Темные желания

В комнату вошла служанка. Джоанна еще не видела этой женщины в доме графа. Новенькая, судя по всему. Насколько она слышала, женщины не очень-то торопились наниматься в услужение к графу, боялись. Самой ей не требовалось бесчисленное множество горничных и камеристок, но все-таки еще в первые дни своего обитания в доме графа она отметила нехватку женской прислуги. Интересно, что же привело сюда эту девушку?

— — О, кажется, я разбудила вас, миледи. Простите, пожалуйста.

Джоанна не ощутила ни капли смущения или неловкости от того, что ее застали в спальне мужчины. Ей было даже приятно быть застигнутой в постели графа.

— — Ничего страшного, — — уверила она горничную. — — Я проснулась буквально за минуту до твоего прихода. Как тебя зовут?

— — Элизабет Джонс, миледи.

— — Будь добра, принеси мне сорочку и платье из соседней гардеробной.

Когда Джоанна убегала из дома графа, она взяла только свои родные вещи, а все, что покупал ей любовник, оставила. Она не хотела, чтобы он думал, будто она всего лишь зарабатывала деньги и наряды, лежа на спине. Ну то есть... и стоя на коленях, и... неважно, впрочем.

— — Сейчас, миледи.

Женщина вернулась через минуту.

— — Эти подойдут?

— — Да, вполне. Милорд граф... дома? — — вот на этом вопросе Джоанна смутилась.

— — Да, миледи. Он в библиотеке. Просил передать, что хочет увидеться с вами после завтрака.

— — Понятно. Значит, он уже позавтракал?

— — Да.

— — В таком случае принеси мне завтрак сюда, пожалуйста. И скажи, как мне лучше тебя называть — — мисс Джонс? Элизабет?

— — Я вдова, миледи. И вы можете звать меня просто Лиз.

— — Хорошо.

Элизабет уже собралась было выйти, но Джоанна снова заговорила с ней:

— — Постой, Лиз. Скажи мне, как ты попала на эту работу? Твоя речь не похожа на речь простолюдинки.

— — Я дочь священника. Но мое замужество отец не одобрил. И потому, когда муж умер, я оказалась в затруднительной ситуации. Граф предложил мне работу, когда...

Лиз замерла, обдумывая, стоит ли говорить всю правду. Известно, что женщины из высшего общества, сами весьма распутные, лицемерно строги к нравственности своих слуг. Или даже к слугам своих любовников. Эта женщина спит в постели графа. И хотя ничто из того, что Лиз слышала о леди Лэнгфорд от других слуг, не давало причины ее бояться, Лиз все же не до конца доверяла ей.

Решив, что лучше сразу понять, с кем имеет дело, Лиз закончила:

— — Когда я стояла возле театра.

Взгляд Джоанны на мгновение наполнился сочувствием, но потом она отвернулась.

— — Понятно. Неси завтрак, Лиз.

Если Лиз хоть что-то в чем-то понимала, то, кажется, она остается в этом доме, имея полное благословение любовницы графа.

В библиотеку Джоанна спустилась через полчаса. Граф сидел за столом и что-то писал. При ее появлении он встал.

— — Доброе утро, милорд.

Граф, помня о мрачных, низких облаках за окном, усмехнулся. Добрым его делало исключительно присутствие Джоанны рядом с ним.

— — Здравствуй, Джоанна, — — он поцеловал ей руку.

— — Вы хотели меня видеть?

— — Да. Присядь.

Он подвел ее к дивану. Джоанна внимательно наблюдала за ним, но не замечала ни малейшего намека на интимные желания.

Усадив ее на диван, сам граф встал у камина, скрестив руки за спиной.

— — Помнишь ли ты, что я вчера сказал?

— — Что я не могу быть вашей женой? Да, я помню.

Граф внимательно наблюдал за ней, пока она говорила, и не заметил ничего, что могло бы свидетельствовать об ее обиде или огорчении.

— — Я сказал, жаль, что ты не можешь быть моей женой. Но, собственно, я сказал совсем не то, что хотел. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

— — Что? — — она искренне удивилась. За утро она уже успела свыкнуться с мыслью, что не быть ей для графа ничем большим, кроме как любовницей.

— — Я прошу тебя выйти за меня замуж, — — настойчиво повторил граф. — — А то, что я вчера сказал... — — он тяжело вздохнул, — — это всего лишь опасение, что ты откажешь мне, не желая выходить за человека, похожего на твоего первого мужа.

— — О-о... Я... я не знаю, что сказать.

— — Просто подумай. Я не тороплю тебя с ответом. И должен сказать, что даже после свадьбы все, что я говорил, останется в силе. Ты всегда будешь иметь право отказать мне и всегда будешь иметь право попросить меня о чем угодно. Единственная вещь, которую я не потерплю, это неверность. В остальном я не намерен ограничивать тебя или требовать чего-то сверх меры. Подумай, прошу тебя. Не торопись. И я должен тебя спросить: где сейчас твой сын?

— — Он с миссис Бридж, милорд.

— — Не будет ли вам удобнее вновь переехать в мой дом?

Джоанна ответила удивленным взглядом.

— — Я не собираюсь оставаться вдали от тебя, пока жду твоего ответа. Выйдешь ты за меня замуж или нет — — в любом случае я буду благодарен тебе, если ты останешься моей любовницей, — — объяснил граф. — — Итак, как тебе будет удобнее?

— — Я не знаю, милорд, — — предложение графа настолько взволновало ее, что простейший выбор казался сейчас Джоанне очень сложным делом. — — Я должна подумать...

Граф стиснул зубы, припоминая, чем обернулось прошлая необходимость Джоанны подумать.

— — Может быть, ты сможешь приехать сегодня ко мне на ужин и остаться на ночь? — — пытался он ухватиться за соломинку.

— — Да, могу, — — Джоанна поднялась с дивана.

— — В таком случае жду тебя вечером, — — он поцеловал ей на прощанье руку.

* * *

*

Джоанна была искренне благодарна графу, что он не требует ответа на свое предложение немедленно. Он предложил подумать над его словами, но она просто не могла. Сердце ей ничего не подсказывало. Она не была безоглядно влюблена в графа, как в своего первого мужа, но и ненависти к нему не испытывала.

Поскольку сердце молчало, Джоанна решила попробовать рассмотреть предложение о замужестве с практической точки зрения. Она станет богатой графиней. Ей никогда не придется больше задумываться о крыше над головой. Ее сын сможет получить хорошее образование и хорошую должность при протекции графа в будущем. Этого было более чем достаточно для любой леди из высшего общества. Но Джоанна не была любой. Она познала изнанку выбора. Сейчас граф внимателен к ней, даже нежен. Но во что он превратится после свадьбы? Этот страх казался ей самой иррациональным и нелепым, сердце... Да, единственное за сегодняшний день, что шепнуло ей сердце, — — что слову графа можно верить. Если он пообещал, что после свадьбы у нее будет столько же прав, сколько сейчас, значит, так и будет. Но разум одно за одним подкидывал воспоминания о том, насколько непорядочными и жестокими могут быть мужчины. Если бы она только могла избавиться от этого страха, то... сказала бы да. Итак, пришла Джоанна к выводу, от положительного ответа ее удерживает всего лишь одно — — страх, что второе замужество обернется таким же, кошмаром, как первое.

А любовь? — — вдруг всполошилось сердце. Любовь... Джоанна поразмыслила, покатала слово на языке... Нет, любовь не казалась чем-то значительным, что нужно принимать во внимание. Или, вернее, отсутствие любви. Следовательно, оставался только страх.

Вечером Джоанна повилась в доме графа ровно за пять минут до ужина. Едва увидев ее, граф понял, что и сегодня совершенно не желает делать с ней что-либо неприличное. Если представлять его жажду обладания в виде огромного лохматого пса, то сейчас этот пес умильно скулил, мотал хвостом и припадал к земле, радуясь возвращению хозяйки. И уж совершенно точно не желал делать ничего такого, из-за чего любимая хозяйка снова может уйти.

— — Ты знаешь, Джоанна, — — сказал граф за ужином, — — я отказываюсь от своего предложения.

— — Ч-что? — — она ошеломленно воззрилась на него. Серебряная ложка звякнула, упав из ее рук на блюдо.

— — Нет, предложение руки и сердца остается в силе, — — он не смог удержаться от мысленного подзатыльника самому себе за неосторожные слова. — — Я всего лишь подумал, что тебе действительно не стоит жить в моем доме. Ты вдова, и даже если все будут определенно знать, что именно ты приезжаешь ко мне каждый вечер под черной вуалью и в черном плаще, все внешние приличия будут соблюдены и твоя репутация не пострадает.

— — Мне нет никакого дела...

— — Джоанна, — — прервал ее граф твердо. — — Пожалуйста.

— — Да, милорд, — — она опустила глаза.

Весь день она не могла ни на что решиться, не могла придумать, как избавиться от своих опасений, но сейчас, после того, как граф нечаянно напугал ее словами про то, что забирает свое предложение назад, она поняла, что страх потерять расположение графа гораздо сильнее того, прежнего страха. Он порядочный человек, он не обидит ее или ее сына. Во всяком случае, он не сможет быть хуже, чем ее покойный муж.

Граф тем временем казнил себя за излишне резкие слова. Ему самому они не казались таковыми, но зверюга внутри него смотрела укоризненно: "Вот видишь, что ты наделал? Она обиделась. Она может уйти."

— — Джоанна, — — начал он.

— — Милорд, — — перебила она, — — я согласна. Я выйду за вас.

Ах... значит, не обиделась.

— — Джоанна, не стоит принимать поспешных решений, о которых ты можешь потом пожалеть. Я не собираюсь отказываться от своего предложения о замужестве ни сейчас, ни позже.

— — Я выйду за вас, — — решительно повторила она.

Граф внимательно посмотрел на нее. Он прекрасно понимал, что практически вынудил ее принять его предложение, и понимал, что у нее не было достаточно времени на раздумья, но упускать свою удачу не собирался. Будь его воля, он достал бы специальное разрешение, чтобы пожениться уже завтра, но решил дать Джоанне последний шанс передумать.

— — Через месяц, — — сказал он. Это был минимальный срок для женитьбы по всем правилам — — с помолвкой, с оглашением, со всеми прочими официальными делами. — — Ты согласна?

— — Да, милорд.

Слово "милорд" неожиданно резануло по ушам, словно свист хлыста.

Граф вернулся к ужину. Несколько минут прошло в неловком молчании.

— — Первое оглашение состоится в это воскресенье, через три дня, — — сказал он. — — Где ты предпочтешь провести венчание? Собор Святого Георгия?

Джоанна поморщилась в отвращении.

— — Значит, что-нибудь попроще.

Пока граф размышлял, какую церковь предложить, чтобы та понравилась Джоанне, женщина вдруг заговорила сама:

— — Мне нравится церковь Святой Маргариты, — — сказала она с мягкой улыбкой, — — и отец Бенедикт. Мне будет приятно, если он проведет венчание.

Вот что неизменно графа восхищало в Джоанне, так это ее способность беспрекословно подчиняться — — и вдруг твердо высказать мнение или возражение тогда, когда это было действительно для нее важно. Без истерик, без слез и упреков.

Он согласно кивнул.

— — Как пожелаешь.

Еще несколько минут они обсуждали церковь, гостей и прием по случаю их помолвки. Джоанна понимала, что хотя она и не хотела ничего грандиозного, положение графа обязывало сделать все по высшему разряду, и потому мысленно приготовилась к тому, что следующие несколько дней ей придется сделать все возможное и невозможное, чтобы приготовиться как следует. Граф сказал, чтобы она не стеснялась в средствах.

— — Не желаешь посетить оперу? В субботу дают Россини, — — спросил граф, после того как они закончили обсуждение свадебных хлопот.

— — В субботу? — — растерянно переспросила Джоанна.

— — У тебя есть другие планы на субботу? — — спросил он. Чувство, которое кольнуло его при малейшем подозрении, что у Джоанны могут быть планы на вечер, не включающие его, было неприятным.

— — Нет, конечно. Просто я не думала, что у нас останется время на развлечения.

Он успокоился.

— — Останется. Итак, ты желаешь посетить оперу в субботу или нет?

— — Да, милорд. Благодарю вас.

Она даже улыбнулась.

— — Джоанна...

— — Да?

— — Я подозреваю, что в ближайшие несколько недель у нас будет не так много возможностей спокойно побыть наедине.

Он замолчал, не уверенный, что же может ей предложить. Знал только, что не хочет расставаться с ней так рано.

Джоанна терпеливо смотрела на него, ожидая продолжения, хотя была уверена, что знает, о чем он хочет сказать.

— — Не желаешь дочитать книгу? — — наконец спросил он.

— — Да, милорд.

Они прошли в библиотеку. Джоанна, абсолютно спокойная, остановилась на середине ковра, ожидая дальнейших указаний. Граф нашел книгу, подал ей и, предложив ей руку, проводил к дивану, усадил на него.

— — Читай, — — вежливо предложил он, галантно склонил голову и... отошел к письменному столу.

Джоанна нашла главу в книге, где остановилась в прошлый раз, и начала читать вслух.

— — Нет, Джоанна, не вслух, — — прервал он ее. — — Просто читай.

Она озадаченно посмотрела на него, пытаясь угадать, что он задумал, но лицо его не выражало ничего, кроме обычной светской вежливости.

— — Да, милорд, — — кивнула она и принялась за чтение.

Граф налил себе вина и сел за стол. Он рассеянно перебирал письма и приглашения, планируя их с Джоанной светскую жизнь на ближайшие три-четыре недели, и временами глядел на Джоанну. Со своего места он видел ее в профиль, даже скорее в три четверти оборота. Она казалась ему красивой сейчас, очень нежной и беззащитной. Легко было представить, что она уже его жена, и этот вечер — — просто один из череды многих таких же. Но у нее оставалось еще несколько недель, чтобы передумать и отменить помолвку. И он сам дал ей это время.

* * *

*

Надо было признать, что представление нынче в Королевском Театре удалось на славу — — и то, которое было на сцене, и то, которое получилось среди публики. Обнаружив среди зрителей графа с его неуловимой и никому неизвестной невестой, бомонд цепочкой потянулся в его ложу. Те же, у кого хватило скромности остаться на своих местах, не скрываясь смотрели в театральные бинокли больше на графа и его невесту, чем на сцену.

В целом это было даже к лучшему, потому что теперь, когда дата свадьбы была обговорена, граф с полной уверенностью мог говорить, что собирается жениться через несколько недель и что уже завтра состоится первое оглашение. Граф понимал, что ради этого события в церковь придут те, кто отроду туда не ходил. И все ради того, чтобы удовлетворить нездоровое любопытство.

Джоанна с наплывом гостей справлялась довольно хорошо. С ее губ не сходила вежливая, благожелательная улыбка, сама она оставалась спокойной. Поэтому вскоре граф перестал беспокоиться о ней.

Когда начался второй акт представления и они остались в ложе одни, граф обратил внимание на сцену. Но он заметил, что представление уже не так увлекает Джоанну, как в начале. Она то и дело опускала глаза, покусывала губу и бросала на него косые взгляды. Он уже собрался спросить, в чем дело, но Джоанна заговорила сама. Все признаки нервозности ушли с ее лица, выражение глаз стало непроницаемым.

— — Милорд? — — обратилась она к нему.