Напрямую соваться в Проклятый дом я не стал. У ворот бродил какой-то неизвестный мне парень, и я не знал, был ли то новенький или человек Угря. Скрипя зубами от досады, я отсиживался в тени дома напротив, пока, к моей радости, на стене не возникла знакомая невысокая фигурка. Подобрав с земли небольшой камушек, я хорошенько прицелился и кинул.
Фигурка дернулась было распластаться по стене, но тотчас же выпрямилась. Змейка всегда соображала быстро и поняла, что враг запустил бы снаряд побольше и поточнее. А то и вовсе арбалетным болтом саданул, для верности. Вместо того чтобы прятаться, девушка принялась напряженно озираться, и я осторожно выступил на шаг из тени, так же быстро вернувшись обратно.
— Что там? — окликнул парень у ворот.
— Показалось, — отозвалась Змейка беспечно, при этом глядя в направлении моего укрытия и выразительно стуча кулаком по голове.
Появились они с Подсолнухом не сразу. Не через ворота, а из переулка. Был у нас на крайний случай лаз на стене, с противоположной стороны. Значит, правильно я поступил, что отсиделся в тени.
Много времени прошло с тех пор, когда мы в последний раз обсуждали наши дела в такой обстановке. Извилистый тупичок, низкая, вечно запертая дверь — задний выход трактира, гора старых бочек, громоздящаяся до самого верха стены. По бочкам можно было легко попасть на низкую крышу погреба, а там на выбор — спрыгнуть на улицу с той стороны или дальше уходить крышами.
— Зря ты так рисковал, — упрекнул меня друг вместо приветствия. — Люди Угря тут повсюду. Вроде как помогают, а на самом деле шагу не дают ступить.
— Да ну его к ящеролюдам, скользкую тварь! — искренне пожелал я. — Только не рассказывай, звезд ради, что вам тут каждый вечер сообщали новости о моих успехах на магическом поприще.
— Вообще-то, — мрачно вздохнул Подсолнух, — половина ребят уже подумывает, что ты прикормился с княжьего стола и махнул на нас рукой. Вслух пока не говорят, особенно при мне, но...
— И что, надо было дожидаться, пока заговорят? Ладно, расскажите лучше, что у вас и как. Нашли кого-нибудь?
Лицо друга сделалось совсем мрачным.
— Троих. А потом один в речке утонул, второй со стены свалился, а третьему в переулке нож под ребра сунули. С тех пор желающих к нам присоединиться как ветром унесло.
Что ж, подобного стоило ожидать. Нет, даже не так. Именно этого и стоило ожидать. Но как же хотелось надеяться на что-то другое!
— Но мы обязательно что-нибудь придумаем, — с какой-то подозрительной поспешностью заверил Подсолнух. — Так что лучше шел бы ты, пока не засекли.
— Да, Чертополох, правда, — поддакнула Змейка.
Даже не поинтересовались, что у меня с магией. Хороши друзья, называется! Только и думают, как побыстрее избавиться, словно... Словно натворили что-то такое, о чем очень не хотят сообщать!
— Выкладывайте, — заявил я строго. — С чего это вдруг меня спроваживаете. Вижу ведь, не просто так.
Друзья посмотрели как-то очень странно, но отпираться не стали.
— Когда встретишь эту шлюху, угреву старшую дочку, порежь ей лицо. За меня, — с неохотой выдавила девушка и замолчала, угрюмо уставившись в одну точку.
— Это, конечно, исчерпывающий ответ, — согласился я. — А подробнее о причинах?
— Понимаешь, — смущенно вставил Подсолнух, — пока мы жили в доме Угря, там было нечего делать. Совершенно нечего.
На этом он тоже умолк, виновато отводя глаза.
— Да объясните вы по-человечески, в конце концов?! — вспылил я, раздраженный хождением вокруг да около.
— Из дома мы выбраться не могли, — обреченно продолжила Змейка. — И потому я пошла к этой чернявой мрази. Подумала, что у нее уж точно найдется... В общем, чтоб удобнее было скрашивать время.
Чем-то это напоминало неумелое представление площадного балагана, где герои говорят четко по очереди. По всем правилам глупого спектакля следующая фраза выпала Подсолнуху.
— Она подсунула не ту травку, — заявил он с таким раскаянием в голосе, словно лично с этим помогал.
Я понял не сразу. А когда до меня наконец-то дошло, подозреваю, это стало очевидно по редкостно глупому выражению лица.
— Все вы кобели, не головой, а другим местом думаете! — взвизгнула Змейка и, вскочив на ноги, залепила Подсолнуху пощечину. — Пойду я. Костыль там, небось, извелся лестницу караулить.
Удалилась она такой походкой, словно желала навеки впечатать каждый шаг в утоптанную дорожную пыль.
Друг потер щеку и глубоко вздохнул, глядя вслед:
— Совсем дурная стала.
— Э... Поздравляю, что ли... папаша... — с трудом нашелся я, хлопая его по плечу.
— Ты только не думай! — всполошился Подсолнух. — В первую очередь все равно остается банда! Я обещал, что можешь на меня положиться, и от слов отказываться не собираюсь!
Я ничего не думал. Я просто знал, как оно будет. Банда из кучи детворы, четырех бойцов и калеки, Змейка с грудным младенцем на руках и Подсолнух, рвущийся между долгом и семейным благополучием. Улица либо превращает тебя в равнодушного подонка, для которого не существует ни друзей, ни близких, а лишь случайные спутники, с которыми можно расстаться в любой момент, либо, наоборот, заставляет с болезненной остротой ценить выпадающие на пути крохи человеческого тепла. Подсолнух представлял из себя ярчайший пример второго случая.
Это был удар с такой стороны, откуда и догадаться невозможно. Стычки, смерти, лишения, жизнь под непрекращающимся гнетом — обстоятельства, способные разрушить даже самую крепкую компанию. Со временем. А поначалу любое горе лишь сплотило бы нас сильнее. Можно ли было предположить, что счастье окажется куда более опасным и действенным средством! Ну, Кирия, ждет тебя хорошая беседа по душам!
"А ведь Пес-то прав, это начало конца", — некстати мелькнуло у меня в голове.
— Погоди обещать, — отмахнулся я. — Может так статься, обстоятельства изменились не у вас одних. И всем нам придется рвать когти, пока мышеловка не захлопнулась окончательно. Куда-нибудь, где тихо, сыто и не достанет ни Угорь, ни чародеи.
Как Подсолнуху не хотелось этого скрыть, в глазах его промелькнуло облегчение.
— У тебя есть какие-то наметки?
— Не знаю, — признался я. — Пойму через пару дней. Как бы не получилось, чтоб хвостатую звезду на падучую не сменять.
— Ты это, — спохватился друг. — С магией-то что выходит?
— Выходит, — ответил я. — Скорее, менее, чем более, но такое, как в том бою вряд ли повторится. Так что давайте не лезьте тут на рожон, а я, как что прояснится, снова выберусь. И... вы б со Змейкой, что ли до храма добрались как-нибудь.
— Уже, — признался Подсолнух, пряча дурацкую улыбку. — События из этого делать не стали, не до того. А так... Со вчерашнего дня женаты.
— Ну, значит, поздравляю еще раз. Только от гулянки отвертеться не думай. Вот выберемся из этого дерьма, и чтоб все, как положено, обеспечили.
Хвостатые звезды! Женатый Подсолнух, кто б мог подумать. Так можно поверить, что и я однажды заделаюсь серьезным человеком. Каким-нибудь знаменитым магом, образцом подражания для всех юных чародеев.
Но на самом-то деле, если отбросить шутки, новости были совершенно отвратительными. Очень скоро я буду вынужден выбирать между местью Академии и старой дружбой. Ну что за гадство! Перед глазами так и стояла прощальная ухмылка Бойцового Пса.
Когда что-то начинает лететь за Врата Семи Братьев, оно имеет нехорошее обыкновение делать это одновременно по всем направлениям. И вообще, судьба, похоже, решила отыграться за мое неверие в приметы. Очередное Небесное Таинство складывалось на редкость скверным образом. Не успел я опомниться от новостей с бандой, как заполучил следующий неприятный подарок. Чтобы по пути от катакомб до библиотеки не ухватить Кирию за шею и не спросить за все хорошее, припечатав к ближайшей стене, приходилось собирать волю в кулак, напоминая себе о том, что сушляки в пещерах никак не могли поведать мне о неприглядном поступке лиховой дочери. Демонстрировать столь странную осведомленность все равно что прямо заявить: "Да, я нашел открытый выход и регулярно им пользуюсь!" Я вытерпел, свалив свою угрюмость на крайне неудачный день. В общем, даже не соврал.
А в комнате меня ждала заплаканная Тай.
Надо заметить, за прошедший месяц моя девушка похорошела несказанно. Она не вела себя больше подобно робкому зверьку, угодившему в логово опасных хищников, где неприметность — единственная надежда на выживание. Запуганная девочка превращалась в молодую женщину, красивую, желанную и уверенную в своей привлекательности. Мне было крайне приятно наблюдать это превращение и — чего уж скромничать! — осознавать свою в нем роль.
Такой резкий откат к началу выглядел пугающе на фоне благостных перемен. Утешать Тай пришлось долго. И самое плохое состояло в том, что, рыдая у меня на плече, девушка так и не призналась, что же именно ее расстроило. Наконец она перестала всхлипывать и задремала, свернувшись доверчивым клубочком в моих объятиях. Осторожно, чтобы не разбудить, я перенес ее на кровать и лег рядом, терзаемый самыми тяжкими предчувствиями. Дурные пророчества Пса припоминались мне снова и снова. Зря я все-таки не выслушал его до конца.
"Надо хотя бы узнать, что за дело он предлагает", — решил я, словно четки, перебирая колечки разметавшихся светлых волос.
— Решил все-таки согласиться на мое предложение? — усмехнулся, лишь завидев меня, Бойцовый Пес.
— Нет, не решил. Но хотел бы услышать подробнее, в чем оно состоит. Кто он, твой таинственный покровитель, и что ему нужно.
— Ну что ж, учитывая, что без моей помощи у тебя даже встретиться с ним не получится, я расскажу. В общих чертах, — согласился Пес, довольно скалясь. С таким выражением лица для полного сходства с собакой ему не хватало лишь клыков да свешенного между ними языка. — Это маги из другой школы. Вроде как наши из Академии увели у них какой-то важный артефакт. А может, болтают, что увели, какая разница... Главное, они крепко не поделили эту штуковину. Чужаки хотят заполучить ее себе, но не готовы марать рук. Вот и пытаются найти того, кто сделает это за них.
Да, в этом и есть все чародеи. Из нашей ли Академии, или откуда еще. Мы — маги, уважаемые достойные люди. Избранники звезд, любимцы Небесных Родителей. Мы не можем вломиться в чужое хранилище и вынести оттуда то, что нужно позарез. Это же воровство и разбой! Пусть разбойники с ворами тем и занимаются. А мы в сторонке отсидимся и сделаем вид, что это нас ни краем не касается.
Только вот если сами они со своими мудреными заклинаниями имеют хоть крошечный шанс преуспеть, простому человеку туда нечего и соваться. Понятно, почему Пес не торопил меня с ответом! Исполнителей для своего задания чародейчики могут ждать хоть до старости. Своей, чародейской, сотни на две лет отстоящей от обычной, человеческой. Потому что идиоты, способные согласиться на такое, сворачивают себе шеи, когда учатся в младенчестве ходить.
— Ну спасибо, — искренне рассмеялся я. — Может, глупость и прописана мне звездами, но чтобы проникнуть в секретное хранилище Академии? Я еще жить хочу.
— Если бы речь шла о хранилище, думаю, у самих магов хватило бы ума понять, что дело безнадежное. Но, по их сведениям, артефакт достался не самой Академии, а одному из архимагистров. Который хранит его дома и делиться с коллегами не спешит.
Дом архимагистра? Ну-ну. Те, кому эта задачка покажется привлекательной, младенчество, возможно, переживут. Но вот сбрить первую юношескую щетину им точно не суждено.
— Надеюсь, уж тебе-то не надо объяснять разницу между бандитом и вором? — хмыкнул я, насмешливо глядя на Пса.
— У тебя есть одно качество, перевешивающее все недостатки, — возразил тот невозмутимо. — Воры пользуются фонариками 1 ... Пока не натыкаются на ловушку похитрее. Живого чародея не обмануть самым сложным заклинанием. Но ни один чародей не согласится участвовать в ограблении.
# # 1 Жаргонное название артефакта, помогающего обнаружить магические объекты человеку, не обладающему даром.
— Только загнанный в угол самоучка, — мрачно завершил я идею.
— Нет, почему же загнанный! — запротестовал Пес, чем-то неуловимо напомнив мне в тот момент своего хозяина Угря. — Это, наоборот, твой шанс вырваться на волю. Время пока терпит, подумай хорошенько. Решишься — пойдем говорить с заказчиком. Тайно вывести тебя из дома я смогу.
На том и разошлись. И что бы там ни болтал Бойцовый Пес про необходимость в покровителях, я был совершенно уверен: дела никогда не станут настолько плохи, чтобы толкнуть меня на такое безумие. В случае чего, возьму с собой Тай, да и уйду катакомбами. Ключ-то не разберет, по доброй воле разбудил его носитель нужной крови или он валяется связанный, с кляпом во рту.
Чушь все это. Надо поскорее выкинуть ее из головы и совершенствовать плетение нитей, пока есть возможность. Потом решим с Подсолнухом, куда лучше дернуть когти — от чародеев, Угря со всем семейством... а заодно и Пса с его охотниками грести угли чужими руками, — и рванем прочь.
Лишь добравшись до зала, я понял, что думаю совсем не о жгучих нитях, как следовало бы. А о том, как развеять без лишнего шума чужую плетенку. И мысль эта является венцом цепочки, начинающейся с идеи проникновения в тайник архимагистра.
План с побегом был плох лишь одним. Нет, не тем, что договор с Угрем я нарушу первым. Последние новости подтверждали, что рассказу Пса относительно видов на меня бандитского князя можно верить до последнего слова. Меня не устраивало другое: бежать, поджав хвост, в роли преследуемой жертвы. Я смертельно устал скрываться. За какие-то два месяца, без ученых наставников, без капли знаний о правилах магии я научился тому, что сытенькие чародейские детки постигают годами. Мне хотелось бросить свои успехи в лицо уродам в мантиях, чтобы охотники, идущие по моему следу, вдруг обнаружили на месте ожидаемой легкой добычи матерого хищника, готового дать отпор. Разъяренного болотного зверя в мерцающих плетенках смертоносных заклятий.
Уволочь из дома архимагистра артефакт, за который грызутся магические школы, — разве не достойная прощальная колючка от сорняка Чертополоха?
Глава 5
"Да помогут звезды", — выдохнул я, протягивая руки к нежно-оранжевой плетенке цветка. Качнулись длинные тычинки, словно в немом упреке: что ж ты удумал, изувер!
Вот уж точно: ломать — не строить. Не знаю, буду ли способен когда-нибудь повторить и один лепесток из этой хрупкой ажурной конструкции, проучись я хоть сотню лет. Но вот разрушить ее собирался уже сейчас. Я долго колебался с выбором подопытного заклинания. Цветок был плох паутинной тонкостью нитей, но, с другой стороны, — это самая маленькая и слабая из доступных чужих плетенок, и если что пойдет не так, возможно, отделаюсь простым испугом.
Истончив коротенькие нити, насколько мог (по виду это напоминало грубую веревку), я коснулся ими заклинания. Я уже пробовал такое раньше, с собственными плетенками: сделать замкнутое кольцо, обособленное от моей силы, а потом "вобрать" его обратно. Теперь же следовало повторить то же самое, но уже с цветком.
