Well groomed mind 1 часть

Он вздохнул.

— Гарри, прощение — это высшая форма любви. Не замыкайся сам в себе.

— Профессор, если он предал меня один раз, то скорее всего он сделает это снова. На этот раз, это было просто эмоционально больно. В следующий раз, он может вытащить Червехвоста. Если Вы не заметили, я не искал возмездия за его предательство. Это и так близко к тому, если я когда-нибудь прощу его. Я должен снова попросить вас не обращаться ко мне так неофициально. Вы мой директор, не одноклассник или близкий друг. Пожалуйста, поддерживайте соответствующую дистанцию.

Ткань зашуршала и он вздохнул еще раз.

— Я сожалею, что подвел тебя, мой мальчик.

— Есть ли что-нибудь еще, чем я могу вам помочь, профессор? Эффект от моего зелья от головной боли сходит на нет, — сказал я перед тем, как он пустился в длинные речи о том, что хотелось бы моим родителям.

После прочтения завещания и заявления о разводе моей матери, я знал, что по крайней мере один из моих родителей не был слепым поклонником Дамблдора. Я по-прежнему не имел ни малейшего понятия, что толкнуло маму на такие отчаянные действия. Учитывая то, что имя Дамблдора заметно фигурировало в ее ходатайстве, я бы сказал, что моя мать скорее умрет во второй раз, чем позволит мне следовать за Альбусом Дамблдором, как утята следуют за своей матерью.

Стул заскрипел, более громко.

— Мадам Помфри походатайствовала за отдельную палату, которая, простите меня, — это уже слишком. Вы должны быть рядом со своими друзьями. Несколько дней в больничном крыле и эта неприятность пройдет и все вернется к норме. Ты увидишь.

— Профессор Моуди сказал, что ученикам нормально иметь отдельные комнаты. Это написано в Уставе, — сказал я. — Мадам Помфри также сказала мне, она хотела переселить меня из общежития, потому что мои уроки начинаются на несколько часов раньше, чем проснется кто-то еще. Мои ранние подъемы утром тревожат моих сожителей, а их бессонные ночи мешают мне. Я ненавижу признаваться в этом. Я люблю жить в общежитии, зависать в гостиной и играть в игры с моими товарищами, но мне нужно взглянуть в лицо реальности. Я провожу большую часть своего времени либо изучая что-то под руководством профессора Моуди или делая домашнее задание. Конечно, он дает мне время для отдыха, но мой график существенно отличается от графика моих сожителей. Навязывание моих ранних подъемов не справедливо к ним, сэр, — сказал я, противостоя его утверждениям, манипулирующими логикой.

— Все-таки, мне кажется, что ты должен проводить время, по крайней мере, иногда в общежитии товарищей. Ты всегда был так близок с мисс Грейнджер и мистером Уизли. Я не хотел бы видеть, что ваша дружба распалась из-за этого. — Почему он продвигал Рональда? Мы не ладили с тех пор, как мое имя вылетело из Кубка.

— Может быть, это ускользнуло от вашего внимания, профессор, но я точно не имею много друзей. Моя лучшая подруга Гермиона тратит каждый момент бодрствования или в библиотеке, или на прогулки с Виктором, что, я думаю, здорово. Я никогда не видел ее такой счастливой. Поскольку я живу в общежитии для мальчиков, а не девушек, даже если я выхожу, я буду по-прежнему тратить одинаковое количество времени с ней, как я делаю сейчас.

— Правда, — добавил он, — ты полюбил находиться библиотеке в этом году, но что насчет молодого Невилла?

Невилл и я были хорошими знакомыми, а не самыми лучшими друзьями. В один прекрасный день мы могли бы стать хорошими друзьями, но мы оба были слишком осторожны. Плюс, у нас была общая комната с Рональдом, который в течение трех лет игнорировал Невилла и предложил мне сделать то же самое. До недавнего времени, Невилл и я были соседями по общежитию и периодически партнерами по исследованиям. Ничего больше.

— Мы по-прежнему будем встречаться и учиться вместе. Ничего не изменилось. — За исключением нескольких предупреждений о вовлечение его родителей в добровольческую Организацию бдительности. Я не делился пророчеством, еще нет. Я бы поделился сразу же, как только у меня было бы что-то более конкретное, чем заявление, что "Волдеморт не был дураком".

— Все равно, как твой опекун, это ставит меня в неудобное положение. Я знаю, что когда я просил Аластора позаниматься с тобой все изменилось, но не до такой степени. Тебе необходимо контактировать с людьми твоего возраста, а не проводить больше времени, слушая истории Аластора о войне.

— А что не так с моим боевым опытом? — зарычал Моуди.

Я посмотрел сквозь свои ресницы на темное пятно, стоящее у моей кровати.

— Ничего, Аластор, но Гарри растущий мальчик. Он тратит гораздо меньше своего драгоценного времени со своими друзьями, чем надо. Может быть, если мы немного упростим его расписание, он сможет сгладить острые углы с мистером Уизли.

— Профессор Дамблдор, — сказал я. Гнев затопил меня. Я изо всех сил старался контролировать свое шипение. Напоминая ему о Риддле не поможет мне в этом случае. — Я никогда не сглажу острые углы с Рональдом Уизли. Примите это и перестаньте пытаться заставить меня принять его обратно. Уверяю вас, этого не случится. Заставляя меня делиться общежитием с ним после того, как вы назначили ему наказание, которое только разозлит его больше, будет путевкой для меня обратно сюда. — Я понизил голос до шепота. — И между мной и вами, профессор, мадам Помфри отличная медсестра, но она не целитель. Если я получу еще одно сотрясение мозга, ей придется отправить меня Святого Мунго. Я не знаю как вы, но я хотел бы избежать попадания в больницу, — сказал я, подозревая, что глубокое сканирование, как те, которые используют целители, покажет признаки хронического недоедания и укус василиска, который скрыл Дамблдор.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор, проиграв. — Аластор, стандартное расположение будет ли приемлемой?

— Никакого выхода наружу. Он может войти через мою гостиную. Я растяну защиту на территорию новых апартаментов и предоставлю ему возможность постоянного доступа.

— Нет, конечно, Аластор, — сказал Дамблдор. Его шаг изменился, так как он повернулся, чтобы поговорить с Муди. Я смотрел на грядущую конфронтацию. Моуди стоял в ногах постели в окружении МакГонагалл и мадам Помфри. МакГонагалл неодобрительно поджала губы, а у мадам Помфри был ее запатентованный 'взгляд на непослушного пациента', зафиксированный на Дамблдоре. — Как я уже говорил тебе не раз, защиты Хогвартса более чем достаточно.

Он фыркнул.

— Кто-то охотится на мальчика, Альбус, а твоя хваленая защита не сделала ничего, чтобы защитить его. Я позабочусь о безопасности Поттера, и если я не смогу обеспечит ему ее, я приложу чертову уйму усилий чтобы он смог защитить себя сам.

— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, Аластор. Твоих уроков по дуэли многовато, — сказал Дамблдор таким же дружелюбным тоном, какой он использовал до того, как он съел леденец со вкусом ушной серы.

— Ты нанял меня, чтобы учить, и единственный студент, которого позволил мне учить лично — Поттер. Все остальные изучают тот сентиментальный учебный план, который не спас бы их даже от флобберчервей. Теперь, когда мальчик, наконец-то, учится защищать себя, ты хочешь отстранить меня? Нет, Альбус. Ты попросил меня взять мальчика, как моего ученика, и я это сделал. Как его учитель, я решаю, какие уроки необходимы, а не ты.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор, потирая виски. — Я подготовлю спальню и ванную комнату для мистера Поттера. Минерва прикажет домовым эльфам упаковать его вещи и посмотрим, что мы можем выделить из мебели. — Он встал, отряхнул свою одежду.

— Подождите одну минуту, Альбус. Ты не сможешь войти в мои комнаты без меня.

— Конечно нет, — сказал Дамблдор Моуди, хромающему позади него, на выходе из больничного крыла. — У меня нет желания ломать защитные барьеры.

Я поднял бровь и сделал в уме пометку спросить о тюремном заключении. Защита, которая растопила бы камень, если бы он был подделан, звучало завораживающе.

— А вот это для тебя, — сказала мадам Помфри, вручая мне зелье от головной боли и тошноты.

Морщась, я проглотил зелье. Оно было на вкус, как гнилые помидоры, смешанные с гороховым супом. Снейп сделал их с таким гадким вкусом наверное с какой-то целью.

— Отдохни, дорогой.

Я открыл глаза, с трудом узнавая мою новую комнату. Примерно такого же размера, как комната Дадли, она не была чрезмерно большой по меркам Хогвартса, но для меня она ощущалась как королевские апартаменты. Эльфы перенесли мою кровать на четырех столбиках, сундук и тумбочку, но кто-то изменил цвет балдахина на кровати на нейтральный цвет слоновой кости, который гармонировал с бежевым цветом стен и коричневым ковром, который Добби притащил для меня. Письменный стол и удобный стул — вклад МакГонагалл — были справа от меня, под небольшим окном, которое позволяло мне смотреть наружу иногда. Полки для книг, которые любезно предоставил профессор Флитвик, выстроились вдоль стены рядом с ним. Место было очень уютным, но я не мог бы пригласить кого-либо, без согласия Барти.

Это не беспокоило меня. Гермиона была единственным человеком, которого я знал достаточно хорошо, чтобы пригласить к себе. После ухода МакГонагалл, Флитвика, и Помфри, Барти создал для Дифи большой террариум, чтобы Гермиона, когда-нибудь, не начала задавать неудобные вопросы, которые могут привести меня обратно в кабинет Дамблдора и Дифи — к смерти.

Еще у меня была своя собственная ванная комната. Все мне очень нравилось, особенно если сравнивать с общей ванной в общежитии, используемой моими сокурсниками, и храпом Рональда. Однако, это не компенсировало проведение весенних каникул на постельном режиме и ограничение мероприятий в течение последующих двух недель.

Другими словами, никакой дуэльной практики, бега, полетов и контактных видов спорта любого рода. Мадам Помфри даже запретила выполнять новые заклинания по Трансфигурации и Чарам, и отменила Зелья на одну неделю. Первые два запрета не беспокоили меня. Я уже изучал заклинания с Моуди, вроде. Он — гений, который не преподавал Трансфигурацию по списку заклинаний из учебника. Он учил меня намерению и концентрации, а не словам и необычным жестам. Его метод работал прекрасно, но невербальные заклинания — мастерство уровня ТРИТОН, поэтому я преуменьшал свои способности в классе. Я намеренно делал так, чтобы заклинание у меня "получалось" где-то между второй и пятой попыткой, оставляя своего учителя и одноклассников в неведении о моих невербальных способностях. Помимо теории, уроки Трансфигурации и Чар были довольно бесполезными. Но не зелья.

Хотя я больше не старался изо всех сил, мои навыки по зельеварению не были на таком же уровне, как у Гермионы. Я мог бы прочитать и следовать рецепт, как я делал это на кухне моей тети. Помимо тех, для которых были необходимы серьезные усилия и много часов копания в старых текстов по зельям. Если бы я хотел получить "П" за мое Зелье по СОВ, мне нужна вся практика, какую я мог получить как в классе, так и вне его. Снейп не предлагал уроки по Зелеварению.

Я заметил конверт на моей тумбочке под моими очками. Вздохнув, я одел их, сломал невзрачную восковую печать и вынул письмо, в котором было еще один конверт с письмом, запечатанное воском с тиснением с теперь знакомым мне гербом -Тисом, змеей и двумя огненными символами.

Я развернул первое письмо и начал читать.

Поттер,

Как указывалось в моих предыдущих письмах, я продолжил исследование обоих ритуалов с родственной кровью и наших Семейных древ. По моему мнению, ритуал родственной крови будет все же сильнее и имеет больше шансов на успех, чем кровь врага; при условии, что ты полностью согласен на эти действия.

Хотя мы оба дадим Нерушимую клятву перед началом ритуала, я согласен, что заключение кровного магического контракта в начале встречи — в наших общих интересах. Пожалуйста, укажи своему адвокату составить необходимые документы и направить их в 'Соррел, Мэтсон, и Сыновья'. После того, как документы будут готовы, мы заключим договор через представителей Гринготтса, подписав его и магией, и кровью.

Лорд Волдеморт

Я выдохнул воздух, не заметив что задержал его. Улыбка расползлась на все мое лицо. Прогресс. Как указывалось в первом письме, он мог бы использовать кровь Седрика Диггори, как кровь врага. Но он отверг второй ритуал только после беглого осмотра и по понятным причинам не желал менять свои планы не сравнивая оба ритуала.

Несмотря ни на что, он согласился. Когда мы встретимся, мы должны будем заключить обязательными магическими контрактами, для нашей взаимной защиты. Мы дадим Нерушимый обет, что ни один из нас не убьет, не нанесет постоянного увечья и не попросит/прикажет кому-либо сделать это. Он также прикажет своим последователям оставить меня целым и невредимым. Тогда я смог бы помочь ему получить новое тело. Я останусь свободным человеком. Ну, не совсем конечно.

Дамблдор все еще был моим опекуном, и моя проблема с Дурслями не была полностью устранена. Вздохнув, я сломал восковую печать на втором письме и начал читать.

Дорогой Гарри,

Я боюсь, что не могу удовлетворить твой предыдущий запрос. Взять на себя официальное опекунство над четырнадцатилетним, и вывезти его в чужую страну, это кардинально не то, что я собираюсь сделать. Однако, я согласен, что твоя ситуация является непригодной для обороны. После длительных размышлений, я хочу предложить тебе свой дом.

Не будь чересчур возбужденным. У меня есть условия, но я открыт для переговоров, в пределах разумного. (Не присылай мне еще один запрос.) Даже если ты мой наследник, я не верю, что традиционные для моей семьи клятвы Рaterfamilias подходят, учитывая то, что мы знакомы друг с другом только посредством писем. Таким образом, я попросил у своего адвоката образцы соглашения об опеке. Он предоставил как стандартные контракты, которые используют в Министерство и в мире магглов, так и более ограничительные контракты, разработанные для сирот-наследников чистой крови. Просмотрев оба эти соглашения и клятвы моей семьи и, помня о позиции моей семьи, я считаю, что следующие положения являются необходимыми.

До тех пор, пока тебе не исполнится 17 лет, я принимаю за тебя все решения: по образованию, здравоохранению, социальному обеспечению (включая пищу, одежду и кров, и магическое развитие). В отличие от твоего текущего опекуна, перед принятием каких-либо жизненно важных решений, я буду обсуждать это с тобой и учту твое мнение. В случае, если я буду настаивать на каком-либо решении, я обещаю, я буду обосновывать свое мнение. Хотя я бы предпочел, чтобы ты не ставил под сомнение каждое мое решение, я буду относиться с пониманием, если ты сделаешь это.

Я также буду подписывать все документы и присутствовать на всех интервью, получать копии документов за семестр и год, где будет отражена информация о твоих школьных учителях, классные отчеты, учет состояния здоровья и медицинские отчеты.

После достижения 17-летнего возраста, тебе будет позволено принимать ограниченные решения в области образования, в том числе о расширении выбора программ обучения и областей для их применения. Я сохраню за собой последнее слово во всех других областях.