Гром и Молния

— Хорошо. Только... — он покосился на конвоиров.

— А они у гамака подождут. Что будет в палатке — они не увидят. Ну, а голоса — это же допрос...

Так и сделали.

* * *

— Setzen Sie sich... hierher! Так, что ли... — это я фраернулся. Где нахватался, черт его знает! Хотя, посмотреть столько фильмов про войну, тут вольно — невольно по-немецки заговоришь, как настоящий пруссак. Тем более что пруссы были славянами... Я гордо посмотрел на Воронова. Он улыбнулся.

— Bitte, nehmen Sie Platz! — сказал Воронов. Его немец послушался сразу. А на мою фразу он только мучительно наморщил тыкву, пытаясь понять — его убьют сразу или придется помучиться?

— Ты откуда язык так хорошо знаешь, а? — шепнул я Николаю. — Почти как немец...

— Да я почти немец и есть, — так же шепотом ответил он мне. — Жил я ними бок обок. Республика немцев Поволжья, слыхал, небось?

— Ага, приходилось... Ну, что? Поехали?

— Давай, вытворяй, — улыбнулся мне Воронов и сел сзади сбитого летчика так, чтобы видеть мои глаза.

— Э-э-э... Смотри мне в глаза, фриц! — я порылся в памяти, но подходящей фразы не нашел. Воронов чуть наклонился вперед и что-то прошептал немцу на ухо. Тот дернулся и попытался привстать и посмотреть на Воронова.

— Мне! Мне в глаза! — повысил голос я. Немец обмяк на стуле и заморгал на меня. Вид у него был... Обмочившийся от страха кролик пытается сломить взглядом волю боа констриктору. — Вспоминай, фриц, что было хорошего за последние два дня...

За спиной пленного сухим тараканьим шорохом зашуршал с переводом Воронов. Немец закивал головой и задумался. Лицо его посветлело.

— Вот сволочь! — ласково заявил я Воронову. — Видишь?

Николай расплылся в улыбке.

— Что спросил, то и получил!

Фриц, прикрыв зенки с поволокой, вспоминал вчерашнюю жареную курицу под какое-то французское сухое вино.

— Во, инфузория! — восхитился я. — Лямблия ты кишечная. Отставить! Совещания вспоминай! Инструктаж!

Подполковник продолжал осуществлять синхронный перевод. Немец проникся и судорожно закивал. Видимо, что-то прочитал на моем лице, бацилла холерная...

Картинка сменилась. Кабинет, солнце из окна, пахнет кожей, сигарами, чуть-чуть терпким запахом незнакомого мне одеколона. Раздалось шипение. Я скосил глаза и увидел высокого, худощавого немецкого офицера, который налил себе содовой из стеклянного сифона в металлической оплетке.

Звякнул поставленный на поднос бокал, и холодный, командный голос продолжил начатую фразу. Правда — на немецком языке... Я перевел взгляд на Воронова и в голове раздалось:

— Итак, господа, резюмируем. Вашей группе, подполковник, выделяются три скрытые площадки — "Зевс" 1, 2 и 3. Необходимое количество горючего и боеприпасов туда будет завезено. Предусмотрена охрана и связь. Более там вам ничего не потребуется. Базироваться будете вот на этом аэродроме... — офицер постучал указкой куда-то в район Белгорода. — Здесь будете ночевать, питаться и развлекаться в кантине. И все прочее... В помещении штаба авиагруппы для вас выделят кабинет. Можно курить, господа...

— Продолжим. На вашу группу будет работать один из пунктов наведения, группа радиоперехвата и радарная станция. Что еще, подполковник?

— Благодарю вас, господин генерал! — Ого! Это оказывается генерал...

— ...Этого достаточно! — Взгляд с генерала переместился на подполковника, и тут же раздалось: "Черт! Я его знаю, Виктор! Это группа "Черный Мангуст".

* * *

— Та-а-к, группа "Черный Мангуст". Ну-ка, ну-ка... Вот! Группа "Черный Мангуст", командир — оберст-лейтенант Вольфганг Кнебеле... из 52-й Ягдгешвадер, разумеется... Истребительной эскадры, — Воронов взглянул на меня.

— Я знаю... — кротко ответил я. — Давай дальше...

— Ага, летают, кто на чем больше любит — и "Ме-109G6" есть, и "FW-190" имеется... Ну, что еще? Удачно, надо сказать, летают... У каждого члена группы не менее двадцати сбитых. Группа — это так, условно. У Кнебеле всего 12 летчиков, плюс его пара. Специализация — террор, наверное... Как еще объяснить? Посылают их туда, где надо быстро сломить волю противника и привнести страх в его ряды. Бьют жестоко, неожиданно, не обязательно с высоты. Наоборот — один из любимых приемов — удар снизу, от земли... Ну, сам понимаешь, когда охотятся на низколетящие цели. Постоянно наращивает силу удара. Самый первый запев — пара или звено... Подходят, начинают крутиться, имитируют атаки... Противник вынужден держать их в поле зрения, так или иначе, его внимание ослабевает, а тут — остальная группа — бац! Одна атака — двое-трое сбитых, и "Черный Мангуст" уходит. Никогда не рискуют — никаких затяжных боев! Особенно — маневренных боев. Нет, только удар и немедленный отход. Но удар наносится группой, а если там три-четыре фоки, это болезненный удар, Виктор.

— Ничего, сдюжим. Ты мне вот что скажи, Воронов... Где ты так стрелять научился, а?

— Тебе скажу. Но только тебе. В сороковом году, над Ла-Маншем. Я тогда был одним из лучших молодых летчиков Люфтваффе... А стрелять с большой дистанции не так уж и трудно, зато — более безопасно!

— Вот и возьмешь Яка с 37 мм пушкой. Если что — бей по фокам. Нельзя их близко подпускать. А ты метров с 500 будешь их пропалывать. Снаряды я тебе заряжу. Немного, но тебе и им хватит... По рукам? Ну, то-то... Пошли дальше. Значит — делаем так...

Глава 16.

Мы решили, что мчаться в бурке, на коне, размахивая шашкой — это не по нам. Показуха нам не нужна. Будем отщипывать по кусочку. Тем более что подполковник Степанов еще не вернулся, а я ему обещал не злодействовать. Так, что — наш принцип: "Курочка по зернышку клюет!"

Я созвонился с адъютантом командующего армией и договорился о короткой встрече. Генерал был профессионалом, заботился о своих частях, и группа "Черный Мангуст" ему в зоне ответственности армии была абсолютно не нужна. Поэтому он охотно пошел нам навстречу.

Вот так оно и получилось, что на следующее утро с "Узла" тишком-молчком взлетели и ушли куда-то по своим делам четыре истребителя. Причем — на бреющем...

А еще минут через десять достаточно широко известный в узких кругах специалистов немецкой радиоразведки командир звена АУГ "Молния" с позывным "Князь" сначала запросил по радио разрешение на взлет, потом, взлетев, по радио же дал нагоняй своим летчикам за разгильдяйство в строю, и, наконец, запросил у пункта наведения "Штык-3" воздушную обстановку. Но все дело было в том, что Князь, наоравшись в эфире, даже не садился в самолет. Взлет эскадрильи третьяков имитировали наши соседи на "Ла-пятых". А я с Вороновым и еще двумя лучшими стрелками группы должен был выступить чуточку позже, чем и привлечь к себе внимание, как зрителей, так и радиокомментаторов.

Командир "Черных Мангустов" был немедленно извещен о выходе "молний" на дежурство, и, задумчиво посасывая прямой мундштук еще не разожженной английской трубки "Данхилл", Кнебеле уставился на карту.

Тут телефонист передал ему трубку телефонную и, отложив "Данхилл", оберст-лейтенант схватил ее. Получив сообщение от локаторщиков, что в районе предполагаемого базирования группы "Молния" зафиксирован взлет предположительно до эскадрильи истребителей, командир мангустов снова уставился на карту.

Следующим был звонок с пункта управления и наведения, в ходе которого Кнебеле проинформировали, что группа из двадцати семи бомбардировщиков "Ю-87" только что была атакована звеном новых истребителей русских, которые, сбив два бомбардировщика, были, в свою очередь, атакованы "мессершмиттами" сопровождения. Однако, не приняв боя, истребители русских отошли к своей группе, которая висит на полутора тысячах метров в квадрате G — 14 и не дает "штукам" ударить по цели.

Это мы вчетвером врезали по немцам, и ушли к себе на аэродром. Нечего нам светиться. Пока нечего, успеем еще познакомиться...

Этого оберст-лейтенант Кнебеле уже не выдержал, и дал команду на взлет двум звеньям группы. Но — увы! Когда мангусты примчались в указанный квадрат, новых истребителей противника там обнаружить не удалось, поскольку его старые истребители — "Ла" и "Яки", большими группами гонялись за остатками "Ю-87" и "мессершмиттов" сопровождения.

Издали взглянув на эту эпическую битву, воздушные рыцари из группы "Черный Мангуст" в бой не вступили, а скромно понесли благую весть об отсутствии новейших истребителей противника на поле боя своему командиру... Шустрее нужно поворачиваться, выходцы из семейства виверровых, подотряд котообразных, шустрее... Эдак вы все дела клювом прощелкаете, геноссен, хотя — виноват! Откуда же у мангустов клюв!

Примерно такая же сценка случилась и на другой день. Мангусты опять опоздали, и даже краешком глаза не увидели новые истребители русских. А вот на третий день!

* * *

А на третий день вернулся довольный полковник (ого!) Степанов и стал крутить мне хвост за нахальство и самоуправство.

— ...и я вас горячо поздравляю, товарищ полковник, с присвоением высокого воинского звания! А орденом не разжились, случайно? Не надо так кашлять! Вы не простудились?

— Туровцев!! — захрипел полковник Степанов, наливаясь кровью...

— О! А что это вы покраснели? У вас не давление ли повышенное, Иван Артемович? Вам беречь свое здоровье надо, а не тратить его на разносы своего зама по боевой... Тем более — на разносы необоснованные, сиречь — неправедные... — и я замолчал, сделав лицо царевны Несмеяны, выходящей с концерта Е. Петросяна.

— Виктор Михайлович!

— Что?

— Ладно! Докладывай ты... — безнадежно махнул рукой трехзвездочный Степанов, вынимая из тревожного чемоданчика армянский коньяк своего же ранга. — Вот, что просил... Ну, говори.

Я начал рассказывать. И все рассказал. Ну, почти все...

— Таким образом — клиент почти созрел. Осторожность и взвешенность принимаемых решений утрачена полностью. Сегодня они летели всеми бешеными хорьками, и едва ли не с пожарными сиренами. Наверное, хотели нас затоптать. Но — опять не успели! Я же вам обещал, что без вас ни-ни! Так что будем делать, товарищ полковник?

Степанов машинально взглянул на левый погон. Никак не привыкнет еще... Понимаю. Рад, наверное, как мальчишка-курсант, впервые пришивший "курицу" к рукаву шинели...

— Что будем делать? — Степанов вытащил еще одну бутылку коньяка.-Давай стаканы, выпьем за третью звезду! Но — по чуть-чуть! Вечером посидим, а сейчас — так, разминка с тренировкой...

Мы выпили по глотку коньяка. Степанов закурил, я откусил еще неспелое яблоко.

— Так что вы там с Вороновым навертели? Рассказывай!

...А вечером уже рассказывал он. Как был обласкан в Штабе ВВС, как верные друзья намекнули ему, что Сам доволен промежуточными результатами войсковых испытаний нового Яка, что вопрос уже, считай, полностью решенный — "Як-3"делать будут сразу на двух заводах. Ну и правильно. Мотор тоже обещают подтянуть до конца года.

Так что — будет легче, товарищи! Будет нам счастье — вертите дырки для орденов. Теперь главное — не понести больших и неоправданных потерь.

Да! О потерях. Принято решение — группу истребителями более не пополнять. Это уже и не нужно. Группа не полноценная боевая часть, а сводный отряд, собранный под одну конкретную задачу — проведение испытаний нового истребителя во фронтовых условиях. Летчиков, лишившихся своих самолетов, можно возвращать в полки, а лучше — (как посоветовали знающие люди) тишком да молчком подержать их до завершения испытаний и принятия окончательного решения по АУГ "Молния". Есть мнение, что группа будет развернута в боевой полк. Естественно — на новой технике. Так что, есть прямой резон подождать окончательного решения по полку. Открываются неплохие кадровые перспективы, товарищи! Вот, видите? Еще три месяца нужно было ждать полковничьих звезд, а тут — только приехал в Штаб, сразу вопрос — а ты, что, все еще подполковник? Непорядок! Это надо поправить! И поправили. Тебе, опять же, Виктор, немножко раньше положенного срока майора дали. Все это складывается в определенную картинку, товарищи. Вот так-то!

Ну, по последней — и все! Завтра летать. Будем!

* * *

Первый этап операции против хорьков мы с Вороновым назвали "Визит к дантисту". Первым делом у них нужно было вырвать наиболее опасные и кусючие зубы, а именно истребители "FW-190А".

Не то, чтобы этот истребитель был для нас так уж и страшен, нет. Но — надо было с чего-то все же начинать, а сильный противник, на мощном четырехпушечном истребителе за нашими спинами во время боя был никому не нужен.

Утренняя сценка пробуждения, радиопереговоров и вылета группы "Молния" на кормежку была уже отрепетирована и прошла "на ура". Все немецкие службы своевременно засекли необходимые и достаточные признаки выхода нашей группы на боевое дежурство, и проинформировали кого надо.

Те, "кому надо", организованной толпой ломанулись в сторону намозолившего уже им глаза квадрата G — 14. Причем фоки шли замыкающим звеном, тысячах где-то на двух. Этого было достаточно.

Наша четверка, идя на бреющем, разогналась заранее. По высоте и месту звена "Фокке-Вульфов" в ордере мангустов нас информировали посты ВНОС и офицеры-наведенцы в передовых частях пехоты. К высоте в полтора-два километра мы приучали фрицев уже третий день. Хочу напомнить, что высоту свыше 5000 метров "Як-3" набирал за четыре минуты. А тут, значит, потребуется меньше двух. Снаряды я немножко усилил, стрелять договорились с кабрирования, метров с двухсот, и очередь держать до надежного поражения цели. А потом — нырок на бреющий, и исчезнуть из вида! Как будто нас тут и не было.

Так оно, в общем-то, и получилось. Условными командами нас навели на замыкающую четверку "Фокке-Вульфов", мы, разогнавшись, подскочили к фокам сзади-снизу, открыли огонь метров с двухсот, может — чуть меньше, и сразу нырнули вниз, оставив за собой четыре полыхающих огнем клубка. Никто не выпрыгнул.

Немцы ничего и не поняли. Не поняли, куда исчезли фоки. Не поняли они и куда делись новые истребители, на перехват которых их вызвали. В квадрате, невдалеке от известных немцам по разведданным батарей советских зениток, крутился десяток истребителей "Ла-5", а больше никого и не было. Не было и звена "Фокке-Вульфов", шедших сзади... Куда они делись? Почему не сообщили по радио? Не известно... Мистика какая-то! Я бы даже сказал — "Курский треугольник", но, боюсь, меня бы не поняли... Курскую магнитную аномалию тут знали, а до разного рода "треугольников", НЛО, и путешественников по астралу, народ еще не дотянулся. Хотя... Про светящиеся шары, сопровождающие бомбардировщики союзников, году, как мне кажется, в 44-м начали говорить. Так что осталось ждать не так уж и долго... А там, в 49-м, и летающие тарелки пошли...

К "Ла-пятым" мангусты не пошли, а немного покричав в эфире и не найдя ни отклика, ни понимания, вынуждены были удалиться. Заметили ли они четыре характерных костра на земле? Да заметили, конечно. Они все же были профессионалами...

* * *

Кстати, атака была произведена так молниеносно — о, как выразился! А что — похоже! Наш стиль! Так вот — так быстро, что у нас были даже сложности с получением подтверждений о сбитых самолетах. Нет, пехота, конечно, видела горящие и падающие самолеты, но вот кто их сбил — не ясно. Только не для нас. Ни зенитки, ни Лавочки не стреляли. Наконец — разобрались, подтверждения получили. Но это так, к слову. Социализм — это учет, так сказать. Впрочем, я всегда думал, а капитализм? Или там два учета? Белая и черная бухгалтерия, дебет-кредит, сальдо-бульдо? Бр-р-р! Нет, мне этого не понять!