Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— От лгунов и после смерти не добьешься правды. Не слушай его. Он послал тебя в противоположную от Дома сторону.
Сбоку от валуна, на котором стояла Ева, застыла девушка лет двадцати на вид в изорванном платье и с терновым венком на голове, царапающим кожу. Заглянув ей в глаза, Ева ощутила, что вот-вот расплачется, такой несчастной ей показалась незнакомка.
— Зачем ему лгать? − уточнила Ева.
— Да просто так. Забавы ради, — девушка машинально смахнула свежие капли крови со лба, и сразу стало ясно: она давно сроднилась с венком.
— А ты кто? — Ева не рискнула слезть с валуна.
— Рита, — представилась девушка.
— За что тебя так?
— Ты об этом, — Рита указала на венок. — Я изменила мужу в день свадьбы, — на секунду на ее лице мелькнуло озорное выражение, но тут же сменилось унынием, и она созналась: — да и потом я тоже верностью не отличалась.
— Поэтому ты здесь?
— Почему же еще? Между прочим, — с вызовом заявила Рита, — муж был счастлив со мной. Меня не за что наказывать!
— Это не в моей компетенции, — Ева ухватилась за поводья Тенебры, готовая в любой момент вскочить на лошадь и унестись вдаль.
— Конечно, не в твоей, — согласилась Рита. — Ты ведь живая.
— Откуда ты знаешь?
— Мы чувствуем подобные вещи. Я покажу тебе дорогу к Дому, — неожиданно заявила она.
— Ты меня проводишь?
— Нет, — Рита испугалась. — К Дому мы близко не подходим. Там опасно. Демоны ловят души и пытают. Но я укажу тебе верное направление. Езжай туда, — она вытянула руку в противоположную от горы сторону. После этого Рита потеряла интерес к Еве и побрела дальше, то и дело вытирая со лба кровь.
Ева сравнила направления и спросила у Тенебры:
— Ну и куда нам идти?
В ответ лошадь поводила ушами.
— Так я и думала: тебе все равно.
С высокого валуна взобраться на Тенебру было проще простого. Чуть подумав, Ева доверилась девушке, а не уродливому существу. Она хотя бы выглядела, как человек.
Время близилось к обеду, а горизонт был по-прежнему чист. На смену валунам пришла равнина. Мерное покачивание лошади усыпляло, Ева задремала. Вдруг под копытами Тенебры что-то хрустнуло, и Ева, вздрогнув, чуть не свалилась на землю. Дорогу и окрестности устилали трупы птиц. С вывернутыми шеями, раскуроченными животами, с кишками наружу они валялись, как придорожный мусор.
— Похоже, и здесь не обошлось без птичьего гриппа, — пошутила Ева, разряжая обстановку. Вид мертвых птиц вызывал у нее хандру.
Пришлось ехать по трупам. Косточки с треском ломались под весом лошади и всадницы. По мере углубления в птичье кладбище Ева все сильнее отчаивалась. Казалось, конца не будет этому пути. Так не лучше ли сдаться сейчас? Лечь на землю рядом с птицами и забыться. Кто-то словно нашептывал на ухо: 'Остановись. Твоя борьба бесполезна'. Тенебра и та поникла, с трудом переставляя ноги.
Ева натянула поводья. Тенебра охотно встала. Заваливаясь на бок, Ева не слезла с лошади, а мешком свалилась на землю, подняв в воздух столб праха.
— Я немного отдохну, и мы сразу поедем дальше, — успокаивала она себя.
Тенебра опустилась на землю рядом с хозяйкой. Ева прижалась к теплому боку лошади и прикрыла глаза.
— Вот так раз, — Ева подскочила, когда мужской голос ворвался в дрему. — До чего чудесный подарочек!
Над ней, уперев руки в колени, склонился мужчина. Трудно было сказать, сколько ему лет: виски чуть тронула седина, но глаза лучились молодостью. С равным успехом он сошел бы и за двадцатилетнего, и за сорокалетнего.
— Кто гуляет в одиночку, тот получит в бок заточку.
Незнакомец рассмеялся своей шутке. Несмотря на глупую причину для веселья, смех у него был на редкость мелодичным.
Ева тряхнула головой, приходя в себя. Она по-прежнему была на поле среди мертвых птиц. Они с Тенеброй умудрились заснуть посреди кладбища животных.
— Где я и кто вы?
— Ох, какая любознательная, — мужчина потрепал Еву по щеке. — И такая свеженькая. Сладенькая булочка вышла на прогулочку, и точнехонько к обеду попала в лапы к людоеду.
Его манера изъясняться нервировала. Прибаутки звучали по-дурацки, но хуже всего был сопровождающий их смех. При этом свинцовые глаза мужчины излучали пронзительный холод.
— Вы меня не тронете, — она отодвинулась от него насколько позволял круп лошади. — Иначе вас накажут.
— Может и так, может и так, — покивал он головой. — Но сколько удовольствия я получу, когда тебя схвачу.
— Довольно! — Ева вскочила на ноги. Откуда только силы взялись? Почуяв настроение хозяйки, поднялась и Тенебра. — Мне надоели ваши угрозы. Отстаньте от меня!
Еще чуть-чуть и Ева бы сорвалась. Всем телом, трясущимся от напряжения, она чувствовала подступы истерики. Выехать за пределы Дома в одиночку было ужасно глупо.
— Я хочу домой! — она топнула ногой.
От ее напора мужчина растерялся и отступил на пару шагов. В его глазах мелькнуло что-то новое, похожее на интерес. Ева надеялась, она разбудила в нем достаточно любопытства, чтобы он оставил ее в живых.
— Видишь, — он обвел рукой усеянную трупами равнину. — Это 'Кладбище несбывшихся надежд'. Каждая птица, — он пнул ближайший труп, — чья-то не исполненная мечта. Которая из них твоя?
— Моя? — переспросила Ева.
— Да-да, твоя мечта вернуться домой. Которая из них?
Мертвые птицы выглядели особенно неприятно в свете новой информации. Погибшие надежды и чаяния людей — вот кто они. Каждая птица была чьей-то путеводной звездой, пока не разбилась о жестокую реальность. Где-то здесь гниет ее мечта о непьющей, любящей матери, о счастливой жизни, которой никогда не будет. Кем бы ни был мужчина напротив нее, он прав: здесь похоронено и ее желание вернуться домой. Такое же несбыточное, как и предыдущие.
— И что теперь? — Ева подняла глаза на собеседника. Тот больше не веселился. Наоборот он был предельно серьезен. Из-за чего выглядел лет на десять старше.
— Как ты забрела сюда? — вместе с весельем ушла и его странная манера говорить.
— Мне указала дорогу девушка по имени Рита.
— Не верь мертвым. Они склонны лгать.
— Она сказала мне то же самое.
— Значит, она честнее других. Хотя бы предупредила.
— Вы тоже мертвы?
— Конечно, — мужчина улыбнулся. — Здесь кругом одни покойники. И я мертвее мертвого.
— Выходит, я и вам не могу доверять.
— Выходит, что так, — он подмигнул Еве.
— Как мне добраться до Дома?
— Ты идешь верной дорогой. Если не сломаешься по пути, выйдешь прямо к Дому.
— Все-таки Рита говорила правду, — воодушевилась Ева.
— Не совсем. Есть легкий путь, но Рита направила тебя по трудному. Она мне подарок прислала — вкусное мясо и сало.
К незнакомцу вернулось веселье, и он снова двинулся к Еве. По блеску его глаз Ева определила: он абсолютно безумен. Ему ничего не стоит прикончить ее и съесть. Иначе с чего еще все его прибаутки касаются одной темы — каннибализма?
Она опомниться не успела, как вскочила на Тенебру. Куда только подевалась ее неповоротливость? Лошадь, ощутив страх хозяйки, с места перешла в галоп. Позади раздался крик мужчины, но Ева не расслышала слов, да и не особо хотела.
Она не ела со вчерашнего вечера. Живот уже как час бурчал, не замолкая ни на минуту. Тенебра, как и хозяйка, прибывала в плохом настроении. Она плелась, опустив голову к земле, точно искала съестное. Но на песчаной дороге не было ничего, что могло сойти за обед для лошади, питающейся человеческим мясом.
Они выехали с 'Кладбища несбывшихся надежд'. Ева была несказанно рада, что мужчина с улыбкой чеширского кота и ледяными глазами маньяка не преследовал ее. Поначалу она часто оборачивалась, желая убедиться: он не подкрадывается сзади. Но спустя пару часов успокоилась. В какой-то мере она была благодарна незнакомцу: он дал ей сил на преодоление кладбища.
Ближе к вечеру Ева перестала верить, что когда-нибудь вернется в Дом. Слишком долгим и тяжелым выдался день. В тот момент, когда она окончательно потеряла надежду, представляя, как на кладбище появился очередной птичий скелет, на горизонте показались остроконечные шпили. Она вытянула шею, разглядывая здание, и все никак не могла поверить, что удача, наконец, вспомнила о ней.
Тенебра, уловив близость родного стойла, прибавила шаг. И вот уже стены Дома поднялись над линией горизонта во всей красе. Ева не сомневалась, это именно он. Его величественную помпезность ни с чем нельзя было спутать.
Но препятствия на этом не закончились: из-за пригорка появилось русло реки, в которой вместо воды текла лава. Реку пересекал одноколейный мост. Его каменные блоки внушали доверие. Зато старик, сидящий по правую руку от моста, выглядел подозрительным. После встречи с обитателями ада Ева побаивалась заводить новые знакомства.
Древний к тому же слепой старик в лохмотьях сидел в придорожной пыли и не реагировал на их приближение. Ева притворилась, что не заметила его. Направив Тенебру к мосту, она рассчитывала проскочить мимо старика, но лошадь встала, точно наткнулась на преграду.
— Проезд платный, — сказал старик на удивление чистым голосом.
— И какова цена? — поинтересовалась Ева.
— Один золотой.
— Где мне его взять? — возмутилась она.
— Посмотри у себя под языком.
Само собой, под языком у Евы ничего не было, однако она вспомнила легенду: старик по имени Харон переправлял мертвые души на другой берег реки Стикс, требуя за перевоз плату в один золотой. Заботливые родственники клали монету под язык усопшему, чтобы он мог заплатить за переправу. Но ей где найти необходимую сумму? Она-то пока еще жива. На этом Ева и попробовала сыграть.
— Я не обязана тебе платить. Я не душа, а живой человек.
— Тогда тебе дальше нет ходу.
Ева напряглась, припоминая из курса истории удалось ли кому-нибудь обмануть Харона. Кажется, Орфей был единственным, кто спустился в Аид живым. Он очаровал старика игрой на арфе и пением, а Ева, как на грех, не умела играть, да и голос у нее был, мягко говоря, не очень.
Она предложила старику в качестве платы десятирублевую монету из своего кармана, предполагая, что слепой не заметит подвоха, но взяв в руки монету, он тут же определил подделку. Харон (если это был он) выкинул металлический кругляш в огненную реку и повторил требования: или золотой, или дороги нет.
Ева рискнула прорваться силой. Но и здесь ее постигла неудача: перед мостом была невидимая стена. Как Тенебра ни старалась, не смогла ее преодолеть.
— Что за день? — Ева спрыгнула с лошади.
Она стояла в паре сотен метров от ворот Дома. Вон они — виднеются на том берегу реки. Но ей туда не попасть.
— А есть альтернатива? — поинтересовалась Ева. — Может, я могу что-то для вас сделать, и вы меня пропустите?
Старик задумался. Спустя пару минут размышления он произнес:
— Поговори со мной. Здесь давно никого не было, я уже начал забывать человеческую речь.
Ева вздохнула и уселась на обочину рядом с Хароном. Два часа они болтали, не умолкая. Старик жаловался на одинокую жизнь, на то, что Аид не тот, что раньше. Его забыли, он никому не нужен. Переправа заброшена, а он прикован к ней и не в силах покинуть пост. Он продемонстрировал Еве ногу в кандалах, цепь от которых вела к опоре моста.
— Почему вы не попросите, чтобы вас освободили?
— У кого? — старик указал на пустынную дорогу. — Ты первая за пять сотен лет, кто здесь проехал.
Ева взяла цепь в руки. На вид она была прочной. Но за столько веков любой металл износится. Она попробовала разорвать одно из звеньев. Не вышло. Для этого требовалась сила, которой у нее не было.
Еве хотелось помочь старику, и она вспомнила о Тьме. Она-то способна сломать кандалы! Но как ее заставить это сделать?
Попросив старика помолчать, Ева сосредоточилась. Между бровей пролегла упрямая складка. Она мысленно призывала Тьму, просила и приказывала. Долгое время ничего не происходило, но внезапно кто-то толкнул Еву в солнечное сплетение. Перехватило дыхание. От боли она сжала кулаки и зажмурилась, молясь об одном: пусть это пройдет. Наконец, она смогла вдохнуть полной грудью и разжать скрюченные пальцы. Вместо цепи в ее ладонях лежала металлическая стружка. Ева раскрошила звенья в труху.
Старик вскочил, разминая затекшие мышцы. Кто знает, сколько он не стоял на ногах? Забыв поблагодарить свою освободительницу, он побежал вприпрыжку от моста, словно тот мог погнаться за ним.
— А как же переправа? — прокричала Ева.
— Путь свободен. Можешь смело идти, — донеслось издалека.
Забираться на лошадь Ева не стала. Взяв Тенебру под узды, она ступила на мост. Старик не соврал: преграда исчезла. Стены Дома манили ее, обещая отдых и еду, и она заторопилась.
Ева притормозила у ворот, прикидывая, как поступить: постучать, или повторить код, сказанный Самаэлем в день их приезда, но тут ее окликнули. Первым порывом было игнорировать возглас. Хватит с нее приключений. Но любопытство взяло верх: зовущий знал ее имя и голос у него был знакомый.
Ева пошла на звук. Кто бы ни звал ее, он прятался от жителей Дома, прижавшись к крепостной стене. В тени виднелись лишь очертания женской фигуры.
Из темноты вынырнула рука, схватила Еву за запястье и притянула к себе. Когда глаза привыкли к полумраку, Ева узнала покойную мать. До этого Еве в голову не приходило, что мама где-то поблизости. Хотя куда еще, как ни в ад, могла угодить женщина, заключившая сделку с демоном?
— Доченька, — Лиза погладила ее по щеке, — ты так выросла.
— Мы не виделись пару месяцев, — Ева не была склонна к сентиментальности. — К чему эти нежности?
— Я виновата перед тобой.
— Это точно, — кивнула она. — Хорошо, что ты это признаешь.
— У меня не было выбора, — заверила мать.
— Выбор есть всегда, — вспомнила Ева слова Алекса. — Просто ты предпочла легкий путь.
— Наверное, ты права. Но я пришла не затем, чтобы ссориться. Я хочу тебя предостеречь. Умоляю, не делай того, что они тебе велят!
— Вот значит как? — Ева сощурилась. — Ты предлагаешь мне умереть?
— Так будет лучше для тебя. Твоя душа останется чистой.
— Но я погибну! — Ева рванулась что есть силы и выдернула руку из хватки матери. — Ты желаешь мне смерти?
— Я желаю тебе добра, — Лиза едва не плакала. — Пойми, ад страшнее смерти. Твои страдания будут длиться вечно.
Ева пятилась, выходя на свет. Мать, увлеченная разговором, забыла об осторожности и шла вслед за ней, надеясь образумить глупышку. Пусть для нее все потеряно, но пока есть шанс спасти дочь, она будет бороться. Столько лет потрачено впустую. Самаэль запечатал ей рот, Лиза была не в силах рассказать Еве правду и сбежать тоже не могла, а потому топила горе в алкоголе, желая одного — забыться. После смерти чары демона рассеялись, и Лиза рискнула собой ради спасения единственного дитя.
От стены отделилось несколько теней и плотным кольцом обступили Лизу. В последней попытке образумить дочь она прошептала:
— Бойся не смерти тела, а смерти души.
— Какая встреча, — Самаэль появился из неоткуда. — С твоей стороны, Лизавета, было неразумно приходить сюда.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |