Четырнадцатое, суббота

— А почему Властелин ночи?

— Не знаю. Для красного словца, наверное. Вот, потом принялся за покорение дальних государств. Говорил, что это святое дело, что мы приносим и людям, и нелюдям счастье, свободу и народовластие, что скоро все мы заживем богато и счастливо. Кое-кто, конечно, погрел на этом руки, но в целом мало что изменилось, только богатые стали еще богаче, а бедные — беднее. Непокоренными сейчас остались тролли, Шема Ханство, Кощеево царство и Заморское королевство Троллей он не трогает, потому что они тогда уничтожат секрет своей умной техники. Кощей силен, он ему просто не по зубам. Заморское княжество далеко, а Шема Ханство вот-вот падет, уж не мытьем, так катаньем он его достанет, будет еще одна провинция Алмазной долины.

— Кстати, а почему долина Алмазная, я что-то тут ни одного алмаза и не видел?

— Все алмазы в подвалах у Бэдбэара. Вы с какой стороны прибыли?

— С восточной.

— Видели горы, там, вдалеке, на северо-востоке?

— Ну, видели.

— Там живут гномы. Они добывают руду, плавят железо, медь, олово. Там же и заводы, где делают стальные слеги, отливают пушки, собирают печеходы и короба. А главное — добывают и гранят алмазы. Потом их с большими предосторожностями, с многочисленной охраной переправляют во дворец Бэдбэара. Этой зимой было одно дерзкое нападение на поезд, в котором везли алмазы, перебили охрану и украли целый мешок! Там же, на месте преступления, нашли и трупы троих бандитов, кто-то из шайки застрелил товарищей и скрылся. Так его и не нашли. А то, что мы тут, в Долине, все в алмазах купаемся, это элементарное запудривание мозгов провинциалам и народам потенциальных противников, чтоб сдавались легче.

— Ясно. Но ты так и не рассказал, для чего махолет строил.

— Махолет-то?. Сейчас расскажу, как раз подхожу к этой теме. Гномы, они очень трудолюбивы и неприхотливы. За свой труд получают гроши. Мне, кустарю одиночке, с ними не тягаться. Вот я и пошел на службу, нанялся к властелину придворным механиком. Сначала мне велели придумать, как музыку, что оркестр играет, в ящик упаковать, дабы потом ее без оркестра много раз можно услышать было бы. Подумали мы со щукой, подумали и решили, что проще всего музыку на вощеный валик записывать: раструб, мембрана, игла и валик с пружиной, вот и звукописец. А звукоигратель так же работает, только наоборот. Вы, наверно, их видели — такие звукоигратели в каждом трактире стоят.

— Видели, — ответил я за всех, припомнив хриплый фонограф из трактира.

— Бэдбэар мне за это и премию отвалил. Да вот беда, в патентную книгу все равно записали, что эту штуковину Эдич придумал, он же мой шеф непосредственный. Теперь ему идет процент с каждой продажи звукописца и звукоигрателя. Так вот, махолет. Потребовались Бэдбэару палубные летательные аппараты. Чтоб с корабля взлетать могли. Строит он сейчас корабль огромный для похода на Заморское королевство. Такой огромный, что целый город на нем поселить можно. И нужны ему на том корабле самолеты-разведчики.

— Так метла и антиграв, чего проще-то! — сказал Лешек.

— Нет, правителю надо, чтоб аппарат этот летал автономно и без всякой магии. И потом, ни в жисть Кощей ему антиграв не продаст. А нам со щукой тот секрет разгадать не по силам, тут ведь магия. Вот и приходится изобретать велосипед... То есть махолет. Конечно, можно поменять подход, ну в смысле пойти другим путем, типа ветряную мельницу положить на спину, лопасти раскрутить ей, она и полетит.

— В нашем мире, откуда я попал к вам сюда, такая штуковина есть, и она летает. Я имею в виду, что на ней можно летать Вертолет называется, — пояснил я.

— Серьезно? Жаль, я думал, что первый додумался до этой идеи. Только у меня пока нет движителя, который с должной скоростью эти лопасти раскрутил бы. Руками крутить замумукаешься. Паровая машина не подходит, тяжела больно и оборотов мало... Но и это, в конце концов, не проблема, покумекать можно, идея уже есть. Просто, честно говоря, мне хочется весь этот процесс, мягко говоря, саботировать, то есть направить разработку по заведомо ложному пути. Эдич все равно не допрет, что его водят за нос.

— Не допрет, — согласился Вольф, — полгода-год. А дальше?

— Все равно будет с пеной у рта доказывать Бэдбэару перспективность создания махолета. И получать от него пистоны за неудачи.

— Он же на тебе потом и отыграется, — предположил Лева.

— И пусть его, я человек подневольный, мне не привыкать. Зато хоть какое-то моральное удовлетворение.

— Что-то я все больше убеждаюсь, что этот Бэдбэар не такой уж и всесильный маг, — произнес я.

— Боюсь, я вас разочарую, но он вообще не маг...

— Ты чё, серьезно? — Лешек испуганно округлил глаза.

— Простите, если я наступаю на святое. Можете не придавать моим словам большого значения, возможно, это субъективно.

— А если так, то не наплевать ли мне тогда на его поручения и не попытаться ли самостоятельно пробраться к Кощею?

— А что за поручения и зачем тебе к Кощею?

Настало время и мне вкратце поведать свою историю. Я не стал утомлять слушателей подробностями, рассказал только самое основное и закончил повествование описанием визита к великому и ужасному.

— Да-а, — протянул Емеля. — Ну, для чего ему Шема Ханская царевна, тут, как говорится, без комментариев: и девушка симпатичная, и наследница престола... Молодильные яблоки (а что, как не молодильные яблоки эти самые плоды древа из садов Хой Ёхе?) — это для того, чтобы не ударить лицом в грязь и покорить сердце молодой красавицы. Но зачем ему понадобился прибор управления погодой? Уж, небось, не для развития сельского хозяйства в Алмазной долине...

— Так эта разработка НИИКоГО предназначена для управления погодой?

— Да. И запрещена к использованию конвенцией белых магов повсеместно, поскольку может нанести огромный вред природе и привести к экологической катастрофе вселенского масштаба. Опытный маг и безо всяких приборов умеет вызывать дождь, грозу и даже небольшой смерч, но локального масштаба и на небольшой промежуток времени. А ежели по своей прихоти кому в башку взбредет климат изменять, так это уж, извиняйте...

— Короче, я влип в дерьмо по самые уши, — мне стало себя жалко. — Не выполнить его повеление — не одолеть Кощея, а выполнить...

— А если этот Бэдбэар окажется простым кидалой, типа получит свое и спасибо не скажет? — похоже и у Лешека проснулось неверие в великого мага.

— У нас с ним договор, — напомнил я.

— Договор... — повторил Емеля. — Он хозяин своего слова, он дал, он и взял назад. Но то, что он знает лазейку к Кощею, это точно. У него есть серый дьяк, Милюка, тот с Кощеем уж триста лет не в ладах и по слухам знает ахиллесову пяту Кощея.

— Пяту? — удивился я, — а я всегда считал, что у Кощея — яйцо слабое место.

— Это я образно. Но и зная этот секрет, одолеть Кощея непросто. Ходят слухи, что у Милюки, у дьяка этого, есть Книга Судеб, в которой прописано, что одолеет Кощея человек не от мира сего, ну, то есть, не из нашего мира. Может это ты и есть?

Книга Судеб..., задумался я. Чушь все это собачья. Но верить хочется. Не владея всей информацией, я уже смирился с тем, что приходится плыть по течению и выполнять все сваливающиеся на меня миссии с рьяным энтузиазмом исполнительного студента-практиканта. Стало быть, и от возложенного на меня Бэдбэаром поручения не убежать, придется расслабляться и получать удовольствие. Ну и ладно, буду его получать. В конце концов, на дворе лето, тепло, экологическая обстановка в этом районе нормальная, воздух чистый, путешествие продолжается, я пока живой, здоровый, полон сил и храню в сердце надежду увидеть своих друзей такими же как и я, — живыми и здоровыми.

— Наплевать на поручения Бэдбэара тебе нельзя, — как бы в подтверждение моих догадок произнес Емеля. — Ты у него под колпаком. Маг он, может, и посредственный, но интриган опытный, к тому же у него есть и немагические рычаги воздействия на людей — тайная полиция, жуки, спецагенты, наемные убийцы... Уж коли ты подписал контракт, он тебя и под землей достанет.

Дверь в избу отворилась, и вошел молодой парень, лет восемнадцати с огромным фингалом под левым глазом.

— А вот и Степа, наш старшенький, — сказала Марьюшка. — А что у тебя с глазом, сынок?

— Как чего, — ответил за Степу Емеля. — Опять митинговал, наверно.

Степан понурил голову и опустился на лавку.

— Ну скажи, сынок, зачем будущему коммерсанту соваться в политику?

— По-видимому, гены, — предположил Емеля. — Ведь царский же внук, все-таки.

— В стране должно быть истинное народовластие, это будет способствовать развитию частной собственности и свободного рынка, — продекларировал Степан.

— Нет, не гены, — прокомментировал Лева. — Монархию отрицает.

— А у вас что, нет свободного рынка и частной собственности? — удивился я, ибо мне, на первый взгляд, показалось, что строй в этом государстве вполне капиталистический.

— Недостаточно, — ответил Степа. — И вообще, в этой стране должна быть изменена вся политическая система. Власть не может принадлежать одному узурпатору. Ее необходимо передать народному собранию.

— Сын, твоя задача — получить образование и начать трудовую жизнь, — назидательно произнес Емеля. — Тогда я смогу с чистой совестью отправиться к праотцам. Плетью обуха не сломишь. Доброе ли дело от стражников тумаки получать?

— Ничего, им тоже досталось.

— Да пойми, они не противники ваши, у них работа такая — порядок поддерживать. А вы, понимаешь ли, безобразия нарушаете!.

— Наоборот, мы боремся за порядок...

— Ну ладно, хватит. Перед гостями стыдно.

— Да вы уж извините, засиделись мы чего-то, — сказал я. — Пойдем, пожалуй. До свидания. Даст Бог, еще встретимся.

— Счастливый путь, не забывайте нас. Если что, милости просим, чем можем — поможем.

— Спасибо!

* * *

На улице совсем стемнело. Лично я уже перестал ориентироваться в чужом городе. Удивительное дело, в лесу найду дорогу с закрытыми глазами (я не хвастаюсь: то, что мы с Лешеком плутали вокруг путеводного камня, так это все потому, что я даже предположительного направления тогда не знал), а вот в городе могу заплутать в два счета. Так что, вся надежда была на Леву, он единственный из нас бывал в этом городе и поэтому уверенно вел нашу группу обратно в гостиницу.

Немного ослабла лямка рюкзака. Я остановился, чтобы подтянуть ее.

— Давай понесу! — предложил Вольф.

— Да ладно, управлюсь. Лямку подтяну только. Вы идите, я сейчас догоню.

Благо, что, наконец, я стал узнавать знакомые места. Ребята пошли вперед. Я подтянул ремешок, застегнул пряжку и привычным движением закинул рюкзак на спину. Внезапно откуда-то из темноты вынырнул небольшого роста человек и занудно зашепелявил:

— Подари мне амулет! Ну, подари, чего тебе стоит! Он тебе без надобности, наоборот, принесет несчастье. Подари, подари, а? Я тебе что хошь сделаю, подари!

Незнакомец был закутан в черное, лица не разглядеть, но голос показался мне знакомым, шепелявил и гундосил он преднамеренно, стараясь быть не узнанным. Из-под плаща блеснуло лезвие кинжала.

— Подари по-хорошему, хуже будет!

— Напугал!

Я приготовился отразить атаку и нанести ответный удар, но тут послышался голос Вольфа:

— Иван, ты в порядке? А этому чего здесь надо?

Незнакомец, оценив изменившуюся обстановку и уяснив превосходство сил противника, исчез в темноте.

— Что это за хмырь?

— А пес его знает. Охотник за предметами старины.

Я сунул руку в задний карман, проверяя, на месте ли амулет. Артефакт был на месте... То есть как на месте?! Я же сам лично положил его в сейф в кабинете Великого и так далее. У ближайшего фонаря я достал амулет из кармана, чтобы рассмотреть повнимательнее. Да, сомнений нет, он самый. Ну ни фига себе, чудеса в Решетове, елки-моталки!

Глава 10. В НОВЫЙ ПОХОД

— Ну что, первым делом рванем за фруктами?

— Резонно.

Мы сидели в моем номере уже далеко за полночь. Всё было готово для того, чтобы выступить в путь рано утром и покинуть мегаполис первым печеходом. Но от возбуждения, принесенного насыщенным событиями днем, всех одолела бессонница, поэтому мы решили собраться вместе, попить чайку и посовещаться на тему, что день грядущий нам готовит.

— Почему за фруктами? — спросил Лева.

— Это достаточно компактный артефакт, с собой таскать удобно, — пояснил я. — Кто знает, каких размеров прибор управления погодой, а уж носиться по садам и всяким там НИИ в компании вопящей девицы, так вообще тронуться можно.

— А эти фрукты срок годности имеют? Не протухнут они у нас в дороге?

— А пусть даже и протухнут, это в контракте не оговорено. Нам сказано принести, мы принесем. Если эти яблоки, или там груши, надо лопать свежими, пусть сам отправляется в сад и жрет прямо с ветки.

Рано утром восточный экспресс унес нас к одноименным границам покидаемого нами государства. Хорошо, что здесь не додумались еще до виз, таможен и прочей ерунды. Точнее, таможня была. Но там только взималась пошлина с товара, ввозимого телегами и вагонами, а до ручной клади, даже до рюкзака дела никому не было. Большое упущение со стороны Ужасного и Могучего, надо сказать.

Поездка длилась несколько часов, и полуденное солнце уже не шутя припекало, когда поезд прибыл на конечную станцию. Это был тот самый вокзал, с которого мы отправлялись позавчера поздним вечером. Я оглядел безоблачный небосвод на предмет, не летает ли где знакомая трехголовая птичка. В воздушном пространстве все было спокойно.

— Ну что, Лешек, покажи направление. Ты ж, вроде как, знаешь, где эти чертовы сады, — сказал я, доставая карту.

— Они не чертовы, а как бы даже совсем наоборот, — поправил меня Лешек и ткнул пальцем в район карты, который, судя по топографическим знакам, представлял собой весьма заболоченный участок местности.

Я достал компас, чтобы привязать карту к сторонам света.

— Не парься, — сказал Лешек. — Вон туда двигать надо.

Впереди маячил дорожный указатель со стрелкой "Николаево, Нидвораево", в этом направлении вела и дорога, по которой мы сюда явились. Узловатый палец Лешека указывал немного левее, через широкий луг в сторону синеющего вдали леса, куда уходила едва заметная тропинка.

— В ту сторону ковры не летают? — с надеждой в голосе спросил я.

— Нет, — ответил Вольф. — Севернее и южнее — пожалуйста, Даже восточнее, у Синя моря. А туда нет.

— Жаль! — я покосился на стоящий рядом в дорожной пыли увесистый рюкзак.

— Лошадей брать будем? — спросил Лева.

— А зачем, у нас же сапоги есть, — напомнил Лешек.

— Так одна пара всего.

— А мы по очереди.

— Это как?

— Слушай сюда. Андреич надевает сапоги и берет меня на закорки...

— А рюкзак?

— А я — рюкзак. Мы бежим две-три версты, скидываем сапоги, оставляем на тропинке...

— Сопрут!

— Да некому тут переть. И спокойно идем дальше. Вы с Левой доходите до сапог, кто-то из вас их надевает, берет другого на закорки, вы обгоняете нас, бежите еще две версты, оставляете сапоги, идете вперед, потом мы обгоняем вас...