Утром, перед завтраком, всех построили и стали выдавать оружие. По рядам ходили слухи, что чжэни уже рядом и сегодня будет бой. Так и вышло. Армия Империи заняла позиции на широком поле, с одной стороны ограниченном глубоким оврагом, а с другой небольшой речушкой.

Впереди армии, по центру, стоял отряд, в котором был Найдён, слева и справа стояли спешно набранные полки из добровольцев, беженцев и рекрутов. Их задачей было сковать боем чжэней, заставить их увязнуть. Во второй линии стояли кадровые полки. За рядами солдат стояли стрелки, вооруженные луками и арбалетами, кое у кого был и огнестрел. Замыкали оборону резервы — полк опытных солдат, снятых с границы, где они постоянно воевали с варварами, и дворянская конница, предназначенная для быстрого маневрирования по фронту и окончательного разгрома чжэней и их преследования.

Войска первой линии спешно строили оборонительный рубеж — рыли рвы, устанавливали частокол, вбивали в землю колья, чтобы затруднить движение чжэней.

Закончить работы они не успели, к полудню появились чжэни. Ровными рядами, сверкая начищенными доспехами, они неторопясь двигались к имперским позициям. Конницу командующий чжэнями также оставил в резерве, двинув в атаку пехоту, под прикрытием стрелков. Огнестрела у чжэней было в разы больше, чем у имперцев.

— В наших арсеналах они хорошо поживились, — зло буркнул Имран, стоящий рядом с Найдёном, — сейчас они у нас половину войск вынесут, пока идут.

И действительно, на ряды имперцев обрушился шквал пуль, стрел и арбалетных болтов. Плохо защищённые первые ряды имперцев сразу начали нести огромные потери. Раненые и убитые десятками валились на влажную землю, орошая её кровью. Оставшиеся в строю пытались спрятаться за щитами, вздрагивая, когда кто-нибудь рядом с хрипом и криками валился наземь. Найдён с Имраном сдвинули щиты и присели.

— Ни одного гильдийца, где все их новомодные ружья и пушки, — Имран горько вздохнул, — одни почти безоружные крестьяне.

Гулко грохнуло, яростно заорал кто-то, его крик перебили дикие вопли раненых. Осторожно выглянув, Найдён увидел слегка расступившихся чжэней и стоящую за ними небольшую пушку, возле которой суетились фигурки в форме цвета хаки. Что-то знакомое почудилось ему в них, но вновь это чувство узнавания исчезло, едва появившись.

— Глянь, Имран, это не гильдийцы ли?

Имран, посмотрев в ту сторону, как-то обречённо выругался.

— Они, значит, — хмыкнул Найдён, — вот тебе и ответ.

Имперские стрелки открыли ответный огонь, но чжэни, закованные в броню, несли гораздо меньшие потери. Неутомимо, ровным шагом они накатывались на позиции имперцев. Сразу бросались в глаза их выучка и слаженность. Дойдя до вбитых в землю кольев, они, казалось, даже не заметили их, идя как шли, с лёгкостью преодолевая немудрёное препятствие. Дойдя до рвов, бросали туда заранее заготовленные вязанки хвороста и мешки с землёй.

— Да, хорошо подготовились, — резюмировал Имран, — почти без потерь и задержек дошли, а у нас половины то в строю не осталось.

Вокруг действительно лежали убитые и раненые. Крики, стоны и хрипы раненых разносились над полем боя, деморализуя остающихся в строю. Уже не стреляла ни одна из сторон, опасаясь попасть в своих. Так же размеренно, как и шли, чжэни врезались в строй имперцев и устроили настоящую бойню. Неровный строй имперских солдат дрогнул и начал отступать, но всё таки движение чжэней замедлилось. Найдён с Имраном отступали в общей массе, закрывшись щитами и выставив вперёд копья. Центр имперского войска всё сильнее и сильнее прогибался назад, на флангах уже были введены в бой войска второй линии, остановившие натиск чжэней, а в центре отступление имперцев уже начинало походить на бегство. Войска второй линии не вступали в бой, а отступали, держа штурмовые отряды перед собой и не давая им устремиться в паническое бегство. Всё больше и больше чжэней устремлялось в центр, стремясь поскорее прорвать фронт имперской армии, разрезать её наполовину и разгромить по частям. Чтобы ускорить это событие, командующий чжэнями кинул в атаку свой главный резерв — конницу. Её удар по обескровленным войскам центра был страшен, штурмовые отряды практически полностью полегли под копытами коней, остатки вместе с войсками второй линии и полком из резерва прекратили отступать и намертво встали на месте, заставив и конницу чжэней, потерявшую разгон, топтаться на месте. Найдён уже давно потерял Имрана в пылу схватки, рядом с ним сражались доспешные воины из полка резерва, но сам он был каким-то чудом даже не ранен. Лишившись копья, застрявшего в коне, Найдён просто пытался выжить, укрывшись за щитом. С двух сторон его прикрывали воины, наносящие быстрые колющие удары мечами по наседающим на них чжэням. Бой длился уже долго, ни одна из сторон не могла добиться решающего успеха, но у имперцев оставалась в резерве дворянская конница, а вот чжэни, кинув в бой свою, остались без резервов. И имперская армия воспользовалась этим резервом полностью. Свежие, неутомлённые боем, закованные в броню дворяне разделились на две части и нанесли удар по флангам, беря всё войско чжэней в кольцо. Понимая, чем это грозит, военачальник чжэней попытался вывести свою конницу из боя. Но суматоха боя не дала ему это сделать, гонцы безнадёжно вязли в сутолоке, пытаясь донести приказ. К тому времени, как командиры конных отрядов чжэней заметили угрозы и стали пробиваться из кольца, было уже поздно. Окружение замкнулось, часть дворянской конницы устремилась к ставке командующего чжэнями и обозу. Остальные помогали дожимать попавших в кольцо чжэней. Попавшие в окружение чжэни не могли сражаться все, в центре была страшная давка, только небольшая часть, граничащая с имперцами, могла вести бой, остальные бестолково метались, мешая друг другу. Но дрались они ожесточённо, уже смеркалось, когда армия империи наконец закончила сражение, задавив сопротивление остающихся. Раненых чжэней добивали на месте, относительно невредимых связывали и загоняли внутрь спешно воздвигнутого загона, который тщательно охраняли.

От всего штурмового отряда осталось всего полтора десятка измученных, израненных и окровавленных людей. Погибли седой сотник, Имран, все те, кто пришёл с Найдёном. Сам Найдён, получивший несколько ранений, лежал на земле вместе с другими и не мог пошевелиться, жизнь утекала из него вместе с кровью. Возле своего лица он с каким-то безразличием увидел чьи-то сапоги. Это был тот самый офицер, который и отправил их в штурмовой отряд.

— Эй, здесь ли полковник второго добровольческого? — громко спросил он.

— Нет, он пал в бою, — прохрипел Найдён, — я сам видел.

— Как пал, погиб? — переспросил офицер.

— Да, в самом начале, — ответил Найдён, — его конница чжэней в землю втоптала.

Офицер грязно выругался и сказал кому-то в темноту:

— Перевяжите их и окажите необходимую помощь, они хорошо сегодня себя проявили, может их даже и помилуют, негоже им умирать.

И ушёл. Найдён лежал на земле и улыбался. Он решил быть простым солдатом и не знал, правду или нет сказал тогда Имран, что он полковник. Да и офицеру этому Найдён не доверял, резонно опасаясь казни, если решат, что он самозванец. Тем более, не помнящий ничего. Чьи-то руки ловко стали перевязывать его раны, останавливая бегущую кровь. Но этого он не почувствовал, провалившись в омут беспамятства.

Наутро имперская армия занималась сбором трофеев, дворянская конница преследовала остатки чжэней, не попавших в окружение и сумевших оторваться. Тяжело раненых отправляли в тыл, с ними уводили и пленных чжэней, на рабские рынки империи. Найдёна, и остатки штурмового отряда тоже отправляли в тыл, все они были тяжело ранены, часть навсегда останется инвалидами. Найдён, грузясь в телегу, содрогнулся — всё поле было покрыто трупами, среди которых копошились трофейные команды. Трупы чжэней таскали в овраг и скидывали туда, а имперцев несли для похорон в отрытые длинные рвы, предназначенные быть могилами павшим.

Всё войско испытывало огромное воодушевление, ведь разбиты чжэни, которых в этом году ещё не бивали. Говорили, что войско двинется дальше, за пограничную реку, отбивать уведённое в рабство население и заодно неплохо поживиться грабежом богатых земель чжэней. А что они богатые, никто и не сомневался.

Вечером, сидя за ужином перед ночлегом, многие раненые вслух выражали своё расстройство, что им не повезло и не получится пограбить и разбогатеть. Все эти мечтания вдребезги разбил полусотник одного из кадровых полков, сопровождавший раненых и пленных.

— Вы, дурачки, радуйтесь что живы остались, — перебил он одного из рассуждавших, — какие походы на землю чжэней? Нам повезло их один отряд разбить, из сил прикрытия, основные их войска уже ушли к себе. Нас было втрое больше, а потеряли мы в бою вполтора, если не в два раза против чжэней. Какие походы, тут бы подкрепления дождаться и удержать провинцию, если они снова полезут.

— Так ведь потери конечно больше, — добавил кто-то, — у них то вон какое оружие и доспех. А у нас половина почитай были с копьём и щитом только.

— Так тебе, умник, и толкую об этом, — полусотник смерил всех взглядом, — думаешь это гвардия ихнего Императора, и больше таких воинов у них нет? А вот хрен — это всего лишь один отряд, пусть и достаточно большой. Я знаю, о чём говорю — когда служить начинал, ещё зелёным солдатиком, воевать с ними уже пришлось. Чжэни тогда под сорок тысяч выставили, а нас двадцать было, из них половина разный сброд вроде наёмников из варваров. Так после боя и тысячи нас не осталось, правда и чжэни почти всё войско потеряли, ушли к себе. А через месяц опять пришли, снова таким войском. Еле-еле отбились. А Империя тогда была не такой, и гильдийцы нам помогали, а не как сейчас перебежчики против нас воюют.

Полусотник замолчал. Молчали и все вокруг. Больше перед ночлегом никто не грезил вслух о богатствах чжэней.

Всё у того же полусотника Найдён узнал, куда везут раненых. У Гильдии на Острове имелся неплохой госпиталь, где лечили раненых воинов Империи. После выздоровления их отправляли снова в войска, непригодным к дальнейшей службе выдавали небольшое выходное пособие, достаточное для покупки участка земли где-нибудь в провинции и забывали о них.

У пристани находился небольшой лагерь, где несли службу пара десятков стражников, изнывающих от безделья. Поэтому, встретив раненых и пленных, стражники откровенно обрадовались и стали требовать подробностей битвы. Раненые не скупясь расписывали бой и своё участие в нём.

Найдён слушал эти разговоры, лёжа на полу большой палатки, куда поместили раненых. Посередине топилась походная печурка, вокруг которой грелись стражники. Было тепло и как-то уютно, слегка шелестел по крыше осенний дождик.

— Да, Витмар Свеабот проявил себя как настоящий полководец, — изрёк полусотник, тоже участвовавший в разговорах, — это он хитро придумал, чжэней в клещи взять и раздавить.

Стражники уважительно кивали в ответ.

— А вот до него был тут Потреос, дубина дубиной, только и умел что на парадах командовать. Сколько войск загубил, не сосчитать, — печально вздохнул полусотник.

— Ладно, хоть в бою погиб, а не снова войско на убой погнал, — согласился с ним десятник стражников, — может успеем укрепиться до весны, зимой то чжэни не будут воевать.

Все снова согласно кивнули.

"Выполняя приказ Витмара Свеабота, наш полк погиб, но чжэни не прошли" — вспомнил Найдён рассказ погибшего сотника Имрана. Само имя "Витмар" что-то шевелило в душе Найдёна. В который раз он посетовал на потерю памяти, из-за чего не помнит и не знает ничего.

Несколько дней лагерь был непривычно полон народу, пока не пришли корабли, привезшие свежее пополнение, свежесформированные полки. Выгрузив их, корабли принимали раненых. Пленных чжэней тоже грузили на корабли, плотно забивая их и ставя надёжную охрану.

Капитаны с тревогой поглядывали на небо. В это время года обычно не было навигации, чересчур велик был риск попасть в шторм и никогда больше не увидеть берегов. Но идущая война требовала непрерывных перевозок, и судовладельцы вновь и вновь отправляли корабли в плавание, больше опасаясь гнева Императора, чем немилостей природы.

На Острове раненых снова грузили в телеги и везли в госпиталь Гильдии, стоящий вдалеке от берега, в уютной рощице.

Найдён, привыкший к суровым походным условиям, нежился на набитых соломой тюфяках, лежащих на полу. Даже такой немудрёный комфорт казался ему, да и остальным раненым, комфортом. Через неделю, когда он уверенно пошёл на поправку, в госпиталь явился имперский чиновник, сообщивший остатку штурмового отряда, что они все помилованы, и те, кто будут признаны годными к службе, войдут в состав формирующегосч полка.

— Рядовыми, — помедлив, уточнил чиновник, — если у кого-то был чин десятника или ещё какой, придётся вновь зарабатывать его верным служением Империи.

Прошла ещё неделя, вежливые гильдийцы-доктора каждый день обходили госпиталь, планируя выписать всех сразу, кроме самых тяжёлых. Хорошее питание и лечение делали чудеса, инвалидов почти не было.

— Завтра к вам приедет один из главных докторов Гильдии, сам почтенный Абуваал, он решит кого в армию обратно, кого на заслуженный отдых. Сегодня отдыхайте, а завтра готовтесь отправиться к новому месту службы, — напыщенно обьявил им главный врач госпиталя.

"Абуваал, Абуваал, где же я слышал это имя?" — размышлял Найдён, помогая, вместе с другими излечившимися, обслуге госпиталя натаскать воды, наколоть дров и в прочих хозяйственных заботах. Так незаметно прошёл день, и пришёл вечер. Найдён так ничего и не вспомнил и плюнув с досады, решил не забивать себе голову.

Глава 12.

Светящийся шар опускался на Олега, скованное напитком тело отказывалось повиноваться. Но всё таки он превозмог себя и закричав, отодвинул от своего лица шар и сел на кровати.

— Найдён, ты чего орёшь? — сонно поинтересовался кто-то, тут же уснув и не дождавшись ответа.

Тот кого назвали Найдёном, не ответил. Сидя на своём тюфячке, он лихорадочно вспоминал. События, произошедшие с ним до блокирования памяти, и месяц жизни без своего имени. Олег сидел и вспоминал, вспоминал как после перехода его позвал Абуваал в операторскую, перенастроить прибор, как он сел перед компьютером и чужая воля сделала его марионеткой, исполняющей чужие приказы.

"Бежать, надо срочно бежать, пока не пришёл Абуваал. Здесь, в Империи ещё верят, что гильдийцы, воевавшие против нас — это отдельные перебежчики, и нет их всеобщего заговора против Империи. Но куда, куда бежать, без денег, без ничего, бежать на Острове, где полно гильдийцев? Чёрт, и Витмар в армии, видимо он не сумел убедить руководство Империи в измене Гильдии. И орден наследников ещё откуда-то взялся, с технологиями блокирования памяти. Эти-то кто такие? Вопросы, вопросы. А ответов нет. Ответ знает Витмар, но он в армии, за морем. Значит выход один — бежать из госпиталя в формируемый полк, прибыть в армию Витмара и найти его" — мысли лихорадочно скакали в голове Олега.

Решившись, он неторопясь встал, и направился на улицу, в уборную. "Хорошо, что тут нищета такая и многие босиком ходят, в своей заштопанной одежде сойду за беженца и вступлю в полк" — мозг Олега выдавал варианты побега и дальнейшего пути в армию, к Витмару. Обернувшись на госпиталь, Олег показал неприличный жест и пробормотал: