Вопрос о том, как заставить адресата поверить в серьезность информации, не стоял. Конец октября будет богат событиями. Англия взорвет свою первую атомную бомбу, Штаты — первую водородную, пройдут испытания грузового вертолета, Иран разорвет с Англией дипломатические отношения — простое перечисление этих событий с точной привязкой по времени — сильный аргумент для понимающего человека. Во второй части письма я писал то, что непосредственно касалось адресата и его семьи. Вот и посмотрим, как дело повернется.
На мгновение я пожелал, оказаться у этого треклятого синего ящика как можно скорее. Пожелал настолько сильно, что боль, стучавшая в виски, резко усилилась. Перед глазами появилась серая дымка. Мир укутался в серую пелену. Сделав еще пару шагов, я обнаружил, что уже пришел. Вот особнячок, вот и почтовый ящик. Странно. Но о странностях я подумаю позже. Сначала — дело.
Засунув моментально впитавшие мелкие капли воды конверты в узкую щель, развернулся и пошел обратно. Проверять наличие слежки счел излишним. Если против меня будут играть профессионалы, то шансов оторваться нет. Поэтому, не стоит дергаться. Будет то, что будет. Лишь где-то на краю сознания появилась и мгновенно пропало ощущение тревоги.
Задумавшись о планах на ближайшие дни, даже не заметил, как оказался у ближайшего к дому хлебному магазину. Уловив запах свежей выпечки, решительно потянул на себя дверь. Мучное и сладкое — первое дело после выброса адреналина! Значит, покупаем вон тот тортик, кулек сладких булочек, и еще коробку конфет Верочке. Она тоже сладкоежка.
Боже, что я творю?! Ведь клялся, что власть консультировать не буду, а делаю все наоборот.
... То, чего я не мог видеть. Вечером того же дня.
Мое письма дошло до адресата. Сейчас оно лежало на дубовом письменном столе, стоявшем под портретом Ленина, читающего "Правду". Хозяин кабинета уже ознакомился с его содержанием, встал и пару раз медленно прошелся по кабинету, держа в согнутой руке известную всему миру трубку.
Его очень интересовала личность отправителя, но из доклада следовало, что установить ее не удалось. Объектив фотоаппарата, автоматически срабатывавшего при подъеме крышки почтового ящика, был залеплен мокрым снегом. На спешно отпечатанной фотографии получилось лишь размытое серое пятно. Оперативного наблюдения не велось, он сам когда-то запретил это делать. Службам, занимающимся наружным наблюдением, не стоило давать возможность видеть спецкурьеров Особой Экспедиции.
Иосиф Виссарионович был твердо уверен, что призраки не пользуются письменными принадлежностями и уж тем более не имеют привычки предупреждать коммунистов о неприятностях. Хотя элемент какой-то чертовщинки, безусловно, присутствовал. Нет в мире людей, достоверно, с точностью до дня и места предсказывающих места ядерных испытаний и судьбы вождей.
Письмо, принесшее недобрые вести лежало на столе, и отправителя следовало найти как можно быстрее.
18 октября 1952 года, суббота.
Сегодняшнее мероприятие называется так : "Открытое обсуждение методик ускоренного обучения". Все та же лекционная аудитория. Первый в моей новой жизни доклад на тему о том, как учиться. Против ожиданий, все места заполнены. В первых рядах сидят преподаватели. В основном, физического факультета. Как и было обещано, пришли Петровский и Каиров.
...Накануне Арсений Александрович отказался перечитывать тезисы моего доклада, объяснив свою позицию просто:
-Ты же будешь говорить как есть, а не то, что от тебя хотели бы услышать?
-Да.
— Ну вот, а я ничего заранее не знал. Не успел, закрутился. И так с когерером дел по горло! Делай так, чтобы физфаку за тебя стыдно не было. В общем, иди от меня!
Я так надеялся на совет старшего товарища, а тут вон оно как... Ладно, буду делать, как считаю правильным...
Докладчик, он мало чем отличается от проповедника. Кафедра, статичная поза, умные речи, от которых неудержимо накатывается зевота. А люди-то пришли за эмоциями! Следовательно, моя задача — обеспечить слушателям массу впечатлений.
Неважно, кто тебя слушает, университетское сообщество или крестьяне на ярмарке — элементы яркого циркового представления и короткие фразы, не оставляющие возможности второго толкования — залог успеха выступающего.
После небольшой вступительной речи Ивана Георгиевича, мне дают слово. Итак, представление начинается!
Темные брюки, ярко-красная шелковая рубаха, белый шарф здорово контрастируют с серо-белой гаммой одежды собравшихся в зале. Начинаю говорить:
— Товарищи! Советская система образования на данный момент по праву может считаться лучшей в мире. Результат деятельности наших учителей — это специалисты всех отраслей народного хозяйства и просто грамотные люди. Именно они обеспечили прирост валового национального продукта, который превышает 30 процентов в год...
Собравшиеся пригорюнились и начали засыпать.
-Согласитесь, друзья, и слушать тошно , и не слушать нельзя, хотя все сказанное — чистая правда. Худо другое. Сделанного недостаточно. Хорошая жизнь европеца обеспечивается грабежом 8-10 жителей колоний. Мы не грабим никого. Получается, что для достижения похожих стандартов жизни нам требуется работать не вдвое, а в десять раз лучше.Чтобы на равных драться со всеми врагами, наши специалисты должны думать четче, быстрее, задачи, встающие перед страной — решать эффективнее. Теперь она должна измениться качественно, иначе мы проиграем. А это такая игра, где принимается одна ставка — жизнь.
Система образования во многом досталась нам от прежней, царской России и ее не грех было бы улучшить. Резко, в разы! Кто-то из Великих сказал: "Мы обязаны изыскать способ... превращать безразличных и ленивых молодых людей в искренне заинтересованных и любознательных — даже с помощью химических стимуляторов, если не найдётся лучшего способа"
Сейчас я вам кое-что продемонстрирую. Без всяких стимуляторов!
Перед доской в аудитории стоит несколько столов, предназначенных для демонстрации опытов и размещения наглядных пособий. Мои помощники расставляют реквизит. Мне завязывают глаза.
Я не могу видеть сидящих в зале, но обращаюсь именно к ним.
— На столе расставляют наглядные пособия. Я их не видел. Вы готовы дать мне тридцать секунд?
— Да — говорит зал.
Полминуты — это совсем мало. Но не для меня. Обернувшись, внимательно смотрю на расставленное разнообразие.Сидящим в аудитории становится интересно. Это мне и было нужно! Помощники быстро меняют на столе порядок, в котором расставлены наглядные пособия. В их числе — чучела животных, книги, минералы, инструмент и многое другое. Время пошло! Тридцать секунд, это совсем немного!
— Чтобы запомнить много предметов, можно спеть себе песенку или расказать сказку, — обращаюсь я к аудитории. Мне завязывают глаза.
-Например, сказку о том, как пронырливый лисенок и его друг, Лосиная Голова, вместе защитили неуклюжего увальня жабу, который успел заметить, как суслик и хомяк утащили огромный кристалл горного хрусталя...
Проще говоря, я видел чучело лисы, голову лося, чучело крупной южноамериканской жабы, суслика, хомяка, друзу горного хрусталя и так далее ... Я перечислил более сотни предметов без единой ошибки. Собравшиеся примерили сделанное на себя, и им стало интересно.
Скептический вопрос из зала:
— И для чего это нам?
— Можешь помнить — сумеешь проанализировать! — ответил я. Снижение эффективности научного поиска во многом определено снижением качества мысли тех, кто ищет ответы.
На импровизированную сцену выносят несколько карточных колод и ворох книжек. Шоу продолжается.
Мне в течение двадцати секунд предъявляют 52 карты. Отворачиваюсь, и перечисляю все. Ошибок нет.
Интерес собравшихся нарастает. Из зала слышится завистливый комментарий:
— С этим пацаном играть на интерес лучше не садиться!
Затем мне демонстрируют таблицу десятичных логарифмов. На разворот таблицы я смотрю всего лишь минуту. Затем зал тщательно поверяет результаты запоминания. Все сходится до шестого знака.
Это только начало. Жаль, что у меня не было времени подольше позаниматься с ребятами, о чем я во всеуслышание и заявляю. Но тем не менее...
Андрей Чугунов безошибочно цитирует текст на 5 тысяч знаков. При этом, язык ему незнаком. Вера без единой ошибки воспроизводит десяток выбранных случайным образом страниц телефонного справочника Москвы... Олег, никогда не читавший Бхагавадгиты, пишет на доске текст на чистом санскрите... Немое обалдение зала...
Мы — победили! Скепсис слушателей сломлен. Напоследок цитирую разворот неизвестной книжки, которую показали всего лишь на пару секунд:
"Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба у нас должна будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы всё более и более ручным.
Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу даёт возможность оправиться для борьбы с советской властью.
Наоборот, чем больше будем продвигаться вперёд, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обречённых.
Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет своё действие в рамках СССР, то другой её конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки".
Повернувшись к аудитории, я произношу:
-Эти слова были сказаны давно, 3 марта 1937 года, но они своей актуальности не потеряли. Новые методы обучения — осиновый кол в спину мировой буржуазии!
Мы не просим помощи! Мы говорим — не мешайте! Студенты Физфака МГУ готовы поднять эффективность образования многократно, просто дайте нам это сделать!
Аудитория подготовлена к окончательным выводам. Время заколотить последний гвоздь в систему аргументации.
-Система подготовки специалистов искусственно тормозится. Вы, педагоги, выступаете сторонниками устаревшей системы обучения! Возраст свершений для человека — это 20-25 лет. Искусственное затягивание процесса обучения следует приравнивать к идеологическорй диверсии! Это натуральная инфантилизация, растянутое во времени истребление потенциальных конкурентов.
Получается, что маститым опасны молодые оппоненты? Наша инициативная группа готова показать всем, что подготовка специалистов может быть ускорена в три-пять раз!
Немое молчание зала. Кажется, ничего подобного не планировалось. Но я -рад.
Время задавать вопросы. Из третьего ряда поднимается благообразного вида мужчина средних лет. Холеное лицо, грива зачесанных назад седых волос, очки в тонкой позолоченной оправе. Покровительственным тоном, обращаясь не столько ко мне, сколько к собравшимся, он поизносит:
— Доцент Крашенинников. Преподаю философию. Молодой человек! То, что мы видели — в высшей степени впечатляющая демонстрация цирковых фокусов, скорее всего, заранее организованная. Никаких серьезных предложений по совершенствованию учебного процесса не прозвучало. Все продемонстрированное — не более чем иллюстрация к совершенно ошибочному тезису: "зубрите, зубрите, зубрите, и вам воздастся". Думается, вы зря занимаете время научных работников. Попробуйте предложить свои услуги Союзгосцирку — там самое место для демонстратора карточных фокусов.
Довольный собой, доцент садится. Не дожидаясь следующего вопроса — отвечаю.
-Уважаемый преподаватель философии может сказать, какими словами начинается священная книга большевика, "Капитал"?
Преподаватель молчит. Но даже через несколько рядов слышно, как он напряженно выдыхает воздух сквозь зубы.
— Значит, затрудняемся ответить? А ведь Маркс начал свою книгу так: "Труд, первый том которого я предлагаю вниманию публики, составляет продолжение опубликованного в 1859 г. моего сочинения "К критике политической экономии". Длительный перерыв между началом и продолжением вызван многолетней болезнью, которая все снова и снова прерывала мою работу".
Итак, с одной стороны мы имеем самонадеянного зубрилку, место коему — в цирке и нигде более. С другой стороны — почтенного доцента, не знающего первоисточников. Какого цвета книга, спрашивать не буду — товарищ Крашенинников давно не студент, тройка в зачетку ему не светит.
Дело даже не в этом профнепригодном товарище — дело в системной ошибке. Представьте, что этот дяденька участвует в публичном диспуте, например с богословом, который цитирует Библию и комментарии к ней с легкостью и дословно. Результат, думаю, очевиден. Будучи сто раз правым, наш спорщик окажется косноязычен, слаб в аргументации и в итоге — сядет в лужу. Просто потому, что он не владеет материалом.
В зале вспыхнули шепотки. Несчастный доцент сменил цвет лица на ярко-розовый. Он явно не предполагал, что можно так жестко нарваться. Думаю, что присутствие Министра Просвещения дополнительно прибавило ему хорошего настроения.
— Тренированная память — это оружие, — продолжил я. Еще раз повторяю, что сравнить и сделать выводы можно только лишь относительно тех фактов или утверждений, которые ты способен удержать в памяти. Предполагать иное — смешно! Получается, что существующая система образования позволяет отдельным не слишком разумным приматам, обманом и интригами занявшими господствующее положение, устойчиво сохранять свои позиции. Доцент сладко спит и неплохо питается. Заметим, за счет народа. Не пора ли нам, коммунарам, встряхнуть это сонное болото?
Первым отреагировал Иван Георгиевич. Он спросил:
— Семецкий, по вашим словам, в организации системы образования есть системная ошибка?
— Именно так, ответил я. Прежде чем учиться, следует осознать, как это делать правильно. Есть законы, по которым функционирует наше мышление. Есть механизмы запоминания, известные со времен Симонида Киосского, это примерно 460 год до нашей эры. Игнорировать их — глупо, не использовать в построении нового Мира — преступно. Точно так же, как преступно затягивать процесс обучения — высококвалифицированные специалисты нужны уже сегодня. А взамен них мы получаем ребят, проживших пять лет по принципу "лучше красная морда, но синий диплом". Такие тенденции надо ломать уже сейчас, а то недоучки-учителя и еще более невежественные ученики угробят страну не хуже фашистов.
Столкновение нового со старым — не мушкетерская дуэль с секундантами! Это — остервенелое мочилово заточками в подворотне. Историю напишет тот, кто останется жив, поэтому попрошу прощения за резкость формулировки, но все-таки скажу: обосремся — потомки не простят! Враждебное окружение — это не шутка. Недоучки окажутся восприимчивы к идеологической заразе и обязательно продадут Новый Мир за чечевичную похлебку, как когда-то было продано первородство. В итоге они не получат, ни похлебки, ни достойной жизни. И все, ради чего надрывались большевики, окажется преданным и проданным.
