Абордажная команда Белвела

Оливье протрезвел в тот же миг.

"Сабли или пистолеты? — подумал он, — мне конец".

— А я искал именно тебя! — воскликнул вдруг Оливье.

Посетители прислушались.

— У меня поручение от Фрэнсиса Эвери к Нолоню Элонолю!

— Мое имя Нойль Элонь, — наемник важно покрутил ус.

— Верно! Совсем старый стал, язык заплетается.

Оливье подошел к наемнику, дружески приобнял за плечо, тот нахмурился, но сопротивляться не стал, и они уселись за столик.

— Эй, плесни нам еще выпивки! — крикнул Оливье.

— Какое дело имеет ко мне Фрэнсис Эвери? — спросил Нойль Элонь.

В ту же секунду к столику подлетел кабатчик, радуясь, что конфликт, суливший серьезные финансовые потери, решился миром, и поставил перед пиратами кружки. Он заискивающе улыбался и старался не смотреть в глаза. Посетители были разочарованы, многим хотелось увидеть в деле единственного в мире пирата-наемника. И только хозяин заведения знал, что если бы Нойль Элонь вступил в бой, то не ограничился бы только стариком. Почуяв кровь, он теряет голову и продолжает убивать всех, кого видит. Это нравится некоторым капитанам, нанимающим его за огромные деньги. Многие пираты хотели пойти по его стопам и стать наемниками, но никому так и не удалось.

— Фрэнсис Эвери хотел бы нанять меня? — подсказал Нойль Элонь, отхлебнув из кружки.

— Верно, — подумав, кивнул Оливье, — сколько будут стоить твои услуги?

— Триста золотых крон перед выходом в море и десять долей добычи во время плавания.

— Десять! Даже капитан получает только две! — воскликнул Оливье.

— Я не напрашиваюсь, — покрутив ус, сказал наемник.

Оливье пробормотал что-то и опрокинул кружку.

— Умеете вы пить, сэр, — уважительно сказал Нойль Элонь.

— Десятилетия практики, — ответил старик.

Они заказали еще пива, и разговор продолжился.

— Скажу по правде, капитан вовсе и не собирался тебя нанимать, — проговорил Оливье.

— Неужели? — усомнился тот, — в чем же дело?

Оливье поманил его поближе к себе:

— Капитан приказал мне искать тайны!

— Что искать? — не понял наемник.

— Секреты и тайны.

— Это еще зачем?

— А ты подумай немного. Нам нужно отправляться в плавание — настоящему морскому волку на твердой земле дольше двух дней и стоять противно. Но капитан не хочет просто так плавать.

— Торговать думает? — предположил наемник.

— Нет, — решительно помотал головой Оливье.

— Работорговля?

— Ха, черта с два!

— Что же тогда?

Оливье лишь усмехнулся и заказал еще выпивку. Нойль Элонь залпом опустошил кружку, и тут же принялся за следующую.

— Ну, так... — произнес наемник, позабыв, о чем шел разговор.

Оливье, расхохотавшись, треснул по столу ладонью.

— А вот ты пить совсем не умеешь!

Нойль Элонь надулся, пена густо покрывала его усы.

— Так чем же собирается торговать твой капитан? — спросил он, вспомнив, о чем шла речь, и внимательно рассматривая Оливье.

— А вот ничем и не собирается!

— Значит, грабить будет?

— Грабить, конечно, будет. Но дело не в этом.

— В чем же тогда?

— Капитан приказал искать секреты.

— Да что за секреты! — вскипел наемник, ударил кружкой по столу, пиво подпрыгнуло и выплеснулось ему на руку.

— Секреты и тайны, — прошептал Оливье.

Нойль прищурился, пытаясь понять, о чем идет речь.

— Не понимаю, — сдался он.

— Да вот и я толком не пойму, — признался Оливье.

Наемник расхохотался, и так долго не мог успокоиться, что Оливье на него обиделся.

— Тоже мне! — воскликнул старый пират, — да что ты понимаешь-то!?

— Сам не знаешь, что искать!

— Как найду секрет, так сразу пойму, подходящий или нет. Другими словами, капитан хочет отправиться в плавание с некой целью.

— С какой?

— До чего же ты непонятливый! Скажу откровенно, я бы тебя даже за полдоли не взял на судно.

— Но, но! — повысил голос наемник, — ты мою репутацию не подрывай!

— Ты, может, и не плох, но Фрэнсис Эвери набирает лучшую команду на свете!

— Значит, пусть берет меня!

— За полдоли если только, — сказал Оливье.

— Ну, знаешь ли, мне даже одноглазый Бальтозар платил десять долей!

— Знаешь, где я твоего Бальтозара видел!? — Оливье показал неприличный жест, — кто он такой!? Его даже упоминать стыдно, когда речь идет о Фрэнсисе Эвери!

Нойль Элонь хмыкнул и замолчал, Оливье тоже наговорился и уставился на дно кружки.

— Хватит, наверное? — спросил он сам у себя.

Единственный в мире пират-наемник ни с того ни с сего обхватил голову руками. Взгляд его выражал вселенскую скорбь, а с губ сорвался мотив грустной песни про сундук Дэви Джонса. Оливье похлопал наемника по плечу.

— Бывай, еще свидимся, — сказал он.

Нойль Элонь отрешенно кивнул и продолжил напевать что-то про бедного моряка, который так и не вернулся домой. Оливье вышел из кабака. Несмотря на поздний час, улица была полна. Старый пират смешался с толпой, исчезая из виду.

Фрэнсис бессильно валялся на койке, полудрема, как забвение, окутала его. Отгоняя сон, капитан собирался с мыслями. Роберте он дал обещание, что путешествие продолжится, но сам в этом уверен не был. С самого начала все пошло не так.

Столько лет Фрэнсис жил неизвестно для чего, но демон, запертый у него в теле, в один момент наделил невиданным ранее могуществом. И, главное — целью. Фрэнсис вспоминал тот сладкий момент, когда мышцы налились силой, и, казалось, ничего невозможного не существует, и мир будто лежал на ладонях. Тогда Фрэнсис подумал, что это единственный шанс взлететь высоко, к самой вершине. Оказавшись вне закона, он не видел другого пути, кроме как податься в морской разбой. На суше не укрыться от королевской воли, а море дает такую возможность. Только среди волн можно обрести свободу, так думал Фрэнсис.

Болезненно сжалось сердце, пронзило острое чувство вины перед Робертой. Сила демона, на которую он так надеялся, подвела в самый ответственный момент, перед врагами, которые почти были повержены. Роберта права: то была ненастоящая сила. Фрэнсис почувствовал в тот миг, что демон разорвал путы, вырвался на свободу.

Сначала казалось, что лишился внутренностей, остались только кости, мясо и кожа. Но после стало понятно, что физически не изменился, а исковерканным оказался ментальный двойник. Внешняя оболочка не только утратила демоническую силу, но и получило в наказание слабость.

Трудно пошевелить пальцем, временами казалось, что контроль над организмом утрачен, и он более не сможет двигаться. Пугаясь, Фрэнсис доказывал себе, что это не так, с огромным усилием поднимая руку или переменив положение ноги. Он до сих пор не понимал, как ему удалось дойти до каюты Роберты, да еще и поговорить с ней так уверенно и спокойно.

Но более всего ему было жалко ее. Он взял на себя ответственность, повел команду вперед — и проиграл. И пусть они захватили корабль — это невозможно назвать победой. Теперь единственной надеждой был Дин и его навыки в демонологии, колдовстве и алхимии. Фрэнсис снова и снова убеждал себя, что его друг — гений, и ему под силу вернуть Роберте прежний вид, потому как для демонов такое — раз плюнуть. Дин подчинит их волю, и все вернется на свои места. Фрэнсис повторял эти слова десятки раз, стараясь убедить себя, но одна скептическая мысль, неуловимая и неистребимая, раскидывала в разуме семена сомнения. Они всходили поразительно быстро, и если не прополоть вовремя, то очень быстро вырастет дремучий лес отчаяния.

А ведь Фрэнсис обещал команде продолжить путь, говорил уверенно, раздавал приказы. Оливье, не задавая вопросов, немедленно отправился в город. Дин хотел помочь Роберте не меньше Фрэнсиса, а вот с Грэмом пришлось говорить долго и обстоятельно, что оказалось мучительно при такой слабости, когда приходится перебарывать себя, произнося каждое следующее слово. Грэм слушал внимательно, говорил мало, но по существу: резал как по живому. Фрэнсис с покорностью принимал все упреки, но, собрав волю, отдал новый приказ. Как бы там ни было, он все еще оставался капитаном. Грэм послушался, и удалился следом за Оливье и Дином. С того времени прошел день или два, Фрэнсис сбился со счета.

На корабле никого не было, и ему приходилось ухаживать за собой и за Робертой, которая лежала трупом и все время молчала. Фрэнсис был слаб, но пусть сегодня он целых двадцать минут будет добираться до каюты Роберты, отдыхая по дороге, но уже завтра он дойдет за пятнадцать. Несмотря на бедственное положение, ростки сомнения постепенно отступали перед огоньком уверенности, временами переходящим в бушующее пламя ярости. С каждый часом и днем размышлений, вера Фрэнсиса в себя становилась все крепче, и он твердо решил идти вперед и не оборачиваться.

Фрэнсис присел на койке. Сегодня ему было лучше, слабость как будто начала отступать. С остервенением он потер плечи, размял затекшую шею. Перед глазами все плыло.

"Нужно придти в себя, — подумал он, — приказы уже отданы, механизм запущен. Неужели я буду тем, кто отнимет надежду у своих друзей?"

Пальцы стиснули лицо, Фрэнсис заскулил, осознавая свое бессилие, оставалось только ждать и надеяться. Сможет ли он побороть слабость? И вновь его единственной надеждой был Дин.

"Только бы он повторно провел ритуал", — подумал Фрэнсис.

Он уповал на это, и было наплевать, даже если демон вырвется вновь, даже если во второй раз тело не выдержит. Фрэнсис дал клятву на крови, и теперь нужно ее исполнить, или, по крайней мере, умереть, стремясь к цели.

В любом случае, сила эта принадлежала демону, тут Роберта была права. Глупо было думать, что демон станет служить вечно. Фрэнсис поверил в иллюзию и поплатился.

— Чертовщина! Проклятые мысли!

Нужно было встать, пойти куда-то, неизвестно куда и зачем, но Фрэнсис ощутил потребность в движении. Слабость накинулась с тройной силой, словно организм испугался, что придется потрудиться. Рыча от злости, Фрэнсис опустил ноги на палубу и встал. В глазах потемнело, зазвенело в ушах. Боль в голове нарастала, и, достигнув пика, утихла. Зрение вернулось, мир насытился красками, проснулись звуки реальности. Фрэнсис покрылся испариной, глубоко вздохнул.

Он вышел из каюты. Шаг за шагом, Фрэнсису стало полегче, слабость на время отступила. Он улыбнулся, радуясь хоть секунде бодрости. По трапу поднялся наверх. Налетел свежий ветерок. Фрэнсис прилег на палубу и, убаюканный плеском волн, заснул. Когда он очнулся, солнце стояло высоко и ощутимо припекало. Сон подействовал как лекарство, и Фрэнсис отправился на камбуз.

Еще издалека он услышал, что кто-то гремит там. Фрэнсис открыл дверь. Спиной к нему, опустив голову, стояла Роберта. На столе была миска с куском недоеденного мяса. Фрэнсис захотел уйти, но почувствовал, что сил не осталось, поэтому только присел на стул.

— Ты уже ходишь? — слабо спросил он, коря себя за такой болезненный голос.

— Да, — коротко ответила Роберта, проведя ладонью по волосам. На лице не было повязки, и Роберта не поворачивалась.

Фрэнсис попытался подняться со стула, но колени задрожали.

— Роберта, — позвал Фрэнсис.

— Да?

— Тебе уже лучше?

— Немного.

Наконец, поборов слабость, Фрэнсис поднялся на ноги, но тут же рухнул. Роберта испуганно обернулась. Капитан валялся на палубе, и, похоже, силы покинули его. Она подошла, помогла встать. Фрэнсис вытер испарину, тяжело дыша, кивнул Роберте: взгляд его упал на искалеченное лицо. Капитан быстро отвел глаза.

— Дойдешь сам? — спросила Роберта, вновь отвернувшись.

— Конечно, — кивнул тот, хотя не был уверен. — Прости.

С этими словами он вышел, считая нетвердые шаги. Роберта смотрела вслед, потом увидела недоеденное мясо и апатично села за стол.

Глава 18. Алхимики берутся за дело.

Сэр Панагам, первый мастер гильдии алхимиков, сошел с корабля в Порт-Стене, предварительно обругав матросов и повздорив с капитаном. Алхимик ступил на пристань налегке, захватив лишь старый кожаный чемоданчик. Вспотев под ярким солнцем, он с удовольствием поцапался с торговкой в тени ее лабаза. Трижды спросив дорогу, и получив туманные разъяснения — каждый следующий указывал противоположное направление, Панагам спустя несколько часов вошел в лавку Ян Ван Ремма. За прилавком, скучая, сидела Бонни.

Панагам прикрыл дверь, наслаждаясь прохладой.

— Добро пожаловать в алхимическую лавку господина Ремма, — произнесла Бонни заученную фразу.

Панагам, отдышавшись, прошел вперед, рассматривая выставленные на продажу ингредиенты.

— А это что? — Панагам ткнул пальцем в один из множества пузырьков.

— Вытяжка из панциря глубоководного рака.

— Почему в синем стекле? — нахмурился Панагам.

— А разве есть разница? — Бонни вышла из-за прилавка, рассматривая посетителя. Он был на голову ниже ее, но зато чуть ли не втрое шире. Панагам, в свою очередь, пристально оглядел девушку с ног до головы.

— Сколько стоит? — спросил он.

— За пузырек просим пять серебряных крон.

— А в свой сосуд?

— Продаем только в этих.

Панагам хмыкнул, и отошел к шкафчику, где за стеклом стояли ступки с порошками.

— Алмазную пыль продаете?

— Да. Вам для какого зелья?

— Для сонного.

— Вовсе и не нужна алмазная пыль для сонного зелья, — сказала Бонни.

— Соображаешь, — похвалил Панагам.

— Вы можете купить готовое зелье, есть целая пинта, могу разлить порциями.

— Сдалось мне твое зелье, — проворчал Панагам и перешел к другой стенке, где пучками висели целебные травы.

— Может быть, вам помочь выбрать?

— А ты знаешь, кто я? — спросил он, отрывая взгляд от ягод белладонны.

— Нет, сэр.

— Ты — Бонни?

— Да. Вы знаете моего отца?

— Знаю этого старого лентяя, — кивнул Панагам.

— Отчего же лентяя? Он усердно трудится изо дня в день.

Панагам громко рассмеялся.

— Мне позвать его? — спросила девушка, — как вас представить?

— Скажи, что пришел сэр Панагам.

— Так это вы! — воскликнула Бонни.

Алхимик приподнял бровь.

— Я думала, вы совсем по-другому выглядите!

— Ну, хватит меня рассматривать, — проворчал Панагам, — зови старика.

Бонни пошла наверх, а Панагам остался изучать банки с сушеными червями. В магазин вошел посетитель, высокий мужчина с обвисшими усами, держа трость подмышкой.

— Вы хозяин лавки? — важно осведомился мужчина, поглаживая сальные волосы.

— Допустим, — буркнул Панагам.

— Давеча я покупал у вас приворотное зелье.

— И что?

— Не помогает.

— Разогревали перед применением?

— Все делал по инструкции! — сказал посетитель, — почему не работает? Это безобразие!

— А ты усы сбрей, — хмуро посоветовал Панагам.

— Это еще зачем!?

— Да с такими усами ни одно зелье не поможет! — взорвался алхимик.

Посетитель сделал грозный вид, и, задыхаясь от возмущения, хотел что-то сказать.

— Пошел прочь, и что б я тебя тут не видел! — крикнул Панагам.

— Это возмутительно! — воскликнул посетитель, — я требую возврата денег!

— Зелье было безукоризненным! — покраснев от злости, закричал Панагам, — Ян Ван Ремм варит только высший сорт!