Но достаточно глянуть на эту девочку, чтобы оставить подобные мысли. Даже если она сдержит слово, не сломается, все скажет, как надо, толку будет с того? Отвезут куда-нибудь в дальнее поместье и оставят под надзором, а решения станут принимать сами.

— У меня выхода нет, — сказал он, — Придется соглашаться. Только не очень понимаю, кого я смогу убедить, если сам себе не верю.

Майэрин слушала с неизменно серьезным лицом, и неожиданно напомнила лилию в черном пруду — вокруг тьма, под ней бездна, а она такая светлая, ровная и аккуратная.

— А почему ты так сильно уверен, что Суро неправ в своих доводах? — спросила она. — Только потому, что ты и твой отец были верны правящему Дому, и тебе нравится господин Кэраи?

Рииши не сразу нашелся с ответом: никак не мог привыкнуть к ее прямоте. И где научилась?

— Если бы Дом Таэна был только символом! Они выступают и против человека, много лет защищавшего наши границы, и это сейчас, когда он сражается за всех нас.

— Он герой, — кивнула Майэрин, — Но если он и вправду не справляется с делами Хинаи? Я многое слышала от отца и Кайто, хоть они всерьез со мной и не разговаривали. Не каждый даже великий воин способен править.

— Ты думаешь, Суро с Атогой способны? — горько спросил Рииши, — Уже убившие офицеров крепости, которые всего-то были верны долгу?

— Это всегда бывает при переворотах, — сказала девушка, словно сама устраивала по пять смен власти на дню. — Но все же они взяли Срединную почти без крови, и тебя просят о помощи, не хотят новых жертв.

Да что с тобой разговаривать, подумал Рииши, и сам устыдился этой мысли. Проще всего, когда ответить и нечего, объявить собеседника дураком... или несмышленой маленькой девочкой. Уж лучше девочка будет задавать такие вопросы, чем настоящий противник.

— Нечего мне ответить, — признался он, — Я бы хотел все понять, но не могу. Знаю, как поступил бы отец, и мне это ближе всего. Не потому, что отец... я сам выбрал сторону, выбрал, кому доверять. Не умею и не хочу подстраиваться под дующий ветер. А ты можешь выбрать другое, осуждать я не стану.

— И что же, ты выбрал одно, а делать намерен другое — как это связать?

— Предателем себя чувствовать, вероятно, — ему неожиданно стало смешно, — Пока не смогу что-нибудь изменить. Постараюсь.

Внезапно Майэрин встала, так резко, что заинтересовались охранники у двери. Но препятствовать ей было не в чем, и девушка несколько раз прошла по комнате туда и сюда, потом села на прежнее место. Караульные какое-то время понаблюдали за ней, потом, видно, решили, что просто беспокоится барышня, пусть себе мечется. Тогда Майэрин заговорила, тихо, кусая губя и вертя в пальцах шелковые кисточки пояса, по-детски совсем.

...Как только в крепости появились солдаты Атоги, Майэрин, очень испуганная, смекнула — пока всем не до нее, и побежала разведывать обстановку. Служанка пыталась остановить, но проще было совладать с ветром. Юная госпожа и ее отправила на разведку. А служанка-то была из дома господина Кайоши, и вот ее узрел один из доверенных людей Суро, на деле служивший Аэмара.

О двойной игре служанка не знала, но в покои госпожи, только-только вернувшейся из вылазки по Срединной, его провела.

Он не ожидал увидеть в крепости племянницу господина, и невольно выдал себя. Майэрин довольно было встревоженного голоса, поднятой брови, сторожкого взгляда через плечо, чтобы все понять. Так у зверя, попавшего в ловушку, чутье обостряется до предела. Она чуть ли не зубами вцепилась в мужчину; обычно тихая, не жалела ни уговоров, ни угроз. Мол, помогай, если понадобится, щедрой награды Аэмара не пожалеют, а если что с ней случится, то из него и его семьи дядюшка собственноручно наделает пирожков. И если сейчас ее выдаст, тем более.

Мужчина, растерянный, ушел, обещав подумать.

Успели вовремя — тут уже люди Атоги пронюхали, что Майэрин в крепости, и приставили к ней охрану.

Пока Майэрин это рассказывала, Рииши смотрел на нее, как на свалившегося с неба дракона. И без того чудо, так еще и без какой-либо торжественности, прямо ему на голову. Возможно, его этим драконом и убило, и все напоследок привиделось?

— Он обещал придти, помочь нам обоим, если будем в беде, — застенчиво поведала Майэрин, — Честью семьи обещал... Может и не получится, но я очень старалась.

— Ну ты даешь, — сказал Рииши, без изыска, словно дочке кого-то из оружейников. Никак не мог отвести взгляда от Майэрин, все рассматривал, словно пытался понять, на ком он все-таки женился.

А она сидела в своем сизом платье с серебряной вышивкой, с падающими на грудь косами, прямая, напряженная и испуганная, словно не о себе сейчас рассказывала, а о ком-то другом, смелом и предприимчивом.

Положил ей руки на плечи, притянул к себе крепко, не стесняясь, что охранники видят их. Что до них, в самом деле? А Майэрин не напряглась, не отстранилось, напротив, теснее приникла к нему. Сердце ее стучало часто, выдавая, как ей страшно на самом деле.

Впервые ощутил с ней настоящую близость — своя, родная. А волосы у нее — только сейчас заметил — оказались непослушными и пушистыми: из кос выбивались, щекотали его лицо.

Майэрин спросила прямо ему в плечо, не двигаясь:

— А теперь что нам делать?

— Если тот человек поможет нам отсюда выбраться, это будет чудом, — сказал Рииши с сомнением. — Но пусть он попробует.

Если удастся покинуть Срединную, оружейников не тронет никто — потом как бы не пришлось держать ответ. Наплести им, конечно, могут всякого — что бросил, или еще что-нибудь в этом роде, но они не поверят.

Стражники у двери хоть и не слышали разговоров, глаз не спускали с молодой пары. Где-то через полчаса пришли за Майэрин; расставаться не хотелось обоим, но кто бы их спрашивал. Остаток вечера и пол-ночи он чувствовал себя кем-то вроде хассы Макори, по ошибке запертой в человечьих покоях. Но с виду все выглядело благопристойно и даже скучно; наблюдая, как он читает трактат о военном искусстве, почти не меняя позы, охранники отвлекались все чаще, переброситься словом друг с другом.

За окнами перекликались солдаты, осваиваясь в крепости, звучали команды, слышался топот копыт по камням — кто-то приезжал и уезжал, фонарей и факелов горело столько, что ему казалось — светлей, чем днем, и сбежать из этого водоворота невозможно.

Караул у дверей за все время сменился дважды. Последняя смена показалась Рииши странной — постояв немного ровно, солдаты явно начали засыпать, и вскоре беззастенчиво клевали носом. Молодой человек гадал, что это значит и не пора ли ему выбираться отсюда, хотя понятия не имел, на кого наткнется уже в коридоре.

Когда было уже далеко заполночь, но и рассвет еще неблизко, пришел тот самый человек. Это он подмешал им зелье в вино, к которому солдаты приложились, заступая на караул.

Чуть брезгливо глянув на стражников, которые чудом еще держались на ногах, поманил за собой Рииши. Подручный, именем Миса, оказался громогласным, самоуверенным и любящим плохие шутки. Рииши он не понравился, молодой человек свою лошадь бы ему не доверил, но то что жизнь. Что ж, если это попытка выслужиться перед Нэйта, и они не уйдут дальше ворот, тоже какой-то итог. Майэрин жаль, она будет сильно расстроена.

Но внутренний голос не протестовал против затеи с побегом; впрочем, он не слишком-то доверял внутреннему голосу.

Миса отвел их в одну из многочисленных подсобок — Майэрин уже была там — и указал на загодя сложенную там форму стражников. Мысль переодеться почему-то девушку испугала, словно этим она совершила бы некий серьезный проступок. Она вся дрожала и озиралась при любом шорохе, а звуков вокруг было великое множество. Но не мешкала, к счастью, и не стала впадать в панику или лишаться чувств в самый последний миг. Поистине шкатулка с сюрпризами: то самообладание ее достойно воительницы Тионэ, впору колени преклонять, то робкий ребенок.

Из Майэрин мальчик вышел так себе, до первого пристального взгляда, больно уж лицо девичье, и движения, и голосок — но в платьях-юбках было бы еще хуже, женщины по захваченной крепости не разгуливают, особенно в такие часы.

А Рииши форма пошла — стражник и стражник. Осталось дойти до конюшни, а после выбраться за ворота.

Майэрин сроду не сидела на лошади, а теперь предстояло ехать верхом, да еще и галопом.

— Это лучше, чем рысь, — в утешение сказал ей Рииши, — И быстрее; отъедем подальше, и перейдем на шаг. Только держись крепче.

Майэрин кивала, особо не вслушиваясь, ей было, кажется, все равно, лошадь или дракон, все одно страшно. Но на предложение остаться она ответила твердым отказом. Да и не уверена была в том, что служащий ее Дому Миса не выдаст ее мужа сразу, как тот окажется за воротами — другое дело саму Майэрин.

Из крепости их выпускали якобы с поручением. Вот так просто оказалось сбежать, чересчур просто — это казалось ловушкой или даже ошибкой. Наверняка Суро уверен был, что Нара своих людей не покинет. Теперь уже молодой человек сомневался, но обратно поворачивать было поздно.

А недалеко от конюшни их всех троих поджидали; Миса этого мужчину знал явно хорошо, Рииши вспомнил — лицо и имя, а Майэрин просто ощутила угрозу, и совсем уж не по-мальчишечьи ойкнула, прижала руки к груди.

— Добрая ночь сегодня, — сказал Шимара. — И да, за оружие не хватайтесь, в ваших интересах все делать тихо.

От многодневных хлопот глаза у него запали, складки у рта обрисовались четче, придавая лицу сходство с черепом.

По Майэрин видно было — она уже считает всю затею пропащей. Одно дело хоть незнакомый, но все-таки человек дядюшки, другое — подручный Суро, которому они на один зуб.

— Сбежать, значит, хотите, — Шимара оглянулся по сторонам, потер пальцем давний шрам на щеке. — Ну, бегите, пожалуй.

Что-то не похож он был на желающего поднять тревогу. Мимо них прошла пара солдат, но Шимару и Мису они знали, на остальных не обратили внимания.

— Не понимаю, — сказал Рииши, а Миса воспрял духом, прикидывая, похоже, не ведет ли и этот человек двойную игру.

— Перестаньте смотреть на меня, как на призрака убийцы-людоеда. Куда вы направитесь?

Поморщился в ответ на молчание.

— Как несмышленыши, право. Вперед вас я все равно не успею выслать людей, а потом каждый камень узнает о вашем пути. Вот что, пожалуй, чтобы побег не был напрасным. Поезжайте-ка в Тай-эн-Таала, это верная и надежная крепость, — сказал Шимара, косясь на Мису. — В загородные поместья свои или друзей опасно, в Осорэи не думайте и соваться. Как и в Сосновую.

— Но там Асума, — неуверенно произнес Рииши, не решивший, лучше молчать и делать все по-своему, соглашаться или советоваться.

— И с ним всего полторы сотни человек, включая знаменосцев и конюхов? И все это в разоренной крепости? Вас оттуда достанут за милую душу. Бегите в Крыло Лебедя, это далеко и не слишком-то очевидно; если повезет, по дороге не перехватят, будут потом искать возле Осорэи. А окажетесь под защитой крепостных стен, там уже сидите накрепко.

Меж тем для молодой пары конюхи вывели лошадей и снова скрылись в глубинах конюшни — можно было не опасаться подслушивания. Майэрин с ужасом смотрела на смирнейшую кобылку, на широкой спине которой, вероятно, мог бы отлично выспаться непривязанный младенец.

Девушку подсадили на лошадь, она взяла поводья, но сразу ухватилась за луку седла.

— Молодая госпожа, постарайтесь хотя бы из крепости выехать, не сжимаясь в комочек, — сказал Шимара, — Вас заподозрят сходу.

— И вот еще что, — добавил с видимой неохотой, придержав Рииши за рукав, — Пусть твоя жена, раз уж у Аэмара шпионов, что мышей в погребе, через родственников отследит, если с севера будет возвращаться господин Таэна-младший. Если люди Нэйта его перехватят в дороге, за его жизнь я гнилой нитки не дам.

— Почему ты нам помогаешь?

— Сволочь я редкостная, — ответил Шимара. — Ну и не нравится мне, когда честных людей подставляют на ровном месте. Они, конечно, дураки, но стараются на благо родины. Так хоть шансы поровней будут, а кому суждено, все равно умрет.

Двое всадников-беглецов скрылись за воротами, а помощники их направились к конюшням — задворками, стараясь больше не попадаться никому на глаза, благо, в ночи, даже факелами освещенной, это нетрудно было.

— Выцветает небо уже, — заметил Шимара, — Как сонное зелье-то, действует? Караулу скоро пора меняться.

— Не скоро еще, через пару часов. Как раз сменщики их и разбудят, — ответил Миса.

— Что ж, хорошо. У детишек, выходит, довольно времени. Ну, может, и получится что-то. Сам-то куда?

— Да уж продумал, как дальше быть, — ухмыльнулся Миса, — Но ты удивил. Я-то думал, ты для Суро вернее тени. Что ж, получается, ты не ему служишь, а...

Не договорил — захлебнулся кровью, осел, сполз по стене, глядя на спутника удивленными и уже неподвижными глазами.

— Извини, друг, — сказал Шимара, вытирая клинок о его рукав. — Сам понимаешь — я рисковать не могу. Придется все на тебя свалить, да и конюхи, опять же, от тебя приказ получили. А ты обещал помочь, и помог, слово сдержал. Зачтется на Небесах.

Шимара позаботился о том, чтобы о побеге стало известно не сразу. А потом отвел душу, в три слоя покрыв ругательствами сбежавших — ведь они не просто перехитрили Суро, они еще и обвели вокруг пальца и убили одного из его подручных!

Разумеется, семья Мисы получит неплохую сумму в утешение. Погиб, исполняя свой долг.

Суро же отправил верных людей с приказом задержать беглецов, предупредить шпионов в Осорэи и окрестных селениях, а потом опал в кресле, сжимая виски:

— Идиоты, и почему я не прикончил обоих сам — они так развяжут нам тут вторую войну! А ведь я предлагал ему стать орудием мира!

— Трудно говорить о мире, когда над твоей головой занесли саблю, — заметил Шимара. — Но, может быть, как раз теперь он станет разумней?

— Остается на это надеяться, — вздохнул Суро, — Нам для успеха нужно все сделать как можно аккуратней, а не устраивать тут бурлящий котел. Этого Столица не потерпит...

Искать человека в горах, да еще в теплое время — все равно что крупицу соли в ведре воды. Искать нескольких человек, да еще не местных — занятие менее безнадежное; чужаки будут держаться вблизи известных троп, чтоб не сгинуть. Но сотник, отправленный на поиски, уже не так был уверен в успехе, как в начале пути — понял, что рухэй каким-то чудом знают этот путь лучше него, да еще разделились, чтобы оставлять меньше следов. Что делать? Разделить и свой отряд натрое? Он не решался. Поделил пополам, а за третьим направил лишь следопытов, чтобы не упустили чужаков и отмечали дорогу. А сам направился почти наудачу, по каменистой осыпи; часть рухэй свернула в сторону Кривого ущелья, показалось — именно их будет проще найти. Там глухие места, зато по сторонам особо не побегаешь, слева склон, справа откос.

Но сомнения тяготили сотника: рухэй, словно лисы в сказках, видно, умели заметать следы — они вдоль проходили ручьем, каменной полосой, и все, ищи, где хочешь.

— Потеряли мы их, похоже, — выдохнул он в вечер, когда за много часов не удалось найти даже обломанной чужаками веточки.