Перед бурей 2-2

— Мне тоже, — признался Гарий и виновато улыбнулся.

Мона вернулась к своей кровати и села. Гарий потоптался рядом и осторожно устроился на полу, на каких-то ещё не убранных тряпках.

— Я нипочём не усну, — сказала девочка.

— Тогда просто полежи с закрытыми глазами.

— Ты только не уходи.

— Я буду здесь.

— Вот уж не думал, что первый убитый этим мечом окажется моим сородичем, — Алек мягкой тряпочкой полировал меч.

— Уверен? — спросил Норик. Молодой вой кивнул, не поднимая от оружия безучастного взгляда.

— Одежда характерная. Меток нет, спороты... но по следам можно определить, что именно было спорото. Да, и про следы — отпечатки мокасин тоже наши. И пленники — половина изгои, не знающие рода, но остальные радоничи, из дальних деревень...

Сталь уже блестела тускло, а он всё продолжал водить тряпочкой.

— Плохо, — выдохнул маленький охотник.

Тролль сидел поодаль, сейчас здорово похожий на тотем племени. Угрюмый взгляд из-под кустистых бровей, фингал под глазом, ещё один на скуле, толстые кривые губы — расплющенные ударом, казалось, вот-вот исторгнут рычание. Он опирался подбородком на руки, сложенные на рукояти секиры, которая гляделась суковатой дубиной. Время от времени недобро поглядывал на Алека и Норика, нимало не озаботясь тем, что охотник и вой чуют его взгляд.

— Я извинялся, — виновато сказал Норик, передёрнув плечами. Алек невесело искривил губы и наконец-то счёл, что меч достаточно чистый. Вскинул его, проворачивая в руке. Клинок поймал первый луч солнца, плеснул за спину молодого войя, мгновенно поймав остриём устье ножен.

В бою Тролль убил одного. По-тролльи — голыми руками заломал. Отобранной у него секирой смертельно ранил другого. И тут на него выскочил Норик.

Хорошо, что громила Тролль и маленький охотник столь разнились, что не смогли сразу приноровиться к противнику и поубивать друг друга. В процессе драки всё-таки поняли, что обознались, однако Норик по инерции ухитрился заехать беричу в челюсть рукоятью его взятой с боя секиры.

Потом они, отложив ругань на более подходящее время, вместе противостояли нападающим.

— А ведь он мне жизнь спас, — задумчиво сказал охотник. Алек удивлённо вскинул глаза. — Ну, может быть, не жизнь, но здоровье — точно. Неслабо выручил.

По виду Тролля можно было заключить, что в этом своём поступке он раскаивается.

— И что мне теперь, кровь с ним мешать? — буркнул Норик. Встал, переступил с ноги на ногу, чуть присел, подогнув колени.

— Больно? — поинтересовался Алек.

— Нет, почти совсем прошло. Гарий и Луиса на славу меня заштопали.

— Да, Гарий... — Алек завертел головой.

— Луиса его спать отправила. Тебе и самому не помешает.

— Я караулю, — угрюмо отозвался Алек.

— Лучше бы...

— Я караулю, — повторил юноша невыразительным голосом, от которого Норику захотелось забраться под фургоны. Он кивнул и торопливо ретировался. На всякий случай обошёл лагерь, наметил список дел после пробуждения и отправился к своему фургону.

Линда лежала на кровати, не спала. Когда муж вошёл, улыбнулась ему и указала глазами. Норик крякнул и запустил пальцы в бороду. Однако...

— Не рано ли? — спросил шёпотом. Женщина только плечами пожала, похлопала по кровати, приглашая. Она лежала в одежде. Норик стянул сапоги, поколебался, снял и кольчугу, поставил меч у кровати. Улёгся поверх одеяла, тоже не раздеваясь. Линда обняла, легко прикасаясь и целуя, прошлась по синякам и ушибам. Боль становилась незначимой, медленно уходила. Женщина ткнулась носом в грудь мужа.

— Ну и ночка выдалась, — потёрлась щекой. Присутствие спящих детей вдруг показалось охотнику совершенно излишним, он с трудом подавил озорное подростковое желание предложить Линде сбежать вдвоём, поискать укромный уголок. Это из-за произошедшего. После смерти всегда так хочется жить. Они обязательно найдут время, но не сейчас. Жене надо отдохнуть.

— Напомни мне утром, — пробормотал он ей на ухо.

— О чём?

— Выбранить тебя за то, что потащила мне мою кольчугу, а сама одеть забыла.

Женщина пожала плечами.

— Времени не было. Напомни мне утром выбранить тебя за то, что ты держал её на дне сундука. Как там говорил Алек — "будь готов?", и где же твоя готовность?

Норик поморщился, не желая признавать, что счёл предупреждение Алека обычной блажью. Ему, привыкшему к лёгкой охотничьей одежде, трудно было таскать жёсткую и тяжёлую власяную кольчугу. Хорошо хоть оружие было под рукой.

Он снова посмотрел на детей. Они спали одетые, и с оружием под рукой. Дочка посапывала на своей кровати, подложив кулак под голову, хмурилась во сне, словно выполняла какую-то нелёгкую работу. Гарий спал под кроватью, свернувшись на каких-то тряпках и накрывшись войским плащом. Паренёк гляделся старше, черты бледного лица заострились. Почувствовав взгляд, недовольно заворочался, и Норик торопливо отвернулся.

Начинался день. Раздражающе громко чирикали птицы. Но больше мешало ощущение смерти, пропитывающее воздух. Опусти веки — и увидишь алые пятна прервавшейся жизни.

— Мне страшно, — прошептала Линда.

— Мне тоже, — ответил Норик.

— Ни за что не усну.

— Тогда просто закрой глаза. Я здесь.

— Что это? — восторженно спросила Искра. Дикарка наложила последний мазок, спустилась на пару ступенек ниже и полюбовалась своей работой. На стене и частично на потолке была изображена карта провинции Радон и прилегающие территории.

Койка Дикарки была застелена отрезом грубой ткани, стопка книг устроилась под столом. Крышка стола и пол были усеяны пятнышками краски, голубой, зелёной, серой и коричневой.

По знаку Дикарки подруга взялась за лестницу и помогла переставить в другой угол. Хозяйка комнаты взобралась, примерилась кисточкой к стене, похмыкала. Деревянная линейка вспорхнула со стола и легла в руку девочки, Дикарка так и сяк прикинула и наконец изобразила в верхнем углу стены восьмиконечную звезду сторон света.

— Вот так!.. — довольно произнесла и свалилась с лестницы, едва не опрокинув на себя ведёрко с краской. — Здорово, правда?..

— Да, красиво, — признала Искра, глядя при этом не на потолок, а на краплёное лицо подруги. — Ещё вот здесь полосы подрисовать, и будет как раз эльфийская боевая раскраска. А если здесь, то нордийская...

— Иди ты! — отмахнулась Дикарка кисточкой, и лицо Искры едва не украсилось упомянутыми полосами. Уклонившись, она принялась разглядывать рисунок-карту.

Настенная роспись была выполнена с мастерством и тщанием. Под краской были чуть заметные намётки углём и графитом, крестики сетки.

— Сама рисовала? — спросила Искра.

— Ещё Тания помогала.

— Вот здесь — придумала, или так оно и есть? — рука Искры обвела пространство в нижнем углу, за рекой Метой. — На обычных картах это место обозначается как непроходимые леса. Как же там... "Здесь живут злые дива...", "чудища Титанов", м-м-м... и "люди, в их сердцах Света нет". А у тебя, я смотрю, и реки, и даже... города?..

— А здесь мне помогала Бета — она была там со своей пятёркой. Она говорит, леса там и в самом деле замечательные. Чудовищ не встречала, если не считать нескольких озёрников. Троллей хватает... — Дикарка прикусила язык, сообразив, что не следовало упоминать недолюдей перед Искрой. Та лишь улыбнулась кисло.

— А вот Свет у тамошних людей есть, — заторопилась Дикарка. — Смогли же они... ну, не то чтобы победить в Летней войне, но без особых потерь отразить нападение.

— Говорят, на самом деле Церковь как раз и не рассчитывала, что маршалл в этой войне победит.

— Кто говорит?

— Так... горожане.

— Ну-ну, — Дикарка с подозрением смотрела на подругу. Та занервничала:

— У тебя взгляд как у церковника. Сразу в пыточный подвал поволочёшь?

Достойная воспитанница церковников усмехнулась про себя. Подвалы у цитадели, конечно, были, и пыточные приспособы там стояли. Этакие зловещие заржавленные железяки. Ими давным-давно не пользовались — к чему, когда есть хитрые снадобья, лишающие человека воли, и особые приёмы, позволяющие вытряхнуть все необходимые сведения.

— Его сейчас как раз ремонтируют и обновляют инструментарий, — сказала Дикарка, притушив свой "церковничий" взгляд. — Так что можешь пока быть свободна...

Искра прошлась вдоль стены, задумчиво рассматривая карту. Встала на колени там, где река Мета кончалась у самого пола, обмакнула палец в каплю краски на полу. Вопросительно посмотрела на Дикарку. Подруга кивнула, и Искра, найдя место, ткнула пальцем:

— Вот здесь — Ред Рок.

— Красный Камень? — перевела Дикарка.

— Да. Вот они, — перепачканный в краске палец указал на скалу недалеко от селения. — Мы с братом как раз там прятались, когда в хамуне едва не сгорели... Камни там скорее бурые, а вот отмели рыжие.

Дикарка сочувственно посмотрела на подругу. Скучает ли она по дому? Посёлок, где её семью откровенно недолюбливали, а после гибели кормильца и вовсе изгнали вон? Ох, вряд ли... Скорее вспоминает безоблачное спокойствие прошлого, беззаботность прошедшего детства...

Искра встряхнулась.

— Готова? — спросила деланно весело.

— Всегда! Вот только к дельфинёнку в гости загляну.

— Да, и мне не помешает, — согласилась Искра, разглядывая перепачканные ладони — и когда успела?

Умывшись в фонтане, они прошли через внутренние дворы цитадели, поздоровались со стражами и покинули мрачную каменную громаду. Сегодня Бета сказала Дикарке, что ей уже можно выходить из цитадели. Верхний Город девочки обошли по окраине и скоро спустились к простым кварталам Танора.

— Поможешь мне вечером? — поинтересовалась Дикарка. — Надо картину покрыть лаком.

— Церковники — мастера припрягать других для работы, — пробурчала Искра. — Ладно, помогу. А что мне за это будет?

— Ну и люд в Таноре — ничего не сделает просто так, — парировала Дикарка. — А чего ты хочешь?

— Тренировку ножевого боя. Нет, две тренировки!..

— По старой форме или новой? — вкрадчивым тоном Проводника, искушающего праведника, спросила Дикарка.

— Покажешь новую, а там решу, — беззаботно отмахнулась подруга.

— Замётано, — сказала Дикарка, и они торжественно пожали друг другу руки.

По дороге девочки заглянули в один из "приличных" трактиров. В зале пахло жареным луком и кислым пивом, с потолочных балок свисали косицы лука и чеснока, пучки тоника. Людей было немного, и все выглядели слегка пришибленными. У стойки торчал мальчишка лет десяти, одетый как взрослый горожанин в праздник — штаны с широким поясом, чёрный жилет с вышивкой, под ним светлая рубаха. Чёрная шляпа с блестящей стальной пряжкой лежала на прилавке. Покосившись на вошедших девчонок, гордый владелец шляпы хмыкнул и задрал нос к потолку.

— Лицедей! — оценила пантомиму Дикарка.

— Я сама им велела "не узнавать", — усмехнулась Искра.

— Гляди-ка, смотрю, ваши мальчишки вполне освоили "бабское ремесло", — Дикарка разглядывала костюм мальчишки.

— Ещё бы им не освоить! — Искра ухмыльнулась.

Однажды Дикарка поинтересовалась, зачем беспризорникам понадобился отрез полотна, свидетелем кражи которого она была. Искра и Глазок рассказали забавную историю...

...Ловкие пальцы Глазка так и мелькали, разбирая на пряди не очень чистые волосы, сплетая косицы. Лёгкое движение — и беспорядочная вроде бы кипа косичек обернулась сложной сеткой.

— Вот так, — довольно сказала Глазок, закрепляя причёску деревянными спицами и выпуская несколько прядей. — И не вздумай обрезать!

Девочка, всё время издевательства над своими волосами нетерпеливо ёрзающая на месте, торопливо бросилась к зеркалу.

— Здорово! — должно быть, в тусклом неровном обломке ей виделась знатная дама, дворянка Стата, в окружении восхищённых кавалеров. Девочка повертелась на месте, разглядывая себя. Волосы метнулись туда-сюда — длинный хвост, сложно оплетённый косицами.

Глазок и Искра с улыбками наблюдали за ней.

— Ну, что думаешь? — вполголоса спросила старшая, рассеянно запуская пальцы в собственные волосы.

— Думаю, что из этого приличную причёску нипочём не соорудишь.

— А? — Дикарка удивлённо посмотрела на подругу. — Вообще-то я про мой великий план.

Глазок прищурилась.

— Ты ждёшь от меня предвидения? Или анализа имперского логика? Мой талант в другом.

— Пока меня устроит обычная оценка, — ответила Искра. — Можешь сказать, я просто очень умна или чересчур?

Девочка из Стата прикрыла глаза, словно действительно погружаясь в транс логика.

— Честно? Ты молодец. И я тоже — заранее подметила нескольких подходящих людей. Но нужна ткань, ты сама говорила. И ещё неплохо бы научить их умываться.

— Это да, — Искра оглянулась. — Зазнайка! Что там насчёт шмоток? Ты и твои ребята готовы?

Мальчишка, сидящий у самого входа в убежище беспризорников, обернулся на зов.

— Мы учимся, чеф, учимся, — проныл.

— И сможете?

— Ну... пока... не очень-то.

— Учитесь усерднее, — посоветовала Глазок.

— Почему бы Шустрика не заставить?.. — спросил мальчишка.

— У него неподходящий характер для такого.

— Бабская работа, — пробормотал сердито Зазнайка. Девочки недобро уставились на него. Мальчишка опасливо съёжился.

— Поспорь мне ещё, — холодно обронила Искра. — Если будет надо, ты ещё и не такое бабское ремесло освоишь.

— А почему она не?.. — вякнул неосторожно Зазнайка, указывая на Глазок.

— Почему я не — что? — не менее ледяным тоном осведомилась девочка из Стата.

— Не займётся этой работой?

— Потому что её талант в другом, — отрезала Искра.

Всё это происходило в одном из заброшенных домов, таких было довольно в трущобах. Дети прибрались здесь, восстановили стены, натаскали лавок, стульев и наделали мебели сами из всякого деревянного мусора. Пол устилали циновки и обрывки ковров, у стен лежали матрасы. Под полом скрывался погреб с частью наворованного добра, и два потайных хода вели за пределы дома.

Одним из которых Искра и Глазок покинули убежище, продолжая обсуждать идею старшей банды.

— ...С отвлечением, и только так, — говорила Глазок. — Люди обычно с удовольствием смотрят на драки.

Её аристократическое лицо покривилось, как будто это свойство людской натуры повергало её в тягостные размышления о несовершенстве мира.

— Кто у нас из подходящих по возрасту мальчишек самый лучший лицедей? — спросила Искра. Глазок подумала и называла два имени.

— Только всё надо как следует объяснить. И заранее прорепетировать драку.

И драка была отрепетирована и сыграна в лучшем стиле уличных драк. Торговцы и горожане оценили артистизм исполнения, и беспризорники получили возможность стянуть у разини полотно.

Которое потом было передано Зазнайке и его ребятам. Одному из беспризорников повезло — вдруг нашедшиеся родичи приняли его в свою семью. Но везунчик не забыл уличную жизнь, бывало, подкармливал старых товарищей. Искра оценила подарок судьбы. Она всегда старалась сделать так, чтобы её подопечные учились не только воровать и жульничать в уличных играх, но и какому-нибудь полезному ремеслу. Подумав, чеф беспризорников отрядила двух мальчишек, его приятелей, помогать при мастерской, и заодно обучаться ремеслу. Так они стали учениками ученика.