Вель

От собак можно уйти или по воде, или сбив им обаяние каким-нибудь вонючим запахом, ядовитого дыма растения. Вель не могла сделать ни того, ни другого. Вскоре загонщики окружили кусты, в которые она забилась, и ее испуганный взгляд встретился со взглядом, полным яростной ненависти, графа де Ладуэрта.

-Ты быстро бегаешь, — медленно цедя слова, произнес он, — что ж, предоставлю тебе возможность, наладится быстрым бегом в полной мере.

Вель связали руки и за длинную веревку привязали к седлу графа, а потом он погнал коня вскачь, выбирая самую каменистую и заросшую самыми колючими растениями тропу.

Ветки хлестали ее по лицу и телу, камни резали стопы. Некоторое время ей удавалось бежать, потом споткнувшись, она упала, граф остановил лошадь, позволяя ей подняться и отдышаться, и все началось заново. Недалеко от замка он пустил лошадь галопом и уже больше не останавливался, даже когда увидел, что Вель упала и волочилась за веревкой по земле.

Потом ее затащили в подвал и бросили на металлический низенький стол.

Ладуэрт не скрывая отвращения, смотрел на нее. Этот окровавленный в грязных лохмотьях, что остались от дорогой одежды, комок мяса, больше не вызывал желания обладания, вызывал только желание рвать его и мучить, стараясь доставить ему, как можно больше боли.

Раны от стесанной кожи пекли и саднили, как же Вель хотелось потерять сознание, но желанное забытье не наступало. Она стиснула зубы и поклялась себе, что не будет кричать и молить о пощаде, какие бы пытки ее не ждали.

А ждало ее многое. Для начала ее опустили в воду с морской водой, в которую еще и добавили соли, чтобы раны стало жечь нестерпимым огнем. Вель молчала. Граф оскалился и с удовольствием посмотрел на очаг, в огне которого разогревалось до красноты тавро, которым клеймили животных. Он приложил раскаленный металл к ее щеке, металл зашипел, завоняло жженой плотью, Вель молчала, тогда клеймо прижалось к груди, потом к животу. Граф выбирал самые нежные участки тела и жег их с наслаждением садиста. Но ему было мало видеть, ему хотелось слышать, но Вель молчала.

Глава 5

Ладуэрт знал, что из пыточной Вель вынесут только в мешке для мертвых, поэтому не сдерживал себя. Но в этот момент его вызвали по неотложному делу, с сожалением оставив Вель, он вышел из подвала, надеясь вернуться через час. Однако случилось так, что ему пришлось покинуть замок, и вернуться он смог только через два дня.

С раздражением ехал обратно, злясь от того, что в подвале его ждет или труп, или тело близкое к состоянию трупа, что уже не сможет страдать в полной мере. Пинком распахнул дверь, шагнул к пыточному столу и замер, пораженный увиденным. Вель лежала там же, где он ее и оставил, вот только вместо трупа он увидел тело, с почти уже зажившими мелкими порезами и синяками, и довольно хорошо заживающими глубокими ранами. Даже вокруг ожогов кожа не была красной и воспаленной. Не было сомнения, что скоро от ран не останется и следа.

-Как такое возможно? — вскричал он, и сдавил лицо Вель, заглянув в ее глаза. Она дернула головой и ничего не ответила, — Если ты не скажешь мне, — прорычал граф, — то через день рядом с тобой в этом подвале будут корчиться и кричать от боли Селисия, Кевин и его маленькая сестра. Ты этого хочешь? — она отрицательно покачала головой, хотела что-то сказать, но лишь бессильно шевелила губами, не издавая, ни звука. Граф схватил кружку с водой, и, приподняв ее голову, помог ей напиться.

-Я...я не знаю, — прошептала она, — меня выбросило на берег, привязанной к двум пустым бочкам... На вид мне было десять-одинадцать лет... Я помню себя только с этого времени.

Ладуэрт с минуту смотрел на нее, взвешивая слова Вель, и решая верить им или нет. Потом, взяв первый попавшийся нож, стал разрезать веревку, удерживающую ее кисти, одновременно громко крикнул слуге, чтобы приготовили ванну с теплой водой в его покоях. Поддев Вель одной рукой под спину, другой под колена, поднял, прижимая к себе. Ему было наплевать, что Вель была мокрой, не только от крови и воды, которой он облил ее, приводя в чувство, было наплевать на грязь и запах, окутававший ее тело.

Руки Вель, долгое время стянутые веревкой так затекли, что болтались, словно плети, и не могли удержаться на его плечах, когда Ладуэрт, пытался закинуть их себе на шею. Он тихо выругался, снова положил ее на стол, и стал растирать кисти, пытаясь, как можно быстрее восстановить в них кровообращение. Потом снова поднял ее на руки и понес в свои покои.

-Лучше, если слуги не будут видеть, как быстро заживают твои раны, — тихо шепнул он ей на ходу, — Нет ничего хуже и страшнее невежества, и, рожденного им страха. Еще решат, что ты ведьма, донесут об этом в Священный Суд, и тогда — только костер.

В ванной он осторожно опустил ее на пол и стал аккуратно срезать остатки одежды, прежде, чем погрузить Вель в воду, в которую перед этим добавил каких-то снадобий, судя по разлившемуся в ванной запаху.

-Потерпи, — ласково и заботливо шептал он, когда Вель дернулась от боли при соприкосновении с горячей водой, тела с содранной кожей, — потерпи, — снова просил он, — сейчас станет легче. Настойка аравника снимет боль и еще больше ускорит заживление тканей.

Вель отказывалась верить своим ушам или глазам: человек, что так заботливо, ничуть не брезгливо ухаживал за ней, не мог быть тем человеком, что с садистким наслаждением прижигал ее кожу, раскаленным металлическим прутом.

Граф подставил еще одну лохань и стал промывать над нею, свисающие волосы Вель. Бережно намылил, бережно сполоснул. Потом также бережно стал протирать их, высушивая полотенцем. С лица Вель, засохшую кровь стирал влажной губкой, осторожно обходя и не задевая ею раны и ожоги. Закутав девушку в большую простынь отнес на свою кровать.

Крикнул слугам, чтобы принесли теплого бульона и кувшин вина. Подложив подушки ей под спину, самолично придерживал чашку у ее губ, пока она пила пахучий, насыщенный бульон, потом также держал у ее губ кубок с вином, заставив сделать несколько глотков. А потом Вель погрузилась в сон, перед этим ощутив, как ее переодели в длинную ночную рубашку и укрыли покрывалом, заботливо подоткнув со всех сторон.

Проснувшись, она чуть пошевелилась, и сразу лицо Ладуэрта сконилось над ней.

-Мне надо в туалет, — покраснев от того, что о таких интимных вещах приходится говорить почти незнакомому мужчине, сказала Вель. Он помог ей подняться, но идти никуда не пришлось, он просто подставил ей горшок, не обращая внимания на ее стеснительный, полный панического ужаса взгляд. Она умоляюще смотрела на него, не представляя, как она будет все делать, под его внимательным испытующим взглядом. Он снизошел на ее молчаливую просьбу и отошел к окну.

Выздоровление Вель шло полным ходом. Руки уже восстановили былую подвижность, и она смогла хотя бы прикрыть горшок крышкой, чуть не сгорая от стыда, за то, что подобное приходится делать, рядом со стоящим всего в нескольких шагах, мужчиной.

-Ванна уже готова, — все также не обращая внимание на ее смущение, сказал Ладуэрт, — сама сможешь дойти, или мне помочь?

-Я сама.

Он неподвижно остался стоять у окна, наблюдая, как Вель пошатывась идет к дверям ванной комнаты. Но Вель переоценила свои силы. На середине пути ее ноги подкосились, и только неизвестно откуда взявшиеся руки Ладуэрта, не дали ей упасть, а потом подняли в воздух и донесли до ванной.

Глава 6

Выздоровление Вель шло просто с невероятной скоростью. На другой день она уже уверенно ходила по комнате, а еше через день, Ладуэрт спокойно и даже как-то небрежно предложил ей прогуляться по парку, что окружал замок.

-Я могу выйти из замка на прогулку? — на всякий случай переспросила Вель.

-Да, ты можешь гулять по парку, причем в полном одиночестве, если тебе никого не захочется видеть. Можешь совершать верховую прогулку, только не отдаляйся далеко от замка, в глухом лесу водятся хищные звери, мне не хотелось бы, чтобы они растерзали или поранили тебя.

Вель непонимающе смотрела на него. Получается, что он предоставляет ей полную свободу?

-А, Вы не боитесь, что я сбегу? — тихо спросила она.

-Ох! — словно случайно вспомнив о чем-то очень важном, хлопнул себя по лбу Ладуэрт, — совсем забыл сказать. Сегодня вечером в замок прибудет Селисия с детьми, чтобы тебе не было скучно здесь жить, ну и на случай, если ты попытаешься сбежать, чтобы мне было чем заняться, пока тебя будут ловить! — голос графа был спокоен, взгляд ласков, а Вель похолодела от ужаса.

Потянулись однообразные тоскливые дни, даже приезд Селисии, не сделал жизнь Вель радостнее. Может из-за того, что сама Селисия была напугана и угнетена, отчетливо понимая, что ее жизнь и жизнь ее детей зависит от уступчивости девушки.

Впрочем, Ладуэрт никоим образом не стремился воспользоваться зависимым положением Вель, принуждая ее к близости с ним. Наоборот, он был вежлив, учтив, заботлив и внимателен.

Это его двуличие бесило и пугало Вель. Она понимала, что он пытается ее приручить, пытается заставить ее привыкнуть к нему и не воспринимать его врагом. Надо сказать Ладуэрт обладал особой харизмой, бывали дни, когда Вель попадала в сети его очарования, порой даже не замечая, что смеется его шуткам и с удовольствием принимает его внимание, после таких моментов, она начинала яростно ненавидеть... себя, за то, что хоть на недолгие мгновения пленяется им. И вот тогда, чтобы навсегда избежать этого, в один из дней, когда Ладуэрт особенно был к ней внимателен, она, чтобы разбить эти чары, что оплетали ее резко и даже жестко сказала.

-Вы много расспрашивали меня о прошлом. Я рассказала почти все, что случилось со мной, почти все... — ее интонация и то как она не закончила фразу, просто вынудили Ладуэрта переспросить.

-Почти все? И что же такого особенного ты от меня утаила?

Вель посмотрела ему в глаза и голосом, в котором прорезалась ярость и ненависть ответила.

-Я знаю, что Вашу жену Энели убил не Тэрин, а лично Вы, поиздевавшись перед смертью над нею вволю. Я видела, что Вы с ней сделали. Видела ее разрезанный живот и вырванные внутренности. Видела и изуродованный труп Тэрина.

К удивлению Вель, Ладуэрт отреагировал совсем не так, как она ожидала. Он не только не испугался, а даже не смутился.

-Неужели ты считаешь, что они этого не заслужили? — искренне удивился он.

-Вашей жене было всего четырнадцать лет, она была совсем еще ребенком, а Вы так жестоко расправились с ней. Вы зверь! Вы хуже зверя! — выкрикнула ему в лицо Вель. И опять Ладуэрт повел себя совершено непредсказуемо, он не обиделся на ее оскорбления, а только внимательно взглянул ей в лицо и серьезно сказал.

-Я не считаю себя зверем и чудовищем, скорее наоборот, считаю себя добрым и великодушным.

-Добрым и великодушным? — переспросила Вель, не веря своим ушам.

-Именно добрым и великодушным, — еще раз подтвердил Ладуэрт, — ведь я подарил ей почти три месяца счастья. Надеюсь, она была счастливой? — неожиданно спросил он у Вель.

-Была, — тихо подтвердила она.

-Вот видишь! — обрадовался Ладуэтр, — Я подарил ей столько счастливых дней, которых в ее жизни не было бы, и за это она заплатила жизнью. Все справедливо.

А почему Энели не была бы счастливой с Вами? Я понимаю, вы женились на ней из-за приданного...

Ее слова потонули в диком смехе Ладуэрта.

-Вель, сама подумай, что говоришь? Чтобы я связал себя такими узами, с каким-то дитем из захудалого дворянского рода, ради клочка земли? Да я бы нашел сотню способов, как его заполучить, если бы он мне, действительно понадобился, не прибегая к такому радикальному способу решения этой проблемы!

-Тогда, зачем Вы на ней женились?

Ладуэрт с легкой улыбкой смотрел на нее, замечая, что его ответ ей по-настоящему интересен, и не спешил удовлетворить ее любопытство. В этот момент дверь в комнату распахнулась, впуская слуг, которые быстро и почти бесшумно стали сервировать маленький столик для ужина на двоих.

Серебряная посуда, хрустальные бокалы, тарелки, белоснежные, украшенные вышитым графским вензелем салфетки, цветы, свечи. Обстановка просто завораживала.

-Не желаете переодеться к ужину, — тихо шепнула, низко поклонившись, служанка, предоставленная Ладуэртом для Вель. Сам он уже исчез, вероятно также для того чтобы переодеться. Вель неохотно отправилась на эти обязательные переодевания, которые ей приходилось терпеть три раза в день.

Платье, к нему драгоценности, веер и туфли. Потом поправить прическу, капелька духов. И вот Вель снова рядом с Ладуэртом. Понятно, что в присутствии слуг, разговаривать о таких важных вещах невозможно, но граф, когда хотел, мог быть приятным собеседником. Вель против воли даже улыбнулась несколько раз, слушая его и почти не поддерживая разговора.

Глава 7

-Так что же заставило Вас заключить этот брак, — снова напомнила она ему, едва они остались наедине. Ладуэрт понимающе улыбнулся, и, решив более не мучить ее любопытство, начал рассказывать.

-Видишь ли, королева Аннабель досмерти меня боится, справедливо считая, что я не согласен с тем, что на трон взошла ветвь нашего рода, к которой относится королева, когда как, должна править ветвь, к которой принадлежу я. И королева панически боится, что с ее сыном, будущим королем, может что-то случится. Она день и ночь ломала голову, как уберечь себя и своего отпрыска от такой угрозы в моем лице, и как не удивительно придумала, — граф говорил спокойно, словно речь шла не о нем и возможных убийствах, а о совершенно постороннем человеке.

-И что же она придумала? — выдавила из себя Вель.

-Небольшое государство, не имеющее с Эдиэррой границ. Принцесса, достаточно привлекательная молодая девушка, ее отец, понимая, что скоро умрет, стал подыскивать ей достойного мужа, что после его смерти помогал бы его дочери управлять государством.

Так случилось, что я встречался с принцессой нескоько раз на больших приемах. В общем, она влюбилась в меня, как кошка, и жаждала видеть своим мужем. Политическая ситуация на тот момент была такова, что мой прямой отказ мог стоить моей стране нескольких провинций. И хть королеву я ненавижу, но это не относится к моей стране. Лучшим выходом стала женитьба.

-А почему Вы не захотели стать мужем принцессы и будущим Правителем.

-Будущим Со-Правителем, — поправил ее граф, — и то только в том случае, если королева сочла бы меня достойным. Согласись, это очень унизительно ждать вердикт, пока тебя оценивают, словно лошадь, взвешивая положительные и отрицательные качества. К тому же Эдиэрра в два раза больше того государства... Нет, скажу честно, я отказался от этого, достаточно выгодного союза, из-за моего неприятия главенства жены в нашем возможном союзе. Сама мысль об этом была для меня отвратительна.

-Значит, чтобы избежать брака с принцессой Вы женились на Энелли. Но почему на ней? Я думаю, Вы легко смогли бы выбрать и более именитую, и более богатую и даже более красивую? — непритворно удивилась Вель.

— Да, да, да, полностью с тобой согласен. Недостатка ни в именитых, ни в богатых, ни в красивых невестах я не испытывал, но видишь ли, Энели полностью подходила для моих планов.