Поневоле-3

При осмотре следов нашли частицы перца, объяснившие, почему собаки не взяли след. А в траве около следов, выходивших на дощатый тротуар, обнаружились деревянные чётки, завалившиеся под доски тротуара. Предположение, что чётки лежат там давно, не подтвердилось, на них не было росы, как и на следах убийц. Роса нынче упала рано, за час до рассвета, что установили подробными расспросами других охранников. Убедившись в бесполезности дальнейших поисков следов, уральцы отправились в пороховые мастерские.

При виде взлома на косяке двери, на лице Белова появилась непроизвольная улыбка, наконец, появилась классическая кража со взломом. В бытность работы сыщиком он любил работать по таким кражам, где практически всегда есть вещественные доказательства в виде следов взлома, похищенных вещей, и прочих осязаемых предметов. Именно раскрытие краж нравилось ему отсутствием тупой 'работы' с подозреваемым, сводившейся к многочасовому 'раскалыванию', как, например, работали по убийствам и телесным повреждениям. В преступлениях против личности, где, как правило, нет иных доказательств, кроме основанных на признании преступников, нередки самооговоры и просто ошибки. Белов навсегда запомнил убийство, по которому были приняты две явки с повинной от разных людей, причём, именно приняты, а не выбиты. В маленьком городке, особенно в восьмидесятые годы, после 'федорчуковской чистки', когда по всей России были посажены и уволены 80% состава уголовного розыска, а из двенадцати инспекторов уголовного розыска в Бражинске, только за 1983 год, сели на нары четверо, сыщики долгие годы боялись не то, что ударить, крикнуть на подозреваемого.

Так вот, по тому памятному убийству, где были двое подозреваемых и оба написали в разное время явки с повинной, так оно до сих пор нераскрыто. И не по причине плохой работы сыщиков, а из-за отсутствия вещественных доказательств. Убийцей мог стать только один, а признались в нём двое. Оба нормальных взрослых мужчины, и у нормальных сыщиков и прокуроров возникла естественное опасение привлечь к ответственности невиновного. Пришлось не привлекать никого. Поэтому Белов полюбил работу по кражам, там, при наличии достаточных доказательств, зачастую даже допрашивать злодея не было необходимости. И вероятность ошибки была в сотни раз меньше, чем при раскрытии убийств. Сыщик же гордился тем, что ни он, ни его друзья, никогда не фабриковали уголовные дела. Как бы ни требовали высокие начальники непременного раскрытия или высокого процента, какими бы наказаниями не грозили. Совесть подполковника, при всех его грехах, в данном случае, была чиста.

Наскоро осмотрев следы взлома на косяке, он убедился, что их можно идентифицировать и показал, как правильно выпилить часть косяка и двери. В мастерской продолжил аккуратный осмотр и нашёл то, о чём мечтал. Великолепные следы пальцев рук в двух местах — на стеклянной банке, из которой высыпали приготовленную селитру, на железном листе, покрывавшем поверхность рабочего стола. Рабочие мастерской показали, что каждый вечер протирают стол тряпками, а банку берут руками иначе. Сомнений в принадлежности следов рук преступникам не оставалось, а папиллярные линии чётко просматривались при обработке обеих следов кисточкой с угольным порошком. Этот угольный порошок несколько лет использовал Арняй при изготовлении телефонных аппаратов, в доме его хранилось предостаточно. Нет, у пасынка была своя мастерская, но, будучи холостяком, он продолжал жить вместе с семьёй, и притаскивал домой многое, частенько занимаясь и дома конструированием.

Банку со следами рук аккуратно отнесли в дом Белова вместе с выпиленными косяками, орудие взлома, к вящему удовольствию сыщика, не нашли. Следовательно, оно осталось у преступников, которых опять было трое, в такой же обуви-бахилах. На великолепный отпечаток руки, оставленный на верстаке, положили корзину, прикрывая его от опасности уничтожения. Ближайшие дни для мастерской подполковник объявил нерабочими и собирался заканчивать осмотр, когда услышал радостный возглас Окорока. Тот нашёл у порога железную подковку-набойку от сапога. Очень походило, что подковка слетела с каблука одного из воров, учитывая, что все работники мастерской такими подковками не пользовались. Набойка была оригинальной формы, что давало шансы обнаружить хозяина. У крыльца снова нашли частицы перца, отбившие собакам всё желание идти по следу.

Осмотр домов, где жили убитые охранники, продлился до позднего вечера, но ничего не дал. Версия об их соучастии в кражах не подтверждалась, к вящему удовольствию Окорока и самого Белова, всё же, сбрасывать её со счёта было рано. Вечером стали поступать отчёты поисковых нарядов, нескольких человек, задержанных с подозрительными товарами, отпустили после осмотра, а реальных задержаний не произошло. Впрочем, сыщик на это не надеялся, рассчитывая на свои силы. Обсуждали, как использовать найденные доказательства, показывать их всем подряд открыто, или работать неофициально?

Сошлись на следующем, первыми с утра начнут открыто проверять всех торговых гостей, одновременно часть дружинников, привлечённых к розыскам, с рисунками подковки, отправятся в обход по городу, высматривая возле домов недавних поселенцев следы обуви. Они же будут проверять их дома, и показывать всем рисунки набойки. Чётки же сначала покажут всем уральцам, занятым в работе с торговцами, затем самим торговцам. Собственно, о преступлениях знали все жители Уральска, наверняка, и Бражинска. Для городков с населением тысячу-другую жителей, убийство двух человек стало главной новостью. Все обдумали возможные тайники, не дома же будут хранить украденное, тем более, пушку. Наметив на утро проверку возможных мест хранения украденного, командиры разошлись.

Белов долго не мог заснуть, прикидывая вероятных преступников и места хранения краденого. Внезапно в голову пришла мысль, не слишком ли много следов? Допустим, о следах рук и трасологии в этом мире никто не знает, криминалистике сыщик никого не обучал в силу малой востребованности. Тогда главными доказательствами вины преступников становятся лишь чётки и набойка, неужели преступники ходят на убийство с чётками?

Краж в этом мире не было, а драки между подростками не воспринимались преступлениями. Убийств в Бражинске и Уральске за все годы не случалось. Это в кино для убийства нужна корысть, в жизни они происходят либо по пьянке, либо из-за семейных скандалов, причём, обычно, не на трезвую голову. Спиртное в Уральске и Бражинске, учитывая несовершеннолетие подавляющего большинства населения, не продавали. Немногочисленные вина, привозимые купцами, изначально везли на заказ, брали их взрослые, как правило, для знатных гостей. Поэтому пьяных скандалов не случалось, а приехавшие из разных родов подростки дрались первый год, не дольше. Становясь старше, практически все начинали заниматься как минимум одним боевым искусством — рукопашным боем, стрельбой, фехтованием, или просто бегали на лыжах и плавали. Такие занятия, в подавляющем большинстве, достаточно дисциплинируют человека и снимают юношескую агрессивность. Да и сами ребята быстро понимают, что внешний вид и рост бывают обманчивы. От иного худощавого подростка убегают взрослые силачи, что резко снижало количество задир на улицах.

Нет, трижды случалось, когда в Уральск попадали совсем отмороженные подростки, не понимавшие никаких уговоров. Так их отправили обратно в свои роды, как недостойных, опозоривших своих родичей. Одного из подростков родичи довели до самоубийства, остальные влачили жалкое существование полуизгоев в родной семье. А старейшины родов привели трёх подростков взамен и долго извинялись перед Беловым за позор. Эти факты знали все уральцы и постоянно озвучивали при воспитании своих детей, нет ничего хуже, чем опозорить род и родичей. После этого неуживчивость и подростковое желание беспричинно подраться резко пошли на убыль. Хотя к равным дракам один на один уральцы относились спокойно, воспринимая их своеобразными дуэлями, способом отстоять свою честь.

Большую роль в семейной жизни уральцев, особенно молодых, стали играть священники. Приезд профессионалов из Арконы много добавил к практическим навыкам официальных психологов, как их иногда называл Белов. На исповедях, посещение которых становилось обязанностью каждого уральца, священники обращали внимание именно на мир и понимание в семейной жизни. Воспитывали дерзких лесовиков, видевших зачастую унижение женщин и младших детей в родной семье с детства и воспринимавших это нормой, приучали их к миру и отвыканию от рукоприкладства.

Синхронно с ними действовали учителя и тренеры, с которыми ежемесячно встречался Белов, понимая важность и силу влияния на подростков учителей. Больше десятка фактов регулярного избиения жён выявили за последние годы. К тем, кто не понимал никаких увещеваний и разговоров, отвечая на них, мол, моя семья, делаю, что хочу, пришлось применить крайние меры. Сам сыщик и тренера этих парней несколько раз избили драчунов, спокойно, без унижений, словно, на тренировке. Трём хватило четырёх раз, двое поняли после десятого случая. Остальным хватило примера избитой пятёрки, домашние драчуны стали придерживать свои кулаки. Понятно, что не всё так безмятежно, иногда и жёны избивали мужей, но, системой семейные побои не стали. А об избиениях детей даже не шло речи, отставной подполковник сразу пригрозил, что таких родителей продаст купцам, а детей отдаст священникам, на воспитание. Можно выпороть, ремнём или розгами, можно наказать иначе непослушного ребёнка. Но, без издевательства и унижения.

Так, собственно, и исчезали понемногу основные причины преступности в Бражинске и Уральске. Поскольку краж и до Белова не случалось. Взять чужое без спроса или большой нужды считалось позором, так воспитывали своих детей все племена Прикамья. Нельзя без спроса охотиться в чужих угодьях, но, можно воспользоваться чужим зимовьем в трудную минуту жизни, а затем отблагодарить хозяина. Нельзя брать чужую лодку, оставленную в укромной заводи, каждый мог оставить в лесу любую свою вещь, от кухлянки до ножа, обозначив, что сам оставил её и вернётся. Даже найденные вещи аборигены не брали себе, а выкладывали на видное место, пусть там ждут своего хозяина. Что касается бытовой преступности в других городах, священники и учителя уже работали там, но, перевоспитать взрослых жителей опытный сыщик не надеялся. Там, как раз и происходили убийства, исключительно случайные, с которыми отлично справлялись старейшины.

Так вот, если убрать следы рук и взлома, остальные доказательства не совсем логичны. Кто ходит на убийства с чётками, учитывая, что в нынешних костюмах нет карманов? Если убийца сунул чётки за пояс, чего же они выпали? Почему он не услышал звук падения? Набойка тоже интересна, следы на земле от одной обуви, набойка от другой. Воры прямо в мастерской переодеваться стали? Конечно, бывало в практике Белова, когда преступники роняли на месте преступления свои паспорта и водительские удостоверения. Но, во всех подобных случаях, опять же, они были пьяны. Здесь всё сделано чётко, пьянством и не пахнет. Рассуждая, что во всех преступлениях остаются непонятные моменты, сыщик не заметил, как уснул.

За ночь ничего криминального не произошло, с раннего утра оперативники, командиры и дружинники занялись проверкой торговых гостей и вновь прибывших уральцев. Глава уральцев занялся работой со своими 'контактами', большая часть этих людей работали исключительно на него и не были известны никому. Связь со старым сыщиком они не афишировали, встречаясь иногда раз в полгода. Этими 'контактами' служили самые различные уральцы, от грузчиков на пристани, до девушек-лекарей, от почтенных матерей семейств с тремя детьми, до приезжих торговцев из Персии и Армении. Некоторые даже не подозревали, что сообщают Белову какие-то секреты, искренне делясь новостями и своими проблемами с хорошим дядькой, который иногда может помочь.

Информация, полученная опытным сыщиком, не представляла интереса для непосвящённого в оперативную работу человека. К примеру, ничего криминального в том, что за лекаркой Клюквой, ухаживает второй месяц помощник ромейского купца, нет, если не знать при этом, что брат Клюквы недавно устроился в пороховую мастерскую, ту самую, что обокрали. Никакой беды не увидишь в новой подружке грузчика Булыги, если забыть, что тот доставляет в пушкарские башни снаряды и припасы, а сама подружка два года жила с Лютыней, пленным варяжским вождём. Учитывая, что Лютыня один из вдохновителей и вождей предстоящего набега на уральцев, очень интересная картина вырисовывается. Эти и другие мелкие фактики, ничего не говорящие по отдельности, вместе давали достаточно конкретное направление поисков.

После обеда, когда основные мероприятия провели, командиры дружинников и оперативников собрались у Белова. Хорошие новости пришли от торговцев, найденные у башни чётки принадлежали персидскому купцу, месяц торговавшему в Уральске, накануне он как раз просил пропустить его на родину. Хозяина подковки не отыскали, на торговых причалах таких следов никто не видел, сейчас дорабатывают с приезжими уральцами. Из других интересных новостей заслуживала внимание необычное поведение византийца в отношении к персам, проявившееся два дня назад. До этого, ромей не разговаривал с южными торговцами, подчёркивая, что Византия ведёт войну и поддерживать отношения с её врагами непатриотично. Позавчерашним вечером Константин неожиданно подошёл к персам, извинился за своё проведение и попросил разрешения их угостить в знак понимания мирных дружеских отношений.

Получив согласие, до позднего вечера ужинал в кампании персов, угощая тех за свой счёт, что для прижимистого ромея более, чем необычно. Именно помощник ромея опознал одним из первых чётки, он же добавил, что пару раз видел купца возле третьей башни по вечерам. Грузчик Булыга передал, его подружка видела, как ночью на лодку персов заносили тяжёлые мешки, подружка подтвердила, что возвращалась от него и на пристани заметила трёх мужчин, заносивших тяжёлую поклажу персам на корабль. Это как раз под утро, в ночь кражи из мастерской и убийства охранников.

— Брать их надо, персиян, быстрее, пока не увезли похищенное, — азартно настаивал Силя, подпрыгивая от нетерпения, за сутки раскрыть убийство, да ещё какое!

— Я ведь вам не рассказывал, что месяц с лишним назад ко мне приходил Константин, и вот с каким разговором, — Белов коротко вспомнил встречу с ромеем, — очень желает византиец заполучить наших мастеров и наше оружие, и не только оружие. Это первое, теперь второе, четыре года назад мы выдали Иву замуж за Али, перса, показывали ему ружья, стреляли из них. С тех пор он ни разу не вспоминал о ружье и патронах, посчитал их забавной игрушкой. Правильно, мы эти годы не воевали, а охотиться лучше с луками, ружьё всю дичь распугает. Если бы персы захотели получить наше оружие, Али, хоть раз бы намекнул или попросил продать, он каждый год бывает у нас.

— Не забывайте, — продолжил старейшина, — в каждом серьёзном преступлении первым делом надо смотреть, кому это выгодно. Кому выгодна кража оружия? Всем? Нет, только тем, кто сам воюет и будет против нас воевать. Тем же персам в сто раз выгоднее с нами торговать, почти половина товаров уходит к ним — зеркала, украшения, меха, кирасы, стальные инструменты и оружие. Зачем им с нами ссориться? Тем более, что ни нам с ними, ни им с нами никогда воевать не придётся, не одна тысяча вёрст между нами, и море.