Джонас

— Ну, давай, Кейт, хотя бы "да" или "нет". С тех пор, как я вернулся, я чем-то обидел тебя?

— Нет, — очень тихо ответила она. Джонас позволил себе медленно выдохнуть: хоть какой-то ответ.

— Ты припомнила мне какие-то старые обиды?

— Нет.

— Я в чем-то виноват перед тобой?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Молчание. Очевидно, игра в "да" и "нет" более перспективна.

— Ты в чем-то виновата передо мной?

Молчание затянулось. И она не сказала "нет".

— Кейт, ты меня слышишь?

— Да...

— Значит, дело в тебе?

Он услышал, как она тяжело сглотнула, прежде чем ответить:

— Почти...

"Дьявол, в чем же дело?" — гадал он.

— Кейт, ради Бога, скажи мне, что случилось. (Пауза.) Что бы это ни было, пытка неизвестностью гораздо хуже. (Пауза.) Прошу тебя...

— Я не могу.

Он даже не был вполне уверен, что услышал это.

— Чего не можешь? — настивал он, подходя к кровати.

— Не могу... сегодня.

Секунда размышлений.

— Не можешь сегодня... быть со мной?

— Да.

— Почему?

— Потому что... я... у меня...

— У тебя что-то болит?

— Живот...

Джонас медленно выдохнул.

— Подожди... Так у тебя наступили женские дни?

— Да.

— Так все это, — то, как ты вела себя сегодня, как отворачивалась от меня, — только из-за того, что у тебя наступило месячное женское недомогание?

— Да...

Он лег на кровать, сгреб ее в объятия вместе с одеялом и уткнулся носом в ее плечо.

— Господи, Кейт, не пугай меня так больше. Если не можешь говорить об этом, придумай себе какую-нибудь специальную рубашку. Наденешь ее — и я сразу все пойму. Только, ради всего святого, не надо меня больше так пугать.

Кейт сейчас и самой было стыдно за то, что ее поведение заставило мужа страдать. Ей было неловко говорить с ним о своем здоровье, но вот он, очевидно, не увидел в этом ничего особенного. В конце концов, он имеет дело с женщинами с четырнадцати лет.

А муж, кажется, уже уснул...

Кейт была просто поражена, до чего же нежным и внимательным стал Джонас. Он не отходил от нее ни на шаг. И при этом — она точно знала — не рассчитывал на что-то, кроме поцелуев. Она смогла, наконец, расслабиться рядом с ним, гуляла с ним. Вместе с Клер они ходили в церковь на воскресную службу. И казалось, что Джонас даже думать забыл, что от жены можно хотеть чего-то, кроме улыбок. Кейт просто не представляла, насколько муж ценил ее улыбки. И он делал все для того, чтобы она улыбалась.

Он мог бы рассказать ей, что совсем не обязательно воздерживаться в определенное время месяца. Он мог бы показать ей, насколько приятно заниматься любовью днем... Но он не стал рисковать и испытывать свою удачу в очередной раз. И не позволял себе даже на полчаса отлучаться куда-то без жены — все, что угодно, лишь бы быть вне подозрений.

Глава 20

В начале декабря Джонас с женой и дочерью уехали из Питерсфилда в Эшли-парк. Мэй, естественно, отправилась с ними.

Семейного счастья не получалось. Джонас в душе постоянно ждал какой-то катастрофы. Одно неосторожное слово или двусмысленный поступок... И он уговорил жену отправиться в гости гораздо раньше, чем намечался бал в Эшли-парке, — то ли в попытке отдалить катастрофу, то ли приблизить ее. Нужно было поменять хоть что-то в этом неустойчивом равновесии.

Встретили их тепло. Хотя Джонасу было странно видеть светскую леди Эшли с большим животом и счастливую. И за брата он теперь был спокоен. И вроде бы все было хорошо.

Жизнь в Питерсфилде, где Мэй была скорее подругой, чем прислугой, никак не могла приучить Кейт к жизни дамы высшего света. Она, еще недавно сама прислуга, могла свободно ходить по всему дому, могла распоряжаться своим временем, могла обедать с хозяевами дома... Она только сейчас начала привыкать, что действительно замужем за братом барона! Это казалось невероятным. Она вместе с леди Эшли, экономкой миссис Кэмп и женой управляющего миссис Конли готовила Эшли-парк к праздникам: не торопясь, не суетясь. Нельзя было не заметить, что отношения леди Эшли и миссис Конли были несколько натянутыми, но Кейт не чувствовала за собой права любопытствовать. С другой стороны, нельзя было не заметить, что отношения между миссис Конли и лордом Эшли были весьма... теплыми. И это озадачивало Кейт. Как бы миссис Конли ни была красива, барон Эшли не был похож на повесу, изменяющего жене. Лорд Эшли несколько раз приглашал на прогулки свою невестку, и ни разу не позволил себе лишнего взгляда или прикосновения, всегда оставаясь вежливым и приветливым. И вот про этого человека в лондонских газетах писали, что он отшлепал жену посреди бального зала?..

Миссис Конли пыталась подружиться с Кейт, но у Кейт никогда не было близкой подруги, если не считать Мэй. Почему-то всю жизнь Кейт была в стороне от людей. Только с Мэй она могла быть откровенной, с ней это было почему-то очень просто. Разговаривая же с женщинами в Эшли-парке, Кейт чувствовала себя не в своей тарелке — будь то сама леди, экономка или даже горничная.

Правда, все без исключения любили Клер, и потому изредка Кейт могла расслабиться и найти с ними общий язык.

В середине декабря Эмма, взяв Кейт под руку, неспешно прогуливалась по заснеженному саду. Было тихо и солнечно.

— Знаешь, Кейт, я не могу понять, какие отношения сложились у вас с мужем.

— У нас все хорошо.

— У меня почему-то сложилось такое впечатление, что вы лишь притворяетесь счастливыми. Может быть, чтобы не огорчать Клер и нас с Теодором?

Кейт растерянно смотрела на Эмму.

— И хотя вы спите в одной комнате, спите ли вы вместе? — продолжала допытываться леди Эшли, пристально глядя в глаза спутницы.

Кейт только моргала, ошеломленная столь нахальным вмешательством в свою личную жизнь.

— Да, каждую ночь, но...

— Тогда я не понимаю... Вы только спите?

— Нет, конечно, но...

— И что же вы делаете?

— Леди Эшли, вам не кажется, что это... чересчур? — Кейт наконец нашла в себе силы на отпор.

Эмма прикусила губу и отвернулась.

— Просто это важно -что двое делают в постели. Это... это основа супружеской жизни.

— Мне кажется, нам вполне хорошо вместе, — упрямо пробормотала Кейт, пытаясь не вспоминать, что на самом деле всегда чего-то не хватало.

Эмма сдалась. Он тяжело вздохнула.

— Как скажешь. Но если тебе нужен будет совет, обращайся, я всегда буду рада помочь.pno

— Спасибо.

Разговор с Эммой вновь заставил Кейт задуматься, так ли уж доволен Джонас их... ночной жизнью. Он никогда не жаловался и ничего не просил. Никогда не сравнивал ее с другими женщинами, и все-таки Кейт ощущала в нем какое-то беспокойство.

Прошло несколько дней после разговора Кейт с леди Эшли.

Джонас уже спал, сжимая жену в объятиях, а она никак не могла уснуть. Вот уже несколько дней ему только и можно было делать, что целовать да разговаривать, но он, как и в прошлый раз, ни на что не жаловался. Так ли уж Джонас удовлетворен, как хочет показать? Эмма что-то заметила. Лорд Эшли, когда разговаривал с ней сегодня, тоже... что-то высматривал в ней, хотя напрямую не задал ни одного вопроса.

Кейт подняла руку и несколько долгих секунд раздумывала, куда же ее опустить. Опустила ладонь на его грудь, дрожащими пальцами погладила...

— Кейт?! Что это ты делаешь? — вдруг раздался в темноте ошарашенный и совсем не сонный голос мужа. Кейт убрала руку и повернулась к нему спиной.

Джонас прикусил язык, но было поздно. "Ну не идиот ли?" — спросил он сам себя и вздохнул. По его расчетам, время, когда Кейт снова сможет ответить на его ласки, должно было наступить через два дня. Неизвестно, что было на уме у Кейт, но... Достаточно было просто промолчать.

На следующее утро жена опасливо косилась на него, но Джонас делал вид, что ничего не было. К его огромному сожалению, больше Кейт не проявляла желания коснуться его.

Глава 21

Однажды Джонас вместе с братом отправился к одному из соседей, мистеру Финли, на обед. За столом присутствовала и дочь хозяина, семнадцатилетняя мисс Виктория Финли, довольно худощавая милая девушка. Пока Теодор с соседом обсуждали фермы, посевы, сено, Джонас разговаривал с девушкой. Виктория смущалась и совершенно с ним не кокетничала. Джонас уже жалел, что его жена вместе с Клер, Эммой и баронессой Понсонби уехали в N за покупками, потому что он никак не мог найти, о чем же все-таки поговорить с юной Викторией. Что-то за последний год он совсем разучился понимать женщин.

Мисс Финли вскоре оставила мужчин за сигарами и портвейном. Но ее отец и Теодор не курили, к тому же их разговор был скучен Джонасу, и он решил выкурить сигару в зимнем саду. Мистер Финли невнятно объяснил, как туда пройти, поэтому Джонас немного поплутал по дому, прежде чем нашел нужную дверь. Он вошел и услышал характерные звуки свидания: поцелуи, шепот, шелест. Его вдруг охватило позабытое чувство мальчишеского озорства, и он решил смутить парочку своим внезапным появлением.

Стараясь ступать неслышно, он направился на звук поцелуев. И оказался удивлен не меньше, чем застигнутая врасплох пара. Мисс Финли, побледнев, отодвинулась от своего кавалера. Мужчина же, если Джонас не ошибался, служил у мистера Финли помощником управляющего. Весьма неравный союз. Возможно, молодого человека можно было бы счесть охотником за приданым, вот только в его взгляде Джонас не заметил того скользкого выражения, которое часто видел в своих прежних друзьях.

— Я прошу прощения, мисс Финли, за свою дерзость, — молодой человек склонил голову. -Уверяю вас, это больше не повторится.

Джонас проводил его взглядом. Хорошая попытка спасти честь юной девушки в глазах гостя. Но Джонас прекрасно слышал, что "дерзкая попытка" не вызвала со стороны Виктории никаких возражений.

— Вы думаете, это разумно, мисс Финли? — острожно спросил он у девушки, когда ее кавалер вышел из зимнего сада.

— Мистер Хоупли, — взмолилась Виктория, — прошу вас, не рассказывайте об этом моему отцу!

— Зачем бы мне это делать? — усмехнулся Джонас. — Если вы хотите испортить себе жизнь — ради Бога, вперед, не буду вам мешать.

Виктория на мгновение прикрыла глаза.

— Отец уже подыскал мне "подходящего" жениха. Он и в подметки не годится Уильяму, поверьте. Уильям — ответственный, он не спустит папино состояние за игорным столом за полгода, а мистер Гривз обязательно сделает это. И хотя Уильям не обладает громким титулом и вообще какими-либо связями, он будет для меня лучшей партией, — отчаянно убеждала она Джонаса.

— Что-то подсказывает мне, — сказал он, — что эту речь вы готовили для своего отца.

Виктория покраснела.

— Кого, вы говорите, прочат вам в мужья?

— Мистер Реджинальд Гривз.

— Наследник барона Гривза?

— Да.

Джонас скривился: да уж, мерзкий тип.

— Не бойтесь, вашему отцу я ничего не скажу. Но... постарайтесь все-таки не попасть из огня да в полымя, мисс Финли. А теперь позвольте проводить вас.

Когда братья возвращались в Эшли-парк, Джонас спросил:

— Что ты думаешь об этом... об этом молодом человеке, помощнике управляющего у Финли?

— О Уильяме Блайте?

— Да.

— Встретил его в зимнем саду?

— Да.

— Случайно не вместе с мисс Викторией?

Джонас тяжело вздохнул. А ведь хотел расспросить незаметно...

— Да, — признался он. -У них было свидание. Так что ты думаешь об этом Блайте?

— Порядочный молодой человек, ответственный. Я думаю, он был бы хорошей партией для мисс Финли. Только, к сожалению, мистер Финли никогда не согласится на этот брак.

— А если Блайт скомпрометирует девушку?

— Сомневаюсь, — покачал головой Теодор. Джонас вздохнул. Все-таки влезать в чужие личные дела — такая морока. Он и рад бы помочь, но не знал, как это сделать.

"Все-таки приятно быть богатой," — думала Кейт, разъезжая вместе с баронессами по лавкам и магазинам в N. Она могла выбрать любую понравившуюся вещь, а не стоять в сторонке бедной родственницей в ожидании чьей-нибудь милости. Самым тяжелым был первый шаг, то есть первая покупка -богато разукрашенный веер. Увидев его, Кейт сразу же в него влюбилась, и стоил он ее прежнего годового заработка. Она буквально заставила себя подойти к продавцу и попросить его показать чудную вещицу. После того, как Кейт решилась-таки выложить немыслимую сумму за веер, остальные покупки уже не казались чем-то запредельным.

Не желая больше расстраивать мужа своим убогим видом и пытаясь соответствовать званию "невестка барона", Кейт купила несколько повседневных платьев скромных расцветок. Леди Эшли одобрительно взглянула на нее и уговорила взять еще одно, поярче. Кейт попыталась возразить, что она еще в трауре, Эмма отмела все возражения одним небрежным взмахом руки и надменно улыбнулась. После чего затащила Кейт в магазин дамского белья.

Вот здесь Кейт несколько оцепенела. Она удивленно взглянула на леди. Эмма уже заметно раздалась в талии, так зачем же ей то белье, которое она попросила показать?

— А это не мне, это тебе, — Эмма внимательно следила за реакцией невестки. Та покраснела. Надо же: столько времени быть женой Джонаса Хоупли и смущаться при взгляде на невинные, в общем-то, вещи. Нет, что-то у них с Джонасом не ладно...

Глава 22

На бал Кейт надела жемчужно-серое платье, которое муж привез ей из Франции, и жемчуга, подаренные им. Горничная леди Эшли сделала ей аккуратную прическу. В общем, к своему первому балу Кейт была вполне готова. И, разумеется, не забыла свой новый веер. Главной своей цели она добилась: в глазах мужа читалось неприкрытое восхищение.

Он пригласил ее на первый танец.

— Я не умею танцевать, — призналась она.

— Почему же ты раньше не сказала? Мы уже три недели в Эшли-парке, я легко мог бы тебя научить за это время.

Кейт опустила глаза.

— Джонас, я в трауре. Я бы все равно не смогла сегодня танцевать, — она укоризненно посмотрела на мужа, напоминая, что траур касается и его. Джонас виновато отвернулся. Да, жена была права, но он как-то никогда не обращал внимания на общественное мнение. Это была его личная скорбь, и он не хотел выносить ее всем на рассмотрение, не танцуя, или не улыбаясь, или надевая траурные одежды.

— В таком случае нам вообще не следовало приезжать нынче в Эшли-парк. Просто верх лицемерия, — резким тоном выговорил он. Кейт снова опустила глаза. Вдруг Джонас увидел в дверях зала кое-кого.

— Прошу прощения, мне срочно нужно поговорить с братом.

— Тео, что здесь делает мистер Гривз?pno

Барон Эшли внимательно посмотрел на нового гостя, который сейчас разговаривал с мистером Финли и Викторией. Теодор вспомнил, что видел этого мужчину в кругу поклонников Эммы в Лондоне.

— В списке гостей его точно не было, — ответил он. Джонас чертыхнулся сквозь зубы. — Ты что-то знаешь?

— Значит, мистер Финли уже готовится объявить помолвку.

Теодор ошеломленно глядел на несчастную мисс Финли и ее жениха, вполне довольного жизнью.

— Меня иногда просто поражают люди, готовые пойти на любую глупость, лишь бы породниться с каким-нибудь титулом. Но от Финли я этого не ожидал.