— А ты не путай божий дар и яичницу. Развед дроны игнорирующие черноту наш стаб уже год как делает. Правда их размером больше чем две ладони изготовить пока не удалось и вооружения нести они не могут. Да и дальность полета максимум восемьдесят — сто километров.

— А по прямой между стабами все пятьсот.

— Вот для этого на протяжении всей дороги разбросаны мобильные зарядные базы. Дрон до такой долетит, сядет на подзарядку и всю информацию скопирует на другой дрон. Тот летит до следующей зарядной станции. И так до места назначения. Понятно?

— Вот теперь все ясно. А то я думал, то ли про черноту соврали, то ли я чего не понимаю...

Машины ехали медленно, километров сорок — пятьдесят в час. Больше не позволяли редкие препятствия на дорогах и частые стыки между кластерами. Два раза останавливались на пол часа, размяться и сходить в кустики. Буратино объяснил, что пока дорога безопасна следует воспользоваться такой возможностью, а вот завтра прогулок не будет и все дела придется делать не выходя из машины в специальные бедоны с крышками. На ночлег остановились на большой пустой стоянке над высоким берегом. С нее открывался вид на пляж с множеством маленьких полуразрушеных баров и ресторанчиков. С обрыва вниз вела широкая лестница с пандусом для велосипедов и колясок. Под лестницей валялось множество разбитых и сгоревших машин.

— Стоянку чистили, — пояснил Буратино. — Вот весь хлам вниз сбросили.

Грузовики расположились на стоянке кругом, создав бронированую стену. Лестницу заминировали, поставив сигналки и растяжки. Установили наблюдение, начали раздачу пищи. Пока шли приготовления по дороге прибежало несколько спайдеров. Видно они еще издалека гнались за грузовиками. Их бесшумно сняли с помощью арбалетов. На ужин выдали по большой плошке риса и консерве. А вот батраки получили порцию поменьше и консерву одну на двоих. Зато живчик раздали всем одинаково, по маленькой глиняной фляжке с притертой пробкой. Спали в грузовиках. Перед сном японцы с помощью переводчика проинструктировали Старика с Звоночком. Их дежурная смена была последней, с трех до шести. Район контролируют смена сканеров, солдаты их дублируют. Если заметил что то подозрительное, самому разбираться не лезть, а нажать зеленую кнопку на рации. Тогда подойдет дежурный офицер и скажет что делать.

Среди ночи их разбудил солдат и вручив рацию показал место дежурства. На броне был растелен небольшой коврик, а сам грузовик располагался на краю площадки чуть правее от заминированой лестницы. Коврика на двоих не хватило но Звоночек умудрилась как то свернуться и примостится у Старика на коленях. Дежурство проходило спокойно. Снизу раздавался тихий шум волн, светили звезды. На соседнем грузовике постоянно двигался и ворочался другой дежурный не находя себе место. Так пролетело пару часов. Становилось прохладнее. Старик активировал свой дар и на несколько секунд стало теплее. Внезапно Звоночек напряглась, вытянулась словно кошка перед прыжком и принюхалась. Потом ткнув пальцем в темноту требовательно посмотрела на Старика. Тот тут же нажал зеленую кнопку на рации.

— Чито? — Спросил подошедший дежурный офицер на корявом русском.

— Она что то почуяла. Думаю зараженный.

— Сканела не видит, — сказал офицер и что то тихо сказал в рацию по японски.

Вспыхнувший прожектор осветил крутой склон заросший кустами. Никого живого на нем не было. Звоночек снова указала пальцем куда то на ложбинку между кустарником и росшим под углом деревцем, а потом метнула шарик.

— Элита мля, — крикнул Старик разряжая арбалет. Перезаряжать его времени уже не было и он впервые за все время нахождения в Стиксе выхватил пистолет и принялся посылать пулю за пулей. С рук офицера сорвалась молния и через доли секунды в элиту с двух сторон ударили крупнокалиберные пулеметы. Гранатаметный выстрел положил конец схватки разнеся кумулятивной гранатой голову молодой элиты.

Звоночек сидела обхватив колени руками и ее трясло мелкой дрожью.

— Что с тобой, девочка?

Она не отвечала и только тряслась словно от холода. Старик напоил ее живчиком и обняв активировал дар, пытаясь согреть. Это не помогло. Девочку по прежнему трясло.

— Ты сколько шариков метнула?

Девочка не ответила. Старик запустил руку в карманы куртки Звоночка. В одном кармашке три шарика, в другом четыре, в напоясном два. У нее осталось девять шариков из двадцати, значит в течении короткого боя она метнула одинадцать.

Элиту вскрыли и колона не дождавшись рассвета отправилась в путь. Заходил мастер Такеда, поблагодарил деву-монстра, пожелал ей быстрого выздоравления и вручил красивый шелковый мешочек с двумя горошинами. Весь день Звоночек трясло. Она время от времени пила маленькими глоточками живчик и ничего не ела, а караван все это время ехал приближаясь к японскому стабу. На одном участке, там где дорога подходила к морю и стелилась по дамбе вдоль берега, объявили боевую готовность. Буратино сказал что именно в этом месте пропали две колонны. В этот раз все обошлось. Проехали на нервах но ничего не случилось. Потом дорога удалилась от моря а затем машины вообще съехали на грунтовку объезжая черные кластеры. Тут пришлось пострелять. Машины пытались догнать несколько руберов и даже одна элита, но их вовремя снимали с пулеметов и, как видел из бойницы Старик, даже применили какой то дар, что то типа прожигающего огненого шара. Ближе к вечеру добрались до стаба. Рабов и батраков погнали разгружать грузовики, а новиков накормили и отправили отдыхать в легкие сборные домики с бумажными стенами. А на утро их распределили на работы...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Глава восьмая.

Опасное минирование.

Работать их поставили на разминировании. Кластер с минным полем перезагружался раз в четыре с половиной года и примерно за месяц до презагрузки старые мины снимались, убирались на соседний кластер и после перезагрузки вновь устанавливались. В бригаде было три новика и шесть рабов. Точнее четыре раба и два батрака. Бригадиром назначили самого опытного новика Хана, который по его словам проводил уже третье разминирование. Рабы оказались китайцами с короткими кличками Хо, Ли, Сяо и Мин, а батраки из свежаков имени еще не заработавших, но вскоре с легкой руки названых Снобом и Угрюмым. Минный кластер с одной стороны упирался в горы через которые вверх петляя уходила узкая дорога заканчивающаяся окруженной скалами долиной с небольшой китайской деревушкой жители которой занимались выращиванием свиней. Эта долина перезагружалась каждые три месяца и раньше, еще до появления японцев, переродившиеся свиньи сжирали в ней все живое а потом начинали охоту друг за другом до тех пор пока не оставалсь одна выжившая элита. С приходом японцев картина поменялась. Теперь в деревне жили люди. За день до перзагрузки жители покидали кластер и возвращались в него сразу после загрузки. Свиней и собак тут же забивали на мясо, а местных жителей заковывали в кандалы. В течении трех дней пленники прерождались. Пустышей уничтожали, иммунных посвещали в реалии местной жизни и определяли в рабы. К минной долине примыкало еще три кластера, два небольших безлюдных горных и один с пшеничным полем. Горные кластера перезагружались с коротким периодом один раз в шесть дней и второй каждые двадцать два дня. Поле обновлялось раз в месяц радуя спелыми колосьями, а иногда еще более радуя уже собранными для просушки снопами. Это поле и деревня были основными поставщиками провизии в японский стаб, а минное поле защищало подступы к деревне. Мины представляли собой железные трубы в верхней части которых был установлен заряд взывчатки с радиовзрывателем. В качестве поражающих элементов вокруг взрывчатки кругом были уложены маленькие стальные заточеные бумеранги, разлетающися после взрыва на приличое растояние. Все это дело было обмотано для защиты от влаги поэлетиленом в несколько слоев и сама мина выглядела как немецкая граната времен второй мировой до полутора-двух метров длиной. Для ее установки в землю вкапывалась труба более широкого диаметра с крестовиной и уже в эту трубу вставлялась сама мина.

Заселилась бригада в склепе. Могила какой то там принцессы высеченная в скале размером с несколько хороших комнат была уже давно очищена от экспонатов и от том что когда то была местной достопримечательностью теперь только напоминала иероглифная табличка на входе с дублированием на английском языке. Охрану на ночь решили не ставить, так как три человека не могли каждую ночь нормально дежурить, а потом еще работать целый день, поэтому вход в склеп крепко запирался а перед входом и сразу за ним были установлены сигналки из лески, консервных банок и бутылок. Питались все с общего котла. Раз в несколько дней к склепу подвозили запасы воды и еды — небольшой мешок пшеницы, несколько банок местной тушенки из соленой свинины в глиняных горшках залитых жиром, овощи и немного сушеных фруктов. Постоянным поваром был Хо. Утром и вечером он работал на два часа меньше, готовя завтрак и ужин. Только у него из постоянного набора продуктов получалось сделать что то съедобное и более менее разнообразное. У всех остальных в котле на открытом огне даже съедобное никогда не получалось. Живчик выдавали стандартно из расчета по маленькой глиняной бутылочке на человека в день. Звоночку этого не хватало и приходилось пользоваться собственным запасом споранов. Зарплату платили сезонно, по окончанию работ, так что спораны потихоньку подходили к концу.

Утром приехал оценщик младший мастер Лин. С ним был синеволосый охранник в голубых одеждах с автоматом калашников и глефой с украшеным резьбой лезвием. Охранника звали Иори как то его там, что в переводе с японского означало Иори Стремительное Лезвие. Русский персонал быстро сократил его до Юра, на что тот сильно обижался. Пришлось пойти на компромис и звать Лезвием. Так же с Лином был мелкий китайчик на посылках имени которого никто не знал и обращались к нему эй ты. С утра младший мастер Лин обходил участок поля и касался каждой из мин. Его дар позволял определить качество и исправность вещей. По его указанию Эй Ты помечал мины, исправные из балончика с белой краской, а неисправные красной. Белые мины укладывались в специальные ящики и оттаскивались на соседний кластер, где возле дороги для них был сооружен навес. Красные мины в таких же ящиках но с красной полосой поперек сгружались возле другого навеса откуда их раз в несколько дней забирала машина и отвозила в японский стаб. Работа разделялась следующим образом. Новики вытаскивали из держаков мины и складывали их в ящики, а рабы и батраки в это время с помощью лопат, лома и кирки выкапывали крестовины. Затем начиналсь переноска. Новики заканчивали свою работу раньше и пока два новика таскали по одному ящики на носилках, один охранял работающих рабов. Затем, когда они заканчивали выкапывать крестовины, их расскладывали вдоль дороги, где потом их загружали в приезжающую раз в день машину. Как понял Старик это было сделано для того что бы рабы не трогали мины. Хан рассказал что раньше были случаи когда они их портили или даже взрывали, поэтому сейчас им ничего взрывоопасного и стреляющего не доверяют.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Вначале, после распределния работ, один из батраков отказался работать.

— Это незаконно! — Демонстративно скрестив руки на груди говорил он. — Я главный бухгалтер и требую что бы мой опыт использовали по назначению. Я не чернорабочий и мой труд должен оплачиваться согласно моей квалификации, — высказывал он кивающему Лину не понимающему русский язык.

Хан что то сказал китайцам и те, оставив работу, принялись за экзекуцию. Говоруна привязали к козлам, сняли с него штаны и Мин вооружившись полированой закругленной доской на длинной ручке всыпал ему плашмя по заднице десять ударов. Второй батрак угрюмо на все это смотрел.

Это было больно. Если первые два удара бухгалтер еще ругался, то следующие только скулил. Его физиономия вся в слезах была одновременно растеряной и испуганой. После наказания Хан объяснил батракам политику партии.

— Меня не волнует кто вы, кем были раньше и что вам хочется или не хочется делать. Ты, ублюдок, если еще не понял, то старший тут я. Если я говорю копать — будешь копать. Если я говорю прыгать — будешь прыгать. У тебя долг перед стабом шестьдесят споранов. Значит работать тебе минимум тридцать дней.

— Но позвольте я...

— Пять палок, — сказал Хан и что то добавил на китайском.

Мин выдал привязанному еще пять ударов.

— Когда расчитаетесь с долгом вам потребуется что то есть, пить живчик, оружие. За это вам придется снова батрачить или можете сразу попросить япошек записать вас в рабы и тогда будете полностью на хозяйском обеспечении. Кстати, если захотите отсюда уехать то за караван нужно будет заплатить еще триста споранов, что составляает еще сто пятьдесят рабочих дней. Как тебе такая бухгалтерия? Слышь? Я к тебе обращаюсь. Пять палок за то что игнорируешь вопросы начальника.

Мин выдал еще пять ударов.

— Не надо, я буду копать, — слезливо попросил бугалтер.

— Молодец. Но вот за пререкания сегодня работаешь без оплаты.

Бухгалтер хотел что то сказать, но тут же испуганно заткнулся.

— Ты будешь Сноб, а ты Угрюмый. Кстати, почему товарища не остановил?

— У него свои мозги есть.

— Но вы теперь одна бригада. Если один делает глупости — другой может пострадать. Если видишь что то не так то скажи ему, максимум скажи мне или любому из новиков. Понятно?

— Да.

— Тогда вперед за работу.

Во время работы Старик с Ханом разговорились.

— Не знаю, насколько это правильно, — начал Старик расшатывая трубу мины пока Хан поливал стык маслом, — но вот определить человека в рабы на всю жизнь... Как то это не правильно...

— И что в этом неправильного?

— Ну раб все таки...

— И что? Он работает. За это его кормят и охраняют. Мог бы сражаться был бы воином, а так либо раб либо мастер. Хотя есть те которые совмещают.

— И что раб может стать воином?

— Конечно. Ты вообще интересовался как тут вообще у япошек все устроено.

— Не совсем. Слышал только есть мастера, воины с пафосными именами и рабы.

— Верно, три касты — воины, мастера и рабы. Если ты знаешь, почти все япошки сюда попадают из школы. Школа где на тридцать взрослых четыреста подростков. Середина учебного дня и тут загрузка, туман, пропадает город и появляются горы. Шок, крики, паника... Потом первые зараженные начинают обращаться. Одни испуганно бегут, другие прячутся, третьи сражаются. Японская школа это не только место где учатся, но куча разных кружков, включая спортивные типа кендо — боя на мечах и стрельбы из лука. Так что пока одни имунные прячутся в кладовке, другие забравшись на крышу и забарикадировав лестницу умуряются еще отбиваться от одноклассников и прибить несколько зараженных. Потом в кластер заходит группа зачистки. Зараженных убивают, собирают зелень и ништяки. Потом зелень сортируют. Те кто сражался и убивал сразу в новики, те кто в своих кружках чему то научился в кандидаты в ученики, а те кто прятался и ничего не умеет сразу в рабы. Бывает такое, что люди переходят из одной касты в другую. Например возьмут ученика электонщика, а он ничего не знает и не умеет. Или руки у него из жопы растут. Такого сразу в рабы определяют. Или в новики кого запишут, а он от вида пустыша в ступор впадает, а то что в школе обратившейся подружке череп проломил, так это случайно и в состоянии аффекта. Ну и наоборот бывает. Захочет раб родину защищать — вперед на испытание. Дадут ему ножик и пустыша против него выставят. Справился — молодец, будешь новиком. Не справился — прирученых зараженных тоже кормить надо.