Картак 1

— Так может он мне сейчас и делает видение?

— Нет, он еще слишком мал. Вот подрастет, тогда узнаешь. А пока...

— Подожди, про животных можно и потом. Лучше скажи, откуда ты взялся?

— С самого начала?

— С самого...

— Ну хорошо. Родился я...

— Не настолько сначала. Не дурак, понимаю, что ты местный...

— Не перебивай старших! Не дурак он... Ни какого уважения... — Заворчало приведение.

— Все-все, больше не буду. — Примирительно поднял я руки.

— Ты так лучше не делай там, куда идешь. Примут за мага. Так на чем я остановился? А... Так вот, родился я в этих лесах щтормов триста назад (ахренеть!), может чуть меньше. Рос как все, пока к нам в дом не пришел шаман нашего племени. Тогда я узнал, что у меня есть дар. Так началось мое обучение и жизнь шамана. На тот момент, когда я ушел из мира живых, мне было почти сто семьдесят пять штормов. А занесло меня на священный остров по одной причине. Ты сказал про ведунью... Я был одним из тех, кто убил тварь, которая лишила ее ноги. — Глубокомысленно затих дух.

— Вот как... А что это за тварь была?

— Не знаю кто она или что. Зато знаю, что она была очень страшным противником. Ее не брало ни оружие, ни магия, только проклятые смогли унести ее за собой... Но к тому моменту она смогла убить слишком много Детей Леса. Именно поэтому я отправился на остров. Хотел закрыть ту дверь раз и навсегда. Многие были убиты, еще больше ранены, а остальные оказались слишком молодыми и неопытными. Кроме меня просто некому было. Но судьба сыграла со мной злую шутку и вместо того, чтобы закрыть дверь, я в нее прошел. И оказался в странном каменном помещении... Последнее, что я помню, это как меня бьет молнией, а дальше ничего...

— Это была защита. Я тоже мог умереть там, если бы не твои останки...

— Хоть тебя получилось уберечь... — Горько хмыкнул дух.

— Могу тебя обрадовать, шаман. Я закрыл ту дверь на острове. Раз и навсегда... — Теперь уже мне довелось произнести это с горечью.

— Это очень хорошая новость! — Воскликнул дух, но тут же успокоился и пристально посмотрел на меня. — Так вот почему ты пришел сюда. Ты не смог пройти в нее обратно, да?

— Да. — Подтвердил я. — Не по своей воле мне довелось попасть на ваш остров. Всего лишь случайность, плохая погода и вот... Я здесь. Теперь иду туда, где должны быть другие двери.

— Так их много?

— Хватает. Правда не знаю, остались ли они открытыми.

— Что ж, вернуться домой дорогого стоит... Отчасти именно из-за твоего пути я пришел поговорить. Те горы, что ждут тебя впереди — там почти нет ничего живого. По крайней мере, на поверхности. Там есть такие, как я, только сильнее, гораздо сильнее. И они очень невзлюбили вашего брата...

И дух пустился в рассказ. Когда-то давно, о-о-очень давно, люди пришли в эти горы с востока. Тогда в них еще жили существа, которые называли себя Нэй. О них практически ничего неизвестно, слишком много времени прошло. Эти существа жили в горах очень долго, но пришедшие люди не нашли с ними общий язык и стали истреблять их. Парадокс был в том, что людей с востока тоже гнала смерть, но Нэй, выжившим при истреблении, уже не было до этого дела. Они, собрав остатки некогда большого народа, сотворили страшное волшебство. Они прокляли живых.

Теперь горы были безжизненными. Единственными обитателями здешних мест стали кости умерших и их духи, оставшиеся на страже. Живым не было хода сюда. Все, кто осмеливался прийти, умирали в страшных муках и становились новыми стражами, а старые в свою очередь развоплощались, передавая весь гнев и тоску новичкам. И не видеть им покоя, пожираемым лютой ненавистью к живым. "Если не жить нам на нашей земле, то не жить никому" — именно так было сказано Нэй, когда они сделали это. По сей день духи гор доносят эти слова всем осмелившимся прийти, по сей день они бродят среди снегов и голых камней в поисках смены...

— И нет той магии, что снимет посмертное проклятье самоубийц, ибо души их стали тем камнем, о который разобьется любое волшебство. И не видеть им перерожденья более, погубившим себя ради мести... — Закончил дух.

— Вот зачем я тебя на ночь слушал, а? Хрен теперь уснешь ведь... — Поежился я. — Как же мне тогда пройти?

— Я помогу тебе, слушайся меня и ты пройдешь эти горы живым.

— А тебе зачем это нужно?

— Не хочу оставаться все время духом. Меня не погребли потомки, я не смог завершить то дело, пусть и сделанное за меня. И поэтому мне еще долго придется скитаться, чтобы найти способ уйти на второй круг. А эти Нэй, сами того не ведая, сотворили проход... Проход для нас — духов. Пройти через него им не дает проклятье и поэтому они так злы... Мне же оно не помеха, ведь я не страж. И мне нужно чтобы ты отнес меня к этому проходу...

— Э-э... а куда именно?

— К озеру Тысячи слез. Там Нэй когда-то и провели обряд. Отнесешь меня, а я взамен помогу тебе пройти горы. Согласен?

— Да. — Кивнул я. — Но после того, как я тебя донесу, как мне выйти из гор? Насколько понимаю, озеро находится в горной долине?

— В долине. — Теперь уже кивнул дух. — Практически с той стороны гор. Я расскажу, как дойти от озера до земель людей. Поверь, мне не нужна твоя смерть. Более того, я благодарен тебе за ту возможность, что ты мне предоставил...

— Слушай, а почему ты вот так не появился раньше?

— Не было сил... Я пытался пробиться к тебе во сне, но какая-то тварь не давала этого сделать. А вот так, воплоти, у меня получилось только возле этих гор. Здесь же вотчина духов, помнишь?

— Помню...

Дальнейший наш разговор был простым трепом мудрого дедушки и молодого оболтуса, который в сущности был не особо информативен. Я расспрашивал духа про магию, а он пытался все объяснить на словах. Но как можно рассказать слепому про цвет или глухому про звук? Вот так и мне...

А следующий день стал началом череды других, наполненных холодом, голодом и безрадостными пейзажами из снега и голых камней...

Часть вторая

Людские земли

Глава седьмая

Первая кровь

Того из них, кто делает всегда

Лишь то, что сам он делать хочет,

Быстрее прочих понесут туда,

Куда он сам идти не хочет.

(Туркменская пословица)

Агентия. Восточные предгорья Костяных гор. Пятьдесят четвертый день от прибытия...

— Наконец-то!... — На мои съежившиеся от холода щеки упали слезы радости. Горы остались позади...

Поход через них был отнюдь не легкой прогулкой. Постоянно не хватало еды и дров. Если бы не редкие долины, встречающиеся среди бескрайних горных вершин, мне бы пришлось туго. Я думал, что умру среди белых морозных ущелий, а со мной умрет и мой звереныш. Ужаснее всего осознавать, что ты сам загнал себя в эту ловушку... Месяц, почти целый месяц я не чувствовал нормально своих рук и ног, не говоря уж про нос и губы.

Спать... Это слово в здешних горах можно считать иронией или жестокой издевкой... Когда на горы опускались сумерки, вокруг начиналась какая-то вакханалия. Первым раздавался вой, наполненный такой болью и ненавистью, что кровь в жилах замирала. Ему отвечал второй, не менее ужасный, а за ним еще и еще. Когда они сливались воедино, появлялось ощущение, что рядом кто-то есть. Кто-то недобрый, просто смертельно недобрый...

Каждую ночь это повторялось снова и снова. Чем дальше я заходил в горы, тем сильнее становился ужас. Временами даже слышался хруст снега, будто кто-то только что прошел мимо. Ощущение чужого взгляда не отпускало ни на минуту. Но никого вокруг не было, только мои следы и холодный ветер, терзающий снежное покрывало.

Неподготовленному путнику не пересечь эти горы. Меня спасло только то, что я был отчасти готов, у меня были с собой еда и проводник. И только благодаря им мои кости не остались лежать там.

Эти Нэй перехитрили сами себя, когда прокляли живых. "Если нам не жить на нашей земле...." — именно так начиналось посмертное проклятье, а, как известно, дьявол таится в деталях. И теперь в Костяных горах умирал любой живой, который находился НА землях Нэй.

Эн'ори вел меня, указывая где и когда нужно останавливаться на ночлег или прятаться. Потом, когда я выполнил свое обещание, он раскрыл мне тайну.

— Вижу, ты сам догадался, что нужно делать. — Сказал тогда дух. — Похвально. После того, как ты уйдешь из этой долины, на твоем пути будет много пещер. Именно там раньше жили Нэй. Запомни, никогда, слышишь, никогда не выходи наружу, если услышишь вой стражей. Ты не представляешь, что тебя ждет, если нарушишь это правило.

— Я понимаю. Спасибо тебе...

— Мы в расчете, живой. — Ухмыльнулся дух. Он так и не стал называть меня по имени, всегда только "живой". — Мне надо идти... Силы тебе, живой, и прямой дороги. Надеюсь, ты сможешь вернуться домой. Прощай...

Полупрозрачная фигура духа начала таять, а эхо его голоса еще бродило по долине, всё затихая и затихая.

— Прощай, шаман....

Спустя тридцать четыре дня после ухода от ведуньи я выбрался по ущелью к восточному склону. Далеко внизу, после полосы голой каменной пустыни, вздымались вверх по склону желтые ручейки пожухлой травы, которые брали приступом такие неподатливые горные склоны. А ниже, там, где становилось гораздо теплее, травяной ковер принимал насыщенный зеленый цвет и вырастал в просто огромный по площади лес. Он был, конечно, не таким необычным, как с другой стороны гор. Здесь не было белоствольных деревьев гигантов и возможно других необычных растений, но своими размерами он, думаю, вряд ли уступал тому, что остался за горами.

Все это великолепие прикрывала немного прозрачная дымка легкого утреннего тумана, который в первых лучах солнца заиграл всеми цветами радуги. Да... Я смог... Я выжил....

Спуск по склону практически не запомнился, как и первые несколько дней проведенные в горячечном бреду из-за простуды. Только через неделю мучений я смог прийти в себя и продолжить путь.

И хорошо, что я продолжил его в более-менее нормальном состоянии, так как к концу шестьдесят второго дня от прибытия в этот мир мне встретилось второе свидетельство о том, что здесь живут разумные. Пеньки деревьев и небольшое кострище были уже старыми, но такие явные следы звери не оставляют. Осмотрев свою находку, я продолжил путь намного осторожнее. Мне все еще помнилось первое знакомство с Детьми Леса и повторять такое с людьми желания не возникало... Напрочь...

Агентия. Западная провинция. Деревня Журача. Шестьдесят третий день от прибытия. Ночь...

(в скирде)

— Ай, Хима, тут колется...

— Сейчас, погоди. Вот, телогрейку постелил. Ну че?

— Так-то лучше. Хи-хи... Ой! Хи-има, не спеши...

— А чего ждать-то? Да я...

— Тише ты, отец услышит!

— Да не боюсь я твоего папки. Ничего он не сделает... Иди сюда.

— Хима-а... А-ах...

(звуки возни и шуршание соломы)

— Хима... Погоди...

— Ну чего еще?

— Гляди, штаны с веревки сползають!

— Какие штаны?

— Да вон, глянь! Вишь, тень какая-то их втягивает... Мне страшно Хима, пойдем отсюдава, а?

— Тень втягивает... — Задумчиво протянул мужской голос. — Ласька, да это ж прет их кто-то! А ну, где грабли-то мои! Иди отца зови, воры это! Бегом давай! — Уже в полный голос заговорил мужчина, а потом в сторону непонятной тени выкрикнул. — А ну положь штаны, где взял! Ах ты гомно, кому сказал положь! Ну щас я тебе!

* * *

Утром шестьдесят третьего дня я дошел до места, где лес стал заметно редеть, а затем в нем появились натоптанные тропинки и все чаще стали попадаться вырубки. Где-то к полудню лес сменился небольшими рощицами и перелесками, а затем практически совсем отступил перед возделанными полями...

Осторожность прежде всего! Именно это правило я соблюдал, продвигаясь по дороге, петляющей словно змея среди полей, и осматривая округу на наличие хозяев здешних земель.

Через поле хорошо было видно и дорогу, и окружающее пространство, поэтому я не боялся прозевать нежданного гостя. Ближе к вечеру вдалеке показалась пара вьющихся струек дыма. А чуть позже и их источник.

Это была небольшая деревня, огороженная внушительным частоколом с деревянной смотровой башней, которая притулилась у ворот. Вторая такая же виднелась с другого края деревни.

Люди. Их я заметил сразу и никаких отличий от привычного мне человеческого облика пока что не обнаружил. Я отсиживался в кустах у дороги, наблюдая за обстановкой. Расстояние до деревни было около двухсот метров, ближе подойти не получилось, любую более-менее густую растительность возле частокола тщательно выкорчевывали. А на вышке точно заметят, если по дороге будет ползти кусок земли, плавно превращающийся в ползущий куст травы. И тогда здравствуй, Дима, непредусмотренные отверстия в твоем теле, проделанные острыми вилами.

Я бы точно такую непонятную хрень от страха затыкал чем-нибудь острым... Хотя здесь, думаю, без страха затыкают. Люди тут наверно крепкие и морально устойчивые, все-таки жить в мире с привидениями по-другому никак. Тут нужно иметь поистине стальные яйца...

Деревня была маленькая, навскидку домов в двадцать, но очень основательных. Сквозь приоткрытые ворота было видно часть широкой улицы и пару плетеных заборов, окружающих дворы. Из домашних животных смог увидеть обычных земных куриц, снующих туда-сюда везде, где им заблагорассудится, что-то похожее на корову и даже услышал, как лает собака, хотя их самих видно не было.

Люди тоже временами курсировали через ворота, в основном взрослые. Но была и пара стаек малышей, которых какая-то предприимчивая особа колоритных размеров под веселые визги и смех загонял платком обратно в деревню. Видел несколько раз охотников с добычей, возвращающихся в поселок. В общем, обычная жизнь деревни, где все при деле. Даже один раз слышал звуки, похожие на удары молота по наковальне...

Остаток дня провел на своем наблюдательном посту, вслушиваясь и всматриваясь во все происходящее. На вышках днем были молодые ребята, а вечером их сменили взрослые мужчины. За все время наблюдения мой переводчик усердно анализировал речь, даже тогда, когда я ее не мог толком расслышать или вовсе не слышал. Результаты появились гораздо быстрее, чем тогда, у Детей Леса. К концу дня я различал предлоги и простые слова "я, ты, мы, да, нет, дай, надо, хочу". И кстати речь у здешних людей была гораздо приятнее, чем у бастов, что-то среднее между "сю-сю му-сю" французов и грубым "Ахтунг!" немцев.

Когда солнце село, и небо начало сереть, я пополз вокруг деревни на разведку. Обнаружил вторые ворота и недалеко от частокола в юго-восточном направлении рукотворную заводь с каким-то деревянно-веточным нагромождением в центре. Это было похоже на пруд с хаткой бобра посередине. Странное конечно сооружение, но заняло оно меня всего минут на пять.

Как бы то ни было, а когда день совсем потух, ворота в деревню закрылись. Пришлось лезть через частокол. Мне позарез нужна нормальная одежда и еда. Живот настойчиво твердил, что питаться сырой рыбой и теми фруктами, распознанными как съедобные, долго не стоит. Одежда после моей прогулки по горам и недельном заседании в лесу стала похожа больше на кучу хлама, чем на что-то приличное, да и сильно контрастировала с местной модой. А еще нужна была обувь... И самое главное — надо найти средство для розжига костра. Моя зажигалка еще чудом держалась. Но газа осталось совсем мало, буквально покрыто тонким слоем донышко и все. Если попаду домой, то расцелую в губы руководство компании производителя.