — плача, вторил ему Жбан, помогая молодому человеку спуститься с телеги. — Мы всю ночь не спали, всё ждали, когда вы вернётесь. Хотели идти в замок Канако, но какой-то стражник сказал, что вы с господином Хваро погнались за злодеями. Мы так за вас переживали...
— Довольно! — резко прервал изъявление преданности младший брат губернатора и, повернувшись к продолжавшему сидеть барону, церемонно поклонился: — Благодарю, господин Хваро, за то, что проводили меня. Жаль, что нам не удалось отыскать негодяев. Но я уверен, что они не уйдут от расплаты.
Землевладелец мягко спрыгнул на землю и отвесил ответный поклон.
— Рад, что вы были вместе со мной, господин Нобуро.
Пока они обменивались любезностями, во двор выбежал кем-то предупреждённый Тошаки. Когда дворяне наконец окончательно распрощались, тот подскочил к постояльцу и, расплывшись в широченной улыбке, затараторил, то и дело кланяясь:
— Добрый день, благородный господин Нобуро! Очень рад, что вы благополучно вернулись из своего опасного похода. Все в городе восхищаются вашей храбростью! С таким маленьким отрядом броситься в погоню за сотней разбойников! Желаете отобедать или сначала в баню?
— В баню! — гордо вскинул подбородок, молодой человек и приказал: — Кубвань, неси бельё!
Только смыв пот и переодевшись, младший брат губернатора сел за стол, приказав подать самые изысканные блюда и дорогое вино.
Голод он утолил в Чонгори, теперь же хотелось получить от еды удовольствие.
Явно изнывавший от любопытства владелец "Бамбуковой жабы" пытался расспросить постояльца о подробностях нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако и погони за злодеями. Но Рокеро Нобуро слишком хотел спать, поэтому просто приказал Тошаки заткнуться.
Отдав необходимые распоряжения, молодой человек растянулся на божественно-мягком матрасе и тут же заснул с довольной улыбкой на губах.
Проснулся он только под вечер, справил кой-какие насущные дела и поинтересовался, нет ли новостей? А когда слуги ответили, что не слышали ничего нового, вновь завалился спать.
Зато утром проснулся привычно бодрым и полным сил. Пока младший брат губернатора плутал по лесам, его щёки и подбородок успели обрасти неприглядного вида рыжеватой щетиной. Поэтому на приведение физиономии своего господина в благообразный вид у Кубваня ушло гораздо больше времени, чем обычно. А потом у молодого человека живот скрутило...
Так что отправиться в канцелярию управления уезда Букасо-но-Хайдаро он смог только ближе к полудню.
Поначалу ему казалось, будто улицы города живут своей обычной жизнью, и здесь никому нет дела до кровавой трагедии со свадебным караваном дочери рыцаря Канако. Всё также торопились по своим делам прохожие, расхваливали товар продавцы, отчаянно торговались покупатели.
